Читать книгу Короли афер - Сергей Николаевич Дергунов - Страница 13
1909 год
ОглавлениеПол Варбург продолжал действовать по своему плану. Первый пункт этого плана – собрать одобрения Доклада от всех ассоциаций. Этот пункт казался Полу самым простым. Поначалу так оно и было. В нескольких ассоциациях доклад проскочил, как по маслу. Но потом стало твориться что-то непонятное. Например, он согласовывает с председателем ассоциации дату конференции, готовится к ней, изучает специфику отрасли, а накануне получает уведомление о переносе конференции.
Чтобы не терять времени, Варбург договаривается с другой ассоциацией, но и с ней все повторяется по тому же сценарию. За весь январь ему не удалось получить ни одного одобрения.
Что делать? Снова идти на поклон к Моргану? Но тогда получится, что сам Варбург ни на что не способен. Это может поставить крест на его честолюбивых мечтах. После встречи с Хозяином эти мечты обрели реальную основу. Если у него получится протолкнуть закон о Центральном Банке через Конгресс США, его ждет карьера финансового куратора американского филиала треста. Он займет место великого Моргана.
Нет. Он должен все сделать сам.
***
В марте Морган собрался посетить судостроительную верфь «Харленд энд Вольфф» в Белфасте. Он хотел увидеть своими глазами процесс строительства кораблей. А, заодно, проконтролировать, как выполняются его указания.
Перед отъездом он вызвал Джорджа Перкинса.
– Джордж, ты еще помнишь о моем поручении?
– Вы о приманке для американских миллионеров, сэр?
– Именно.
– Пока у меня только одна идея, сэр. Я прочитал в лондонской газете о новом автомобиле компании Роллс-Ройс. Что, если попробовать «вытащить» их автомобиль на Парижскую выставку и как следует преподать все это в газетах?
– Хм, а что за автомобиль?
– Они назвали его «Серебряный дух», сэр.
– И что в нем особенного?
– Они пишут, что после пробега в две тысячи миль на автомобиле вышел из строя только топливный краник, сэр. А еще они пишут, что на ровных участках его можно разогнать до 90 миль в час.
– Так, – Морган встал, прошелся по кабинету, – а когда будет выставка в Париже?
– В следующем году, сэр. Весной.
– Так, – Морган уселся на диван, – идея неплохая. Неплохая, – задумчиво повторил он, – но, боюсь, корабль к этому времени не закончат.
– Ладно, – произнес он после небольшой паузы, – я как раз собираюсь в Англию. Попробую их поторопить.
В этот раз Морган готовился ехать в Европу не один. Он собирался взять с собой Изабель Дион. Ему нравилась эта девушка. Она никогда ни о чем не спрашивала, ни о чем не просила, была искусной любовницей и могла поднять настроение.
Знала ли она, кто он такой? Нет, вряд ли. Газет она не читала, а где еще можно было узнать про великого Юпитера? Он для нее был обычный богатый старичок. Настало время, показать ей, кто он на самом деле.
Он собирался показать ей, какие он строит корабли, как перед ним распахиваются двери роскошных отелей, как, зайдя в отделение «Морган банка» в Париже, Лондоне или Риме, он скажет: «Это тоже мой банк». Он собирался показать ей всю Европу, съездить в экзотический Египет. А потом, возможно, и сделать ей предложение.
Отбытие в Европу было назначено на завтра. Сегодня вечером можно было бы завалиться к Изабель, а утром сделать ей сюрприз: официально пригласить ее в круиз. Но на Моргана вдруг напало романтическое настроение, и он решил не ехать сегодня к Изабель, а посетить напоследок другую любовницу. Изабель же он напишет романтическое письмо и утром передаст с Фредди. Пару часов на сборы, и к отплытию водитель доставит возлюбленную на судно.
Морган достал лист бумаги, взял ручку, обмакнул перо в чернильницу и написал: «Мадемуазель Изабель! Соблаговолите…». Морган зачеркнул слово «соблаговолите» и задумался. А что писать? Он никогда в жизни не писал женщине. Нельзя сказать, что Морган никогда никого не любил. Он любил свою первую жену, но он не помнит, чтобы писал ей письма. А может, и писал, только забыл как. Давно это было.
«Ладно, письмо напишу завтра». Морган взял трость, цилиндр и вышел из кабинета. Проходя мимо секретарши, он буркнул через плечо: «Вы свободны», – и вышел на улицу.
– К Мадлен, – сказал он, сев в машину.
– За цветами заезжать? – спросил Фредди
– Не нужно.
Наутро, лежа в кровати Мадлен, он смотрел сквозь полуоткрытые веки, как она суетится на кухне. Вчера ночью он не смог закончить начатое дело. В паху была ноющая боль, а желания не появлялось. «Что за черт, – подумал Морган, – ублажаю любовниц, плачу им деньги, а взамен – ничего!».
– Мадлен!
– Да, дорогой.
– Тебе писали, когда-нибудь любовные письма?
– Кто бы, интересно, мне их писал, Джон?
– Ну а если бы написали, то, что ты захотела бы в них прочитать?
– Ну, наверное: «Любовь моя Мадлен, твоя красота затмевает мне солнце, часы, проведенные без тебя – это пытка для меня», что-то в этом роде.
– Ха, здорово у тебя получается. Слушай, давай-ка, напиши себе приглашение, ну, скажем, в театр. Только это все: «любовь моя» и так далее, тоже туда включи.
Через полтора часа Морган сидел у себя в кабинете и писал. Перед ним лежал листок бумаги, исписанный ровным женским почерком. Старый ловелас «творчески перерабатывал» послание для Изабель. Вот что у него получилось в окончательном варианте: «Любовь моя Изабель! Твоя красота затмевает мне Солнце. Не согласишься ли ты разделить со мной путешествие по Европе? Часы, проведенные без тебя – это пытка для меня. Жду тебя на палубе корабля в час пополудни».
Большой босс вызвал Фредди.
– Фредди, передай это письмо мисс Дион, подожди пока она соберется и привези ее на причал к часу дня.
Без четверти час Морган был на палубе корабля. Он уже отправил провожающих: Джорджа Перкинса и управляющего банка. Он стоял возле трапа, держась за поручни, подставив лицо свежему весеннему ветру. На причале показался его черный лимузин. Водительская дверь автомобиля распахнулась, из нее вышел Фредди и стал подниматься по трапу.
– А где Изабель? – задал вопрос Морган, не дождавшись пока водитель взойдет на палубу.
– Она не поедет, сэр.
– Как не поедет? Что она сказала?
– Она сказала: «Я не поеду».
Волна жара образовалась внутри Моргана и хлынула к лицу. Кисти рук, сжимающие поручень, побелели. Лицо окаменело.
– Фредди, я освобождаю тебя от любой работы. Возьми в гараже «Форд» и выясни, кто у нее есть. К моему возвращению ты должен знать о нем все.
Морган мог задержать корабль и выяснить все сам. Но вместо этого он спустился в каюту и дал волю эмоциям. Он схватил со стола вазу с цветами и с силой бросил ее об пол.
– Сука, – метаясь по каюте кричал Морган, – нашла себе молодого гаденыша!
Выпустив пар, старый любовник успокоился, сел на диван и позвонил стюарду.
– Приберите здесь все, – сказал он спокойным голосом, когда стюард пришел.
Морган вышел из каюты и направился на капитанский мостик. На мостике стоял капитан и два офицера.
– Добрый день, джентльмены, – приветствовал их шеф, входя в рубку.
– Добрый день, сэр, – нестройным хором ответили присутствующие.
– Не пора ли отправляться?
– Я только ждал вашей команды, сэр, – ответил капитан, – у нас все готово.
– Тогда вперед, капитан!
Через одиннадцать дней Морган прибыл на верфь «Харленд энд Вольфф» в Белфасте. Его встречали Томас Эндрюс и незнакомый джентльмен лет шестидесяти с густой, но аккуратно подстриженной бородой, в которой за право первенства боролись седые и черные волосы.
– Разрешите представить, сэр, – соблюдая традиционный этикет, сказал Эндрюс, – это мой дядя, лорд Уильям Джеймс Пирри, основатель и владелец верфи.
– Рад встречи, мистер Пирри, – произнес финансист, протягивая руку.
– И я рад встречи, мистер Морган, – ответил аристократ, пожимая протянутую руку. – Как будет лучше, мистер Морган: мы сначала пообедаем или сначала проедем в доки?
– Давайте, сначала в доки.
То, что увидел Морган на стройплощадке, его просто поразило. Нагромождение лесов простиралось почти на триста метров в длину и больше восьмидесяти метров в ширину. Оглядывая верхние балки на высоте семьдесят метров, нужно было придерживать цилиндр, чтобы не слетел с головы. А еще выше располагался консольный кран с шестидесятиметровой стрелой. Остов одного корабля уже приобрел видимые очертания. Киль второго корабля планировали заложить сегодня 31 марта 1909 года.
Экскурсию проводил Эндрюс. Он рассказал, что для строительства кораблей пришлось реконструировать трех-портальную верфь в двух-портальную и полностью переделать конструкции порталов.
– Все работы производятся по сетевому графику, – говорил Эндрюс, – согласно которому каждый новый этап начинается сразу же, как только появляется техническая возможность.
– Я хотел бы взглянуть на этот график, – сказал Морган.
– Тогда нужно проехать в контору, мистер Морган, – произнес лорд Пирри.
– Джентльмены, после увиденного у меня разыгрался аппетит. Поэтому, не перекусить ли нам где-нибудь?
После обеда Морган рассматривал сетевой график Эндрюса. Томас давал пояснения.
– Как я понял, корабль будет готов не раньше лета 1911 года? – попросил уточнить Морган.
– Совершенно верно, сэр.
– А нельзя как-то ускорить строительство?
– Это невозможно, сэр. У нас уже на каждый ряд заклепок по два клепальщика. Еще плотнее мы их поставить не можем, будут только мешаться. Если бы они могли быстрей махать молотками, чем сейчас, они бы махали. Мы платим им за каждую заклепку. Те работы, которые можно производить параллельно – производятся.
– Но у тебя на графике спуск на воду стоит 20 октября 1910 года, а потом только один квадратик: установка оборудования и отделка интерьеров. Их что девять месяцев будут отделывать?
– Такой срок мне указал мистер Робертсон, сэр.
– Ладно, Том, вижу у вас все продумано. А как там мистер Блэк? Не срывает ваш график?
– Нет, сэр. Все материалы подвозят вовремя. У него есть свой график, полностью синхронизированный с общим графиком работ. Ни одного отклонения пока не было.
– Я хотел бы с ним увидеться.
– У нас сегодня торжественная закладка киля второго корабля, сэр. Мистер Блэк там будет.
– Хорошо. Кстати, вы уже обсуждали с мистером Исмеем, как мы назовем наши корабли?
– Первый «Олимпик», второй «Титаник», сэр, если вы не возражаете.
– А что, мне нравится, – промолвил Морган после небольшого раздумья.
Торжественную закладку киля «Титаника» приехали освещать репортеры всех газет, претендующих считаться новостными изданиями. Тем более что на таком событии легко состряпать сенсацию. Везде, где можно употребить слово «самый», сенсация рождается сама собой. А у этого корабля все было «самое»: самый большой, самый комфортабельный, самый непотопляемый, самый дорогой.
Репортеры облепили Моргана, но ему удалось быстро от них отвязаться, оставив им на растерзание лорда Пирри и Томаса Эндрюса. Сам он в это время уединился с Джерри Блэком, менеджером по строительству.
– Как успехи, мистер Блэк?
– Все, как вы приказали, сэр.
– Эндрюс ни о чем не догадывается?
– А как он может догадаться, сэр? Он ведь подписывает только официальные накладные. А всю приемку материалов и оборудования веду я.
– Как надежно вы храните настоящие накладные?
– Они в тайнике в моей квартире.
– Ну, что ж, работайте, мистер Блэк, – и Морган отправился к толпе репортеров спасать кораблестроителей.
Немного расстраивало то обстоятельство, что ускорить строительство не получится. Зато теперь известны точные сроки его окончания, и к этому моменту нужно обеспечить прибытие американских толстосумов в Европу. Осталось создать событие, пропустить которое настоящий джентльмен не в праве, если он, конечно, и дальше собирается оставаться «настоящим джентльменом».
Идея Перкинса поймать толстосумов на супер автомобиль – неплоха. Пусть на парижскую выставку не успеть, но есть же другие события. Автопробег, например.
Через два дня, войдя в Лондонское отделение «Морган банка», его владелец сразу же прошел в комнату телеграфистов.
– Мне нужно отправить телеграмму в компанию Роллс-Ройс в Дерби, – заявил Морган. – Сообщите им, что я хотел бы встретиться с мистером Роллсом или Ройсом или с обоими вместе.
За ним еще не закрылась дверь, а телеграфист принялся отстукивать текст телеграммы. Через час он входил в кабинет шефа с телетайпной лентой в руке.
– Из Роллс-Ройса сообщают, сэр, что мистер Роллс сейчас в Лондоне, а мистер Ройс – в Манчестере, и связаться с ними они не могут.
– А вы не знаете, нет ли штаб квартиры Роллс-Ройса в Лондоне?
– Не знаю, сэр. Можно посмотреть в телефонном справочнике.
– Ладно, идите.
Морган позвонил в колокольчик. Вошла секретарша управляющего. Своей у владельца банка здесь не было. Он редко бывал в Лондоне и считал расточительным платить деньги служащей, которая будет бездельничать триста дней в году. Ничего страшного не случится, если одна секретарша поработает за двоих в короткие периоды пребывания шефа в Англии. «Почему она стоит и молчит? – удивленно рассматривал Морган вошедшую секретаршу. – Неужели так сложно научиться: войти и сказать «да, сэр»?
– Пригласите управляющего, – буркнул владелец банка, так и не дождавшись нужных слов.
– Да, сэр – секретарша вышла.
«Ну, хоть так», – успокоился Морган.
Кабинет управляющего находился в пяти ярдах, через приемную. Сколько нужно времени, чтобы встать из-за стола, пересечь почти весь свой кабинет, приемную, открыть дверь шефа и войти в его кабинет? Секунд десять. Моргану показалось, что управляющий появился гораздо быстрее. Одобрительно кивнув головой, шеф распорядился:
– Узнайте для меня, нет ли в Лондоне штаб квартиры компании Роллс-Ройс. Если нет, попробуйте разыскать мистера Роллса. Он сейчас должен быть в Лондоне.
В Лондоне еще не было системы телефонной связи между банками, такой, как в Нью-Йорке. Управляющий начал созваниваться со знакомыми банкирами через городской коммутатор. Больше часа он потратил, пока не вышел на банк, в котором знали мистера Роллса. Он был клиентом этого банка и у них был номер его квартирного телефона. Управляющий записал номер и отнес листок шефу.
Морган снял трубку и продиктовал номер. Через несколько секунд из трубки раздался мужской голос:
– Квартира мистера Роллса.
– Я хотел бы услышать мистера Роллса.
– Но его сейчас нет, сэр.
– Тогда передайте ему, что его разыскивает Джон Пирпонт Морган, и запишите мой номер телефона, – Морган продиктовал цифры, – записали?
– Извините, мистер Морган, это Чарльз Роллс. Приходится соблюдать конспирацию. Репортеры не дают прохода. Чем могу быть полезен?
– Скорее, мы оба можем оказаться полезны друг другу, мистер Роллс. Я предлагаю пообедать где-нибудь сегодня.
– Не возражаю, мистер Морган. Только давайте уедем в какое-нибудь тихое местечко, где нас никто не узнает.
За обедом в уютном ресторанчике лондонского предместья Роллс повторил свой вопрос:
– Так в чем мы можем оказаться полезны друг другу, мистер Морган?
– Я строю корабли. Огромные и роскошные трансатлантические лайнеры. Один из них будет готов, примерно, через полтора года. Я хочу заполнить первый рейс этого корабля богатейшими людьми Старого и Нового Света. Для этого мне нужно выманить американских богачей в Европу. Понимаете?
– Не совсем, мистер Морган. Пока не вижу свою роль в вашем спектакле.
– Сейчас дойдет очередь и до этого, – улыбнулся Морган. – Перед моим отъездом в Англию мой помощник рассказал мне о вашем замечательном автомобиле «Серебряный дух». И вот, я подумал, а что, если, скажем, весной 1911 года в Европе пройдет какой-нибудь грандиозный пробег с участием чудо-автомобиля. Это ведь может вызвать интерес богачей?
– Если я правильно понял, вы хотите выманить американских миллионеров на приманку, посадить их на свой корабль и увезти в Америку?
– Точно, мистер Роллс.
– А в чем мой интерес?
– Ну, как же? Ваш автомобиль окажется победителем, а американцы любят лучшее. Вы откроете для себя новый рынок.
– Допустим. Собственно, что я теряю? В любом случае, лишняя реклама не повредит. Я согласен, мистер Морган. Когда вам нужен этот пробег?
– В мае одиннадцатого года.
– Я много слышал о вас мистер Морган, газеты писали, что вы спасли Америку от кризиса, что вы финансист мирового масштаба. Теперь я вижу, что они не преувеличивают, а приуменьшают. Рад был с вами познакомиться, – Роллс встал и протянул руку для прощанья.
Это была их первая и последняя встреча. Через год Чарльз Роллс погибнет во время испытательного полета аэроплана.
В конце апреля 1909 года Джон Пирпонт Морган вернулся в Нью-Йорк. На причале его встречал Фредди. Когда загрузили багаж, сели в салон, и машина тронулась, Морган спросил:
– Ты выяснил, о чем я тебя просил, Фредди?
– Да, сэр.
– Ну? – сейчас Моргана раздражала его немногословность, – не тяни.
– Это артист. Я не узнал, как его зовут, но знаю адрес. Можем туда съездить.
– Не сейчас, Фредди. Я устал. Когда он бывает дома?
– Обычно днем, сэр. По вечерам – он у мисс Дион.
– Ладно, отвези меня домой.
Дома Морган отказался от предложенного мажордомом обеда, принял ванну и лег в постель наслаждаться планами мести.
***
Пол Варбург продолжал бороться с кознями, которые ему устраивал неведомый противник. То, что такой противник есть, уже не вызывало сомнений. Но как его выявить? Самое лучшее было бы внедрить в секретариат двух или трех ассоциаций своих людей. Они смогли бы выяснить, с кем общается председатель ассоциации или шеф офиса. Через некоторое время останется сравнить списки и выявить совпадения фамилий.
Легко сказать, внедрить. Ладно бы в одну. Тут можно было бы вывести из строя одну секретаршу, а на ее место подставить несколько своих кандидатур. Но если аналогичный случай повторится в нескольких местах, разве это не вызовет подозрение?
Нужно более простое решение. Пока Варбург его искал, по всей Америке прокатилась волна забастовок. Ассоциации вообще стали отказываться от созыва конференций, ссылаясь на трудности со сбором своих членов. Мол, многие предприниматели заняты затыканием дыр, образовавшихся в результате перерывов в производстве.
Впору было опустить руки. Но такой вариант не для Варбурга. Освободившееся время он решил потратить на обработку ассоциации банкиров. Банкам забастовки не грозили.
Получить одобрение Доклада банковской ассоциацией – нелегкая задача. Во-первых, банкирам не задуришь голову финансовыми терминами. Во-вторых, по сути будущего законопроекта, самой пострадавшей стороной становились банки, не входящие в трест. Они попадали под полную зависимость от треста. Атакой в лоб такую крепость не возьмешь. Нужна военная хитрость.
Уловка Варбурга заключалась в следующем. Крупных банкиров поодиночке убеждали в том, что уж такой мега банк, как его, наверняка, станет одним из учредителей Центрального банка.
В разговорах с банкирами Варбург понял, что публичное чтение доклада будет только во вред. Поэтому он договорился с председателем ассоциации банков Берном Форгеном, вместо чтения доклада на конференции, сразу начать его обсуждение со сторонниками нововведений. Форген был одним из тех крупных банкиров, которым посулили привилегии в новой системе, поэтому горячо поддержал Варбурга.
По сути, обсуждение доклада превратилось в спектакль, на котором «сторонники» и «оппоненты» разыгрывали свои роли. Но к концу конференции позиции сторон сблизились, благодаря небольшим взаимным уступкам. Когда вопрос поставили на голосование, слово взял один из банкиров, сидящих в зале.
– Джентльмены, мне не понятно: что мы обсуждаем? Почему мы не заслушали текст доклада? Из нас делают ослов, джентльмены. Я считаю, пока не зачитан текст, одобрять доклад контрпродуктивно. Предлагаю отложить голосование.
– Извините, но вы не правы, – взялся ответить Форген, – в ваши офисы, джентльмены, были разосланы отпечатанные экземпляры доклада. Я так понимаю, большинство присутствующих с ним ознакомилось, ведь не всем хочется выглядеть ослом. Не так ли, джентльмены?
В зале раздался громкий дружный смех. Больше вопросов не было. В результате, в конце ноября 1909 г. одобрение ассоциации банков было получено.
Последний диалог на конференции не был импровизацией. Это была задумка Пола Варбурга. Накануне вечером по офисам банков развезли текст доклада и оставили у секретарей. Пометки «срочно ознакомить» на бумагах не было. Поэтому секретарши спокойно засунули доклад в папки для утреннего ознакомления. Психологически все было рассчитано верно: доклад никто не читал.
Но еще нужно было сделать так, чтобы банкиры винили в этом самих себя. Вот для чего был задуман последний диалог. Слово «осел» в нем было ключевым. Оно и сработало.
Тем временем, забастовки рабочих к середине декабря постепенно затухли. Можно было возобновлять работу с остальными ассоциациями. Но они, как по уговору переносили конференции на следующий год. Рождество оно и в Африке – Рождество, а уж в Америке особенно.
***
План мести у Моргана созрел давно. Брошенный любовник ждал только подходящих условий для его воплощения. Прохладная погода и длинные, темные вечера – вот что было нужно. Оба эти условия, обычно совпадают в декабре месяце.
За те полгода, которые оказались сладким временем ожидания, Моргану удалось самому, не прибегая к помощи детективов, узнать всю подноготную любовника «проститутки» (по-другому он про себя Изабель не называл). Это оказалось совсем не сложно. Оказалось достаточным сходить лишь на один спектакль с его участием и посидеть рядом с девушкой, пришедшей в театр с цветами. Он задал один единственный вопрос:
– А кто это так прекрасно поет?
– О, вы не знаете? – и тут полился такой поток информации, что Морган пожалел об оставленных в машине блокноте и карандаше.
Но главное Морган запомнил: имя мерзавца, укравшего у него Изабель и то, что парень родом из Бостона.
Если бы у парня были другие интересы, кроме театра и любовницы, можно было обойтись и без имени. Но на тех двух маршрутах (к дому Изабель и в театр), за рамки которых артист ни разу за полгода не вышел, засаду не устроишь. Места слишком людные. Следовало выманить его на другой маршрут.
Наконец, назначенный день настал. Накануне будущей жертве в почтовый ящик опустили фальшивую повестку в суд. Утром он обнаружил эту повестку, перечитал несколько раз, но ничего не понял. Каким свидетелем? По какому делу? Какого Фокса из Бостона? Стоп. Знакомая фамилия – Фокс, Бостон. Но он уже десять лет не был в Бостоне! Нет, они там решительно сошли с ума. Надо сходить и все выяснить.
Повестка была на шесть часов пополудни. Днем он был занят на репетиции, а после ее окончания молодой человек, не спеша, двинулся к зданию окружного суда. Свернув в глухой переулок, он увидел стоящий на дороге автомобиль. Когда до автомобиля оставалось шагов двадцать, из него вышел очень крупный мужчина и отодвинулся к стене дома. Прислонившись к стене, он достал сигарету.
Между мужчиной и машиной было достаточно места, чтобы пройти, но, когда молодой человек поравнялся с автомобилем, задняя дверь внезапно распахнулась. Боковым зрением артист увидел движение мужчины, почувствовал резкий толчок и упал на заднее сиденье машины. В нос ему ударил незнакомый запах, и он потерял сознание.
Очнулся молодой человек в лежачем положении на дне лодки со связанными за спиной руками и вонючей тряпкой во рту. Открыв глаза, он сразу же уперся в обращенный на него взгляд пожилого мужчины. Во взгляде не было ненависти, скорее даже просвечивал интерес.
– Очнулся, сынок? Не надо, не отвечай. Я вижу тебе трудно это делать. Поправь меня, если я окажусь не прав. Тебе ведь говорили в детстве, что брать чужое нельзя? (Молодой человек кивнул). Вот, а ты взял. (Молодой человек энергично отрицательно затряс головой). Взял, взял – не отпирайся. За это ты будешь наказан, – и старик кому-то кивнул.
Сильные руки подхватили молодого человека и поставили на ноги. Затем эти руки обвязали вокруг его пояса веревку и неожиданно столкнули в воду.
Молодой человек утонул не сразу. Он отчаянно боролся за жизнь. С силой отталкиваясь от воды ногами, он раз за разом всплывал на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Но через нос вдохнуть большую порцию не получалось. Сознание постепенно покидало его. Он видел двух человек в лодке. «Когда же они будут меня вытаскивать»? – была его последняя мысль.
Через минуту эти двое достали труп из воды, развязали руки, вытащили кляп и снова столкнули в воду.
***
Изабель Дион жарила яичницу с беконом, когда раздался звонок в дверь. Изабель радостно побежала открывать своему любимому. Распахнув дверь, она увидела совсем не того, кого ждала.
– Ты!? – вырвался у нее удивленно испуганный возглас.
Ее гость отстранил ее от двери, вошел и неожиданно заткнул ей рот и нос платком с резким запахом.
Очнулась она распятой на кровати совсем голая. Во рту торчал кляп. Она увидела, что ее гость шарит по ящичкам шкафов, просматривает бумаги и кладет их обратно. Наконец, он нашел нужный листок, свернул его и сунул к себе в карман. Затем он нашел пустой глиняный горшок из-под цветка, достал из кармана свернутый листок и положил его в горшок. Обведя взглядом квартиру, он подошел к кухонному шкафу и поставил туда горшок.
Мужчина приблизился к кровати и молча посмотрел в глаза жертвы. Ужас пронзил все клеточки мозга Изабель. «Он сейчас меня убьет», – молотком врезалось в виски. Эта мысль была последней, потому что в следующее мгновение ее лицо накрыла подушка. Боль и страх вытеснили все мысли и оставались с ней до конца.
Когда тело Изабель перестало подавать признаки жизни, он отнял подушку от ее лица, отвязал все веревки и вытащил кляп. После этого он уложил тело на бок, подложил под голову подушку и накрыл одеялом. Форма ее живота не оставляла сомнения, что она беременна. Он не мог не заметить этого и раньше, когда раздевал бедную девушку, но это никак не повлияло на его планы.
Согласно этим планам, он прошел в ванную и сдернул резиновый шланг, соединяющий бак с керосином и титан. Керосин начал вытекать тонкой струйкой на пол. По гладкому полу ручеек находил незаметные глазу уклоны и растекался по комнате. Одно русло двигалось по направлению к кровати. Гость подождал пока горючая жидкость не достигнет края простыни, лежащего на полу. Дождавшись, он взял с туалетного столика бронзовый подсвечник и зажег свечу от зажигалки. Свечу он поднес к краю простыни и увидел, как та вспыхнула.
После этих манипуляций гость с грохотом бросил подсвечник на пол рядом с кроватью и пошел на выход. Он запер дверь на ключ, вышел из подъезда и двинулся по направлению к Бродвею. Там его подхватил автомобиль и увез в темноту.
***
Полицейское расследование происшествия не дало никаких результатов. Единственной уликой могла послужить записка, обнаруженная в глиняном горшке. Записка хоть и потемнела по углам, но была вполне читаема. Размашистым мужским почерком в ней было написано: «Прощай Изабель и будь счастлива в новой жизни». Подписи не было.
Из всех бумаг, которых всегда полно у каждого человека, в сгоревшей квартире осталась только эта. Зачем ее засунули в горшок? Чтобы не сгорела? Создавалось впечатление, что эту бумагу детективам подсовывают. Если это так, то убийца – автор письма. Хотя, может оказаться, он хочет навести полицию на ложный след. Нельзя исключать и возможности, что убитая сама случайно сунула записку в это горшок. Зачем?
Да мало ли зачем. Кто знает, какая мысль придет женщине в следующий момент?
Следовательно, версия несчастного случая имеет право на существование. Более того, позволяет быстро закрыть дело. Девушка могла принять снотворное, во сне уронить подсвечник и задохнуться угарным газом. Но мог ли шланг сам сдернуться со штуцера? А если не сам? А если девушка случайно задела его рукой и не заметила этого?
Проверить, насколько плотно шланг прилегал к штуцеру, было невозможно. Шланг обгорел настолько, что крошился в руках. Детектив Питер Вудмэн, ведущий это дело, попросил экспертов проверить, можно ли было случайно сдернуть шланг.
Опрос соседей и сослуживцев погибшей выявил, что она встречалась с молодым человеком около полугода, а до этого к ней приезжал пожилой джентльмен на большой машине с водителем. Предположив, что этот джентльмен снимал для девушки квартиру, полицейские выяснили имя владельца квартиры, но найти его не смогли.
Молодой человек убитой, оказавшийся бродвейским певцом, тоже куда-то исчез. Это сразу родило еще две версии. Он мог испугаться беременности любовницы, убить ее и сбежать. А мог кто-то третий, например, тот пожилой джентльмен, из ревности убить их обоих.
Питеру Вудмэну предстояла рутинная отработка всех версий.