Читать книгу Как я чуть не стал офицером КГБ. 60 невыдуманных историй - Сергей Пашков - Страница 5

К моменту окончания школы в июне 89-го было уже понятно, что этот год я пропускаю. И попытка поступления переносится на лето 90-го.

Из-за того что в Шевченковском военкомате не оказалось разнарядки из Московского училища, пришлось срочно становиться на учёт в соседний – Заводской военкомат. Пока это всё придумали, договорились, сделал «рокировку», пока пересылали документы… Что-то пошло не не так, и мы не успели собрать весь пакет документов для передачи в областной КГБ.

Вот так я потерял один год.

Моя добрая знакомая подаёт мне, как впоследствии оказалось, судьбоносное предложение. Если я всё равно пропускаю этот год и пока я ещё не призывного возраста, может быть, рвануть в какое-нибудь другое военное училище? Так сказать, на разведку. Тем более что поездка бесплатная: дорогу и проживание оплачивают военные. А за ними числится должок за пропущенный мною год. Предложение поехать в Рязанское воздушно-десантное я отклонил сразу. Ещё резвились яркими красками истории, рассказанные мне моим школьным другом Олегом Завистовским, который хотел туда же поступать. Невольно сравнивая с собой тех «лосей», что туда приезжали поступать, из его рассказов, я понимал, что моего здоровья на эту поездку не хватит.

– А может быть, в Рязанское училище связи? – не унималась моя «ангел-хранитель». Училище связи казалось вполне подходящим.

Хотя у меня в голове постоянно крутились два вопроса. Первый, который я ей задал: «Как я буду поступать, если я в связи сплошной „бум-бум“?» – «Не ты один такой, поверь, – ответила она, – там таких, как ты сказал, „бум-бумов“ больше половины наберётся. И ты ведь едешь туда не поступать, а на разведку».

Второй вопрос я так и не задал: почему именно Рязань, а не Волгоград или Саратов? Рязань так Рязань, успокоил я себя, вспомнив пословицу про дарёного коня и вероятные проблемы с зубами.

В середине июля я ехал в плацкартном вагоне поезда Симферополь – Москва. Короткая перевалка в Москве – с Курского на Казанский вокзал, и далее трёхчасовой перегон до Рязани. Примерно в 15 часов поезд доставил меня на железнодорожный вокзал города Рязань. Стояла отличная солнечная погода. Спросил дорогу до военного училища связи. Оказалось, что это рядом. Решил дойти пешком.

Город с первых же минут показался провинциальным и пыльным. Через пять-семь минут я подошёл к Первомайскому проспекту и мосту через железнодорожные пути. Иду после моста сразу налево и упираюсь в КПП. Да, всё верно. На КПП табличка, сообщающая, что это и есть Рязанское высшее училище связи. А в подтверждение этому рядом на металлических воротах красуется большая красочная эмблема. Почему-то эмблема меня смутила диким сочетанием: крылья по бокам, а сквозь них прорываются молнии. Не успев как следует обдумать эту головоломку, получаю ответ от доблестных охранников на КПП: «Вам не сюда».

Оказалось, что учебный пункт, где, собственно, проходят абитуриентские сборы, находится в области, и туда придётся добираться самостоятельно. Выйдя от связистов снова на Первомайский, сразу слева за углом заметил киоск с мороженым. Купил половинку пломбира «36 копеек». Это мороженое из Рязани я вспоминаю до сих пор как самое вкусное, что мне довелось пробовать за всю мою жизнь.

Пока возвращался на ж/д вокзал и доедал мороженое, подумал о том, что же придумают связисты дальше, если абитуриентов в первый день даже на территорию не пускают.

В кассе вокзала взял билет на электричку. Со временем название станции стёрлось из памяти. Только помню, что это была седьмая-восьмая платформа от Рязани. Довольно быстро доехав, чуть в стороне от платформы заметил пару военных ЗИЛов, возле которых толпились ребята в гражданском. Поспешив к ним, как раз успел на последнюю отправку, следующая планировалась только на утро. Проехав метров двести, уткнулись в паромную переправу.

Первый раз в жизни переправляюсь на таком пароме. Раньше только в фильмах видел такое. Тихую, неширокую реку примерно метров семьдесят шириной мы благополучно преодолели минут за двадцать. Затем быстро пронеслись по пыльной грунтовой дороге и через десять минут остановились где-то в лесу.

Два-три невысоких, разрозненных административных здания выглядели неуютно и недоделано. В одно из этих зданий нас завели и по одному оформили прибытие. Далее выделили нам старшего и привели к месту нашего постоя.

На песчаной площадке с редко поросшими невысокими елями были разбиты с десяток армейских палаток. Обычная, защитного цвета брезентовая палатка, с квадратом около пять на пять метров в сечении. Около метра вглубь земли был выбран грунт и сколочен деревянный периметр, который удерживал песок от осыпания внутрь. В центре был установлен штырь, который совместно с боковыми стропами удерживал купол высотой около трёх метров. На полу был сколочен пол, тоже из досок. На пол были брошены обычные ватные матрасы. Десять матрасов на десять человек. Ни кроватей, ни постельного белья. Познакомившись с «однопалаточниками», побросав вещи в угол палатки, мы пошли на наш первый ужин.

Ужин, или, как говорят военные, приём пищи, проходил в здании без возраста и стёкол. На полу, который когда-то был выложен плиткой, стояли стонущие от груза лет столы на металлических ножках, на большинстве из них отдыхали, прильнув к ним сидушками, перевёрнутые вверх тормашками расхлябанные стулья. Из посуды – алюминиевые погнутые ложки и вилки с отсутствующими зубьями, мятые тарелки и эмалированные металлические кружки, где на месте обитой эмали проступает ржавчина, завершали картину.

А что же нам подавали на ужин?

В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селёдки, украинский борщ с мясом первого сорта, курицу с рисом и компот из сушёных яблок. (Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев)

Тот знаменательный ужин я не забуду никогда.

Гарнир. Картофельное пюре. Вы когда-нибудь ели зелёную картошку? Почти пюре, почти доваренное. И сияющее зелёными недозревшими проплешинами. И это подаётся на той самой мятой алюминиевой тарелке вместе с жареной селёдкой. Жа-а-а-р-е-е-еной! Се-е-л-ё-д-к-ой! Вонь несусветная. Клопов можно травить.

Это был самый незабываемый ужин в моей жизни. Забегая немного вперед, ещё и по той причине, что именно после общения с местной кухней и столовыми приборами я заболел болезнью Боткина, в просторечье именуемой желтухой. Вот так вот славно поужинал в военном «ресторане».

Но узнал я об этом гораздо позже, уже вернувшись домой, примерно через месяц, когда прошёл инкубационный период и на моём лице уже явно отобразились проявления «жёлтой» болезни.

После так называемого ужина, погуляв по незамысловатой песчаной-лесистой местности, снова сели с ребятами за ужин. Нормальный ужин. Каждый достал то, что привез с собой из дома. Вещи с продуктами сложили в углу. И довольные легли спать. А так как матрасов было меньше, чем желающих спать, пришлось засыпать буквально вповалку, на одном боку и укрываясь одним одеялом на двоих-троих. Промерзнув ночь, – утром нас ждал ещё один сюрприз. Все, нет не так. ВСЕ наши продукты ночью сожрали крысы. Никто ничего не слышал и не видел. Все было изгрызено, а что не изгрызено, то по-надкусано, – сумки прогрызены, колбаса, хлеб, сыр, овощи разбросаны по полу. Консервы оставили нетронутыми. Мои две палки сырокопченой колбасы, кусок сала и сыр наверное тоже пришлись по вкусу семейству грызунов. Крысы попались не культурные, и вместо того чтобы хотя бы расстегивать сумки и рюкзаки с вещами и едой, – особо не заморачиваясь, прогрызали их насквозь.

Несмотря на то, что домашней еды уже не было, утром за завтраком в столовой я смог «съесть» только компот. А потом пошёл «сдаваться». Мой не окрепший организм, да еще и находящийся на голодном пайке не выдержал бы интеллектуальной гонки экзаменов. Минут пятнадцать двое офицеров пытались меня вяло и без особого энтузиазма отговорить от отъезда. Всё было напрасно.

После пяти вечера, я на-пару с еще одним несостоявшимся курсантом, довольно упитанным москвичом, уже ехали в электричке в направлении столицы. За окном проносились небольшие деревушки. Постепенно темнело. Мы сидели с попутчиком друг напротив друга и пили из горла трехлитровой банки какой-то плодово-ягодный напиток. Тот который смогли найти в продаже в местном сельпо.

Примерно через сутки, проделав весь путь в обратном направлении, – рано утром я вернулся домой.