Читать книгу Степной десант. Гвардейцы стоят насмерть! - Сергей Нуртазин - Страница 9

Батальону капитана Овчинникова удалось избежать окружения и соединиться с другими подразделениями дивизии у поселка Яшкуль, который и предстояло оборонять. Ночь дала красноармейцам, измотанным переходом и подготовкой позиций, небольшую передышку. Вострецову повезло меньше, Селиванов «по-свойски» выделил его в охранение. Теперь Гришка отмахивался от надоедливых и кусачих комаров, боролся со сном, ловил звуки ночи и вглядывался в темноту. Ночь стояла теплая, тихая. Лишь изредка тишину нарушал звонкий стрекот кузнечиков и тонкий комариный писк. Над степью нависло чудесное звездное полотно неба, но в этот час Вострецову было не до любования луной и звездами, он знал, от его бдительности зависит жизнь товарищей. Эту науку он запомнил еще во время обучения. А спать хотелось нестерпимо, до слез, со времени начала боев ему так и не удалось нормально выспаться. Усталость брала свое, грузом висела на плечах и ногах, тяжелели веки, мысли путались, уводили далеко от этих мест. Григорий то и дело отгонял сон, растирал лицо ладонью, мотал головой.

К середине ночи задул прохладный ветерок, облегчая страдания, перенесенные от жары, отгоняя сон и комаров. Не всех. Один из них исхитрился, больно укусил в шею. Гришка почесался. Порыв ветра освежил лицо. Взгляд выхватил в тусклом свете луны движение. Темные пятна быстро приближались к позициям роты.

«Не иначе немцы. Один, второй, третий».

Впереди, метрах в пятнадцати, в ложбинке шорох. «Может, разведка наша возвращается?» Гришка окликнул:

– Стой, кто идет?!

В ответ раздалось только шуршание. Вострецов громко предупредил:

– Стой! Стрелять буду!

И снова молчание. Нервы не выдержали, Вострецов нажал на спусковой крючок. Короткая автоматная очередь разрезала тишину. Ответного огня не последовало. Не прошло и минуты, как рядом оказался Селиванов с двумя бойцами. Сержант спросил:

– Чего стрелял? Немцы?

Вострецов указал на наступающие зловещие тени.

– Видишь, ползут, а в ложбинке шорох.

Селиванов знаком заставил всех молчать, всмотрелся в темноту, ухмыльнулся:

– Эх ты, Гришка, вместо головы шишка. Это же перекати-поле.

– Так я ж… – попытался оправдаться Вострецов.

– Так я ж, – передразнил Селиванов и обратился к бойцам:

– Оставайтесь здесь. Если что, прикроете. Вострецов, за мной, посмотрим, что там за шорох в ложбинке.

Николай выполз из окопа, за ним последовал Вострецов.

Немцев в ложбинке не оказалось. Десяток шаров перекати-поля, подгоняемые ветром, шуршали, цеплялись друг за друга, тщетно пытались выбраться на ровную поверхность. Селиванов кивнул Вострецову на высохшие растения.

– Вот они, твои немцы.

– Так мне показалось.

– Когда кажется, креститься надо. Я приметил, как ты в прошлом бою со страха к Богу обратился. Ты же Вострецов комсомолец, а в Бога веришь.

– Да, я…

Селиванов по-родственному посмотрел на Гришку:

– Все правильно, у многих такое бывало, береженого Бог бережет. А я вот в Бога не верю… Товарищ мой, Ванька, верил… Ему в первом бою с немцами руку оторвало и живот разворотило… Я к нему подбежал, гимнастерку разорвал, чтобы рану перевязать, а у него на груди крестик, весь в крови… Глаза в небо смотрят. И такая в них боль и мольба… Тоже, наверное, Бога молил, чтобы Всевышний ему жизнь сохранил… Так с мольбой в глазах и помер… А Степан Бражников, как и я, тоже не верил… Мы с ним с финской знакомы. Хотел мне анекдот рассказать, так и не успел… Где он теперь? Пуля она не разбирает, верующий ты или нет…

Вострецов молчал. Николай положил руку ему на плечо:

– Ты не обижайся. Каждому свое. Хочешь верить – веруй, может, тебе Бог и поможет… Ладно, поползли назад, надо командиру доложить о твоей бдительности…

За чрезмерную бдительность старший лейтенант Хитров журить не стал, но и хвалить тоже. Отправил бойца спать. Однако хорошо отдохнуть Вострецову не удалось. С утра немцы мелкими группами стали прощупывать позиции полка, ближе к полудню к ним прибыла артиллерия. Вострецов отметил, что и к десантникам подошла помощь. Накануне он видел, как в Яшкуль прибыли три десятка всадников из калмыков и рота автоматчиков. Справа, на взлобке, развернулась минометная батарея. Схватка с врагом предстояла серьезная.

Вострецов не ошибся, в полдень немцы пошли в наступление на Яшкуль. И снова бой, и снова позади мирное селение, а впереди враги. И снова Гришка видел с высоты взлобка, как накатывает беспощадной волной эта вражеская неуемная сила, как, следуя отработанной тактике, грузовики с немецкими солдатами охватывают поселок с юго-запада и юго-востока, как более десятка крестоносных танков, при поддержке пехоты и артиллерии, пошли в лобовую атаку. Один из танков достиг позиций десантников в том месте, где держали оборону Вострецов и Селиванов. Здесь же появился и Хитров. То и дело выкрикивая: «Отсекайте пехоту! Пехоту отсекайте!» – подбежал к сержанту:

– Селиванов, подпусти его поближе и…

Договорить старший лейтенант не успел, взрыв заставил его пригнуться. Когда Хитров выпрямился, Селиванов уже держал в руках противотанковую гранату.

– Сделаем, командир, не первый раз на танки ходить.

Хитров посмотрел в сторону танка. Огонь десантников заставил немецких пехотинцев залечь.

– Селиванов, пора.

Николай рванулся было из окопа, но в этот момент в смотровую щель боевой машины ударил патрон противотанкового ружья. Из открытого люка стали выскакивать немецкие танкисты, на помощь им поспешили пехотинцы. Десантникам пришлось туго, если бы на помощь не подоспел комбат Овчинников с тремя автоматчиками. Ручные гранаты и шквальный огонь защитников Яшкуля заставили немцев откатиться. Лишь только они отошли, к капитану Овчинникову прибежал связной.

– Товарищ капитан, сообщение от майора Голохвастова…

Крик: «Воздух!» заставил всех присесть. Тройка «Мессершмиттов» с ревом пронеслась над окопами, обстреляла их из пулеметов и умчалась в сторону поселка.

Связной отряхнулся, продолжил доклад:

– Командир полка Цыганков в Утте, никак не может прорваться к Яшкулю. Майор взял командование на себя…

Овчинников с некоторым раздражением прервал связного:

– Знаю. Говори по делу.

– Немцы прорвали оборону на стыке восьмой и девятой рот и ворвались в поселок. Надо ударить им во фланг и закрыть брешь.

Овчинников посмотрел на Хитрова:

– Отделение Селиванова поступает в мое распоряжение. Держись, старлей…

* * *

Овчинников, автоматчики и остатки отделения Селиванова устремились к поселку, на улицах которого уже кипел бой. Николай и Гришка подбегали к глинобитному дому на окраине, когда взрыв артиллерийского снаряда повалил их на землю. Сами встать они уже не смогли. Гришка получил легкую контузию и ранение в руку, Селиванова ранило в ногу и голову. Дальше воспоминания Гришки стали отрывистыми, боль и усталость то и дело бросали его в забытье. Он помнил расплывчатые лица санитаров, которые несли его в санчасть, помнил хруст песка на зубах и привкус крови во рту. Запомнилась ему и недолгая затишка ближе к вечеру, столбы черного дыма над Яшкулем, когда в сумерках, на виду у немцев, двухтысячный отряд под командованием майора Голохвастова уходил из поселка мимо кургана с названием Ацха-Хартолга…