Читать книгу Бета-тест - Сергей Недоруб - Страница 4

Джек отреагировал молниеносно: взмахнул рукой в знак согласия, попутно успевая нажать кнопку своего экрана. Медведь подпрыгнул, явно от радости, хоть я не имел понятия, как должен реагировать радостный медведь. Вокруг массивной туши засверкало уже знакомое зеленоватое свечение – косолапого приняли в группу.

– Азаза! – зарычал он, сметая с дороги столики и несясь к дядьке с пистолетом. Тот, похоже, реагировал на него чуть меньше, чем никак. Или чуточку больше, не суть.

Медведь смел его с ног, по пути сломав барную стойку и разбив несколько бутылок, содержимое которых смешалось в чудесный на вид коктейль в виде лужи на полу. Мохнатый ухватил зубами пистолет, швырнул мне. Я тут же схватился за оружие, чувствуя его тяжесть. Нацелился в наркомана, больше для куража. Хотя, если я вижу, как передо мной отжигает говорящий медведь – не лучше ли мне застрелиться самому?

– Эй, хватит, – окликнул Джек, когда медведь потоптался ногами по лежащему мужику. Делал он это весьма учтиво, даже деликатно. Именно помял, а не подрал.

– Уууэээааа!!! – победно подпрыгнул мишка, затем схватил с уцелевшей части стойки пивную кружку, сунул под кран автомата, второй лапой вдавил гашетку и нацедил себе пива. Проглотил содержимое залпом, вытер пасть лапой. Похоже, он отлично справился без нас.

Перед глазами возникло сообщение:

Квест завершен.

Где-то в дебрях подсознания пронеслась мыслишка, что маловато информации мне показали. Сколько очков прокачки я получил, каков общий прогресс, где шкала, в конце концов? Но надпись пропала, и я остался стоять посреди бара с хныкающими, напуганными людьми и бухающим медведем в центре.

Джек, казалось, оставался не при делах. Он настолько не привлекал внимания, словно был напарником Камиллы в качестве нематериального тутора.

– О, экспа, – обрадовался медведь, поворачиваясь к нам. – Вы получили?

– Да, получили, – вежливо сказал Джек. – Давай лучше выйдем. Поговорим без свидетелей.

Я с сомнением посмотрел на пистолет и спросил:

– С собой эту штуку взять получится?

– Попробуй, – предложил Джек. – Если не пропадет – будет твоя. Хотя стволы тут покупать надо. А до этого разблокировать. А до этого прокачаться. А до этого… короче, сам увидишь.

– Выброшу на улице, – решил я и направился к дверям, стараясь не переходить на бег. Курить кальян, чувствую, я теперь буду не скоро.

Версианский воздух снаружи клуба приятно бодрил. Джек сразу отошел к рекламному стенду, словно хотел в случае чего за ним спрятаться. Медведь выбрался следом, счастливый до невозможности.

– Будем смотреть сторис? – спросил он.

Я напряг мозг, стараясь не морщить лоб. Очередной версианский термин, контекст которого мне неизвестен?

– Можно, – согласился Джек. – Отойти надо.

– Ща. Эй, братан, ствол дропни.

– Что? – не понял я, глядя на пистолет. Затем положил его у двери и отступил подальше.

Медведь тоже попятился, почти нависнув задом над дорожным полотном Кутузовского. Казалось, он пытается взять максимальное расстояние от кальянной, не влезая при этом на территорию дороги.

Когда все мы отошли, клуб преобразился. Разломанная дверь, вырванная медведем до этого, пропала, сменившись на обычную.

– Можно, – сказал Джек, заходя внутрь. Медведь последовал за ним. Я не утерпел и тоже пошел посмотреть.

Кальянная приобрела вид, какой имела до разгрома. На месте стояли столы, бутылка и даже многострадальный чайник. Только дядька с пистолетом уже никому не угрожал – сидел без чувств на полу, уткнувшись головой в стойку. Какой-то посетитель осторожно обернул платком пистолет, беря его из руки, и передал бармену.

– Мы видим реал? – спросил я.

– Ага, – кивнул медведь.

Только сейчас я заметил, что никто из посетителей не обращал на него внимания – во всяком случае, воспринимали его так же, как Джека и меня, и никто не смущался, что в бар заглянул именно медведь.

– Это называется «сторис», – пояснил Джек. – Развязка квеста, представляющая собой его реальное завершение. После того, как ты отыграл свой сценарий в Версиане, ты получаешь опыт и можешь идти на все четыре стороны. Но если тебе любопытно, как дела обстояли на самом деле, – можешь подождать, пока следы твоего вмешательства пропадут, и посмотреть, что же случилось объективно. Полезно порою заценить, насколько далеки были твои действия от реальной жизни.

– На этом местный тотализатор основать можно, – добавил косолапый мишка, пока мы снова выходили на улицу. – Типа забиваешься на квест и ставишь косарь, что отыграешь его так же, как он будет проходить на самом деле. Хотя я вот считаю, что это моветон – играть так же, как в жизни. За кефиром я и в реале сбегаю, а вот искать миелофон куда приятнее.

– Раз уж мы про это заговорили, – обратился Джек. – Как?! Как, черт побери, ты играешь медведем?! Кто ты такой?

Ел бы я в этот момент бублик – непременно бы поперхнулся. Раньше мне казалось, что Джек знает об этой игре все на свете. Оказалось, говорящий медведь в Версиане – не норма.

– Я – Бурелом! – с гордостью сказал мишка. – Единственный и неповторимый. Будем знакомы.

– Это Арбестер, он тут нуб. Меня зовут Джек.

– Да, я вижу, – шмыгнул толстым носом бурый. – Мы же с вами в пати. Я вижу ваши ники.

– Забегая вперед – группу я расформировывать не буду, – уведомил Джек. – Предлагаю вместе ходить. Легче качаться будет.

– Во, поддерживаю, – довольно согласился Бурелом.

– И все же, – поднял ладони Джек, – почему ты выглядишь как медведь?

– Элементарно, братан! – Бурелом уселся на тротуар, выставляя вперед задние лапы. – Игрушка посчитала меня медведем. А уж как я этого добился – большой, большой секрет.

– То есть это баг?

– Не баг, а натуральный эксплойт, – похвастался медведь. – Только Версиана же у нас типа зона свободы, так? Вот и буду играть, как хочу.

– Понятно, – помотал головой Джек, словно встреча с лесным хищником в Версиане рушила его скрытые планы. – То есть ты просто залогинился как медведь?

– Ага. Не спрашивай как. Не скажу.

– Не пробовал сообщить о баге?

– На хрена? – удивился Бурелом. – Хочу играть медведем и буду! Имею право! Да и незачем сообщать уже. Завтра релиз, во народ удивится.

Я решил подключиться к разговору, надеясь на взлете подстрелить собственную репутацию полного нуба:

– Значит, ты обманул сиано-костюм?

– А что есть обман? – заулыбался Бурелом. Улыбка у него была такая… своеобразная. С добрыми глазами. Очень добрыми. Глазами маньяка при виде нежданной жертвы, случайно обнаружившего, что родной заостренный тесак все еще в кармане.

– И как игра обсчитывает твои параметры? – спросил Джек.

– Во, хороший вопрос! – Мишка подскочил снова, развернувшись к Джеку в воздухе. – Обсчитывает, как и должна обсчитывать медведя. Таблицу статов показать не могу, так что просто скажу, что у меня урон в рукопашной соразмерен медвежьему весу, росту и силе. Но предпочитаю быть джентльменом. Не люблю кровищу. Навидался ее в раннем доступе.

– Обалдеть… – Джек присвистнул. – Первый раз такое вижу.

– И в последний, – изрек Бурелом. – Тут еще фишка есть. Игра не обсчитывает реакцию НПС при виде мишки. Они меня воспринимают как надо, только боятся не сильнее, чем если бы видели человека. А это значит, что эмпатия больше не проблема.

– Точно, – восхитился Джек. – Слушай, ты прав. Игроки же на тебя реагировать будут, а НПС – нет.

Мне показалось, что рано я распрощался с репутацией дилетанта.

– Разъясните мне про эмпатию, – попросил я. – Что за перк такой?

– Ты с Луны свалился? – озадаченно проговорил медведь. – Ну ладно, смотри. Основная фишка Версианы в чем?

В моей голове забегали тараканы, спешно выстраивающие нейронные соединения.

– В невозможности отличить игрока от бота? – вспомнил я.

– Бинго! – похвалил косолапый. – Эмпатия тут – базовый перк, самая главная характеристика. Качай ее по полной, забив на все остальное, пока не почувствуешь, что стало комфортно играть. Чтобы рулить в Версиане, надо уметь предугадывать чужие поступки. Тут приоритет у того, кто раньше других сможет на ходу просечь, где игроки, а где НПС. От скорости реакции тут зависит вообще все, включая прогресс.

– Чем выше твоя эмпатия, тем проще тебе понять, что ты имеешь дело с человеком, – подвел итог Джек. – Это главная социальная составляющая Версианы. С ростом эмпатии появятся микропризнаки, что перед тобой НПС. Не знаю, как на релизе будет, но в раннем доступе топы качали эмпатию и утверждали, что видят свечение вокруг реальных игроков.

– Все фигня, – с уверенностью заявил медведь. – «Сиана» не добавит в игру свечение. Тут вообще не может быть визуальных признаков. Но вот что глаз наметан будет – верю. С опытом куча всего прилагается. Начинает работать психология.

– Есть еще типа входящая эмпатия, – добавил Джек. – Это свойство НПС доброжелательно к тебе относиться, но она тут для галочки. Часть некой глобальной идеи, так сказать. Реальная эмпатия тут только у игроков. В конце концов, для НПС неважно, человек ты или нет. А вот человеку видеть разницу – важно.

– И это, бро, главная причина, по которой я в Версиане буду тащить, – похвастался Бурелом. – При виде меня любой игрок с непривычки нассыт в шлепанцы. А НПС никак не отреагируют, пока я им по морде не выпишу. Впрочем, игроки тоже такому не обрадуются – урон войдет, как положено.

– Хотя, Арбестер, напрасно мы забили тебе голову, – признался Джек. – Видишь ли, ты играешь за Лимитчика. А это значит, что никакой эмпатии у тебя нет и не будет. Ограничения класса.

– Чего-о? – вытаращился медведь. – Ты за Лимитчика создал? Ух-ха-ха-ха-а! Братан, да ты хардкорщик!

– Да, я такой, – невесело осклабился я. Сколько там мне играть осталось? Двадцать три часа позора – и свободен.

– С этим разобрались. – Бурелом зевнул. – Ну чо, куда пойдем?

– Ты нас вызвал, ты и решай, – ответил Джек.

– Что значил «вызвал»? – дернул ухом медведь. – Я не вызывал никого.

– Так маяк же! – Джек вытащил свой навигатор, потыкал в него. – Мы шли на сигнал.

– А, ты тоже с картой… – Медведь сунул башку, заглядывая Джеку в экран, и чуть не сшиб парня с ног. – Не, я ничего не слал. Думал, это вы. Тоже купил карту и шел на сигнал.

– О, так, значит, тут где-то четвертый шастает, – оживился Джек. – Где-то на Кутузовском. Сигнал нечеткий, словно он его нарочно размывает.

– Играет в прятки? – спросил я.

– Возможно, – нахмурился Джек. – Хотя опыта за это не получить. Так и быть, поищем. А если не найдем никого – поквестимся втроем. Времени еще много.

– Во, согласен, – изрек Бурелом. – Если вкачаемся повыше, то за нами остальные трое сами бегать будут. А карта полезная вещь, – обратился он уже ко мне. – Ты тоже купи, если нету. За такое очка прокачки не жаль.

– Да уж… – Я побрел за Джеком и Буреломом, чувствуя себя ненужным. Ничего про игру не знаю, как оказалось, не обладаю полезными навыками в команде, да еще и живот болит после встречи с бампером такси. Ну и хотелось забыть, как позорно я себя повел при виде нацеленного в меня ствола.

Хотя почему позорно? Со стороны, конечно, кажется, что мозг всем управляет и главное тут – помнить, что это все понарошку. Оказалось – не управляет мозг ни хрена, когда чувства на пике. Иначе мир не имел бы аттракционов. Вспомнить тех же посетителей на стеклянных мостах над пропастью – попробуй, скажи мозгу, что стекло закаленное, выдюжит твой вес. Наступи на невидимый пол, не бойся. А тут пистолет в морду. Нет, не намерен я комплексовать по этому поводу. В конце концов, играют же в основном для острых ощущений? Я должен гордиться тем, что все еще могу их испытывать. Вероятно, Джек и Бурелом уже пообтерлись, не так сильно реагируют на все вокруг. А я вот могу испытать кайф первооткрывателя в полной мере.

В данный момент я в полной мере испытывал внешний вид и запах медвежьего зада, качающегося передо мной.

– Лимитчик – дохлая тема, – говорил Бурелом. – Я вот за Гостя играю. Со временем там откроется бонус к скорости передвижения, куча бафов к выносливости и все такое. Для танка очень полезно. Я в рейдах буду непобедим. А ты кем играешь?

– Коренной, – ответил Джек. – Обычный класс, стоял по умолчанию. Не знаю даже, зачем нужны другие.

– Народ, – позвал я. – Раз я не могу быть хилом, не могу отличать людей от ботов, то хоть что-то я могу? Какие плюсы у Лимитчика?

– Никаких, – бросил медведь. – Вроде там легче даются квесты по криминалу, только не видел в игре ни одного. Понимаешь, чтобы найти в Версиане квест, надо случайно наткнуться на важное событие, которое в это время и в этом месте происходит в реале. А какая вероятность случайно наткнуться, скажем, на разборку? Или чтобы к тебе на улице подошел НПС и попытался завербовать в организацию, запрещенную в России? Нулевая, я тебе скажу.

– Формально – выше нуля, но в целом да, построить на этом отыгрыш невозможно, – добавил Джек. – Арбестер, лучше с нами ходи. Больше будет толку, поверь.

Я обиделся. Мне казалось, что Джек ходит со мной, а Бурелом – так, третий в тосте. Оказалось, наоборот.

– Мишка, а ты часом не хил? – спросил я. – Живот ноет.

– Не, сорян, – ответил Бурелом. – Говорю же, я Гость. Мне скоро курсы первой помощи откроются – полезная тема, потому что она слоты обычных проф не занимает. Да и в бою отхилиться бывает нужно.

– Когда мы найдем четвертого, то я непременно попрошу его выучить медицину, – пообещал Джек. – Жаль, нельзя обладателю маяка письмо скинуть.

– Это если он еще профы не брал. – Медведь топтал мои грезы без жалости. – А так окажется, что и у того оба слота заняты… В общем, братан, надейся.

– Стойте, – обратился я, прислоняясь к столбу и сдувая волосы со лба. – Что произойдет, если в Версиане умереть?

Медведь с Джеком переглянулись.

– Формально ты должен реснуться в ближайшем госпитале или на особой точке для воскрешения, – начал задвигать Бурелом. – Только ты пойми, что это тебе не на компе рубиться. Повреждения, которые ты получишь, будут восприняты мозгом со всей серьезностью.

– Есть официальные цифры, – подхватил Джек. – Лабораторные испытания сиано-костюма показали, что в трех процентах случаев разум передает на тело сигнал, что оно уже мертво, если источник этого сигнала получен в игре. Правда, исследования касались новичков. И вроде бы эту байду давно пофиксили…

– Короче, если ты помрешь тут – есть три процента вероятности, что в реале повторишь подвиг, – закончил медведь.

– Что? – не поверил я. – Вы хотите сказать, что игровая смерть в Версиане в трех процентах случаев убивает в реале?

– Да, – кивнул Джек. – В этом изюминка. Хотя, на мой взгляд, такого быть не должно.

– Нет… – Я обнял столб, осмотрел проспект. – Еще раз, и медленнее. Все, что способно убить в жизни, убивает и в Версиане, в игровом смысле. Вот эта машина, под колеса которой я зайду, или если кирпич упадет на голову, или мне загонят перо в бочину при попытке взять криминальный квест – внутри игры я как бы умру. А затем три процента от этого отразятся в реале – верно?

– Бро, смотри на это так, – посоветовал медведь. – Есть девяносто семь процентов, что ты не умрешь. А вообще люди не зря тут ищут броню, поднимают параметры, качают эмпатию. Когда ты понимаешь, что источником уходящего урона были нарисованные пиксели – мозг не воспринимает смерть как настоящую. После этого порога ты в безопасности. Вот если ты веришь, что тебя убили по-настоящему, – начинай отсчитывать три процента.

– Закон больших чисел говорит, что бояться нечего, – осторожно сказал Джек. – Другое дело, почему ты поднял этот вопрос. Тебе больно, так? Ты хочешь умереть в игре, чтобы начать играть от ближайшей больницы уже здоровым. Но это значит, что ты расцениваешь боль в животе как настоящую. И поэтому любую смерть твой разум тоже расценит как настоящую, что заносит тебя в группу риска. Арбестер, я советую тебе не искушать сервер. Когда поймешь, что все вокруг – игра, ты сможешь отгородиться от опасности. Но не раньше.

– Короче, ходи с нами и потерпи маленько, а мы тебя в обиду не дадим, – утешил Бурелом.

И он снова повернулся ко мне задом, словно показывая мне свое место. А я плелся следом, вспоминая нацеленный на меня ствол, заряженный тремя процентами смерти.

Так, получается, даже НПС может меня завалить!

Не знаю, где и когда в Версиане начинается геймплей, но я чувствовал, что уже завяз в нем по уши.