Читать книгу Си Цзиньпин - Сергей Нечаев - Страница 9

Детство Си Цзиньпина прошло в достатке, что определялось положением его отца. Будущий лидер КНР, благодаря своему происхождению, причислялся к представителям внутрипартийной фракции «тайцзыдан», то есть к «партии принцев» – потомков крупных китайских партийных руководителей.

И в самом деле, после образования КНР отец Си Цзиньпина – представитель первого поколения руководителей коммунистического Китая – был назначен заместителем председателя Военно-административного комитета Северо-Западного Китая, членом Народно-революционного военного совета в Сиане и Центрального народного правительственного совета. В 1952 году Си Чжунсюнь был переведен из Сианя в Пекин и стал заместителем председателя Комитета культуры и просвещения Государственного административного совета КНР. В 1953 году его назначили начальником секретариата Государственного административного совета. Да и Ци Синь, мать Си Цзиньпина, была заслуженным работником и давним членом Коммунистической партии Китая.

В 1954 году Си Чжунсюнь стал членом комитета по выработке проекта первой Конституции КНР и был избран депутатом Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). Он стал членом ЦК КПК, а в сентябре 1954 года – назначен генеральным секретарем Государственного совета (правительства) КНР.

Большую часть своего детства Си Цзиньпин провел в Чжуннаньхае [1] – элитной государственной резиденции для высшего руководства страны, которая располагалась на берегу рукотворного озера практически в самом центре Пекина.

Человека формирует и закаливает юность. И здесь в том, что касается Си Цзиньпина, очень легко ошибиться. В самом Китае его называют «одним из принцев» – то есть одним из сыновей видных лидеров того режима, который установился в Китае после 1949 года. С соответствующим завистливым эмоциональным фоном: дитя привилегий и власти. Но зависть – убийца разума. Достаточно посмотреть или почитать хотя бы «Гамлета», чтобы понять: жизнь принцев никогда и нигде не бывает праздником. Далеко не только в Китае дети высокопоставленных родителей вырастают пусть и хорошо образованными и подготовленными к любой должности, но при этом вовсе не обладающими неуемной жаждой власти. Потому что кто-кто, а они-то хорошо знают, что такое власть.

ДМИТРИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ КОСЫРЕВ, журналист, публицист-востоковед и писатель

В ноябре 1956 года в семье родился еще один сын – Си Юаньпин (Xi Yuanping). В то время Ци Синь работала в Институте марксизма-ленинизма и Партийной школе ЦК КПК, которые находились далеко от города. На протяжении десяти месяцев она одна воспитывала двух маленьких сыновей, и только потом решила привезти их обратно в город.

Какое-то время Ци Синь должна была и работать, и заниматься детьми. Но она никогда не думала о том, чтобы воспользоваться служебным положением мужа и поменять место своей работы, чтобы быть ближе к семье. Ци Синь потом вспоминала: «В то время все дети жили при школе. Мы не приглашали домой няню».

В книге «55 лет совместной жизни с Си Чжунсюнем» Ци Синь напишет: «Девизом нашей семьи было: трудолюбие, бережливость и экономия. Это исходило от моего мужа».

Одежду, обувь и даже носки старших членов семьи обычно донашивали младшие. Например, Ци Синь отдала свою рубашку сестре Си Цзиньпина Си Цяоцяо, которая начала учиться в средней школе. На рубашке было много мелких дырочек, образовавшихся во время выплавки стали [2]. Одежда и обувь Си Цяоцяо передавалась по наследству младшей сестре Си Аньань. Так было и с братьями – Си Цзньпином и Си Юаньпином.

Мы ходили не только в латаной-перелатаной одежде, но и носили обноски за старшими братьями и сестрами.

СИ ЦЗИНЬПИН

Вспоминая то время, Си Цзиньпин как-то откровенно сказал: «Мне совершенно не нравилась цветная одежда и обувь. Но мне приходилось ее носить».

А Ци Синь вспоминала: «Одноклассники смеялись над Си Цзиньпином, что он носил туфли для девочек. А отец с улыбкой говорил: сейчас мы покрасим туфли в другой цвет, и никто не заметит разницы».

Известен и такой факт. Си Цзиньпин и его младший брат любили кататься на коньках, но на карманные деньги они могли купить лишь пару коньков на двоих. Поэтому Си Цзиньпин уступил коньки своему младшему брату.

В августе 1958 года на расширенном совещании ЦК на морском курорте Бэйдайхэ, где каждое лето партийное руководство собиралось в неформальной обстановке, Мао Цзэдун заявил, что «зерновая проблема в основном решена», и предложил бросить все силы на то, чтобы уже в 1958 году удвоить производство металла по сравнению с предыдущим годом. Так начался пресловутый «большой скачок». Была поставлена задача – к 1962 году увеличить выплавку стали с первоначально намечавшихся примерно 10 млн т до 100 млн т. Уже к осени 1958 года действовало более 700 тыс. кустарных домен, на работу по производству металла мобилизовали до 100 млн человек.

Деревни были преобразованы в «народные коммуны», и крестьян бросили на строительство каналов, водохранилищ, дамб. В земледелии навязывались «передовые методы советского академика Лысенко», миллионы людей гонялись за воробьями, которые якобы поедали слишком много зерна. В 1958 году, когда ждали хорошего урожая, в Китае случился страшный голод, продолжавшийся затем еще несколько лет. В китайских архивах можно найти данные о 37–38 млн человек, погибших от голода в 1958–1962 годах.

Си Цзиньпин в своей работе «Моя любовь к литературе» потом вспоминал, как в пяти- или шестилетнем возрасте мать учила его «преданно служить своей стране». Она привела его в книжный магазин и купила книгу о национальном герое Китая XII века генерале Юэ Фэе. Когда они вернулись домой, мама прочитала сыну несколько рассказов из этой книги, и на него тогда сильное впечатление произвела история о том, как мать Юэ Фэя сделала ему на спине татуировку в виде слов «Верный защитник Родины». Маленький Си воскликнул: «Это же больно, делать татуировку на спине!» А мать ответила: «Конечно, больно. Но зато о ней будешь помнить всю жизнь».

«С тех пор, – написал Си Цзиньпин, – я поставил себе цель в жизни: быть честным и преданным, бороться за страну». Именно эти слова – «Верный защитник Родины» – не просто врезались в память Си Цзиньпина, но и стали смыслом всей его жизни.

Мать наставляла Си Цзиньпина в одном из своих писем:

«Сильный характер и нерушимая воля невозможны без неподкупности и самодисциплины. Воспитывая в себе правильный подход к власти, статусу и собственным интересам, помни, что порядочность – божий дар, а алчность и корыстолюбие – проклятие».

И будущий государственный деятель твердо усвоил материнский наказ, всегда следуя ему в своей идеологической и управленческой практике.

А тем временем 46-летний Си Чжунсюнь в апреле 1959 года был назначен заместителем Премьера Госсовета КНР. Он возглавил правительственную делегацию КНР, находившуюся в СССР с 27 августа 1959 года по приглашению советского правительства.

Си Чжунсюнь, отец Си Цзиньпина, вступил в Коммунистическую партию Китая в 1928 году в возрасте 15 лет, находясь в тюрьме по политическим мотивам. Он стал соучредителем и руководителем революционной базы в окрестностях Яньаня, где в 1935 году нашли убежище выжившие после «Длинного марша» [3] Мао Цзэдуна. Мао быстро вернул ему долг, предотвратив его буквальное погребение заживо в возрасте 22 лет после внутрипартийных разногласий [4]. В начале 1950-х годов Си Чжунсюнь стал самым молодым членом кабинета министров Мао. По словам историков Коммунистической партии Китая, имевших доступ к архивам, Мао якобы писал о нем в 1952 году, что он прошел «закалку огнем».

ДЖОН ГАРНО, австралийский журналист, специалист по Китаю

Он был членом ЦК КПК, а еще и начальником секретариата, занимаясь решением текущих административных вопросов. Под прямым руководством премьера Госсовета Чжоу Эньлая он активно участвовал в судьбе государства, разрабатывал варианты стратегического политического курса и важных законопроектов, решал как внутригосударственные, так и дипломатические вопросы.

И в Пекине Си Чжунсюнь сохранил свой стиль, отработанный в пограничном районе Шэньси-Ганьсу-Нинся. Ему удалось не утратить товарищеские отношения с большинством ветеранов. Став ближайшим сподвижником Чжоу Эньлая как в государственных делах, так и в жизни, он не свернул с выбранного им пути, несмотря ни на какие преграды и невзгоды, и при этом избегал вовлечения в острые споры о направлениях и темпах дальнейшего развития Китая.

А председатель КЦ КПК Мао Цзэдун на глазах превращался в обладателя, мягко говоря, «всей полноты власти», хотя и не всегда знавшего, что с ней делать. Недавние товарищи по борьбе становились важными сановниками, генералами, советниками. Расхождение во мнениях с Мао Цзэдуном допускалось все реже и только в гомеопатических дозах, а «непонятливых» бывших соратников вычеркивали из списков лояльных подданных, а иногда и более кардинально – из списков живых.

Именно так случилось, например, с председателем Госплана КНР Гао Ганом. В отличие от Чжоу Эньлая, Лю Шаоци, Чэнь Юня, Дэн Сяопина и других соратников, которые иногда высказывали несхожие с Великим Мао идеи, но вовремя останавливались и, в конце концов, присягали лидеру на верность, он твердо отстаивал свои взгляды. Член Политбюро ЦК КПК Гао Ган был тесно связан с руководством КПСС, настаивал на умеренности в социалистических реформах, прагматическом подходе, учете советского опыта. Гао Гана обвинили в «антипартийной деятельности», бросили в тюрьму, и он там умер 17 августа 1954 года при «странных» обстоятельствах (по китайской официальной версии, он «покончил жизнь самоубийством»).

Это дело было лишь самым громким из многих подобных. Одна идеологическая кампания сменяла другую. Некоторые из них вначале принимали форму дискуссий на темы далекой истории или классической литературы. Например, в 1954 году началась научная дискуссия о популярнейшем романе XVIII века «Сон в Красном тереме». Через несколько месяцев началась травля Чжан Гуаньжэня – поэта, публициста и литературоведа, более известного под псевдонимом Ху Фэн. Заканчивались же дискуссии массовыми посадками. В частности, по делу Ху Фэна были привлечены к ответственности более 2000 человек, а сам он вышел на свободу лишь в 1979 году (в 1988 году его полностью реабилитировали).

Си Чжунсюня, заведующего отделом пропаганды ЦК КПК, проработки старинных и современных произведений литературы так или иначе касались. Он должен был принимать решения о соответствии или несоответствии линии партии не только статьей в периодической печати, но и литературных и драматургических произведений.

Миной, на которую наступил Си Чжунсюнь, стал роман «Лю Чжидань», посвященный герою борьбы с гоминьдановцами, под началом которого в пограничном районе Шэньси-Ганьсу-Нинся служил сам Си Чжунсюнь. Наверное, он чувствовал исходящую от романа «опасность», ибо по его указанию автор несколько раз переписывал некоторые главы. Давая окончательно добро на публикацию, он, очевидно, исходил из объявленной в мае 1956 года установки «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ». И вряд ли даже опытный аппаратчик предполагал, что в голове «поэта» по имени Мао Цзэдун уже сложилась вторая часть стихотворного лозунга – «с корнем вырвем все сорняки». Изощренные провокации позволяли выявить всех свободно мыслящих людей, не желавших превратить свой мозг в «чистый лист бумаги, на котором можно писать самые красивые иероглифы».