Читать книгу Лудингирра - Сергей Николаевич Фирсов - Страница 6

Ургула ждал наступления темноты. Еще не были готовы осадные орудия для штурма, да и лестниц маловато было. Город – энси знал это не понаслышке – имел прочные стены и множество башен из которых очень удобно бросать на головы камни и лить смолистый кипяток. Если мы и победим, то дорогой ценой. А еще эти лагашцы совсем не к месту…

Тут мысли Ургулы прервал командир амореев. Он ввалился в шатер, бесцеремонно развалился на стуле и пропихнув себе в глотку горсть винограда, осведомился:

– Э! Зачем приказа не даешь? Мои воины день ждут. Второй будут ждать? Э? Я как им сказать буду?

Энси мрачно посмотрел на аморея и подумал: дикарь дикарем, а в науку лезет!

– Не беспокойся, Магабеш, башни подтянем и начнем. – сказал он.

– Э-э-э! – возразил аморей. – Башни-шмашни! Мы так до утра стоять будем? Как, а? Мене лестниц есть! Много хватает! Я тебе такие слова скажу: если ты приказа не дашь, я дам. Боишься – так и скажи. Я без твоих людей справлюсь, понял?! Один мой воин десятерых твоих стоит! Я ждать не буду! От сердца говорю: я никого не боюсь! Я пришел сюда глотки резать, и я так буду делать! Вот как я тебе скажу, понял?!

Разгневанный аморей покинул шатер. Ургула подозвал к себе одного из воинов и спросил:

– Когда башни будут готовы?

– Почти готовы…

– Пусть торопятся. А то наши дикари не усидят на месте – рванут в атаку, и захлебнутся в горячем кипятке. А мне отвечать перед хозяином… Это еще что?! – подивился Ургула, глядя как к его шатру подходят три царских воина в сопровождении дикарей.

– Командир, тебе слова сказать хотят! – прояснил ситуацию Магабеш.

– Зачем пришли?

– Ургула! – обратился посланник. – Наш царь Утухенгаль хочет лично с тобой встретиться.

– За кого он меня считает?! За глупца? Передайте царю: скоро врата Эреду будут лежать в пыли, а сам он станет пищей собакам.

– Наш царь хочет говорить с тобой. – повторили они.

– В ловушку меня заманить решили? Не выйдет! Не на того напали!

– На тебя никто не нападает, Ургула! – возразил посланник. – Клянусь Энлилем! Если ты опасаешься за свою жизнь – можешь взять с собой пару воинов. Но знай: тебе ничто не угрожает.

– Что-то слабо верится…

– Настоящему воину страх не к лицу. – ответил переговорщик.

Амореи испытующе взглянули на Ургулу. И он почувствовал, как под их взором начинает таять его авторитет, словно медуза под лучами солнца. Откажись он – и больше никогда дикари подчиняться ему не станут.

– Ладно. Так и быть: я согласен на переговоры с Утухенгалем. – пересилив себя, ответил глава Уммы.

Проходя по улицам Эреду, Ургула был весьма поражен количеством воинов. По его сведениям, сил у царской армии должно быть меньше вполовину. В царском городе энси был лишь раз, когда присягал на верность Утухенгалю. Многое с тех пор изменилось…

Ургула недолго верен был своей присяге. Он и его окружение понимали, что потомку Энменлуанны Великого управлять одним городом – занятие недостойное. Но что поделать, коли старейшины выбрали чужеземца на престол! Верные люди свели Ургулу с аморейским вождем Эбехом. Сам Ургула называл его Хозяин.

Когда впервые Ургула с ним встретился в стенах Уммы, он сначала не мог понять: кто перед ним. Лицом вроде аморей, но одет по-нашему в дорогое платье. В отличии от своих соплеменников разговаривает рассудительно и спокойно, понимает в управлении, военном деле и не подумаешь, что дикарь. Что-то в нем притягивало. Слово свое Хозяин держал твердо. Если пообещал воинов – считай они уже у тебя.

В первую встречу Хозяин долго говорил, что потомку Энменлуанны подобает надеть царскую тиару и что амореи поддержат Ургулу все как один, так как считают его законным наследником.

– Время забыть старые обиды. – заверял Эбех. – То, что сделано твоим предком Энменлуанной – сделано им. Не тобой. Ты за это не в ответе. Мой народ и твой народ хочет одного – мира и процветания. От сердца говорю: я и мои воины готовы служить тебе, чтобы законный наследник сел на престол.

Такие слова из уст повелителя амореев звучали сладостной песней в ушах Ургулы.

Потом были победы над Лагашем и Ниппуром. Только в сердце Ургулы запало сомнение: Эбех ли служит ему или он находится в подчинении у аморейского вождя. И если сейчас Эреду падет и Утухенгаль будет повержен, кто сядет на престол: он – законный наследник или вождь дикарей?

«Если после падения Эреду случится худшее, тогда каков будет мой удел?» – спрашивал себя Ургула и ответа не находил. С другой стороны, ему тяжко было смотреть в глаза царю. И не только потому, что он нарушил клятву. Просто Ургула чувствовал себя чужим и среди амореев и среди своих…

Царь встретил Ургулу так, будто никакой войны и не было.

– Давно не виделись… – сказал Утухенгаль. – Я уже начал забывать о твоем существовании.

Ургула стоял, всматривался в каменное лицо царя и не знал можно ли расценивать его слова как издевку или это что-то иное…

– Надо поговорить наедине… – царь отпустил охрану и остался в зале только с правителем Уммы.

Эта ночь для Этаны показалась самой длинной в его жизни. Он уже не надеялся на выкуп за царского военачальника. Его беспокоило другое: никто в бой не вступает. Поэтому он решил лично взглянуть чем заняты уммиты и амореи. С холма он наблюдал, что амореи жгли костры и о чем-то громко спорили. Его внимание привлек один дикарь, стоявший у костра. Он пуще всех что-то кричал, демонстрировал собратьям свой меч, а потом хлебнув из кувшина стал рассекать лезвием воздух и показывать в сторону городских стен. Остальные одобрительно возглашали непонятные слова и жевали мясо.

– Прибыл наш посланник. – услышал за своей спиной Этана.

– Ну, говори, не тяни. – торопил энси.

– Царь отказался платить выкуп за своего командира.

Правитель Лагаша скрипнул зубами:

– И это все, что он сказал?

– Да, это все.

– Хорошо. Подождем битвы, посмотрим кто из них окажется сильней.

– Битвы не будет. – сообщил посыльный.

– Почему не будет?

– Ургула заключил союз с царем.

– Мой кузен и раньше клялся ему в верности! – ухмыльнулся Этана. – А дикари… Они куда теперь?

– Утухенгаль берет их к себе на службу.

Энси задергал нижней челюстью, напряг желваки на скулах, но промолчал.

Ворота Эреду открылись и первыми запустили в город аморейских воинов. Они шли медленно, вертели головами, пожирая глазами все вокруг и отпускали восхищенные возгласы. Проходя мимо царского дворца, облицованного лазуритом и украшенного гигантскими статуями львов, амореи вообще притихли. Кто-то из них робко подошел к изваянию и как бы невзначай коснулся его гривы.

– Смотри, как настоящий! Это сделано как, э? Такой сделать вообщэ нельзя!

Другой аморей ему крикнул:

– Э! Че ты руками трогаешь! Кто разрешил?

– Я смотреть хочу!

– Тебе командир позволил, да?!

– Эй, зачем такие слова?! Что ты хочешь сказать?

За спиной любопытного возник Магабеш дабы собственной персоной разрешить возникший спор. Воин тут же присмирел:

– Я ничего… я не ломал… просто посмотреть хотел… От сердца говорю: посмотреть и больше ничего…

– Ты знаешь кто ты такой, баран? – спросил Магабеш.

Любопытный даже уменьшился в размерах, ожидая жесткого удара.

– Ты теперь царский воин! Понял, баран?!

– Да, конечно, понял…

– Вот и веди себя достойно, а не как баран! Знаешь почему этот лев такой большой? – Магабеш тыкнул пальцем в статую. – Это потому что он царю служит. А кто царю служит того хорошо кормят! Вот поэтому! Будешь хорошо служить и ты такой же будешь! Иди, а то укусит тебя! У, баран! – гаркнул Магабеш и под одобрительный хохот соплеменников швырнул вояку в общую кучу. Затем подойдя ко льву, посмотрел изваянию в глаза, дотронулся до гривы и тихо произнес:

– Э-э-э! Такой бывает? От сердца говорю: как живой! Да-а! даже зубы есть…

По темным коридорам дворца бродил Ургула в полном одиночестве. Мыслями своими еще погруженный в разговор с царем, он никак не мог понять: счастье улыбнулось ему или горе великое навалилось.

Навстречу ему гордо, да вразвалочку, с высоко поднятой головой плыл по залам Магабеш. Он уже успел раздобыть три субату, богато расшитых бисером, напялив их на себя все разом прямо поверх бараньей шкуры и заткнув за пояс дубину, имел вид такой гордый, будто владыка дворца здесь именно он.

– Э, командир, а где царь? – деловито спросил Магабеш. – Куда царь подевался, а? Я его тут по всему дворцу ищу. Кого ни спрошу – все молчат и отворачиваются. Почему?! Он зачем прячется, а? У него враги есть? Ты мне скажи – я тем врагам глотки резать буду! Ты мене знаешь! Я сказал – я так делать буду!

От этой непосредственности Ургула нервно засмеялся.

– Тебе зачем царь понадобился?

– Как зачем?! – по-детски удивился главарь амореев. – Слова́ хочу сказать!

– Какие еще слова?

– От сердца слова́ хочу сказать. Тебе знать зачем?! Ты ж не царь! Я ему сказать хочу!

– Понимаешь, царь Киэнгира – это очень большой человек. И просто так к нему не пускают.

– Почему?

– Ну… он очень занят.

– Э-э-э! – это означало, что в голове аморея началась непростая мыслительная работа. – Смотри, командир, мне вот ожерелье дали. – хвастался Магабеш показывая на своей шее драгоценность. – Настоящее серебро, сказали… Видишь? Много стоит, сказали!

– Магабеш! Это украшение на сбрую коня.

– Да, на коня! – радость в аморее забурлила и стала выплескиваться через край. – Конь, командир! Конь теперь тоже есть у меня! От сердца говорю: черный; настоящий большой конь! Я смотрел: белого нет вообще, черный как ночь! А коню ожерелье зачем, э? Ты что, командир, не понимаешь?! Коню сбрую надо! Ожерелье я сам заберу! Вот как делать надо! Чтобы всем хорошо было! Я теперь на большом черном коне ходить буду! Уважение иметь буду! Пусть все смотрят на меня как на господина! Как я выгляжу? Мне идет серебро, э?

– Тебе идет. – подтвердил Ургула.

– Как думаешь, мне подарят еще коней, э?

– Подарят, обязательно подарят. – вздохнул Ургула.

– От сердца говоришь?

– От сердца, от сердца…

– Тогда смотри: когда царя увидишь, скажи ему мои слова: если он боится врагов, скажи, чтоб больше не боялся потому что теперь я здесь. Вот поэтому! Так и скажи. Обещаешь?

– Обещаю… – ухмыльнулся Ургула. – Так и скажу.

Этана долго наблюдал, как амореи и уммиты заходят в город и тем рушат все его планы.

– Похоже Инанна уже выбрала победителя в этой битве. – сказал кто-то из военных.

– У богов своя воля, а у меня своя. – ответил Этана и дал приказ срочно покинуть земли Эреду.

Утро застало Лудингирру в опочивальне совершенно разбитым. Рана под левым плечом стала гноиться. Дамгула по просьбе мужа вывела его в сад и послала служанку в храм за лекарем.

К обеду пришел лекарь с таким скорбным видом, что Лудингирра почувствовал себя уже при смерти. Врачеватель сначала попросил госпожу удалиться, ибо негоже было добропорядочной жене присутствовать при великом таинстве исцеления, а затем привычным образом воскурил благовония и обработал рану священным маслом.

Лудингирра до поры с интересом взирал на то, как лекарь замешивал свою мазь. Но она была настолько зловонной, что Лудингирра не выдержал и как в бреду запричитал:

– Что это за мазь? Хочешь, чтоб я руки лишился? Меня уже тошнит!

В саду появился Эннам.

– Почтеннейший, – обратился он к лекарю. – Ты уверен, что эта мазь поможет моему господину?

– Средство мое исцеляет, – монотонно произнес лекарь. – а помогает – молитва и доброе слово.

Эннам вопросительно взглянул на служителя. А тот невозмутимо накладывал на рану мазь со словами:

– Демон вселился в твоего хозяина. Вот и терзает его изнутри…

– Мой господин был ранен стрелой в бою! – опротестовал Эннам.

– Для раны – мазь, а для исцеления – заклинание от демонов. – он протянул слуге глиняную табличку с текстом. – Читайте перед сном.

Тут мазь стала проявлять свои целебные свойства от чего Лудингирру перекосило в судорогах, и он весь покрылся испариной.

– Эннам! Сделай что-нибудь! Плохо мне!

– Ты что такое натворил, почтеннейший?! – возмутился верный слуга.

– Терпение, уважаемый, терпение… – ничтоже сумняшеся, вздохнул целитель. – Это демон сопротивляется… не хочет, видно, тело покидать. Но доброе слово и смиренная молитва – сделают свое дело. Так что начинайте молиться. С вас пять шеклей.

– Сколько? – хрипнул Эннам.

– Дай ты ему… – умирающим голосом сказал Лудингирра. – Пусть так! Лишь бы помогло…

Слуга отсчитал серебро и выпроводил служителя храма.

– Вот, Эннам, это расплата мне за финиковую рощу! – бил кулаком по скамье Лудингирра.

– Не говори так, мой господин.

– Может следует найти эту женщину… и денег дать, чтоб колдовство сняла… Помнишь, что она сказала?

– Какую женщину? – спросила Дамгула, появившись внезапно, будто из ниоткуда.

– Я тебе не рассказывал… дурная история… – бормотал Лудингирра. – Я, то есть мы… в походе колдунью встретили… Проклятье ее сбывается…

– Мой господин, дозволь сказать. – Эннам собрался с духом. – Моя мать рассказывала мне что амореи исцеляют раны иначе. Они прижигают их каленым лезвием и помогает.

– О, боги! – вырвалось у Дамгулы. – Может лучше мазью? Она же из храма.

– Ты точно знаешь, прижечь – поможет? – Лудингирра приподнял голову от скамьи.

– Так говорят… – оправдывался Эннам.

– Тогда… хорошо, это все же лучше, чем остаться без руки… Накаляй лезвие. Надеюсь, от боли я не сойду в царство теней…

Как же долго длилось время для Лудингирры, пока он ждал Эннама с раскалённым ножом! Он желал, чтобы это случилось сколь можно быстрее или не случилось вовсе. Это ж как надо прогневать богов, чтобы такое страдание терпеть! Где-то в глубине сердца голос вещал ему: амореи же исцеляются! А другой голос – спорил: то амореи! Дикари, им привычно!

И почему во имя исцеления требуется терпеть такие муки? Несправедливо! Кабы можно было извести страдания, если не до конца, то хоть на чуточку – отдал бы за это многое…

– Закрой глаза, мой господин! – Эннам навис над Лудингиррой словно мрак ночной.

– А… Ты уже здесь… принес… хорошо, давай. Дамгула где?

– Она ушла.

– Правильно, не надо ей смотреть… на это.

– Возьми вот…

– Что это? Зачем мне эта деревяшка?

– Сожми ее зубами мой господин, легче будет!

Лудингирра выполнил просьбу. Слуга зафиксировал ему голову и коснулся раскалённым металлом плеча… По всему дому прокатился рев раненного льва, и перекусанная пополам деревяшка упала под ноги Эннаму.

Часть вторая. В рабстве