Читать книгу Черный рассвет - Сергей Москвин - Страница 3

Часть первая
Охотники за метеоритами
Глава 3
Клыки

Оглавление

Валерий Быстров отдавал себе отчет, что вовсе не обязан это делать. Проще всего было послать за заключением о смерти погибшего рабочего кого-нибудь из подчиненных, но он решил сам забрать его. Причина была вовсе не в том, что он не доверял своим коллегам, тем более что со столь пустяковым поручением справился бы кто угодно, а в том, что хотел лично переговорить с составившим заключение патологоанатомом.

Трагический случай с бригадой электриков второй день не выходил у Валерия из головы. Там присутствовала какая-то неясность или недосказанность. Да и товарищи погибшего вели себя довольно странно. Они… были жутко напуганы. Да, именно так! Их глаза и побледневшие лица буквально источали страх, хотя в поселке им ничего не угрожало. И еще этот запах. Тухлый запах гнили преследовал Валерия и после того, как тело погибшего рабочего отвезли в городской морг. Даже Людмила брезгливо сморщилась, когда он вечером после службы вернулся домой. «Фу, чем это от тебя пахнет?» Он ничего не рассказал жене про несчастный случай в тайге, но твердо решил поговорить с медэкспертом, который будет делать вскрытие. И вот он снова здесь.

Приземистое одноэтажное здание больничного морга чем-то напоминало вход в бомбоубежище. Такая же железная дверь и ступени, ведущие в полуподвальное помещение. Дверь оказалась запертой изнутри, и Валерию пришлось довольно долго звонить в звонок, пока ее не открыли. Из темноты на него подслеповато уставился молодой санитар – другой, не тот, что дежурил вчера, совсем еще мальчишка, лет восемнадцати или чуть старше. Студент или призывник, проходящий альтернативную службу? Впрочем, Валерия интересовало другое.

– …Вчера мы привезли тело погибшего рабочего, – представившись по форме, сказал он. – Я за заключением о его смерти.

– Так вам не сюда, – как будто даже обрадовался санитар. – Петр Евгеньевич все заключения у себя в кабинете хранит. Это в стационаре, – он кивнул на соседнее здание. – 106-й кабинет.

– Он сейчас там?

– Должно быть, там, раз здесь нет, – ответил санитар.

Петр Евгеньевич оказался на месте. Приоткрыв дверь 106-го кабинета, расположенного на первом этаже, рядом с приемным покоем (довольно странное соседство), Валерий увидел за столом невысокого полноватого человека с большой плешью на круглой голове, который что-то быстро писал. Патологоанатом, если это был он, ничем не отличался от врачей больничного стационара. На нем был традиционный белый халат и рубашка не первой свежести. Валерий подумал, что, если хозяин кабинета выйдет из-за стола, то продемонстрирует мятые брюки и стоптанные ботинки. Впрочем, одно существенное отличие, безусловно, присутствовало. Врач был мужчиной, в то время как большинство работников районной больницы – женщинами.

– Петр Евгеньевич? – на всякий случай поинтересовался Валерий.

Человек за столом кивнул. Причем умудрился сделать это, не отрываясь от заполняемого документа.

– Да. Что вы хотели?

Валерий назвал себя и цель своего визита.

Врач снова кивнул, достал из стола картонную папку, на этот раз ему пришлось поднять глаза от документа, быстро пролистал ее и, выхватив исписанный от руки лист, протянул через стол Валерию.

– Вот, держите.

И снова склонился над столом.

Валерий решил, что ежедневное общение с мертвецами сделало его неразговорчивым. Он заглянул в полученный документ. «Медицинское заключение… многочисленные повреждения мягких тканей верхней части тела… – Приходилось напрягать глаза, чтобы разбирать почерк патологоанатома. – Проникающее ранение легкого… открытый перелом со смещением… продольно-поперечные борозды, оставленные зубами хищника…»

– Вы хотите сказать, что лось искусал его?

– Лось? – Петр Евгеньевич отложил авторучку и недоуменно посмотрел на Валерия. – С чего вы взяли, что это сделал лось?

Теперь удивился Валерий.

– Так сказали коллеги потерпевшего, которые привезли его в сельскую больницу.

– Не знаю, что они вам сказали, но этого гражданина покусал кто угодно, только не лось, – авторитетно заявил врач.

– Вы уверены?

Видимо, в последнем вопросе Петр Евгеньевич увидел сомнение в своей компетенции и укоризненно покачал головой.

– Молодой человек, я еще в состоянии отличить следы клыков от следов зубов жвачного животного!

– А на теле есть следы клыков?! – опешил Валерий.

– Клыков и резцов. Это укус хищника, вне всякого сомнения. Вот только…


– Что только?

Но патологоанатом не торопился отвечать.

– Что только?! – теряя терпение, повторил Валерий.

– Только я не могу понять, что это был за хищник, – признался Петр Евгеньевич. – Дело в том, что у всех хищных зверей по четыре клыка. Два на верхней челюсти, два на нижней.

Врач замолчал, выразительно глядя на посетителя. Под его пристальным взглядом Валерий почувствовал себя проштрафившимся школьником, которому учитель объясняет невыученный урок.

– А у этого хищника их было, как минимум, двенадцать.

Смысл сказанного не сразу дошел до Валерия.

– Сколько?!

Патологоанатом вздохнул.

– Хотите верьте, хотите нет, но я насчитал проколы, оставленные двенадцатью разными зубами.

– И… как же вы это объясняете?

К удивлению Валерия, вопрос не поставил патологоанатома в тупик.

– Ну, если отбросить тот вариант, что на потерпевшего напал динозавр или еще какая-нибудь доисторическая рептилия, остается предположить одно: мы имеем дело с некой биологической мутацией. Различные генетические уродства в природе не так уж редки. Вот только такие животные обычно погибают еще в младенческом возрасте. Но эта форма, видимо, оказалась вполне жизнеспособна, раз хищник дожил до взрослого состояния.

Явно довольный собой и произнесенной речью Петр Евгеньевич победно посмотрел на посетителя, ожидая от него похвалы и одобрения. Но Валерий оказался неблагодарным слушателем. Из всего пространного объяснения патологоанатома он твердо понял одно: ему непременно нужно поговорить с очевидцами нападения.

* * *

В управление электросетей Валерий приехал в форме, зная по опыту, что форма сотрудника МЧС уже сама по себе вызывает у людей желание помочь и располагает к откровенности. Расчет оказался верным. В отделе кадров ему без проволочек назвали имена коллег погибшего электрика, который оказался сменным мастером и к тому же бригадиром. Начать разговор Валерий решил с водителя грузовика и из отдела кадров направился прямиком в гараж.

Войдя в автопарк, он сразу увидел знакомую машину. Забрызганный грязью «ГАЗ-66» одиноко стоял у забора. Неудивительно, что в таком виде водитель не поставил грузовик в гаражный бокс. Странно только, почему он до сих пор не вымыл свою машину? Самого шофера на месте не оказалось. На вопрос «Где он?» другие водители только пожимали плечами и отводили глаза. Валерий обратился за разъяснением к начальнику автопарка.

– В психушке он, – нехотя ответил тот. – Вчера напился до белой горячки. Жене пришлось «Скорую» вызывать. Так он совсем очумел: нож схватил, стал на санитаров кидаться. Насилу удалось скрутить.

– А напарник? Тот, что с ним вчера был.

После услышанного Валерий не удивился бы, узнав, что и со вторым свидетелем случилось нечто подобное. Но начальник автопарка успокоил его.

– Где-то у электриков. Спросите там.

Уточнив у него, где находится комната дежурной смены электромонтажников, Валерий отправился туда.

На этот раз ему повезло. Второй электромонтер, напарник погибшего мастера, сидел на жестком кожаном диване и нервно курил, стряхивая пепел в жестяную банку, которую держал в левой руке. Кроме него в комнате находились еще три человека: двое за столом играли в шашки, третий, пристроившись на противоположном краю стола, лениво перелистывал газету. Валерий еще не успел ничего сказать, как куривший рабочий резко вскочил с дивана и взволнованно спросил:

– Вы?! Что случилось?

Он снова побледнел, почти так же, как накануне в таежном поселке.

– Ничего, – стараясь говорить спокойно и размеренно, ответил Валерий. – Кроме того, что ваш водитель попал в больницу.

– Уже знаете, – невнятно пробормотал электрик и снова опустился на диван. Его сигарета догорела до фильтра, но он этого даже не заметил. Только когда огонь обжег ему пальцы, поморщился и бросил окурок в банку.

Валерий понял, что продолжать беседу он не собирается, и заговорил сам:

– Я выясняю обстоятельства вчерашнего несчастного случая, и мне нужно задать вам несколько… вопросов.

Он не успел договорить, как монтажник замотал головой. Валерия это удивило.

– Не хотите говорить? Почему?

– Да брось, Генка. Не ломайся, – подал голос один из игроков. – Человек, чай, не просто так интересуется. Служба у него.

Геннадий виновато опустил глаза, уставившись в жестянку. Потом все-таки заговорил, но таким тихим голосом, почти шепотом, что Валерию пришлось приблизиться.

– Мы остановились на просеке, вышли из машины, чтобы осмотреть ЛЭП. И тут из леса на нас бросился здоровенный лось. Повалил бригадира на землю и стал рвать зубами. Мы с нашим водителем стали его отгонять, но, когда отогнали, он Михалыча, считай, до смерти загрыз.

Примерно такое объяснение, только еще короче, он или слегший с белой горячкой водитель дал по телефону, когда позвонил в дежурную часть МЧС. Но какое-то оно было слишком… стандартное. Валерий не понимал, что именно ему не нравится в этом рассказе, но чувствовал, что собеседник чего-то недоговаривает.

– Вы уверены, что это был лось?

Дурацкий вопрос! Валерий и сам это понял. Вот только он почему-то вызвал неожиданную заминку у собеседника.


– Ну, а кто? – наконец произнес Геннадий.

Взгляд в пол, плечи опущены. Нет, приятель, что-то здесь определенно не так!

– Геннадий, уверяю вас: я искренне хочу разобраться в случившемся. Ведь напавшее на вас животное может представлять угрозу и для других людей.

Монтажник поднял голову, стрельнул глазами в сторону своих коллег и снова отвел взгляд. По крайней мере, стала понятна причина его молчания – он не хотел говорить при посторонних.

Валерий обернулся.

– Вы могли бы на несколько минут оставить нас одних?

– А чо случилось-то? – недовольно спросил рабочий с газетой. Теперь он уже не листал ее, а внимательно прислушивался к происходящему разговору.

Но игроки в шашки уже поднялись из-за стола, и один из них хлопнул «читателя» по плечу.


– Ладно, пошли.

Тот недовольно засопел, но все-таки встал и вышел вслед за остальными.

Когда за ними закрылась дверь, Валерий снова повернулся к Геннадию.

– Теперь вы можете говорить откровенно.

Монтажник кивнул.

– У вас есть сигарета?

Валерий протянул ему пачку и, пока тот прикуривал, обратил внимание на то, как мелко дрожат его пальцы.

– Я вчера тоже накатил, – признался Геннадий после пары длинных затяжек. – Да, видно, мало, не отпустило. – Он снова затянулся и без всякого перехода сказал: – Вот вы спросили: лось ли это был. Может, и лось, да только я таких лосей в жизни не видел. Видно, бешеный. Во рту пена. Не слюна, а именно пена: густая и темная… бурая или коричневая. И еще глаза! Огромные такие, навыкате. И абсолютно черные, будто уголь или смола. А из глаз две дорожки засохшей слизи. Мы, едва увидали его, сразу к машине рванули. Михалыч к лесу спиной стоял, не сразу заметил. А потом уже поздно было. Зверюга этот хвать его за плечо зубами и сразу полруки отхватил. Только я думаю, он не туда хотел укусить, он в горло метил. Михалыч как заорет, я даже и представить не мог, что человек может так кричать. Рану пытается ладонью зажать, а кровь у него между пальцев брызжет. Ну, мы схватили, что под руку попало. Я – пояс страховочный, он у нас тяжелый, с цепями и крючьями, водитель наш – лопату, у него всегда лопата в кузове, и назад. Михалыч уже не кричал. Зверь его на землю повалил. Стоит над ним, ноги расставил и куски из груди вырывает. Как сейчас вижу: он башку поднял, а у него в зубах кусок мяса, и кровь по морде стекает. Он голову запрокинул, пасть открыл и мясо это, не жуя, проглотил. Тут я не выдержал и поясом его по башке хрясть, а Семен лопатой рубанул. Лопата зверю прямо в грудь вошла, только крови не было! Я это хорошо помню: вертикальный разрез на шкуре, под ним мясо, черное, и ни капли крови. Я это все уже потом понял, а тогда мы ничего не соображали. Колотим зверя и орем. Только он не сразу сбежал, нет! Сначала на нас попер и лягаться начал. Я уж думал, все: сейчас копытом башку проломит, и конец…

Монтажник замолчал. Валерий терпеливо ждал продолжения.

– А знаете, – Геннадий поднял на него наполненные ужасом глаза. – А ведь копыт-то у него не было. Только утолщение на конце ноги, а на нем… вроде как когти.

Валерий не знал, что и ответить. Рассказ электромонтажника более всего походил на бред сумасшедшего. Лось-людоед, питающийся человеческой плотью, животное-зомби, бескровный труп, разгуливающий по лесу, когти вместо копыт – такого не встретишь даже в помешавшейся на колдовстве и ужасах желтой прессе. Но как же свидетельство патологоанатома, насчитавшего в пасти хищника двенадцать клыков?! И запах, трупный запах разлагающейся падали, от которого они чуть не задохнулись, пока летели из Неры! Все это тоже походило на бред, хотя и имело место в реальности. И Валерий не представлял, что ему со всем этим делать. Впервые в жизни он не знал, как ему поступить. Ясно было только одно: если он собирается продолжать службу в спасательном отряде МЧС, рассказанные свидетелем подробности нападения животного в рапорте указывать нельзя.

Вечером из дома он позвонил в психиатрическое отделение районной больницы, куда, по словам начальника автопарка Киренского управления электросетей, поместили допившегося до белой горячки шофера. То, что он услышал по телефону от дежурного врача, ошеломило Валерия не меньше, чем рассказ другого очевидца вчерашнего происшествия. Госпитализированный накануне водитель во время послеполуденного тихого часа заперся в больничном туалете, где вскрыл себе вены осколком разбитого оконного стекла. Когда его наконец обнаружили по луже крови, вытекшей из-под двери туалетной кабинки, спасать самоубийцу было уже поздно.

* * *

Почему он поплыл с ними? Почему, вместо того чтобы возвратиться в Иркутск (хотя в первый момент именно так и собирался сделать), он сел на этот грязный сухогруз? Тимофей и сам не мог этого объяснить. Ты сел в лужу, Тимми! Уселся голой жопой в сраную, вонючую лужу!

Когда он сообщил Хитеру о том, что собирается вернуться домой, тот посмотрел на него, как на идиота. «Не тупи, Тимми. Что за ребячество?» Но, видимо, он все-таки безнадежно глуп, раз остался. В нем что-то треснуло и сломалось. Не тогда, когда он увидел их вместе: Хитера и Наташу, замотанную в простыню, а уже позже, в номере, куда увел его Хитер. Старший брат держался так, словно ровным счетом ничего не произошло. Для него и в самом деле все случившееся между ним и Наташей было совершенно естественным. Захотели и трахнулись, что такого? Разве это повод для обиды? С точки зрения Хитера, такое поведение, наверное, просто смешно. А ведь брат прав! Он действительно смешон, раз плывет вниз по Лене на борту речного сухогруза вместе с Наташей и Хитером. Какие проблемы? Никаких. Кроме того, что его бывшая девушка переспала с его старшим братом. Или его старший брат с ней. Кому как нравится. Принимаются любые варианты.

Тимофей давно замерз – гуляющий над рекой холодный ветер проникал даже под наглухо застегнутую куртку. Но он упорно не уходил с палубы, делая вид, что наблюдает за береговым пейзажем. Мимо проплывали поросшие лесом сопки, песчаные мысы и спускающиеся к самой воде каменные осыпи. Но Тимофей, погруженный в собственные мысли, не замечал их величественной красоты. Он и пришел сюда, в самый конец палубы, над кормой, у заднего борта, специально, чтобы побыть одному. Ты в глубокой заднице, приятель! Здесь тебе самое место.

– Так вот ты где! – раздался поблизости знакомый голос.

Хитер! Ему-то здесь что понадобилось?

– Я разговаривал с боцманом, – продолжал Хитер. – Он говорит, скоро Киренск. Часа через два причалим.

– Чего ж ты тогда пришел сюда? Беги к своей! Как раз успеете еще раз…

– Слушай, Тимми, чего ты взъелся на меня? – обиделся Хитер. – Бросил девчонку, вот мне и пришлось ее как-то… развлекать.

– Надо же, как благородно! Тебе, наверное, пришлось переступать через свою гордость. Делать над собой усилие.

– Ну, нет, конечно… Натаха девчонка классная. Только не надо все представлять так, будто я ее совратил. Она, между прочим, сама этого хотела.

– Так и сказала тебе, прямым текстом?

– Тимми! Когда женщина хочет, никакие слова не нужны! И так все ясно. И потом, может, она мне нравится.

– Вот именно, что «может»!

Хитер поморщился.

– Ой, только не надо говорить мне, что ты в нее влюблен без памяти и все эти три года хранил верность!

– Я и не говорю, – потупился Тимофей.

Хитер почувствовал перемену в настроении брата и сразу пошел в атаку:

– А раз так, значит, у вас не может быть никаких взаимных обязательств! Она такой же свободный человек, как ты, и вольна поступать так, как ей хочется!

– Но ты-то! Ты-то… – Горло перехватил спазм. Тимофей почувствовал, что у него на глазах вот-вот выступят слезы. – Ты-то должен был знать, что мне это неприятно!

– Опять двадцать пять! – всплеснул руками Хитер. – Да с чего это тебе должно быть неприятно?! Вы с Натахой чужие люди! Хорошо, знакомые. И только!.. Так что кончай кукситься и пойдем укладывать вещи.

– Я уже сложил, – отвернувшись к реке, пробурчал Тимофей.

– Да? Ну, молоток. Я всегда говорил: у меня самый классный брат! – Хитер хлопнул Тимофея по плечу, да еще с такой силой, что у того едва не отнялась рука. – Долго не стой здесь: еще простудишься. Что нам с Натахой тогда с тобой делать?

– Пристрелить.

– Слушай, хорошая мысль! – усмехнулся Хитер. – Вот только ружья мы не захватили.

* * *

По совету Хитера Наташа сделала вид, будто между ними ничего не было. Совсем ничего. Она даже спустилась по трапу вместе с Тимофеем, пока Хитер рассчитывался с капитаном. Он еще на корабле объяснил ей, что в Киренский порт сухогруз мог и не заходить, и капитан сделал это исключительно ради них. Впрочем, Наташу это мало интересовало, как и то, сколько заплатил Хитер капитану за этот рейс. Другое дело отношение Тимофея и вообще, что он о ней думает. Но Тимофей гордо хранил молчание, а расспрашивать его она, разумеется, не стала.

Тем временем портовые грузчики под руководством Хитера подцепили стропами стоящий на палубе пикап. Портовый кран легко поднял в воздух тяжелую машину и затем так же легко опустил на причал. Хитер, опасаясь, что грузчики поцарапают его драгоценный пикап, пулей слетел вниз. Но все обошлось: докеры и без его помощи отцепили стропы, не оставив на машине ни единой царапины. В знак благодарности Хитер даже вручил их бригадиру пару бутылок водки из своего неприкосновенного запаса.

– Ну, что приуныли? – обратился он к стоящим в стороне Наташе и Тимофею. – Тимми, доставай камеру, пора снимать. А вы, Натали, не хотите сказать пару слов для потомков?

Действительно, почему бы и нет, раз она взялась делать репортаж о поисках упавшего в тайге метеорита? Наташа оглянулась по сторонам. Вид был хороший: причал, сухогруз, портовый кран и река на заднем плане. Лучшего места для съемок и искать не надо. Подождав, когда Тимофей расчехлит камеру, она встала так, чтобы все перечисленное попало в кадр. Пошла запись:

– Мы находимся в порту города Киренска, откуда начинается наш путь к месту падения Нового Тунгусского метеорита. Позади меня вы видите сухогруз «Ангара», на котором наша поисковая группа прибыла в Киренск. Отсюда до места падения метеорита десятки километров тайги и болот, но все участники экспедиции полны решимости преодолеть это расстояние.

– Ну все, хватит, – прервал ее Тимофей, опуская камеру. – Для первого раза достаточно, а то места на флешке не хватит.

– Скучный ты человек, Тимми, – заметил Хитер и, повернувшись к Наташе, добавил: – Ничего не поделаешь, Натали. С оператором не поспоришь.

В телевизионной практике все происходит как раз наоборот. Оператор выполняет распоряжения корреспондента. Вот только Наташа была уверена, что Тимофей не станет ее слушать, даже если она слезно его об этом попросит. Она перевела взгляд на Хитера и с удивлением обнаружила, что он разговаривает с кем-то по сотовому телефону. Не успели они, что называется, сойти на берег, как он уже куда-то звонит! Еще больше Наташа удивилась, когда Хитер протянул телефон ей.

– Звони.

– Куда?!

– В Киренское управление электросетей. Уточним у них место падение метеорита и поедем.

На дисплее телефона уже был набран номер. Оставалось только нажать клавишу вызова.

– А… как ты узнал номер?

– Через справочную, конечно, – пожал плечами Хитер. – Давай, звони.

Почему бы действительно не позвонить? И она позвонила.

– Электросети, – раздалось в трубке после довольно продолжительной серии гудков.

Женский голос. Наверное, секретарша.

– Здравствуйте, с вами говорит корреспондент областного телевидения Наталья Порошина, – четко представилась Наташа. – Мы делаем репортаж о недавнем падении метеорита. В связи с этим у нас есть несколько вопросов к вашему руководству.

Молчание. Секретарша, видимо, переваривала услышанное.

– Алло, вы меня слушаете? – напомнила о себе Наташа.

– Да, но директора сейчас нет. Он на совещании в районной администрации.

– Возможно, он нам и не нужен, – быстро ответила Наташа. – В первую очередь мы бы хотели переговорить с тем, кто отвечает за целостность линий электропередачи.

– Тогда это к главному инженеру. Я попробую соединить.

– Не беспокойтесь. Мы сейчас сами подъедем. Только скажите адрес.

Под ее диктовку Хитер записал адрес на листе блокнота и после того, как Наташа разъединилась, одобрительно сказал:

– Браво, Натали! Вы с успехом можете вести журналистские расследования. Непременно скажите об этом своему главному редактору.

Наташа грустно улыбнулась. Его бы слова да главному в уши. Но долго грустить не пришлось. Хитер уже подталкивал ее к машине.

– Ну, что встали? Поехали!

Последнее в равной степени относилось не только к ней, но и к Тимофею.

Как оказалось, Хитер суетился напрасно – разговор с главным инженером ровным счетом ничего не дал. «Проводился обычный контрольно-профилактический осмотр ЛЭП… Метеорит? Да, упал где-то в том же районе, но к повреждению ЛЭП он не имеет никакого отношения. Тем более что никакого повреждения не было… Не знаю, почему так сказали. Спросите у своих коллег на радио, почему они дают в эфир ложную информацию… Нет, гибель нашего работника волнует меня гораздо больше, чем поиски какого-то метеорита, будь он хоть из чистого золота… Еще вопросы. Нет? Тогда всего хорошего, до свидания».

– Нет, ну надо же! Вот и верь после этого журналистам! – возмутился Хитер, когда после разговора с главным инженером управления электросетей все вышли на улицу. – Полдня из-за них потеряли!

Наташа мельком взглянула на часы. С момента их выезда из Киренского речного порта прошло чуть больше двух часов. Хитер явно преувеличивал, но продолжал возмущаться:

– Могли бы уже быть в Нере, если бы сразу выехали!

– Ну что ты так волнуешься? Сейчас перекусим и поедем, – попыталась успокоить его Наташа, хотя чувствовала, что это напрасный труд.

Так и оказалось.

– Перекусим?! – воскликнул Хитер. – Это же еще час терять!

Наверное, он бы еще долго негодовал по поводу впустую потраченного времени, необъективности журналистов и превратностей судьбы, если бы не Тимофей.

– Кончай! – грозно сказал он. Но именно такой жесткий тон подействовал на Хитера. Он сразу замолчал. – Перед отъездом действительно нужно поесть. Да и машину заправить. У нас горючего меньше чем полбака осталось. Не хватало еще «обсохнуть» в пути.

Хитер насупился, но возражать не стал. Видимо, последний аргумент оказался решающим.

* * *

Возможно, летом, когда ярко светит солнце, а в лесу на разные голоса поют птицы, проехаться на машине от Киренска до Неры одно удовольствие. Но сейчас превратившаяся в сплошное грязевое болото дорога была просто ужасна. Если бы не цепи, которые Хитер предусмотрительно надел на колеса пикапа, машина давно уже завязла в грязи, а так они худо-бедно продвигались вперед, хотя и гораздо медленнее, чем планировали. Выбираясь из заполненных водой ям и штурмуя крутые склоны, пикап раскачивался так, что, казалось, вот-вот перевернется. Всем сидящим внутри пришлось пристегнуться ремнями безопасности, иначе бы точно не обошлось без травм. Да и то Наташа ушибла локоть, а Тимофей больно ударился головой о боковое стекло. Он давно уже понял, что им не добраться до Неры засветло, но Хитер упорно отказывался это признать. Стоило завести разговор о том, чтобы подыскать подходящее место для ночевки, как он сердито огрызался. И в конце концов Тимофей оставил эти попытки.

А вокруг тем временем неумолимо сгущались сумерки. Скоро деревья по краям дороги стали совершенно неразличимы, и темный лес превратился в сплошную стену. Включенные фары помогали слабо. Их свет почти не пробивался сквозь слой налипшей грязи. Заметив впереди темную балку, куда сворачивала дорога, Тимофей не выдержал.

– Тормози. Сейчас точно куда-нибудь заедем.

– Отвяжись, – отмахнулся Хитер, – осталось километров десять.

Откуда он это взял? Тимофей давно не уточнял их местоположение, но был уверен, что до Неры как минимум в два раза дальше. Он достал GPS-навигатор, чтобы доказать брату свою правоту, но Хитер уже направил машину в распадок. Пикап заехал передними колесами в разлившуюся по дну балки лужу и забуксовал. Хитер тут же включил заднюю передачу, но, как только машина стала выкарабкиваться из лужи, снова врубил первую. Пикап рванулся вперед, проехал пару метров, дернулся и завяз окончательно.

– А, чтоб тебя! – выругался Хитер, дергая рычагами переключения скоростей.

Двигатель натужно ревел, из-под колес во все стороны летели ошметки грязи, но пикап не двигался с места. В конце концов даже Хитеру стало понятно, что это бесполезно. Он заглушил машину и сердито сказал:

– Застряли. – Будто это и так непонятно! – Будем откапываться.

Тимофей представил, как будут они вырубать в лесу подходящие слеги, стелить гать. Возможно, придется поддомкрачивать машину, чтобы подсунуть слеги под колеса. И все это по колено в грязи. Пока вытащат машину, перемажутся с ног до головы. А потом Хитер снова заедет в трясину, и все повторится. Нет уж!

– Утром.

– Что? – переспросил Хитер, не поняв его.

– Настанет утро, тогда и будем откапываться.

– Ты что, Тимми, ночевать тут вздумал?! – вскипел Хитер.

– Сейчас в темноте мы все равно ничего не увидим, так что ничего другого не остается.

Тимофей даже порадовался за себя, насколько твердо звучал его голос.

Хитер уставился на него, но вскоре понял, что его пристальный взгляд не действует, и сердито произнес:

– Ну, как знаешь.

Он достал из-за спинки сиденья заранее приготовленные болотные сапоги и принялся натягивать их поверх джинсов. Тимофей молча наблюдал за ним. Если Хитеру так хочется месить грязь, пусть идет. В конце концов, они завязли по его вине.

Наверняка считая себя героем-освободителем, Хитер открыл дверь и выбрался наружу. Тимофей отчетливо услышал чавканье, когда он опустил в лужу ноги. Потом Хитер захлопнул дверь, и все смолкло. Но своим поступком он вызвал сочувствие только у Наташи.

– Ну, что ты сидишь? Неужели не поможешь брату? – проговорила она с заднего сиденья.

Тимофей даже не обернулся.

– Нет.

Несколько секунд Наташа сидела неподвижно, потом открыла дверь. Тимофей мысленно усмехнулся. Ее сапоги остались в багажнике пикапа, а в то, что она отважится шагнуть в глубокую грязь в своих кроссовках, верилось с трудом. Прошло еще несколько секунд, в течение которых Наташа колебалась между желанием выглядеть отчаянной и решительной в глазах Хитера и здравым смыслом. Здравый смысл победил – она захлопнула дверь, но, чтобы оставить за собой последнее слово, сказала:

– Ты поступаешь нечестно по отношению к брату. Между прочим, он старается для нас всех.

Тимофея так и подмывало напомнить ей о ее собственной чести, но он промолчал.

Наконец вернулся Хитер: грязный и злой. Даже не потрудившись отряхнуть сапоги, он уселся за руль и объявил:

– Капитально застряли, так просто не выбраться. Может, утром кто-нибудь на тракторе поедет, тогда вытянет.

А может, вечером или через неделю. Судя по состоянию дороги, местные жители пользовались ею нечасто, по крайней мере, весной. Однако Тимофей не стал высказывать эти мысли вслух, чтобы не пробудить у Хитера новый приступ энтузиазма.

Помолчали. Потом Наташа неожиданно сказала:

– Ребята, я есть хочу.

Поесть действительно не мешало. После того, как пообедали в киренской столовой, прошло уже почти семь часов. Все продукты лежали в багажнике, и Хитеру пришлось снова вылезать из машины. Тимофей хотел ему помочь, но потом передумал. Хитер уже был в сапогах, так что выполнить этот каприз дамы для него не составляло труда. Правда, когда он вернулся с двумя банками тушенки, буханкой хлеба, вафлями и пятью банками пива, Тимофей пожалел, что остался в машине, доверив выбор продуктов старшему брату. Одну банку тушенки они с Хитером разделили пополам, вторую отдали Наташе. Но она съела меньше половины, после чего Хитер прикончил остальное. От пива Наташа вообще отказалась и запивала жирную тушенку обычной водой из фляжки, Тимофей осушил одну банку, а с остальными расправился Хитер. После пива у него заметно поднялось настроение. Он с удовольствием закурил, выпуская дым в открытую дверь, потом включил магнитолу, но на всех диапазонах слышалось только шипение и треск. Иногда прорывалась музыка или чьи-то голоса, но разобрать что-либо было совершенно невозможно – для уверенного приема определенно не хватало мощности сигнала. В конце концов Хитеру надоело мучить приемник. Он выключил его и спросил:

– Будем спать?

Словно мог предложить что-нибудь другое. Тимофей даже ехидно хмыкнул в ответ. Правда, в багажнике лежала свернутая палатка, но ставить ее было лень. Хитеру, похоже, тоже. Да и место совершенно не годилось для разбивки лагеря – вокруг только грязь и сырость. А в машине, по крайней мере, было сухо.

Тимофей начал устраиваться на своем сиденье, но тут Наташа неожиданно сказала.

– Мне нужно выйти.

– Что?

– Выйти, – смущенно повторила Наташа.

Тимофей наконец понял, что она имеет в виду. Пока он прикидывал, как помочь ей выбраться из машины, Хитер проявил неожиданное великодушие: решительно шагнул в грязь, обошел пикап и на руках перенес Наташу через лужу.

– Можешь делать свои дела, я отвернусь, – услышал Тимофей через открытую дверь. Отвернусь! Надо же, как благородно!

«Интересно, что ты у нее еще не видел?» – захотелось крикнуть Тимофею, но вместо этого он закрыл глаза и притворился спящим.

* * *

Хитер проснулся среди ночи от тяжести переполненного мочевого пузыря. С пивом он определенно перебрал. Четвертая банка была явно лишней. И вот теперь ему нестерпимо хотелось отлить. На соседнем сиденье дрых Тимка. Он спал, как ребенок, свесив голову на грудь. Того и гляди, из приоткрытого рта покажется капля слюны. Сзади мирно посапывала Натаха. Ей-то хорошо: облегчилась перед сном. По ее примеру он сделал то же самое, но тогда выпитое пиво еще не просилось наружу.

Хитер открыл дверь пикапа, но, когда вставал с сиденья, спросонья так врезал по рулю коленом, что от боли потемнело в глазах. А черт! Он едва не закричал. Хорошо, что в последний момент успел стиснуть зубы. Пронзившая колено боль была просто адской. Чертов руль! Чертова лужа!

Прихрамывая на ушибленную ногу, Хитер двинулся к ближайшим кустам. Наученный горьким опытом, от которого на колене наверняка останется здоровенный синяк, он внимательно смотрел под ноги, чтобы не свалиться в грязь. Очень кстати выглянувшая из-за облаков луна освещала лес и, главное – лужу, через которую ему приходись пробираться. В лунном свете вода отсвечивала серебром, нет, скорее сталью, отчего лужа казалась разлившимся по земле жидким металлом. Вязкие чавкающие звуки, раздававшиеся всякий раз, когда он вытаскивал из грязи ногу, только усиливали это впечатление. Хитер никогда не замечал за собой склонности к романтике, скорее этим страдал Тимми. Но сейчас ночной лес, тишина и эти чавкающие звуки пробудили у него странные, ранее не испытанные ощущения. И Хитер не стал бы утверждать, что эти ощущения ему приятны.

Наконец он выбрался из лужи на сухой участок и через секунду с наслаждением поливал струей лесную почву. Тишину наполнило веселое журчание растекающегося между ног ручья. «Надо было отойти за кусты», – всплыла в сознании глупая мысль, словно на этой лесной дороге, да еще ночью, его кто-нибудь мог застать за этим занятием. Однако откуда-то возникло ощущение, что за ним внимательно наблюдают. Хитер даже оглянулся на оставшийся за спиной пикап. Конечно, окна машины были темны. Да и не стали бы Тимка или Натаха за ним подсматривать. Пора было заканчивать дело и возвращаться назад. И тут Хитер увидел сову. Обыкновенную сову, которая сидела на крыше пикапа и во все глаза пялилась на него. Он так и застыл с расстегнутыми штанами и выставленным наружу «лучшим другом». Сова уселась на машину не просто так, она наблюдала за ним! Удивительно, как в такой тишине он не услышал ее. Впрочем, сов, кажется, называют бесшумными убийцами. Они так тихо подлетают к жертве, что та замечает опасность, только когда птица вонзает в нее свои когти. Когти! Хитер чуть не подскочил на месте. Эта пернатая тварь сейчас исцарапает ему всю машину! Он замахнулся на птицу. Сова даже не шелохнулась. Вот гадина!

– Пошла прочь!

Никакого эффекта. Видимо, слова на птицу не действовали. Хитер торопливо застегнул ширинку и поспешил к машине, размахивая руками, чтобы напугать сову и заставить ее улететь. В спешке он совсем забыл про осторожность. В результате наступил под водой на какую-то корягу, нога соскользнула, и он полетел прямо в лужу. Руки утонули в грязи. Холодная вода залилась в джинсы и под свитер. Да еще взметнувшиеся брызги окатили его с ног до головы. Разразившись трехэтажным матом собственного сочинения, Хитер поднялся из лужи. Сейчас он мечтал о том, чтобы птица, из-за которой он вывалялся в грязи, осталась на месте, хотелось собственными руками свернуть ей шею. Но после такого шумного всплеска она, конечно, улетела. Хитер поднял глаза.

Сова сидела на машине. Как ни в чем не бывало сидела на машине! Правда, перелетела с крыши на капот и оттуда пялилась на него выпученными черными глазищами. Ну все, тебе конец! Разбрызгивая грязь, Хитер рванулся вперед – с учетом того, во что превратилась его одежда, это уже не имело значения. Перебирая лапами, сова засеменила навстречу. Хитер отчетливо услышал, как ее когти скребут по металлу. Тварь! Он уже был возле машины и выбросил вперед руку, чтобы сграбастать гадкую птицу. И тут сова резко дернула головой. Хитер увидел открытый клюв, в котором трепыхался узкий черный язык, похожий на змеиный. В следующее мгновение клюв впился ему в средний палец. Он не почувствовал боли, только необычное тепло, но когда посмотрел на свою руку, увидел, как из рассеченного пальца брызжет кровь. От неожиданности на какой-то миг он совершенно забыл про сову и прозевал ее следующий бросок. Она снова «выстрелила» головой – у подлой твари оказалась на редкость длинная и гибкая шея, и цапнула его за руку, выхватив кусок плоти между большим и указательным пальцем. Кисть обожгло так, словно по ней полоснули бритвой, а из раны толчками потекла кровь, смешиваясь с покрывающей руку грязью.

Разъяренная птица слетела с капота и, растопырив когти, закружила вокруг. И тогда Хитер закричал. Закричал не только от боли, но и от страха, потому что понял: сова кружит не просто так, она собирается выцарапать ему глаза. Ее собственные выпученные блямбы, не желтые, а совершенно черные, без всяких зрачков, внимательно следили за каждым его движением, и сова всякий раз ловко уворачивалась от его рук.

– Кто здесь?! – раздалось рядом, и яркий луч фонаря прорезал ночную тьму.

Тим! Хитер повернулся к брату. И в этот момент сова спикировала на него. Ее когтистые лапы оказались в нескольких сантиметрах от лица. Хитер едва успел заслониться локтем, и сова, промахнувшись, вцепилась ему в руку. Когти вспороли рукав куртки и вонзились в кожу. Перебирая лапами, сова, как по ветке, рванулась по руке вверх, к его голове. Хитер завопил от ужаса, пытаясь сбросить птицу. Но она только крепче впивалась в руку цепкими, как крючья, когтями. Он вполне мог потерять глаза, а вместе с ними и половину лица, если бы не Тим. Тот подоспел как раз вовремя и что есть силы врезал по хребту совы своим фонарем. Они специально купили фонарь в ударопрочном металлическом корпусе и еще шутили потом, что таким орудием запросто можно проломить кому-нибудь башку, но и представить не могли, что фонарь пригодится при таких обстоятельствах.

Оглушенная сова кувырнулась вниз и шлепнулась в лужу. Хитер отчетливо услышал хруст ломающихся костей, поэтому не сомневался, что птица мертва. Каково же было его удивление, когда спустя несколько секунд из воды показалась ее голова, а затем и крылья. В следующее мгновение сова взмахнула мокрыми крыльями, окатив брызгами его и Тима, взвилась в воздух и скрылась в темноте. Хитер перевел взгляд на брата. Тим стоял рядом с открытым ртом и смотрел вслед улетевшей птице.

– Ты видел? – шепотом спросил Хитер, удивившись тому, как хрипло звучит его голос.

– Это была сова? – также шепотом уточнил Тим.

«Ну а кто же», – хотел ответить Хитер, но, вспомнив, что творила разъярившаяся птица, промолчал. Его никогда не интересовали ни совы, ни их повадки. Но, черт побери, не надо быть зоологом, чтобы знать, что совы не нападают на людей!

– Ребята, что случилось?

Натаха! Хитер повернулся к ней.

– Птица…

Но Натаха не стала его слушать. Ее лицо вытянулось от ужаса, губы задрожали, и она испуганно пролепетала:

– Что у тебя с рукой?

Только сейчас Хитер вспомнил про свою раненую руку. Она и вправду выглядела жутко: смешавшаяся с грязью кровь превратилась в густую жижу и, стекая вниз, срывалась с пальцев тяжелыми каплями. Тим тоже взглянул на его изувеченную кисть и побледнел, но тут же пришел в себя.

– Достань бутылку с водой! Надо промыть рану! – прикрикнул он на Натаху, а сам бросился к багажнику, где лежала автомобильная аптечка.

Может, Тимми и был немного инфантильным, но в экстремальной ситуации он всегда проявлял себя с лучшей стороны. Так, например, в Сирии благодаря его настойчивости их все-таки выпустили из тюрьмы, вернули видеокамеру и все отснятые материалы. Вот и сейчас он не потерял присутствия духа: смыл с поврежденной руки всю грязь, залил рану перекисью водорода и замотал поврежденное место бинтом. Потом в одиночку рубил деревья и подкладывал их под колеса. Хитер, как мог, помогал ему. Но помощи от него, с одной рукой, было немного.

Когда гать была готова, как раз наступил рассвет. Тим с таким решительным видом уселся за руль, что Хитер сразу заподозрил неладное.

– Куда это ты собрался ехать?

– Обратно в Киренск, – огорошил его Тим. – Тебе срочно нужно в больницу. Дорога каждая минута. Иначе может начаться заражение крови. Или того хуже… вдруг эта сова бешеная.

Птица и правда была какая-то ненормальная, но чтобы бешеная!

– Где это ты слышал, чтобы совы болели бешенством?

Тим пожал плечами. Разумеется, он такого не слышал, но по-прежнему стоял на своем.

– Как бы там ни было, тебе все равно нужно показаться врачу. С такими ранами шутки плохи.

– Тим, не говори ерунды! – разозлился Хитер. – Она всего лишь пару раз клюнула меня.

– И распахала руку до кости! – воскликнул Тим. – Всё! Что бы ты ни говорил, я все равно отвезу тебя к врачу.

Иногда, к счастью довольно редко, в нем просыпалось такое упрямство, что спорить с ним становилось бесполезно. Хитер решил прибегнуть к хитрости.

– До Киренска мы будем ехать полдня, если не дольше, а до Неры доберемся за пару часов. А там наверняка есть врач.

Тим с сомнением покачал головой.

– Какой-нибудь сельский коновал.

– А мне профессор не нужен. Сделать противостолбнячную прививку и обработать рану сможет обыкновенная медсестра, – живо отреагировал Хитер. Сейчас главное было заставить Тима сомневаться в верности выбранного решения. – Ты же сам сказал: дорога каждая минута.

Брат еще ничего не ответил, но Хитер уже понял по его лицу, что победил. Так и случилось.

– Ладно, поехали, – сдался Тим. – Но если врач скажет, что тебе нужно в больницу, мы сразу поворачиваем в Киренск.

– Заметано, – заверил его Хитер и, пока Тим не успел передумать, запрыгнул в машину.

Черный рассвет

Подняться наверх