Читать книгу Принцесса где-то там 2 - Сергей Мусаниф - Страница 3

Мы поужинали.

Это было что-то на богатом, половина блюд была мне неизвестна, и я даже не старалась запоминать их названия. Ради такого случая брат Тайлер откупорил вино из самых дальних углов своего винного погреба, но чтобы понять все тона, нотки, нюансы и послевкусия этого напитка, нужно быть истинным ценителем, а я не была. Мне бы хватило и пива, но я стеснялась попросить.

Потому мы перешли в каминный зал, украшенный чучелами животных, которым не посчастливилось повстречать на охоте многочисленных представителей семейства Пирпонтов, и настало время глинтвейна и сигар.

От сигары, разумеется, контрабандной кубинской, толстой, наверняка дорогой и изрядно вонючей, я отказалась, но ограничивать брата Тайлера не стала, и он задымил ею, устроившись поближе к дымоходу.

Кресло оказалось совершенно роскошным, с функцией массажа, в камине уютно тлели угли, в зале царил приятный полумрак, было тепло. Я сняла кроссовки, и мои пальцы утонули в густом ворсе ковра.

Глинтвейн тоже оказался очень даже ничего, я даже подумала о том, чтобы пробраться на кухню и попросить рецепт. Вообще, довольно приятная секта.

Если бы ее члены не взрывались на улицах Города, было бы совсем хорошо, но брат Тайлер заверил меня, что это был единственный прецедент, и больше они не повторятся.

По крайней мере, не должны.

И тогда я решила задать главный вопрос, который не решалась поднимать во время ужина, потому что не хотела, чтобы меня выгнали в ночь голодной.

– А ты никогда не думал, брат Тайлер, что это все не про меня? – спросила я. – Что это какая-то масштабная мистификация или попросту ошибка, и все это время вам стоило ждать кого-то другого?

– Нет, госпожа, – сказал брат Тайлер. – В Заветах четко указано твое имя.

– Там так и написано: Роберта Кэррингтон? – уточнила я. – На древнем арамейском?

– Да.

Что ж, с этим не поспоришь.

– А что насчет статуи? – поинтересовалась я. – Откуда она взялась?

– Ее облик был явлен мне во снах, госпожа.

– Так это ты ее автор? – я пристально посмотрела на его руки. Они отнюдь не были руками каменщика. Это были типичные руки богатея, отродясь не державшего в них ничего, кроме ручки для подписания чеков, стилус для тыкания в экран и клюшки для игры в гольф.

Он проследил мой взгляд и улыбнулся.

– Мы живем в двадцать первом веке, госпожа. Сейчас для того, чтобы работать с камнем, совершенно необязательно бить по нему молотом.

– И когда ты закончил свое творение?

– Около пяти лет назад, госпожа.

– С тех пор ты не вносил никаких корректив? – я коснулась рукой шрама на подбородке.

– Никаких, – подтвердил он.

Сюжет, обреченно подумала я.

Что-то связанное с мистикой, древними манускриптами и тайными оккультными сообществами, и хорошо, если без кровавых человеческих жертвоприношений обойдется. Интересно, а это как-то связано с теми моими способностями, которые заинтересовали ТАКС? И может ли Цензор разрушить свой собственный сюжет, или все происходящее и будет являться его частью?

– Значит, у тебя нет сомнений?

– Никаких, – снова сказал он.

– А то, что я совершенно не ощущаю себя вот этим вот всем, в расчет как-то принимается?

– Скорее всего, нет, госпожа, – сказал он. – Просто эта часть тебя еще спит, и когда придет время, она пробудится, и ты осознаешь свое предназначение. А мы всегда будем рядом с тобой, будем помогать и поддерживать

– И направлять? – уточнила я.

– Нет, госпожа, – сказал он. – Не нам, простым смертным, давать советы дочери богов.

Лучше бы мой папа оказался простым королем, подумала я. Это было бы как-то ближе и понятнее, и меня максимум могли бы отравить или насильно выдать замуж, и это, наверное, худшее, что могло бы со мной случиться, но это все равно звучит лучше, чем текущая неопределенность.

– Расскажи мне о моем отце, – попросила я.

– У нас не принято о нем говорить, госпожа.

– Вот как? И почему? Боитесь, что он услышит и покарает?

– Нет, просто обычно такие разговоры заканчиваются спорами, иногда очень ожесточенными, – сказал брат Тайлер. – Тебе я, безусловно, не могу отказать, но вообще мы внутри Братства такие разговоры не поощряем. Твой отец – фигура слишком неоднозначная. Одни говорят, что он – воин в сияющей броне, рыцарь без страха и упрека, бесстрашный и доблестный паладин, который придет на помощь нуждающимся и накажет виновных. Другие же за то, что он творил, считают его чудовищем. Он всегда приходит на помощь к другу, но быть его другом смертельно опасно. Он был простым человеком и стал богом, а потом стал убийцей богов. Он дважды умирал и дважды возрождался, и с каждым разом становился сильнее. Он рушил миры в бездну хаоса, преследуя свои собственные цели.

Я подумала, что это описание совсем непохоже на папу Бэзила.

Линялые джинсы, выцветшая куртка, стертые кеды, ржавый пикап… Всегда считала, что сущности, в перерыве между завтраком и обедом рушащие миры в бездну хаоса, должны выглядеть как-то более пафосно.

Конечно, после той истории в Дерри у меня были какие-то подозрения, что он немного не тот человек, каким пытается казаться, но не думала, что до такой степени не тот.

С другой стороны, это вполне может оказаться преувеличением в рамках текущего сюжета, и на самом деле он не мир в бездну хаоса обрушил, а, скажем, грузовик с обрыва уронил. Или сахарницу на кухне.

– А что насчет моей матери? О ней у вас тоже говорить не принято?

– Здесь подобных ограничений нет, – улыбнулся брат Тайлер. – Твоя мать – Морриган, богиня войны и плодородия.

– Плодородия? – удивилась я. – Довольно неожиданное сочетание.

– Не того плодородия, что связано с посадками озимых и урожайностью с гектара, – сказал брат Тайлер.

– О, – сказала я.

Если моя мать действительно богиня секса, это многое в моей жизни объясняет, мрачно подумала я.

– Богиня похоти и страсти, – сказал брат Тайлер. – Богиня плотских утех, великая королева, соблазняющая мужей и вдохновляющая их на подвиги. Прекрасная женщина или прелестная дева, которая…

– Хватит, хватит, я уже поняла, – сказала я. – Значит, она – Война, а он – Месть?

– Истинно так, госпожа.

Неудивительно, что они встретились.

– Ты знаешь, что с ней случилось?

– Знаю, госпожа, – сказал брат Тайлер и уставился на тлеющие в камине угли.

– Мне кажется, ты хочешь о чем-то умолчать, – сказала я.

– Нет, госпожа, я бы не посмел, – сказал он. – Просто это не та часть истории, которую хорошо рассказывать темными ночами ребенку этих родителей.

Такой заход не мог меня не насторожить, и я приготовилась услышать страшную правду.

– Они познакомились, когда он восстанавливался от ран после очередной своей битвы, – начал брат Тайлер издалека. – Она помогла ему исцелиться, она ухаживала за ним и приносила воду, когда он хотел пить…

– И на этой почве между ними завязался роман, – сказала я.

– Истинно так, госпожа, – согласился брат Тайлер. – Но поскольку оба они были людьми сильными и своенравными…

– …то у этих отношений не было будущего.

Он кивнул.

– В Заветах этому уделено не так уж много внимания, ибо они сконцентрированы на том, что происходило и должно произойти в этом мире, а твои родители повстречали друг друга в мире ином.

– Параллельный мир? Параллельная вселенная? – всегда подозревала, что папа Бэзил приходит откуда-то издалека.

– Да, – сказал он. – Миры, где война никогда не меняется, миры, где война никогда не кончается. Твои родители были плотью от плоти того мира, кровью от крови его, и кровь его они пили вместо вина, и она пьянила им головы…

– И вполне можно обойтись без таких подробностей, – сказала я. – Что было дальше? И по возможности, нормальным человеческим языком, без этих вот «плоть от плоти».

– Их роман был бурным и быстротечным, – сказал брат Тайлер. – В конце концов, их пути разошлись, а потом случилась большая война и твои родители оказались по разные стороны баррикад, и когда твоя мать встала против твоего отца, ее постиг Смерть.

– Э… – вот эту новость было не так уж легко переварить. Папа Бэзил говорил мне, что мама умерла, но никогда не говорил, как. – То есть, ты хочешь сказать, что мой отец убил мою мать?

– Нет, госпожа. Я же сказал, ее постиг Смерть.

– Постигла?

– В мирах бесконечной войны Смерть имеет мужской пол, – сказал брат Тайлер. – В мирах бесконечной войны у Смерти есть имя, и имя ему – Борден. Смерть – близкий друг и соратник Мести, твоего отца.

– И он убил мою мать?

– Да, госпожа.

– Они после этого так и остались друзьями?

– В Заветах об этом ничего не сказано.

– Чушь какая-то, – сказала я. – Разве Месть не должен был отомстить?

– Отомстить Смерти?

– Почему бы нет?

– Это произошло в бою.

– Какая разница? – спросила я. – Никаких компромиссов, даже перед лицом Армагеддона.

Брат Тайлер развел руками. Сигара оставила в воздухе дымный след.

– Это мифология, госпожа, – сказал он. – Причем, это даже не наша мифология.

– И что?

– Мифы иносказательны. Они преувеличивают одно, преуменьшают другое, раскрашивают вымышленными подробностями третье. Возможно, на самом деле все было совсем не так.

– Зачем тогда ты мне об этом рассказал?

– Потому что ты попросила.

А, ну да.

Тут мне крыть было нечем.

Но я подумала, что список вопросов, которые бы я хотела задать папе Бэзилу, вырос уже просто до неприличных размеров. Если бы еще он на них отвечал…

– А в какой момент этой душещипательной истории на свет появилась я?

– В Заветах об этом точно не сказано, – брат Тайлер затянулся сигарой. – Но, полагаю, что произошло это незадолго до той решающей битвы.

– Мой отец утверждает, что не знал о моем существовании, – сказала я. – Что не присутствовал на родах и вообще не знал о беременности.

– Такое вполне может быть, госпожа, – сказал брат Тайлер. – В мирах бесконечной войны время на разных планетах течет с разной скоростью, так что твоя мать вполне могла родить тебя втайне от него. Тем более, нигде не сказано, какой у богинь обычно срок беременности.

– А как я оказалась здесь?

– Полагаю, что наш мир был выбран твоей матерью в качестве укрытия, – сказал брат Тайлер. – Она знала о грядущей войне и попыталась защитить тебя.

– От моего отца?

– От твоего отца, от его врагов, от самой себя, – сказал брат Тайлер. – Она ведь была богиней войны и похоти, и нравом обладала соответствующим.

Да, так вот послушаешь и поймешь, действительно, лучшее, что могли сделать для меня родители – это оставить в покое.

А еще я подумала о том, что если папа Бэзил действительно был тем самым рушащим миры парнем, о котором рассказывал брат Тайлер, то он возился с Пеннивайзом неприлично долго. Либо мифология все-таки преувеличивала, либо в этом мире папа Бэзил лишался части своих божественных сил.

Но не всех – он же все таки услышал мой зов и пришел на помощь.

Я поставила пустую кружку из-под глинтвейна на широкий подлокотник кресла и потерла виски, стараясь уложить все это в голове.

Помогало, прямо скажу, слабо.

– Нелегко, должно быть, узнать такое о себе, – с искренним сочувствием в голосе произнес брат Тайлер.

– Я уже почти привыкла, – буркнула я.

По крайней мере, от этих новостей в психушку я не вернусь.

Меня, конечно, тревожили все эти пророчества, но то, что по Городу до сих пор бродит неистребимый Мигель, а Реджи лежит в больнице без сознания, тревожило меня куда сильнее.

Пророчества ведь не всегда сбываются.

Зато убийцы не кончаются никогда.

– Ты, наверное, устала, – сказал брат Тайлер. – Позволь мне сопроводить тебя в твои апартаменты.

– Спасибо.

– Но сначала у меня есть к тебе одна нижайшая просьба, госпожа, – сказал брат Тайлер. – Могу ли я посмотреть на топор?

– На топор?

– Да, госпожа.

– Не вижу проблем, – сказала я. – Он в багажнике.

По лицу брата Тайлера было видно, что он немного удивился. Похоже, он считал, что я умею призывать топор в руку, как это делал мой отец. Того и глядишь, скоро он заподозрит, что я – ненастоящая Роберта Кэррингтон, а какая-то дешевая подделка, типа второй серии «Горца» или четвертой серии «Матрицы».

Я надела кроссовки, мы снова погрузились в гольф-кар и доехали до моей машины. Дождь вроде бы кончился, но на улице все еще было слишком свежо, сыро и не слишком приятно.

Я открыла багажник и достала из машины топор. Брат Тайлер смотрел на него с благоговением.

– А можно…?

– Конечно, – я передала топор ему.

Он обхватил рукоять обеими руками, и я даже немного напряглась, потому что пусть он и казался нормальным человеком, он же все равно сектант, и фиг знает, что придет ему в его сектантскую голову, и на всякий случай положила руку на рукоять «гадюки».

Но брат Тайлер не сталь пытаться пронзить топором мою якобы божественную плоть. Вместо этого он пафосно воздел его над головой.

– Впервые держу оружие, которого касалась десница бога, – сказал он. – Ты тоже каждый раз чувствуешь потоки силы, проходящие через него?

– Ну, типа того, – соврала я. Хотя на самом деле я никогда ничего подобного не чувствовала.

Да и откуда возьмутся потоки силы в обычном топоре, позаимствованном в пожарной части городка Дерри, штат Мэн?

– Я чую мощь, неподвластную простым смертным, – сказал брат Тайлер, возвращая мне топор.

Он выглядел довольно уставшим. Брат Тайлер, я имею в виду, не топор. Топору-то что будет.

Словно не просто подержал в руках орудие, которого коснулась рука бога, а пару деревьев с его помощью свалил. Хотя валить деревья пожарным топором – то еще занятие.

Тоже, наверное, довольно утомительное.

Брат Тайлер вернулся в электрокар, а я села за руль «тахо», чтобы отогнать его поближе к дому.

Мы снова встретились на подъездной дорожке, и брат Тайлер был так любезен, что сопроводил меня в мои апартаменты.

Ну, что сказать…

Это была спальня размером с футбольное поле, и в ней стояла кровать, размером с теннисный корт, а вокруг были какие-то бесконечные альковы, диваны, кресла, столики, пуфики и зеркала, и все это было в стиле «дорого-богато». Сплошное золото, красный бархат и шелк. Совершенно не в моем вкусе. За кого они меня вообще принимают?

Брат Тайлер показал мне ванную комнату, и уборную, и гардеробную, где на вешалках можно было найти наряды на любой случай и вкус, и все они, разумеется, были моего размера, пообещал утром прислать горничную (я трижды отказалась), пожелал мне спокойной ночи и отчалил по своим сектантским делам.

Кровать казалась мне слишком большой, и я боялась на ней потеряться. Надеюсь, в мое отсутствие они не устраивали здесь своих оргий…

Я села в кресло, сняла куртку и кроссовки, избавилась от части своих пистолетов.

Я чувствовала себя чужой в этом роскошном доме, но это была ерунда по сравнению с тем, что я оказалась чужой в этом мире, а в том, в котором я была рождена, царила война, которая никогда не меняется и никогда не заканчивается.

Хотя этот мир тоже был далек от совершенства, но моя мама выбрала для меня именно его. А может, у нее и выбора-то особого не было. Кто знает, как работают эти божественные переходы между мирами.

Куда дверь открылась, там и оставила…

В местной ванне можно было помыть слона. Может быть, даже двух слонов. Может быть, при небольшой доле фантазии, они могли бы даже заняться там чем-то более интересным…

Я вышла оттуда, завернувшись в банный халат (пистолет в кармане), стащила с кровати подушку и одно из многочисленных одеял и устроилась на диване, который куда больше подходил мне по размерам.

И как только я разобралась с тем, как здесь выключается освещение (достаточно было просто сказать об этом вслух), как мне позвонила рыдающая Джанет.

Пробившись через ее всхлипывания, я выяснила главное. Фортуна изменила ее брату, попавшему в больницу уже не впервые, и хотя Джанет думала, что и на этот раз все обойдется, на этот раз все не обошлось.

Реджи впал в кому.