Читать книгу Откуда взялись казаки. История казачества - Сергей Пузырев - Страница 7

Многие Россияне помнят из школьной программы незабываемые произведения Николая Гоголя: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру…» [79].

Еще в 1533 году Евстафий Дашкович на польском сейме в Пиотркове представлял необходимость держать от правительства казацкую сторону на Днепровских островах. Но на сейме не последовало по этому поводу решения. В пятидесятых годах XVI века Димитрий Вишневецкий построил укрепление на острове Хортице и поместил там казаков. Появление казацкой селитьбы поблизости к татарским пределам не понравилось татарам, и сам хан девлет-Гирей приходил выгонять казаков оттуда.

Днепровские казаки были в союзе с Москвой, которые тогда усиливались с каждым годом. Предводитель казаков князь Димитрий Вишневецкий, один из потомков Гедемина, человек храбрый, предприимчивый пользующийся уважением подчиненных. Он просил прислать ему войско и предлагал московскому царю свою службу со всеми казаками, с городами Черкассами, Каневом, с казацкой Украиной на правом побережье Днепра. Вишневецкий считался подданным великого князя литовского и короля польского Сигизмунда – Августа, но не выполнял приказов короля и действовал независимо со своими казаками.

Из Москвы в 1557 году к казакам был послан дьяк Ржевский с отрядом. Он соединился с тремястами казаками, разорил Ислам – Кермень и Очаков, разбил татар и бывших с ним турок. По удалению Ржевского Девлет-Гирей пошел с ордою на Вешневецкого, который тогда укрепился на острове Хортице. (то был зародыш Запорожской Сечи, которая через несколько лет утвердилась ниже Хортицы, на другом острове Тамановке). Вишневецкий двадцать четыре дня отбивался от хана и, наконец, прогнал его.

Вишневецкий отразил хана, но, покинутый в своих предприятиях царем Иваном, покорился воле Сигизмунда-Августа и затем вывел казаков с низовий Днепра. Тем не менее казаки не оставили пути, намеченного Дашкевичем и Вишневецким, и через несколько лет после того явилась Запорожская Сича (В 1568 году она уже не существовала). Река Днепр своенравна в своем течении, но возможна для безопасного плавания только до порогов, за которыми плавание на протяжении 70 верст делается очень опасным, а иногда и невозможным.

Пороги. Здесь русло Днепра в разных местах пересекается грядой скал и камней, через которые с различной силой прорывается вода. Всех порогов на Днепре считается до десяти: Койдацкий, Сурский, Лоханский, Звонецкий, Тягинский, Ненасытинский (самый опасный), Волнигский, Будило, Лишний и Гадючий, или Вальный, и, кроме того, несколько «забор», – так называются камни, которых гряда не доходит от одного берега до другого. Из них самая значительная Воронова забора находится в 6 верстах от Ненасытинского порога.

По окончании порогов, Днепр проходит через гористое ущелье, называемое «Волчьим Горлом». А потом, разливается шире, и делается уже судоходен, до самого устья. Но по всему своему течению разбивается на множество извилистых рукавов, образующих бесчисленные острова и плавни. Первый из островов, вслед за Волчьим Горлом, есть возвышенный и длинный остров Хортица. За ним следуют другие острова различной величины и высоты.

С половины XVI века этот островной край, называемый тогда «Низом», стал приютом всех, беглецов которым было немилым житье на родине, и всех удальцов, кому, по широкой натуре, были по вкусу опасности и удалые набеги. Запорожская Сечь образовалась, прежде всего, на острове Томановке, близ впадения в Днепр реки Конки. Напротив этого острова на левом берегу рос огромный лес, называемый «Великий Луг».

Затем Сечь переносилась ниже на Микитин Рог, а потом еще несколько ниже и надолго основалась близ нынешнего села Капуловки. Главный центр ее был на одном из островов, до сих пор называемом Сечью. Казаки, поселившиеся в Сечи, носили название «запорожцев»; а весь состав их назывался «кошем». Они выбирали вольными голосами на «раде» (сходке) главного начальника, называемого «кошевым атаманом».

Кош разделялся на «курени», и каждый курень состоял под начальством выбранного «куренного атамана». Поселения низовых казаков не ограничивались одною Сечью. В разных местах на днепровских островах и на берегах образовались казацкие селитьбы и хутора. Таким образом, за порогами создалось новое морское общество с военным характером, населяемое выходцами и беглецами из Южной Руси. Совершенно независимыми от властей, управляющих Южной Русью, так как пороги препятствовали этим властям добраться до поселенцев.

Сначала жители Запорожья состояли из одних только мужчин, для которых война была главной целью переселения за пороги, и значительная часть этих людей, не имела намерения оставаться там навсегда. Побывав на Запорожье, повоевав с татарами или совершив какой-нибудь морской поход, они возвращались на родину. Другие же, отправлялись на Запорожье, на время, не воевать, а для звериной охоты и рыбной ловли, они стали переселяться туда семьями и заводить хутора или «зимовники. В саму Сечь женщин никогда не допускали.

Об укладе жизни казачества многие помнят из школьной и учебной литературы по произведениям Н. Гоголя: «– Теперь благослови, мать, детей своих! – сказал Бульба, – Моли бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, чтобы стояли всегда за веру христову, а не то – пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает.

Казаки сошли с коней своих, взошли на паром и через три часа плавания были уже у берегов острова Хортицы, где была тогда Сечь, так часто переменявшая свое жилище. Но первый, кто попался им навстречу, это был запорожец, спавший на самой середине дороги, раскинув руки и ноги. Тарас Бульба не мог не остановиться и не полюбоваться на него.– Эх, как важно развернулся! Фу ты, какая пышная фигура! – говорил он, остановивши коня.

В самом деле, это была картина довольно смелая: запорожец как лев раскинулся на дороге. Закинутый гордо чуб его захватывал на пол аршина земли. Шаровары алого дорогого сукна были запачканы дегтем для показания полного к ним призрения. Полюбовавшись, Бульба пробирался далее по тесной улице, которая была загромождена мастеровыми, тут же, отправлявшими ремесло свое, и людьми всех наций, наполнявшими это предместье Сечи, которое было похоже на ярмарку и которое одевало и кормило Сечь, умевшую только гулять да палить из ружей.

Наконец они миновали предместье и увидели несколько разбросанных куреней, покрытых дерном или, по-татарски войлоком. Иные уставлены были пушками. Нигде не видно было забора или тех низеньких домиков с навесами на низеньких деревянных столбиках, какие были в предместье. Небольшой вал и засека, не хранимые решительно никем, показывали страшную беспечность, несколько дюжих запорожцев, лежавших с трубками в зубах на самой дороге, посмотрели на них довольно и равнодушно не сдвинулись с места.

Тарас осторожно проехал с сыновьями между них, сказавши: «Здравствуйте, панове!» – «Здравствуйте и вы!» – отвечали запорожцы. Везде, по всему полю, живописными кучами пестрел народ. По смуглым лицам видно было, что все они были закалены в битвах, испробовали всяких невзгод. Так вот она, Сечь! Вот то гнездо, откуда вылетают все те гордые и крепкие, как львы! Вот откуда разливается воля и козачество на всю Украину!

Им опять перегородила дорогу целая толпа музыкантов, в середине которых отплясывал молодой запорожец, заломивши шапку чертом и вскинувши руками. Он кричал только: «Живее играйте музыканты! Не жалей, Фома, горилки православным христианам!» И Фома, с подбитым глазом, мерял без счету каждому пристававшему по огромной кружке. Около молодого запорожца четверо старых запорожцев вырабатывали довольно мелко ногами, вскидывались, как вихрь, на сторону, почти на голову музыкантам, и, вдруг опустившись, неслись вприсядку и били круто и крепко своими серебряными подковами плотно убитую землю.

Уже около недели Тарас Бульба жил с сыновьями своими на Сечи. Остап и Андрий мало занимались военною школою. Сечь не любила затруднять себя военными упражнениями и терять время; юношество воспитывалось и образовывалось в ней одним опытом, в самом пылу битв, которые оттого были почти беспрерывны. Промежутки козаки почитали скучным заниматься изучением какой-нибудь дисциплины, кроме разве стрельбы в цель да изредка конной скачки и гоньбы за зверем в степях и лугах; все прочее время отдавалось гульбе – признаку широкого размета душевной воли. Вся Сечь представляла необыкновенное явление. Это было какое-то беспрерывное пиршество, бал, начавшийся шумно и потерявший конец свой.

Сечь состояла из шестидесяти с лишним куреней, которые очень походили на отдельные, независимые республики, а еще более походили на школу и бурсу детей живущих на всем готовом. Никто ничем не заводился и не держал у себя. Все было на руках у куренного атамана, который за это носил название батька. У него были на руках деньги, платья, весь харч, саламата, каша и даже топливо, ему отдавали деньги под сохран.

Нередко происходила ссора у куреней с куренями. В таком случае дело тотчас доходило до драки. Курени покрывали площадь и кулаками ломали друг другу бока, пока одни не пересиливали, наконец, и не брали верх, и тогда начиналась гульня. Такова была эта Сечь, имевшая столько приманок для молодых людей…». Это красочное описание Николаем Гоголем быта запорожцев дает наиболее яркую картину, что представляла собой Запорожская вольница.

Храброе войско запорожских «лыцарей», беспрерывно пополняемое беглым и удалым людом, играло выдающуюся роль в борьбе против иноземных захватчиков – шляхетской Польши и особенно султанской Турции и Крымского ханства [80]. В годы правления царя Петра существование Сечи, было прекращено, после предательства гетмана Ивана Мазепы, задумавшего со старшиной доставить Малороссии независимость и свободу, в которой стремление начинает грабежом и расправою над знатными и богатыми людьми.

Кошевой Костя Гордиенко, приставши к Мазепе, увлек все товарищество, запорожцы обесчестили присланных к ним царских стольников, которые привезли милостивую царскую грамоту, денег на войско и в подарок старшинам. Замечательно, что запорожцы, всегда державшиеся интересов черни в борьбе с казацкою старшиною, и на этот раз заявили такое требование, которое было противно как Петру, так и Мазепе, чтобы весь народ был вольными казаками как в Сечи.

Гордиенко отправился затем с запорожцами в Малороссию, к нему начала приставать чернь из Переяславского полка. Гордиенко провозглашал всеобщую казачину и приказывал народу на обеих сторонах Днепра собираться и бить старшин. Тогда по приказанию Петра полковник Яковлев из Киева двинулся на судах вниз по Днепру, разбил полчища, собравшиеся у Переволочны, доплыл до Сечи и после упорного сопротивления взял ее приступом.

Большая часть из находившихся в Сечи запорожцев пала в битве, до трехсот человек взято в плен и казнено по приказанию Петра. Но в Сечи оставалась тогда небольшая часть всего запорожского коша, остальные с Гордиенко и со всей старшиной успели пробраться через Малороссию, разбили русский отряд полковника Кампеля, и соединилась с Карлом. Окончательно Запорожская Сечь была ликвидирована в 1775 г.

Наиболее известные из кошевых атаманов: Евстафий Дашкович основатель Днепровского казачества в 1533 году. Дмитрий Вишневецкий основатель Запорожского казачества. Серко, или Сирко, Иван Дмитриевич, кошевой атаман Запорожцев, герой народных песен. В 1663 защищал малороссиян от татар и турок, переходил к правобережному гетману Дорошенко, опять вернулся к Москве. Сосланный в 1672 в Сибирь, вскоре возвращен. В 1675 жестоко отомстил туркам, написав султану смехотворное письмо (сюжет известной картины И. Е. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».