Читать книгу Россия 1801–1917. Власть и общество - Сергей Пушкарев - Страница 2

Предисловие

Оглавление

Богатое наследие русского зарубежья было нам длительное время недоступным. Лишь к концу XX века началось слияние двух разорванных потоков отечественной культуры. «Вернулись в Россию стихами» многие поэты Белой России, стали переиздаваться ранее недоступные произведения прозаиков, труды философов. Вышел ряд ценных справочных и учебно-методических изданий – биографических словарей, хрестоматий, исследований по истории эмиграции. Были, наконец, переизданы некоторые научные труды русских зарубежных историков – Г.В. Вернадского, С.П. Мельгунова, П.М. Савицкого, П.Б. Струве, М.В. Шахматова, Е.Ф. Шмурло. Изданные зачастую небольшими тиражами, они до сих пор мало известны. Довольно широкое распространение получил труд Сергея Германовича Пушкарева «Обзор русской истории». Он вышел в 1953 г. в США, был переиздан в 1987 г. в Канаде и затем трижды, в 1991, 1993 и 1999 гг. переиздан уже в России. Представляемая читателям книга, по словам автора, «является как бы продолжением и дополнением» «Обзора».

Книга называется «Россия 1801-1917: власть и общество». В этом названии заключена постановка задачи – рассмотреть историю России, историю становления, расцвета и кризиса имперской государственности в соотношении двух ее основных сторон – государства-власти и общества-народа. Не стоит забывать, что во многих исторических произведениях, не говоря уже о публицистике, как в Советском Союзе, так и на Западе, приоритет в этом соотношении отдавался власти, причем власти сильной, авторитарной. На основании этого делался вывод о якобы имевшей место традиционной отсталости, «патриархальности» России, ее «невосприимчивости» к демократическим институтам. Тезис о «национальной специфике» России, в такой интерпретации, фактически оправдывал существование тоталитарного строя.

В противоположность такому подходу, С.Г. Пушкарева в течение всей его научной деятельности интересовали в первую очередь элементы политической свободы, общественного самоуправления и самоорганизации, имевшие в России глубокие корни со времен древнего Киева и Новгородской республики. Соответственно, и в рассматриваемый в книге период он обращает пристальное внимание на структуры крестьянского «мира», земского самоуправления, кооперативного движения, на независимые общественные объединения, профессиональные и благотворительные. Роль многих из них резко возросла в начале XX века, когда Россия получила представительные учреждения. Этот подъем гражданской самодеятельности был насильственно оборван в результате октябрьского переворота 1917 г.

Осознание отечественных традиций местного самоуправления сегодня весьма актуально. Через структуры самоорганизации и самоуправления, различные самодеятельные объединения общество получает возможность выражать свое мнение, отстаивать свои интересы перед властью. Существование этих структур пробуждает общественную активность, приводит к тому, что «подданные» государства становятся гражданами, т.е. сознательными, деятельными участниками происходящих в стране процессов. Это и представляет собой, по сути, модель «гражданского общества», о которой много говорится и пишется в настоящее время. Именно общество есть тот самый фундамент, на котором только и возможно построение прочного государственного здания.

Историографическая концепция С.Г. Пушкарева, наряду с концепциями правоведа Г.К. Гинса, экономиста А.Д. Билимовича, социолога И.А. Сорокина, философов И.А. Ильина, С.Л. Франка, С.А. Левицкого оказала влияние на формирование в зарубежье социально-политических идей российского солидаризма.

Эти идеи отражали стремление к самобытному пути общественно-политического развития России, сочетающему принципы сильного государства и широкого народного самоуправления. Во многом они близки тем поискам национальной модели взаимодействия общества и государства, которые намечали русские мыслители XIX – начала XX веков. Экономическую сторону подобной модели разрабатывали теоретики кооперативного движения – М.И. Туган-Барановский, В.Ф. Тотомианц, А.В. Чаянов и другие.

Не подлежит сомнению тезис, что общество, построенное на началах «организованной взаимопомощи», всегда будет динамичнее, перспективнее, чем общество, полностью контролируемое государством. Это показал, в частности, опыт функционирования советской государственной системы, когда всеобщее огосударствление жизни лишило внутренних стимулов развития и личность, и общество, и государство. Но и в истории России XIX века можно найти примеры, и это неоднократно подчеркивает С.Г. Пушкарев, когда государственная власть намеренно сдерживала развитие общественных структур и народного представительства, сопротивлялась реформам, сохраняя межсословные перегородки, замедляя процесс ликвидации крепостного права. Пятидесяти лет, прошедших после Великих реформ Александра II, все-таки оказалось недостаточно, чтобы полностью преобразовать систему самодержавной власти.

Не случайно в конце своей книги С.Г. Пушкарев отмечает, что одна из причин слабости имперской государственности заключалась в подавленности гражданского сознания, в гражданской пассивности и в увлечении общественных деятелей идеологическими химерами, которое проистекало из недостаточного опыта реальной политической работы. Это, в свою очередь, в значительной степени предопределило события второй «русской Смуты» после февраля 1917 года: острое столкновение различных политических сил и социальных групп, последующее оформление модели «государственного социализма» с его абсолютным пренебрежением к несанкционированной сверху личной и общественной самодеятельности, инициативе и творчеству. Быстрый рост гражданской инициативы в 1906-1918 гг. оказался недостаточным, чтобы спасти страну так, как он спас ее во время первой Смуты 1606-1613 гг.

Хронологические рамки книги охватывают правление пяти российских императоров – Александра I, Николая I, Александра II, Александра III и Николая II. Однако главным в структуре книги стал не хронологический, а предметный подход. Историю России Пушкарев излагает не только как историю государственной власти, но и как историю социально-правового положения различных слоев населения, историю общественного движения, историю экономики, образования, светской культуры и церкви. В вопросах внешней политики автор сосредоточивает внимание не столько на дипломатических и военных действиях, сколько на их результатах и последствиях.

В книге подробно рассматриваются вопросы социального устройства российского государства. С.Г. Пушкарев особое внимание уделяет истории крестьянства – сословия, составлявшего подавляющее большинство населения империи. Показателен, в этой связи, подход автора к оценке результатов и перспектив аграрных преобразований П.А. Столыпина. Не разделяя мнения тех, кто считал столыпинские реформы обреченными на неудачу, Пушкарев пишет, что одной из важных составных частей их было мощное развитие кооперации и становление «среднего сословия» частных собственников (выражаясь современным языком, «среднего класса») – главной опоры государства. Но и здесь фактор недостатка времени сыграл роковую роль.

Отдельно выделяется история оппозиционных движений в России. Без этого невозможно понять и объяснить причины и исход трех революций, которые охватили Россию в начале XX века. Вполне обоснованным представляется вывод, что именно продуманная, хорошо подготовленная реформаторская политика имела будущее в России, вопреки усилиям как революционеров, так и реакционеров.

Не случайно название английского издания книги можно перевести как «Модернизация России 1801-1917». Этот процесс первые полвека шел медленно, а затем нарастающим темпом. Он имел реальную перспективу завершиться утверждением России в мире как одного из наиболее сильных в экономическом и социальном отношении государств. То, что этот процесс не был завершен, а насильственно прерван, не умаляет значения данного, во многом уникального, опыта перехода от традиционного общества к гражданскому. И если сегодня речь идет о новой модернизации России, то пренебрегать тем, что было сделано прошлыми поколениями, не следует.

Первое русское издание книги называлось «Россия в XIX веке» и вышло в Нью-Йорке в 1956 г. Расширенный и дополненный вариант вышел по-английски в 1963 г. в США и в 1985 г. в Канаде под названием «The Emergence of Modem Russia 1801-1917». Он использовался как учебник американскими и канадскими вузами, хотя во многом не соответствовал принятым на Западе взглядам на дореволюционную Россию.

Настоящее издание подготовлено для российской высшей школы. Книга может применяться в качестве как основной, так и дополнительной учебной литературы в лекционных курсах и на семинарских занятиях, а также для самостоятельной работы. Предполагается ее использование в рамках курсов «История России», «Новейшая история Отечества», «Историография и источниковедение истории России» и «Историография и источниковедение новейшей отечественной истории», «История культуры». Большое количество документальных материалов позволит использовать книгу и в качестве хрестоматии. В качестве наглядного материала могут быть использованы имеющиеся в книге иллюстрации, карты, схемы, таблицы. Помимо высших учебных заведений, издание может быть рекомендовано и как пособие для преподавателей и учащихся старших классов средней школы.

Мы надеемся, что знакомство с исследованием профессора С.Г. Пушкарева станет интересным и полезным для российской учащейся молодежи.


A. В. ЛУБКОВ Профессор Московского педагогического государственного университета, доктор исторических наук

B. Ж. ЦВЕТКОВ Доцент Московского педагогического государственного университета, кандидат исторических наук

Россия 1801–1917. Власть и общество

Подняться наверх