Читать книгу Пекло. Книга 2. Генезис - Сергей Анатольевич Панченко, Сергей Панченко - Страница 7

По округе разносился стук кузнечного молота. Угольный дым стелился к земле, мешаясь с туманом. Кузня работала без выходных. Над трубой через равные промежутки времени вспыхивали разлетающимся цветком снопы искр. Харитон и Вторуша только и успевали превращать металл в нужные для хозяйства изделия. Железо, пока ещё из своих запасов, перековывали в скобы для скрепления брёвен, мотыги для сельхозработ, штыки и совки для лопат, молотки и прочее.

Зарянка жила. С горем пополам удалось одолеть бесконечную зиму. Похудели все. Мужики особенно выглядели отощавшими. У Александра глаза сделались в два раза больше прежнего, так же как и голова. Шея удлинилась, плечи стали уже.

– Аглая, я снова чувствую себя подростком, – пожаловался он жене. – Я выглядел так же, когда мне было лет пятнадцать.

– Я твой намёк поняла. Ты хочешь сказать, что я уже стара для тебя, – посмеялась бывшая администратор экокомплекса.

– Ага, точно, я вообще слишком молод для серьёзных отношений. Мне мама не разрешает.

Отношения бывшего начальника и его подчинённой складывались гармонично. Александр признался девушке, что его первый брак в сравнении с этим просто какая-то адская нелепица. Он чувствовал Аглаю, а она его. Даже находясь на расстоянии, оба ощущали настроение друг друга. Александр знал, что сказать, Аглая – как это понять и отреагировать.

Гордей с Забавой тоже жили душа в душу. Девушка иногда впадала в короткие периоды депрессии, вспоминая родителей, момент, когда поняла, что их не стало, свой подвальчик, по которому скучала, до сих пор считая его настоящим домом. Но Гордей в силу лёгкости своего характера умел выводить её из состояния депрессии.

Самые новоиспечённые жители Зарянки – Поликарп, Матрёна с детьми Демидом и Евдокией – были рады тому, как их приняли. К тому же в Зарянке благодаря им появился велосипед. На нём можно было ездить только внутри комплекса, потому что снаружи земля была слишком рыхлой и скользкой. Весенние дожди превратили холм с городищем в настоящий остров посреди бескрайнего моря.

Голод гнал людей поскорее отправляться на поиски пропитания, но этому мешала вода. Бесполезно было куда-то отправляться, если подобная ситуация была повсюду. Все населённые пункты в округе, скорее всего, оказались затоплены, следовательно, их подвалы, единственный источник сохранившегося пропитания, тоже.

Голодали все, но особенно страдал от отсутствия нормального питания Дружок. У него начала лезть шерсть, ноги и живот облысели. Он смотрел на всех добрым взглядом, говорящим: «Вот я умру, что вы без меня делать будете?» Как ни странно, умирать он не стал. Прошло некоторое время, и пёс как будто начал восстанавливаться. На плешинах появился свежий пушок, глаза заблестели надеждой. Выглядеть он стал сытым и отказывался есть квашеную капусту.

Причина вскоре выяснилась. Пёс навострился раскапывать землю и есть дождевых червей, ползущих к поверхности глотнуть свежего воздуха. Он делал это искусно – вырывал лунку, и если в ней оказывался червяк, прихватывал его зубами и нежно тянул вверх, чтобы не порвать. Вытянув полностью, он кивком головы закидывал его себе в пасть и, несколько раз жевнув, сглатывал.

– Я не собака, но мне эта идея очень нравится, – признался Гордей. – Свежее мясо без костей, куча белков и витаминов, наверняка быстро готовится.

Несмотря на голод, не все сразу приняли это блюдо. Гордей и Александр решили приготовить его так, чтобы у людей не осталось сомнений, что дождевой червь – лучший вариант доступной и питательной еды.

– Вспомните лягушек, – провёл Александр параллель с сегодняшней ситуацией. – Французы начали есть их от голода. А потом это блюдо стало ресторанной едой. Разные насекомые в Азии. Личинки у индейцев. Есть можно всё.

Варить червей было нельзя. Они бы превратились в бесцветную лапшу сомнительного вида, не вызывающую аппетита. Можно было только жарить. Прежде чем бросить на сковороду, их опустили в воду, чтобы черви прогнали её через свою пищеварительную систему, освободившись от земли.

Промытых червей бросили на чистую сковородку и принялись обжаривать на медленном огне. Они зарумянились, обжарились, соль придала им вкус. Сбрызнув перед подачей соком из квашеной капусты, блюдо подали на пробу. Каждому пришлось совсем по чуть-чуть. Аглая, чтобы не подводить мужа, первой отведала неканоническое для древних славян блюдо. Закинула в рот несколько червей и принялась жевать, делая вид, что смакует и наслаждается вкусом. Проглотила и не сразу дала понять, что чувствует.

– Ну? – нетерпеливо спросила Лукерья.

– Вкусно. Только не знаю, с чем сравнить. Пробуйте сами.

Демид оказался вторым человеком, который съел свой кусок. Он утёрся рукавом и молча отошёл от стола.

– Как еда, сынок? – спросила его мать.

– Ещё хочу, – ответил ребёнок угрюмо.

Устами ребёнка глаголила истина. Не было более авторитетного мнения, чем мнение ребёнка, не желающего никому угодить или подыграть. После такого отзыва каждый житель Зарянки уже смелее отведал блюдо из дождевых червей.

– Да, Дружок, скоро ты опять облысеешь, – потрепал собаку Гордей. – Ненасытные человеки покусились на твою еду.

– Постойте, червей же можно разводить, – воскликнул Вторуша. – Порубить напополам, и каждая потом отрастёт в нормального червя.

– Верно, – Александр обрадовался умной идее Вторуши, – давайте половину добытых червей отделять, резать и закапывать назад, только за околицей, чтобы Дружок не раскапывал их следом.

Так в Зарянке появилось два вида сельскохозяйственной деятельности. Первый – это сорго, семена которого собрали с веников. Их высеяли на склоне холма, сделав для выращивания подобие террас. Второй – черви. Для смеха Александр называл первое направление растениеводством, а второе животноводством, введя понятие маточного поголовья, привеса и фуража. Под последним понимались человеческие отходы.

К концу мая террасные склоны покрылись густым ковром изумрудных ростков. Трава пёрла как на дрожжах. Тепло, солнце, дожди, насыщенная минералами земля способствовали росту культуры. Появлялась зелень и на диких территориях. Вода постепенно уходила, открывающиеся островки начинали зеленеть. Сложно было представить себе, как природа смогла уберечь от гибели семена.

Старое русло реки, текущей под холмом, восстановилось и стало шире прежнего раз в десять, заняв всю пойму. Это была настоящая река, а не участок воды, собравшейся после разлива. Глядя на её медленно и величавое течение, Александр всё больше приходил к мысли использовать её для вылазки. Путешествие по земле больше не выглядело удачной идеей.

Разломы, образовавшиеся в момент того самого толчка и прервавшие русло реки, затянуло водой. Они выглядели её ответвлениями или притоками, больше не мешая течению. Со стороны холма имелся даже твёрдый берег. В планах собирались сделать кое-какую пристань, но в очень отдалённые сроки. Нужно было понять, как меняется уровень реки в течение лета, и самое главное – понять, для чего нужна пристань. Пока никакого товарооборота с поселениями выживших людей не было, рыба в реке не водилась и пристань могла пригодиться разве что для стирки белья.

В Зарянке сама собой появилась традиция. Вечером, перед тем как разойтись по домам, собирались вместе. Жгли небольшой костерок из непригодных для строительства материалов, сидели, разговаривали. Это был момент единения, осознания себя частью общины. Никто намеренно не стремился создать это ощущение, традиция появилась случайно, но ценность её сложно было переоценить. В такие моменты лучше всего планировались дела на следующий день, на ближайшую неделю, поскольку каждый понимал, что его участие важно.

Александр, сидя у костра и слушая, как мошкара, пережившая катастрофу вместе с ними, жужжа, летает над головой, пытаясь найти удачное место для посадки, рассказывал о планах.

– До урожая сорго ещё далеко, а есть одних червей с капустой – перебор.

– Капуста почти закончилась, – перебила его Фёкла.

– Тем более. Я думаю, нам надо сплавать вниз по реке, километров на сто, посмотреть, чем живут другие.

Гордей хмыкнул.

– Барин, берега сейчас топкие, не подойти. К тому же после того трясения земля пошла по швам. Я про пороги говорю, водопады. Помните, какой у нас был? Река, можно сказать, исчезала в нём, ни конца ни края не было видно, когда яма наполнилась. Наверняка есть и более крупные разломы, которые не заполнились до сих пор.

– Я думал об этом, Гордей. Конечно, можно просидеть ещё один год, не спускаясь с холма, но не уверен, что мы доживём до следующего. Таких подарков, как припасы Забавы, у нас больше не будет. Это была фора, подаренная нам судьбой, потому что мы были ещё слишком неопытны и напуганы. Семена сорго, если оно вызреет, дадут нам килограмм десять или двадцать зерна. Половину надо будет оставить на семена. Десять килограмм на девять месяцев? Это смешно. Черви не растут так быстро, как мы их едим. Через месяц такими темпами их вообще не останется на нашем холме. Дойти до железной дороги сейчас никак не получится. Дороги нет ни пешей, ни водной. Мне нужен один человек и плот.

– Почему не лодка? – спросил Харитон.

– Лодка лучше, но кто нам её сделает? – поинтересовался Александр.

Ему не ответили. Опыта в строительстве лодок ни у кого не было.

– А как же на плоту против течения? – спросила Аглая, больше всех переживая за инициативу мужа.

– Я надеюсь, Поликарп одолжит нам велосипед, – произнёс Александр и посмотрел на него.

Просьба застал того врасплох.

– О, велосипед? Он был мне как память.

Матрёна ткнула мужа в бок.

– Если надо, конечно берите. Что на него любоваться, если он может принести пользу для общего дела.

– А ты, барин, решил, что на велосипеде не будет так топко? – поинтересовался Гордей, не поняв глубину замысла бывшего начальника.

– Конечно, и буду колесить по округе в грязи по самые… коленки, – засмеялся Александр. – Я думаю приспособить к нему винт или колесо, чтобы тяга была. Вот у Харитона хотел спросить, как у специалиста, что он сможет сделать для моей идеи.

– Хм, Александр, надо подумать. Винт, наверное, предпочтительнее, но ему нужен редуктор, чтобы обороты были нормальные. Наверное, проще всего будет закрепить на ободе колёса лопатки. Я там для мотыг уже столько заготовок сделал, что лет на пять вперёд хватит. Их можно пустить на лопатки.

– Здорово, – Александр хлопнул Харитона по могучей спине, – процесс пошёл. Кто ещё может предложить нам чего-нибудь полезного в дорогу?

Народ с азартом подключился к обсуждению разных нюансов, которые могли, по их мнению, случиться в дороге.

– Оружие надо взять, – предложил Гурьян. – Теперь каждый человек смотрит на другого с опаской.

– Или с аппетитом, – добавил с усмешкой Гордей.

Забава выдала ему лёгкий подзатыльник, на что Гордей попытался её укусить.

– Навес нужен от дождя, – предложила Аглая.

– Хорошая мысль, – согласился с ней Александр.

Дожди случались часто, редкий день проходил без них. Нередко они бывали с градом.

– Вёсла надо сделать. Велосипед – конструкция сложная, может и подвести, а вёсла – нет, – предложил Гурьян.

– Сделаешь? – спросил Александр.

– Не вопрос. С узорами и росписью, как обычно. – Для Гурьяна художественная резьба по дереву была настоящей отдушиной, позволяющей чувствовать свою уникальность.

– Это перебор.

– Я настаиваю. Уже вензель придумал для нашей Зарянки. Вот, смотрите. – Он вынул из штанины кусок тряпки, на которой был нанесён рисунок – овал, внутри которого несколькими изящными штрихами нарисована Зарянка. На картинке она походила на крепость на холме в лучах солнца. Внутри холма были вписаны три витиеватых буквы ЗГХ.

– А что это за зэгэха? – спросил Александр.

– Зарянка – городище на холме, – не без удовольствия сообщил Гурьян. – Звучит, да? Мы будем скоро делать вещи высокого качества и на каждую ставить такой вензель, чтобы люди в округе знали: Зарянка – гарантия высокого качества. Здорово?

– Здорово, – согласился Александр. – Град на холме звучал бы лучше, чем городище, да ещё и сияющий.

– В смысле? А, ну да, разумеется, Зарянка – сияющий град на холме. Добавить букву «С»?

– Не надо, Гурьян, получится слишком тяжеловесно.

– А конструкцию уже придумали? – спросил Поликарп.

– Вообще-то я думал, что будут брёвна, скреплённые сверху настилом из досок, – признался Александр.

– Тяжеловат получится плот. Против течения запаритесь плыть.

– А что предлагаешь ты?

– Ну, мне кажется, что брёвна стоит поставить только на края, а торцы их заострить, чтобы сопротивление было меньше. И соединить досками, как вы и собирались.

– А выдержит двух человек такая конструкция? – Александру показалось, что плавучесть у такого плота будет не ахти.

– У нас есть пустые пластиковые бутылки. Думаю, много и не надо, чтобы плот держался.

– Посуда у нас на вес золота, – предупредительно сообщила Аглая.

– Давно пора из глины научиться делать. – Александр уже решил, что пластиковую тару использует для постройки плота.

– Проблемой будет сойти на берег, вернее, даже пристать к нему, – предположил Гордей. – Увидите на берегу что-нибудь ценное, а пристать сможете только километра за три, если повезёт, а топать потом по земле не лучший вариант.

– Для начала стоит найти что-нибудь полезное, а затем думать, как до него добраться.

– И всё равно надо заранее подумать о том, как безопасно сходить на берег. Нужны либо широкие накладки на обувь, но, как показал опыт, ноги с ними, если провалился, не вытащишь совсем. Либо какие-то деревянные щиты, которые можно кидать перед собой, – предложила Забава.

– Ох, я представляю, какой будет скорость передвижения с такими щитами. А если ещё надо будет что-то нести на себе… Железо, например, для кузни. Или мешок картошки. А тут надо эти щиты перекидывать. Сложно, – отверг Александр такой вариант.

– Сохранилась бы автомобильная резина, можно было бы сделать какой-нибудь болотоход на надутых шинах. Тогда и лодка не нужна. И сразу направиться в посёлок к Забаве, понырять в её подвал, достать что осталось, – Гордей махнул рукой в сторону посёлка.

– Если бы да кабы, то во рту росли б грибы, – пошутила Аглая.

– Нет, народ, тема с дутиками реальная. – Александру она очень понравилась. – Интересно, где может быть такое место, в котором сохранилась резина?

– Овощебазы какие-нибудь, в которые заехали грузовики перед началом землетрясения, – предположил Вторуша.

– Возможно, где ещё?

– У нас в посёлке есть торговый комплекс по автомобильной тематике, – Поликарп приподнялся и возбуждённо заходил возле костра. – Помнишь, Матрён? У нас там бэушки продавали, а клетки сдавали под запчасти. Здание старое, ещё советской постройки. В нём авторемонтный цех был когда-то. Потолки здоровые, там балки поверху, по которым краны ездили. Его потом сделали двухэтажным, чтобы площадей под аренду было больше.

– Так, Поликарп, ближе к делу.

– Насколько я знаю, все предприниматели завозили свой товар через подвал. У них был лифт большой, чтобы не возить в рабочее время коробки на виду у людей. Думаю, раз был подвал, то и склады в нём могли быть.

– Это хорошая новость, Поликарп, – согласился Александр. – Чего же ты раньше не говорил о нём?

– Вы не спрашивали, а я и не думал о нём. Тем более что там сейчас хозяйничают зэки.

– Может, уже и не хозяйничают, – решил Гордей. – Сейчас каждый шаг – рубль.

– А речка наша, случайно, не текла через ваш посёлок? – спросил Александр.

– Не уверен. Тут же сотни рек, сливаются, расходятся. Наша называлась Каменка.

– А наша-то как? – поинтересовался Александр.

– Да никак, речка, и всё, – ответил Гурьян. – Мы не спрашивали у местных, когда Зарянку строили. Может, и Каменка, а может, ещё как.

– Ладно, будем считать, что разведка вашего подвала – это необязательный квест. Для начала надо обкатать возможности водного способа перемещения.

Александр, как натура увлекающаяся и одновременно прагматичная, не стал откладывать реализацию своей идеи в долгий ящик. Прямо с утра он стал присматривать материал для строительства плота. Брёвен с развалившегося терема ещё оставалось полно, доски тоже можно снять откуда угодно. Жильём были обеспечены все семьи. Пустовали разобранные и разрушенные дома. Ими топили в прошлую зиму, но старались использовать больше угля, извергнувшегося из недр во время взрыва неподалёку от Зарянки. Его припасов могло хватить на много лет вперёд.

Александр выложил на земле прототип плота. Гурьян сразу заметил его слабые стороны.

– Палуба будет ходуном ходить, Александр. Нужны поперечные рёбра жёсткости. Доски необязательно плотно ставить друг к другу. Меньше вес – меньше осадка.

– Похвально, Гурьян, никогда не сомневался в твоей компетентности. Если тебе не тяжело, давай попробуем сделать рабочий вариант. Что ты собирался сейчас делать?

– У меня сегодня смена на животноводстве.

– Ясно. Что твоя Фёкла делает?

– На кухне.

– Так, хорошо, пойду урегулирую производственные накладки, а ты пока приступай.

Александр вернулся через полчаса. К этому времени Гурьян выложил из досок примерную схему будущего плота.

– Гвоздей будет по минимуму. Сделаем замки, чтобы крепко держалось. Я подумал, вдруг плот в дороге придётся разбирать и переносить через пороги или водопады какие-нибудь. Сколоченный не поднимешь, а на замках разобрал, отнёс и собрал.

– Верно, – довольно согласился Александр. – Я об этом не подумал.

– Вам и не надо о таком думать, Александр. Ваше дело раздать правильные указания.

– Гурьян, мы уже почти год вместе, а вы меня все за начальника держите. – Александр на самом деле часто испытывал неловкость за то, что его принимают за владельца бизнеса. – Я скоро выпущу акции и поделю между всеми поровну, чтобы больше никто не считал, будто я тут главный.

– Главный нужен даже при одинаковом количестве акций у всех. Не обижайтесь, Александр, но мне так удобнее, что кто-то раздаёт указания, а кто-то выполняет их. Из меня руководитель, как из… дождевого червя макаронина. – Гурьян увидел дождевого червя, вытянул его из земли и кликнул Дружка. – Эй, макаронник, иди сюда.

Пёс завилял хвостом и подбежал. Гурьян скормил ему червяка в бездонную пасть. Дружок ещё постоял возле них, ожидая добавки, но поняв, что её не будет, побежал в другое место.

– Ладно, будь по-вашему. Гордея так и не переубедил не называть меня барином, равноправия не добился.

– Не парьтесь, у нас всё организовано как надо. Все на местах, все знают, что делать. У нас идеальное общество, в котором каждый доволен своим статусом.

– Ладно, это самое главное. Что ж, надо нести инструмент да начинать работу. – Александр по-деловому хлопнул в ладоши.

Гурьян сделал замеры, нарисовал на досках контуры, по которым необходимо было делать распилы. Александр и Поликарп при помощи пилы и долота придавали доскам задуманный вид. Затем Гурьян сходил в кузню и заказал Харитону скобы, под которые надо было загонять доски. Кузнец обещал сделать их до завтрашнего вечера. Гурьян выбрал самые ровные брёвна и придал им заострённый вид, делая их похожими на лыжи.

– Я подумал, что с такой формой бревна можно будет выбраться на берег дальше, заползти, так сказать, – пояснил он.

– Возможно, – согласился Александр.

От его изначальной концепции, существующей в голове, осталось совсем немного. Он был доволен тем, что полезные идеи, способные придать его плану больше практичности и функциональности, приходили на ум жителям Зарянки часто и своевременно. Никто не делал вид, что работает по принуждению. Александр был уверен, что ни у кого ни разу и в мыслях не возникло желания пожаловаться на то, что его заставляют работать там, где он не хочет.

Аглая хмурилась, глядя на обретающие плоть планы мужа. Ей совсем не хотелось отпускать его. Но ничего сделать она не могла, да и не собиралась. Ей претила роль самодуры, отговаривающей мужа от его затеи, и хватало ума понять, что прокормиться, не спускаясь с холма, не получится. Но это были мысли разума, чувства желали обратного.

– Глашенька, – Александр так обращался к ней только с глазу на глаз. – Я вернусь, не успеешь соскучиться.

– Я соскучусь раньше, чем ты столкнёшь плот на воду. – Она пронзительно, тоскливо вздохнула, что Александру показалось намного красноречивее слов.

Скорое расставание побудило их больше находиться вместе. Несколько дней перед тем, как спустить плот на воду, Аглая назвала медовой неделей.

– Вот, в свадебное путешествие ты уплываешь один, – пошутила она в ночь перед отправлением.

– Не один, с мужчиной, – не остался в долгу Александр.

Этим мужчиной стал Гурьян. Александр оценил его смекалку и сделал предложение поехать вместе. Гурьян, ничтоже сумняшеся, дал добро.

Ранним утром, под лай Дружка, сомневающегося в правильности плавания по воде, при полном народе, за исключением спящих малышей, плот вместе с Александром и Гурьяном был спущен на воду. Событие, судя по тому, как томилась душа каждого жителя городища, было совсем не рядовым. Аглая и Фёкла не сдерживали слёз. Остальные тоже выглядели печально торжественными, будто отправляли земляков на войну.

– Всё будет хорошо! – пообещал Александр, помахав на прощание ружьём. – Вернёмся не с пустыми руками.

Гурьян сел за педали и под шум и брызги вращающегося колеса отошёл от берега.