Читать книгу Фиктивный брак по-московски - Сергей Николаевич Сержпинский - Страница 4

Пятнадцатого августа Сухорукову надо было приступить к работе на ЗИЛе. Его приняли на два месяца учеником к опытному токарю в ремонтный цех, где размещались различные станки. И вдобавок ещё с испытательным сроком, с окладом на этот период в размере сорока пяти рублей в месяц. Завод занимал огромную территорию, и было несколько проходных. Каждый цех здесь имел своё название и назначение. Эти небольшие сведения он узнал в отделе кадров.

После работы вечером, он застал дома Дарью и Анну Михайловну, сидящими у телевизора и с печальными лицами. Они объявили ему: «Умер Виктор Цой». Он сразу не понял о ком идёт речь, возможно, это их родственник. По телевизору в этот момент исполняли песню: «Мы ждём перемен». И Саша вспомнил автора этой песни.

– Отчего он умер? – устало садясь на диван, спросил Сухоруков.

– Он погиб в автокатастрофе. Очень популярный был певец. А как твои успехи?

Саша рассказал о том, как прошёл его первый рабочий день. Его наставником назначен Смирнов Павел, тридцатилетний мужчина, женатый, коммунист. Работает на заводе десять лет, поступил туда сразу после службы в армии. Сейчас зарабатывает около пятисот рублей в месяц.

– Мне на заводе тоже будут выдавать талоны на продукты – похвастал Сухоруков, – аванс дадут в двадцатых числах. Как получу деньги, я с вами за питание рассчитаюсь.

– О деньгах не беспокойся, – успокоила его Анна Михайловна, – тебе самому надо будет одежду покупать, в том числе на зиму. И матери не забудь денег послать.

После ужина Даша предложила ему сходить в кино, она заранее купила два билета в кинотеатр «Москва». Сухоруков с радостью согласился, а будущая тёща выдала им двадцать пять рублей крупной купюрой и мелочь на дорогу.

– Что за фильм будем смотреть? – спросил он.

– Американскую кинокомедию «Один дома».

Молодая пара вышла на улицу и села в троллейбус. Кинотеатр «Москва» находился в конце Тверской улицы на «Триумфальной площади» в то время она называлась «Площадь Маяковского».

Последние дни стояла жаркая летняя погода. В троллейбусе было душно и жарко, хотелось погулять по улице, но до начала сеанса оставалось пятнадцать минут. И пять минут они всё же постояли перед кинотеатром, когда приехали.

– Давай после кино погуляем пешком, – предложил Александр.

– Если ты не устал, то я согласна, – ответила девушка и с интересом посмотрела на него. Парень от этого взгляда даже смутился. Она выглядела великолепно, в летней футболке и белых женских брюках. Под модной одеждой просматривалась её стройная фигура. Из-под футболки выделялись её небольшие девичьи груди.

В кинозале народу было очень много, и духота стояла невыносимая. Даже смеяться не хотелось, хотя все кругом смеялись. Иногда и Даша смеялась, но он лишь улыбался.

Через полтора часа фильм закончился, и молодая пара вслед за толпой оказалась на прохладной улице. Саша посмотрел на свои часы – было полдевятого вечера. Солнце ещё светило из-за высоких зданий, а по дороге ехала поливальная машина, разбрызгивая воду по асфальту.

Рядом с кинотеатром стояли будки с телефонами-автоматами.

– Можешь позвонить по телефону домой матери, – предложила Даша, – Я тебе дам монет по пятнадцать копеек. Заходи в будку с междугородним таксофоном.

Саша зашёл в тесную кабинку, а она стояла в дверях и подсказывала, как пользоваться этим таксофоном. Он радостный поговорил с мамой и бабушкой, пока не закончились у Даши монетки. Их надо было каждую минуту отпускать в разъём таксофона. После переговоров с родными, парень и девушка, не спеша, пошли вдоль Тверской улицы. Даша спросила:

– Тебе, Саша, какие больше девушки нравятся, блондинки или брюнетки?

– Мне только ты нравишься, больше никто.

– А до меня, кто-то нравился?

– Многие нравились, но ты всех лучше, – ответил он и взглянул на неё.

– А я чувствую себя виноватой, оттого, что к тебе равнодушна, – сказала она. – Я к тебе стала относиться, как к товарищу или брату. Видимо, привыкла.

– А тебе, Даша, какие парни нравятся? – спросил в свою очередь Александр.

– Мне парни, мои ровесники, вообще не нравятся. Нравятся взрослые мужчины. Сама не знаю почему.

Так они шли, мирно беседуя, пока не наткнулись на столовую. И Даша предложила: «Давай зайдём, мне надо разменять двадцать пять рублей». В столовой тоже, как и везде в Москве, было тесно от большого количества людей. Девушку, привыкшую к тесноте большого города, это не смутило, и она встала в очередь.

– Тебе чего взять? – приближаясь к раздаче, спросила она.

– Мне всё равно. Я сыт.

– Тогда она взяла на своё усмотрение компот и песочные пирожные. Они сели за столик, где сидели ещё двое. Быстро всё съели и вновь вышли на улицу.

– У вас с мамой, как обстоят дела с финансами? – спросил Саша. – Я чувствую себя большим должником. Питаюсь у вас уже больше месяца.

Она немного помолчала, обдумывая вопрос и затем ответила:

– Папа при жизни получал большую зарплату, как министр, тысячу рублей в месяц. А может и больше. Я точно не знаю. А мама никогда раньше не работала и получает сейчас социальную пенсию, двенадцать рублей. И я получаю стипендию тридцать рублей. Маме должны уже начислить пенсию по потере кормильца, за папу. И на сберкнижке у неё около двадцати тысяч рублей. Мы бы могли купить легковую машину, но ездить на ней будет некому.

Саша хотел сказать, что мог бы он ездить. В армии он был водителем военной грузовой машины. Но постеснялся об этом говорить. Он не чувствовал себя членом их семьи, хотя они с матерью относились к нему, как к родственнику.

– Извини, что я задал такой личный вопрос. Я с вами живу и вижу, что вы не шикуете. Думал, что у вас большие трудности, а теперь мне будет легче. Кусок в горле не застрянет.

Она засмеялась. И потом предложила:

– Давай, я поговорю с мамой, и мы окажем твоей семье гуманитарную помощь. Дадим тебе денег, и ты отправишь перевод своей матери.

– Спасибо, я не смогу принять такую помощь. Скоро я и так начну неплохо зарабатывать, – отказался Сухоруков.

Молодые шли медленно и за разговорами не чувствовали усталости. За углом виднелся какой-то сквер или бульвар. Наташа предложила: «Пойдём, посидим, а потом доедем до дома на троллейбусе». Он согласился, и они сели на лавочку, сделанную из крашеных деревянных реек, скреплённую по сторонам металлическими деталями.

В этом небольшом сквере было ещё несколько лавочек и на каждой сидели парочки влюблённых. На той, что была ближе, парень с девушкой целовались. Даша посмотрела на них и засмущалась. Через какое-то время она предложила своему жениху: «Я тоже так хочу».

Саша обнял её и стал целовать в губы, но через минуту девушка вдруг отстранила его: «Хватит, пойдём на троллейбус».

– Ещё не поздно, можем посидеть, – запротестовал он.

– Мне это не доставляет удовольствия, – сказала она и пошла в сторону остановки.

Он последовал за ней, и пока шли, признался:

– Мне было приятно тебя целовать, но не очень. Где-то я читал, что целовать девушку, которая меня не любит, то же самое, что пить не сладкую воду.

– Извини, – сказала она, и первая зашла в прибывший троллейбус.

К дому они приехали быстро, и только вошли в квартиру, как следом пришёл сосед генерал Попов. Все поздоровались. Анна Михайловна засуетилась и пригласила гостя присесть и предложила чаю. Он сел на диван, а от чая отказался.

– Я к вам пришёл сообщить, что молодых будут регистрировать восемнадцатого августа. Я договорился.

Потом он спросил, как у Александра дела с работой, и тот ответил, что уже сегодня смену отработал. Глядя на Дашу генерал поинтересовался: «Ну, как? Жених тебе стал больше нравиться?» Она засмущалась и пожала плечами. Анна Михайловна с улыбкой сообщила:

– Они сейчас пришли из кино. Думаю, что скоро поладят.

– Ну, и, слава Богу, – вздохнул Николай Арсеньевич. – Тогда, я пойду. На регистрацию не опаздывайте, вот извещение, – протянул он Анне Михайловне бумажку.