Читать книгу Антонио Сальери. Интригант? Завистник? Убийца? - Сергей Нечаев - Страница 4

Сведения о детских годах Антонио Сальери обрывочны и их источником является сам композитор, оставивший небольшие заметки придворному венскому библиотекарю и музыкальному историку Игнацу фон Мозелю[1], который написал на этой основе его первую биографию. Именно на нее опирались потом практически все дальнейшие работы, посвященные Сальери. К сожалению, сами заметки композитора не сохранились, и факт их существования известен сегодня только по случайным цитированиям и субъективным (а как же без этого) обработкам фон Мозеля.

К не меньшему сожалению, сведения эти весьма обрывочны, а все иные источники информации о детских годах Сальери лишь в том или ином виде повторяют данные фон Мозеля, лишь иногда снабжая их малодостоверными комментариями и личными домыслами их авторов.

Совершенно точно известно, что Антонио Сальери родился 18 августа 1750 года. Во всяком случае, в большинстве источников[2] указана именно эта дата.

Некоторые авторы утверждают, что Сальери родился на следующий день, то есть 19 августа, но это не его день рождения, а день, когда его крестили.

В статье «Семь смертных грехов Антонио Сальери» Арсений Волков пишет:

«Восемнадцатого августа 1750 года в Италии родились одновременно два персонажа: один из реальной истории музыки, а другой – из маленькой трагедии Александра Пушкина. По роковому стечению обстоятельств они до сих пор носят одно и то же имя: Антонио Сальери. Для читающей и не читающей публики эти два Сальери так и остаются своего рода «сиамскими близнецами», хотя один из них просто случайно присвоил себе имя другого и под ним самостоятельно разгуливает по галерее мифов, придуманных человечеством».

Не согласиться с подобным определением невозможно. Так вот: реальный Антонио Сальери, которого ни в коем случае не надо путать с персонажем, выдуманным А. С. Пушкиным, родился в многодетной семье состоятельного торговца в итальянском местечке Леньяго (Legnago).

Леньяго – это была территория Венеции, а Венеция в тот момент была Светлейшей Республикой, занимавшей северо-восточную часть нынешней Италии, а также часть побережья Адриатического моря, принадлежащую ныне Словении и Хорватии. Еще точнее, Леньяго – это маленький городок, который и сейчас можно найти примерно в сорока километрах к юго-востоку от Вероны, на берегу Адидже, в том месте, где реку пересекает дорога из Падуи в Мантую.

Род Сальери происходил от некоего Францискуса Сальера (Franciscus Salier). Во всяком случае, это первый человек с похожей фамилией, сведения о котором можно найти в архивном регистре Леньяго.

Отец Антонио, тоже Антонио Сальери (1702–1764), был женат два раза. В первый раз, в 21 год, он женился на Элизабетте Бонаноме (Elisabetta Bonanome), девушке из богатой леньягской семьи, которая была на 4 года младше его. От этого брака родилось пять детей, из которых до совершеннолетия дожила лишь дочь Массимилиана.

6 апреля 1740 года Элизабетта умерла, и ровно через сорок дней после этого Антонио Сальери женился второй раз – на этот раз на семнадцатилетней Анне-Марии Скакки (Anna-Maria Scacchi). Анна-Мария родилась в 1723 году, то есть разница в возрасте с мужем у нее составляла 20 с лишним лет.

От этого брака родилось девять детей, среди которых был и наш Антонио.

Его отец, бывший торговцем, в раннем возрасте поместил сына в коллеж, где в того заложили основы музыки, игры на скрипке и на клавесине.

Франсуа-Жозеф ФЕТИ, бельгийский музыковед

На самом деле, отец Антонио торговал колбасами и беконом, и это делает почти невероятным тот факт, что его ребенок все-таки стал великим музыкантом. Несмотря на то, что ни одна эпоха так не жила музыкой, как восемнадцатое столетие, в семье Сальери никто не имел не только талантов, но и вообще склонности к ней. Тем не менее, именно отец отправил своего сына Франческо в музыкальную школу, благо что недостатка в учителях, обучавших игре на скрипке, флейте или клавесине, не было. Что же касается Антонио-младшего, то тут произошло что-то совсем уж удивительное: то ли родители каким-то непонятным образом разглядели музыкальный талант ребенка, то ли он сам очень рано проявил способности и интерес к музыке, но, в любом случае, можно с уверенностью сказать, что маленький Антонио получил отличное музыкальное образование. И при этом первые свои уроки музыки он брал именно у родного брата Франческо, родившегося 27 мая 1741 года. А тот стал скрипачом, и игре на скрипке он учился не у кого-нибудь, а у самого Джузеппе Тартини (1692–1770) – знаменитого итальянского скрипача, выработавшего основные приемы ведения смычка, которые были признаны всеми современными ему скрипачами и вошедшие во всеобщее употребление. В 1728 году основал школу, из которой вышло много первоклассных скрипачей. Кроме того, он написал для своего инструмента множество концертов и сонат, в том числе известную «Дьявольскую сонату» (Sonate du diable), про которую он всем говорил, что услышал ее впервые во сне, в исполнении черта.

Но вернемся к маленькому Антонио. Ребенком он был здоровым и румяным, но при этом отличался необыкновенной кротостью, а посему ходил в любимцах всего дома. Его выразительное личико, порой задумчивое, но чаще жизнерадостно улыбающееся, не носило, однако, отпечатка никакой яркой особенности. Обычно о людях судят по глазам, но его темные глаза не давали предугадать в нем ни замечательного ума, ни пылкой души.

Эльза Даль Монего описывает юного Сальери так:

«Сальери был невелик ростом, ни толстый, ни тонкий, смуглый, с ярко-черными глазами и волосами. <…> Одевался он модно, но избегал излишеств, очень любил конфеты и варенье, но при этом не любил вино и пил только воду. У него была мания чистоты и порядка, и это может стать интересной темой для фрейдистских исследований. Он был щедр со всеми, очень религиозен и весел. Его хобби составляли литература и долгие прогулки в одиночестве, которые, возможно, помогли ему медитировать».

А вот его старший брат Франческо, как уже говорилось, оказался очень способным скрипачом. Ему часто приходилось играть на церковных торжествах в районе Леньяго. Антонио сопровождал его и, чем мог, помогал. Когда Антонио было десять лет, его брат уехал играть в соседнюю деревню и не взял его с собой. Но мальчику очень хотелось послушать замечательную музыку. А посему, не спросив разрешения у родителей, он самовольно отправился туда пешком. Естественно, родители были очень обеспокоены исчезновением сына, а когда он вернулся домой, отец пригрозил запереть его в комнате на неделю и посадить на хлеб и воду. Конечно, это была всего лишь угроза. Любящий отец никогда бы так не поступил. Но мальчик, очень любивший сладкое, воспринял все всерьез и стал, на всякий случай, готовить запас сахара у себя в комнате.

Похоже, Антонио, как и его старшему брату Франческо, приходилось довольно часто испытывать своего отца, разрывавшегося между необходимой строгостью воспитания и тщательно скрываемой всепрощающей любовью.

Вундеркиндом юный Антонио Сальери, скорее всего, не был, но имел красивый голос, отличный слух и незаурядные способности.

Научившись кое-чему у своего старшего брата, мальчик затем упражнялся в игре на клавесине под руководством соборного органиста Джузеппе Симони, который, в свою очередь, был учеником знаменитого падре Мартини[3] из Болоньи.

Когда Антонио чуть подрос, он начал бунтовать против показной суровости отца и при этом достиг значительных успехов в области понимания музыки. А для этого, как утверждает его друг Игнац фон Мозель, он стал все чаще и чаще убегать в соседние города, чтобы слушать там музыку, и часто посещал мессы в находившемся поблизости монастыре. На неизбежные же, но не слишком суровые наказания он со временем вообще перестал обращать внимание.

Музыкальное обучение Антонио шло успешно. Занимался он усердно, строго следуя тогдашним строгим музыкальным правилам. Его трудолюбие и сосредоточенность (и это отмечали все) были просто изумительны.

Безоблачное детство Антонио Сальери, однако, было недолгим.

* * *

К несчастью, 23 февраля 1763 года у Антонио умерла любимая мать. Ей едва минуло 40. А вскоре, 27 ноября 1764 года, вслед за нею ушел в мир иной и отец, потерявший к тому времени все состояние в результате неудачных торговых махинаций. Ему было 62 года. Злополучные торговые операции совершенно разорили его, и он, как утверждает Франсуа-Жозеф Фети, «умер от огорчения».

Так четырнадцатилетний Антонио остался полным сиротой. После этого он некоторое время жил в соседней Падуе со своим старшим братом, а затем его приняла на воспитание семья друзей отца.

Это была семья Мочениго, одна из самых богатых и аристократических в Венеции. Ее глава, Джованни Мочениго, состоятельный меценат и любитель музыки, был хорошим знакомым отца Антонио, и он проявил интерес к юному Антонио и взял его к себе в Венецию. А там талантливый ребенок поселился в одном из дворцов клана Мочениго.

По всей видимости, именно Джованни Мочениго решил дать мальчику более серьезное музыкальное образование. Во всяком случае, в Венеции Антонио Сальери с 1765 года изучал basso continuo[4] у композитора и второго органиста собора Святого Марка Джованни-Баттиста Пескетти[5], а также обучался гармонии и основам пения у известного тенора Фердинандо Пачини.

* * *

Венеция, подобно Венере, возникшая из недр моря, в то время уже давно прекратила войны с турками и пребывала «в сладостном бездействии». Притаившись в глубине своих лагун, она не принимала больше участия в серьезных политических событиях, совершавшихся в Европе, заботясь исключительно о сохранении своего спокойствия и об ограждении себя от соприкосновения с новыми идеями, со всех сторон возникавшими на территории нынешней Италии.

Правил тогда в Венеции 118-й по счету дож Альвизе IV Мочениго, родственник Джованни Мочениго. Обессиленная роскошью и бездействием, Светлейшая Республика еще не была разбужена Великой французской революцией, но при этом ее руководство все более и более склонялось к нейтралитету. Точнее, одна партия выступала за союз с Австрией, а другая – за союз с Францией.

Приехав из маленького провинциального Леньяго, Антонио Сальери первое время был буквально ослеплен великолепным зрелищем, представившимся его глазам. Все то, что он до этого слышал об этом уникальном городе, не могло сравниться с увиденным. Пламенное и романическое воображение юноши даже в самых смелых грезах не создавало ничего, подобного настоящей площади Святого Марка, Дворцу Дожей и Большому Каналу, протекавшему через город, разделяя его на две неравные части, связанные красивейшим мостом Риальто. Сердце его наполнялось гордостью при взгляде на великолепные дворцы, в которых каждый камень свидетельствовал о славе народа, где все были дворянами, художниками или моряками. И Антонио гордился тем, что принадлежит к нации, игравшей столь беспримерную роль в истории всего мира, и в своем юношеском тщеславии он был счастлив тем, что оказался связан со старой аристократией, считавшей своим наследием славу и могущество Венеции.

Со времени своего приезда в «город тысячи каналов» Антонио ощущал в себе какую-то внутреннюю силу. Само собой разумеется, эти мечты пятнадцатилетнего юноши были пока так же неопределенны, как и цели, к которым он стремился. Он просто шел по пути, на который указывало ему воображение, и он был очарован мыслью, что принадлежит к небольшому числу избранных.

На занятиях с Джованни-Баттиста Пескетти и Фердинандо Пачини он трудился с терпением монаха и жаром новичка, который положил себе во что бы то ни стало приобрести место на этом пиру жизни. Врожденная способность позволяла быстро извлекать из преподававшегося ему самые драгоценные песчинки. Ну, а Джованни Мочениго, видевший все это, сильно привязался к своему воспитаннику и старался ни в чем ему не отказывать.

Дом Мочениго слыл одним из самых великолепных в Венеции. В нем собирались все, кто был в ней особенным по знатности, уму, обходительности или дарованиям. Ни один иностранец не посещал город, не попросив позволения представиться сеньору Джованни Мочениго, великому распорядителю и судье всего, что касалось музыки и прочих искусств. Кстати, все известные венецианские композиторы и виртуозы середины XVIII века собирались во дворце Мочениго, потому что были уверены, что найдут там наиотборнейшее общество.

Однако вторым отцом Антонио стал не блестящий сеньор Мочениго, а совсем другой человек. Этим человеком оказался приехавший в это время по театральным делам в Венецию видный венский композитор Флориан-Леопольд Гассман[6].

Уроженец Чехии, Гассман занимал весьма заметную позицию в Вене. Он был придворным композитором балетной и камерной музыки, капельмейстером и, что особенно важно, членом небольшой группы музыкантов, с которой ежедневно музицировал Иосиф, старший сын Франца I и Марии-Терезии[7].

Пораженный музыкальным даром (пением и игрой на фортепиано) Сальери, Гассман предложил мальчику переехать в Вену.