Читать книгу Больше чем деньги. Финансовая история человечества от Вавилона до Уолл-стрит - Сергей Мошенский - Страница 26

«Поистине, богатство вожделенно; его ищут и на дне морей, и на вершинах гор, и в чаще лесов… ищут его везде, как на востоке земли, так и на западе»[60]. Так говорил в IX в. поэт и писатель аль-Джахиз, живший в Арабском халифате – огромном многонациональном государстве, объединенном не столько военной силой (как Рим), сколько торговлей, арабским языком и религией. Простирался халифат на полмира – от захваченной арабами Испании до границ Китая.

«Мир опустел после римлян…» – громко заявил когда-то французский революционер Луи Сен-Жюст (1767–1794)[61]. Да и лорд Байрон написал в таком же духе: «И рухнет мир, когда не станет Рима»[62]. На самом деле мир, конечно, не опустел и не рухнул – он ведь состоял не только из римлян. И не только из европейцев. После падения Рима центр мировой цивилизации переместился на восток – в арабский мир. Европа в те века еще ничего собой не представляла ни политически, ни экономически[63]. Новой попыткой глобализации и создания единого пространства, включающего в себя разные страны и народы, стал Арабский халифат, существовавший с 632 по 1258 г.[64]

Купеческие караваны шли от Северной Африки до Китая через азиатские пустыни – целый мир, где веками сменялись разные государства и культуры, где сплетались тысячи дорог, вдоль которых возникали богатые города со знаменитыми восточными базарами. Там, на перекрестках торговых путей между Востоком и Западом, между Севером и Югом, встречались разные народы. Из Китая везли тонкие шелка, из мусульманских африканских царств – золотые украшения, а степные кочевники продавали светловолосых рабынь из далеких славянских стран. Купцы считали блестящие на солнце монеты с непонятными надписями и лицами повелителей неведомых империй. Запах аравийского ладана, индийской куркумы, морской соли. И гомон на языках разных стран, объединенных в огромном Арабском халифате.

Истории о том, как заработать миллион, были популярны и тысячу лет назад. Правды в них было столько же, сколько и в современных. Поэтому они легко превращались в сказку. Для арабских купцов символом успеха в бизнесе стал Синдбад-мореход с его фантастическими приключениями во время путешествий по разным морям между Азией и Африкой. Его вело не просто желание увидеть далекие страны и неведомые народы, а практическая цель – выгодно торговать с ними.

После путешествий, совершенных в молодые годы, Синдбад невероятно разбогател и отошел от дел. Вторую половину жизни он провел в своем роскошном доме среди тенистых садов, созерцая танцующих перед ним красавиц и рассказывая друзьям о приключениях в дальних странах. По словам одного из персонажей «Тысячи и одной ночи», пришедшего к Синдбаду, его взору открылся «прекрасный дом, на котором лежал отпечаток приветливости и достоинства, а посмотрев в большую приемную залу, он увидел там благородных господ… и были в зале всевозможные цветы и всякие благовонные растения, и закуски… и вина из отборных виноградных лоз. И были там инструменты для музыки и веселья и прекрасные рабыни… а посередине этого зала сидел человек, знатный и почтенный, щек которого коснулась седина; был он красив лицом… и имел вид величественный»[65]. С тех пор Синдбад стал примером для остальных арабских купцов. Всем ведь хотелось разбогатеть на торговле и жить, как он, в роскошном доме, полном прислуги, наложниц, книг, сувениров и редких украшений. Неспешно вести свои тайные бухгалтерские книги и деловую переписку, раздавая милостыню беднякам и жертвуя деньги на мечети. А может быть, даже писать стихи – иногда… Хотя скорее просто покровительствовать поэтам и ученым. Накопив кредит доверия, купец мог не волноваться – он знал, что всегда сможет обратить это доверие в капитал, призвав на помощь партнеров и родственников.