Читать книгу Секретарь парткома - Сергей Николаевич Сержпинский - Страница 3

Начались трудные будни секретаря парткома. Женщины в конторе совхоза явно были разочарованы, что секретарём парткома избрали не Станицкую Тамару, а другого человека со стороны. Сидя в своём маленьком кабинете, Мальков слышал такие разговоры бухгалтеров. «Вот, Кокорин был настоящим секретарём парткома, – говорила одна из женщин, – а этот совсем не похож на руководителя, какой-то невзрачный и всё время сидит в кабинете. Кокорин был главнее директора и сам руководил совхозом».

Возможно, женщины специально начинали такие разговоры, чтобы Мальков слышал. Первые дни он действительно разбирался с бумагами в кабинете, читал копии протоколов последних собраний, написанных ровным понятным почерком. Из протоколов он узнал, что директор Петров Владимир Андреевич самоустранился от руководства совхозом, а руководили секретарь парткома Кокорин и Лёвин – главный агроном. Петров был тоже новичком в совхозе. Он отработал до прихода Малькова меньше года. Из протоколов партийных собраний Вадим так же выяснил, что собрания проводились не регулярно, а по Уставу должны проводиться ежемесячно.

Первое партийное собрание, работая в совхозе, Вадим провёл после пленума ЦК КПСС, состоявшегося 15 июня 1983 года. На повестке дня партийного собрания стоял один вопрос: «Задачи коммунистов по выполнению решений Пленума ЦК КПСС от 15 июня 1983 года». Докладчиком на собрании он назначил себя.

Собрание он провёл не так, как его учили в райкоме комсомола, и выступающих не назначил и не подготовил. Ему надоела эта формалистика и заорганизованность. «Пусть люди сами решают, выступать им или нет», – подумал он. В разгар летних работ явка коммунистов оказалась хуже, чем на прошлом выборном собрании, когда его выбирали на должность секретаря парткома. На это собрание приехала инструктор Иванова. Директор Петров тоже присутствовал, но посреди собрания попросил разрешения отлучиться и сбежал, для решения хозяйственных проблем.

Своё выступление Мальков начал с анализа докладных записок директору от специалистов совхоза и от бригадиров, которые указывали на случаи пьянства и прогулы работников совхоза. Затем подкрепил свой анализ цитатами из речи Юрия Владимировича Андропова. В речи генсека было много воды и общих фраз, которые часто встречались в различных выступлениях. Вадим тоже вставил эти цитаты в свою речь:

«Социализм в нашей стране навсегда ликвидировал эксплуатацию и социальный гнёт. Великим достижением явилось полное уничтожение национального угнетения. Мы были первыми, кто утвердил на практике политическое равноправие женщин. Огромным завоеванием социализма стало то, что всем гражданам обеспечен доступ к образованию и культуре, веками остававшимися привилегией имущего меньшинства».

Мальков оторвал свой взгляд от бумаги и заметил безразличные лица присутствующих, а кое-кто сидели с закрытыми глазами и дремали. Но оратор продолжил читать текст выступления.

«Всё это – огромные завоевания советского общества, огромные успехи и в развитии социалистической демократии. То, что в этом плане уже сделано, давно поставило социализм впереди самых демократических буржуазных государств».

Генеральный секретарь ЦК КПСС, в конце своей речи, указывал так же на необходимость укрепления трудовой дисциплины. Он выдвинул предложение, за прогулы привлекать не только к дисциплинарной ответственности, но и к уголовной.

Закончив свой доклад, Мальков оторвал свой взгляд от рукописи и спросил:

– Товарищи, кто желает выступить по повестке дня?

В зале все притихли, а инструктор Иванова вопросительно посмотрела на Вадима:

– Ты назначил выступающих? – едва слышно прошептала она.

Вадим понял свою оплошность и обратился к своему заместителю Станицкой:

– Тамара, ты вроде бы хочешь что-то сказать?

Она нехотя вышла к трибуне и немного поговорила о плохой дисциплине в совхозе. После её выступления пришлось собрание закрыть.

По душам с директором новый секретарь парткома пока ещё не беседовал, не представлялось случая. В конце июня у Вероники приближался день рождения и Мальков пригласил в гости Петрова, чтобы в не принуждённой обстановке с ним поближе познакомиться.

В тот день, к шестнадцати часам, к трёхэтажному дому из белого кирпича, в котором на третьем этаже жили Мальковы, подъехала грузовая машина. В окно сын Вова увидел, как из кабины машины вышли бабушка и дедушка. Он с радостью сообщил об этом родителям и побежал их встречать.

Почти одновременно приехал и директор совхоза с супругой на директорском уазике. Гостей встретила в подъезде сама Вероника и провела в квартиру. Её родители уже не раз бывали в гостях в квартире Мальковых, а Петровы пришли впервые. Директор был в красивом свитере, так как на улице стояла прохладная погода, а его жена в нарядном платье. Вадим уже знал, что супругу директора звали Таней и представил Петровых родителям Вероники.

В гостиной уже был накрыт стол закусками, в квартире вкусно пахло пирогами, которые испекла Вероника. Сразу гостей пригласили к столу.

– Что будете пить? – спросил Петрова Вадим, открывая в серванте бар, в котором стояли бутылки со спиртными напитками: одна с водкой, армянский коньяк и две бутылки виноградного вина.

Но директора опередил Виктор Петрович – отец Вероники.

– Мне бы лучше водки, – застенчиво произнёс он.

– Мне тоже, – согласился с ним Владимир Андреевич.

А мне, Вика, лучше налей вина, – обратилась к дочери Анна Григорьевна.

Когда мужчинам хозяева наполнили хрустальные стопки водкой, а женщинам бокалы вином, то муж новорождённой поздравил её с днём рождения, пожелал ей всяческих успехов и предложил выпить за её здоровье. Так гости пили, закусывали и снова поздравляли виновницу торжества, пока водка не закончилась.

Виктор Петрович предложил перейти на коньяк, но Анна Григорьевна запротестовала: «Нам ещё ехать домой».

– Оставайтесь на ночь, – стала уговаривать родителей Вероника.

Устав сидеть за столом, Владимир Андреевич попросил Вадима показать квартиру. Сам он жил в селе Молотово в деревянном, щитовом доме. Они зашли в маленькую комнату, где Вова с Надей рисовали цветными карандашами и фломастерами за письменным столом.

– Это что за таракан? – спросил директор Надю, заглядывая в её тетрадь. Там у неё был нарисован кружок и в разные стороны от него отходили линии.

– Это не таракан, – возмутилась она, – это же солнце!

С широкими улыбками отец с гостем вышли из комнаты. Вадим показал Петрову туалет, затем они осмотрели ванную. На потолке в ванной зияло большое оранжевое пятно. «Это крыша течёт», – объяснил Мальков. Квартира хорошая, но есть два недостатка: зимой от потолка холодно, а летом крыша в некоторых местах протекает. Затем они пошли на балкон. С высоты третьего этажа открывался вид на ближайшие деревянные дома и огороды. Где-то вдали за полем синел лес, а над ним нависала дождевая туча.

– Наверное, будет дождь, – сказал Вадим, глядя на тучу. – Вы ещё не начали заготовку кормов?

– Нет. Наш агроном, Степан Викторович, сопротивляется, ждёт июля. Настаивает, что трава пока не подросла и семена злаковых трав не созрели.

Вадим начал чувствовать свою ответственность за совхоз, но у директора всё же ответственность была больше, в виде зарплаты в двести пятьдесят рублей в месяц. У Малькова ответственность измерялась зарплатой в двести рублей. Петров не прислушивался к мнению первого секретаря райкома партии, а слушал мнение своего главного агронома. Вадим в мыслях рассудил: «Если Петрова снимут с должности, то он, конечно, потеряет больше, чем я. Но мне из-за него свою должность терять не хочется».

Директор, наверное, понял его озабоченность и с серьёзным видом стал успокаивать:

– Вадим Николаевич, не волнуйтесь, без кормов не останемся, если даже лето будет дождливое, – говорил он. – Силос можно и в дождь заготовить.

– А я бы не стал рисковать, – возразил Вадим, – Я помню, как в нашем районе несколько лет назад приходилось всем городским рабочим и служащим ездить зимой в леса на заготовку еловых веток. Кормили коров еловыми ветками, потому что корма в большинстве хозяйств закончились. Даже ездили на Украину и в другие места за соломой.

– Я тоже это помню, – согласился Петров, – но не будем думать о плохом.

На этом их беседа на балконе закончилась. Вадим предложил всем гостям ещё выпить. У него была бутылка коньяка, но директор отказался. Тесть хотел попробовать коньяка, однако тёща ему запретила выпивать – надо ехать, потом домой.

Из дальнейших разговоров выяснилось, что Владимир Андреевич Петров, около года назад, работал в колхозе «Верный путь», этого района, главным инженером. Он хорошо разбирался в сельскохозяйственной технике, окончив сельхозинститут. Наверняка в институте он агрономию и другие тонкости изучал, но полагался на своих специалистов: на агронома, зоотехника и ветеринарного врача. Александр его понимал, что всё знать не возможно, и пусть отдельные направления берут на себя узкие специалисты. И, тем не менее, за всё нёс ответственность директор. Совхоз Молотово являлся одним из самых крупных хозяйств в районе. В совхозе было около тысячи гектаров пахоты, и крупного рогатого скота насчитывалось полторы тысячи голов, вместе с молодняком.

Домой гости уехали вечером на своём транспорте. У директора за рулём был личный водитель, а тесть надеялся, что на дороге в этот вечерний час гаишников не будет.

Первые дни работы в совхозе, Мальков не знал чем заняться. Над ним не было начальника, как в ПМК. Ходить хвостом за директором было неудобно. Он подумает, что парторг слишком его контролирует и, конечно, обидится. С директором он уже посетил все животноводческие фермы, побывал в гараже и ремонтной мастерской, познакомился почти со всеми механизаторами. В совхозе насчитывалось десять грузовых автомашин, в том числе два молоковоз, пять гусеничных тракторов, восемь колёсных тракторов «Беларусь» и четыре крупных колёсных трактора «Т-150». С механизаторами в совхозе проблем не было. Почти на всех фермах у доярок имелась подмена. Так что совхоз «Молотово» был укомплектован кадрами. Работая инструктором в райкоме комсомола, Мальков знал, что во многих колхозах и совхозах района не хватало механизаторов и доярок.

Не имея над собой начальника, он мог ничего не делать и просто сидеть дома, заниматься своими делами. Однако он понимал, что такой образ жизни мог быстро закончиться.

В деревне Кленовики находилась ферма на сто голов крупного рогатого скота, и он решил с утра пораньше посетить ферму, поговорить с доярками. Дойка коров начиналась с пяти часов утра, и Вадим пришёл туда к началу работы. Утром было прохладно, и он был одет в свою повседневную одежду: плащ, костюм и шляпу.

– Здравствуйте девушки, – громко поздоровался он, заходя в комнату отдыха, где собирались доярки перед работой. Здесь работали, в основном, пожилые женщины и одна была помоложе, лет сорока.

Они тоже весело поздоровались. Собрались пока не все, двух доярок ещё не было, опаздывали.

– Хочу узнать, какие проблемы у вас, чем смогу помочь?

– Чем вы поможете? – с иронией сказала пожилая доярка. – Кокорин тоже обещал помочь, но полы никто не ремонтирует, транспортёр для раздачи кормов уже год не работает. Приходится сено таскать вручную.

– А директору вы об этом говорили? – спросил парторг.

– Что с директора взять? Он человек, как и вы, новый, скромный, ни с кого спросить не может. Главный зоотехник сюда почти не показывается, мы уже забыли, как он выглядит.

Вадим думал, что в совхозе дела идут хорошо, а получается, что специалисты плохо работают. Хотя главный зоотехник не являлся коммунистом, он решил заслушать его отчёт о работе на ближайшем заседании парткома.

Когда доярки ушли работать, он тоже прошёлся вдоль фермы, видел, как они надевали доильные аппараты на соски коровам, перед этим обмывали коровам вымя. Работая в райкоме комсомола, он тоже посещал фермы, где работали комсомолки, и знал, как надо мыть коровам вымя. Тут он обратил внимание, что некоторые доярки вымя моют кое-как, или совсем не моют. После окончания дойки, пастух выгнал стадо на пастбище.

Вадим высказал свои замечания старшей доярке, о том, что плохо моют коровам вымя, но она оправдалась, что ей некогда за всеми смотреть, самой работать надо. Впечатление от этой фермы осталось у парторга плохое, воздух тяжёлый, сплошной аммиак, вентилятор не помогает. Кругом на полу навоз, скотники, вечно выпивши, чистят навоз плохо. Пол во многих местах прогнил.

Под этими впечатлениями он решил ехать в село Молотово и поговорить с директором. Но сначала он зашёл домой позавтракать, так как время было ещё девять часов утра.

– Фу, как от тебя навозом пахнет, – сказала жена, когда он вошёл в квартиру.

– Ничего страшного, привыкай, теперь мне придётся иногда бывать на фермах. Зато зарплата у меня будет большая, – с довольным видом произнёс муж.

– Ты поросёнка и кроликов накормила, – спросил он.

– Ещё не успела. Может, сам сходишь в сарай?

Позавтракав манной кашей, которую жена приготовила, Вадим пошёл кормить своих животных. Сараи находились за сто метров от четырёх многоквартирных домов. Для каждого дома были построены из белого кирпича длинные сараи гаражного типа. Задуманы они были для хранения дров, чтобы топить титаны в ванных. Однако люди стали в них держать скотину, телят, поросят и даже баранов. Строили эти дома и сараи работники передвижной механизированной колонны, в которой до этого времени работал Мальков инспектором отдела кадров. Рабочих в ПМК не хватало, и директор Фроловский велел принимать на работу всех подряд, даже с тремя статьями за прогулы и пьянство. В связи с этим обстоятельством и дисциплина в ПМК была плохая. Качество строений тоже желало лучшего.

Идти до сараев приходилось в резиновых сапогах по грязи, часто ноги грязь засасывала, и сапоги приходилось с трудом вытаскивать из этой жижи. Причём в руках Мальков нёс небольшое пластмассовое ведро с кашей для поросёнка. Борясь с грязью, он жидкую кашу из ячневой крупы, частично расплескал. «Зачем в деревне строить многоквартирные дома? – с возмущением думал он, – лучше бы строили одноэтажные дома нового проекта». Он слышал разговоры начальства о том, что строили по устаревшим планам, которые навязывало областное руководство для экономии средств. Видимо, многоквартирные дома обходились дешевле одноэтажных котеджей.

Поросёнок ещё был двухмесячный и ел не много. Тёлку он, перед посещением фермы, передал пастуху. У кроликов в клетках было пусто и пришлось идти косить траву с картофельным мешком, на клеверное поле, расположенное неподалёку. Там он встретил соседку по лестничной площадке Лиду Мясникову. Она тоже пришла косить клевер для своих баранов.

– Здравствуйте, Вадим Николаевич, – с испугом произнесла она, – главный агроном ругается, что мы тут косим. А где нам косить? Вы уж похлопочите за нас, чтобы не ругались. Лёвин даже хочет штрафовать за это.

– Ладно, Лида, похлопочу, – пообещал Мальков. Ещё недавно, он сам воровато оглядывался, когда косил клевер, а теперь он здесь самый главный и никого не боится.