Читать книгу Этюд в чернильных тонах - Сергей Пузырев - Страница 2

Юджиния Смит бережно перевернула страницу книги, заложила закладку и посмотрела в засыпанное каплями-жемчужинами окно поезда. «Маленькая хозяйка большого дома» всегда навевала воспоминания, а под стук колес и ритмичную барабанную дробь дождя ее влияние оказывалось наиболее сильным. Каким-то невообразимым образом герои этой трагедии, – каждый по-своему, откликался с ее собственной жизнью и теми перипетиями, которыми она была наполнена. Например, эта поездка в Кент на Маковый день. Разве могла миссис Смит помыслить, что спустя несколько дней после трудоустройства, ее наниматель сорвется на побережье и потащит молодую женщину за собой? Не то, чтобы она была против путешествий, но эта поездка на побережье Кента казалась ей… сырой что ли. Да и факт неожиданности не сыграл на пользу. Юджиния предпочитала тщательно готовиться к любому выходу из дома, а тем более такому долгому.

– Это традиция, – тоном, не терпящим возражений, заявил мистер Сарджент тем утром, когда объявил о поездке. Это произошло в том же кабинет, в котором ранее он объявил, что принял Юджинию на должность своего секретаря. Та как раз перепечатывала рукописные листы новой книги, надиктованные создателем, когда картину сельского пейзажа разбавили слова: «Кстати, об этом, завтра мы выезжаем в Кент». – Я навещаю Литтл-Пин-Гроув в преддверии Макового дня с тех пор, как вернулся с войны. Именно там я впервые зачитал отрывок «Поля» и пообщался с простыми парнями, видевшими все своими глазами. Впрочем, как и я. Вместе мы вспоминали тех, кто не вернулся, делились своими мыслями и переживаниями. О, это был прекрасный момент единения! Для меня общение с ними стало настоящим источником силы и вдохновения. Кто знает, возможно, ноябрьская неделя в Кенте и держит меня еще не плаву, – в этот момент писатель многозначительно замолчал и как-то погрустнел. – В общем, для меня неделя в Литтл-Пин-Гроув не праздный отдых, поэтому я рассчитываю на вашу помощь, согласно заключенному трудовому договору. Рахман уже купил билеты. Выезжаем завтра утром с Чаринг-Кросс.

Юджиния вынырнула из воспоминаний, вздохнула, бросила взгляд на писателя, сидящего напротив нее с газетой в руках, и вернулась к книге.

Путь в Литтл-Пин-Гроув лежал через портовый Дувр, куда они и прибыли еще до полудня. Город встретил их промозглым ветром, пасмурным небом с замком на его фоне и хмурым невысоким человечком пятидесяти лет с редкими усами и черном котелке. Он стоял рядом с бардовым фаэтоном марки Даймлер с крайне кислым выражением лица.

– Каббэдж, дружище! Рад снова тебя видеть! – с присущим ему радушием поприветствовал того писатель, когда спускался по широкой вокзальной лестнице. Вероятно, порыв ветра заглушил его слова, потому что мистер Каббэдж не проявил ответного восторга и скупо ответил:

– Добрый день, мистер Сарджент, сэр.

После повисла пауза, потому что взор Каббэджа упал на миссис Смит, а сам он застыл в невысказанном вопросе «А это кто еще такая?». Так, во всяком случае, прочитала для себя этот взгляд Юджиния. Так, во всяком случае, и было. Он понятия не имел, кто она такая, и как к ней обращаться. В отличии от нее. Тут стоит отдать должное мистеру Сардженту, который в пути кое-что рассказал ей о конечном пункте их назначения и действующих лицах, которые повстречаются им в первые минуты по приезду.

– Литтл-Пин-Гроув – чудесное место. Чудесное, – самозабвенно рассказывал писатель. – Деревня раскинулась на живописных холмах чуть меньше чем в двух милях от берега. И представляет собой благонравную англиканскую общину численностью около пятисот человек, которая только и могла сохраниться в густых лесах вдали от крупных городов, пораженных пороками индивидуализма. Уж поверьте мне, миссис Смит. Я знаю, что говорю. В деревне живут прекрасные люди чуткие к чужому горю. Многих из них я знаю, со многими знаком. Но прежде всего, стоит отдать должное леди Хельге Оверкаст, графине Пинборо. К слову, в ее доме мы с вами и найдем приют.

– Должно быть, эта женщина образец христианской добродетели, раз такой человек, как вы, считает нужным выделить ее среди прочих равных, – заметила Юджиния, посчитав, что именно такого вопроса ждал от нее наниматель.

– О, да! Несомненно! – просиял мистер Сарджент. – Ведь благодаря ей, в том числе, я стал тем, кто я есть. Не иначе, как Провидение, послало мне эту прекрасную женщину. Графиня Пинборо оказала мне помощь и поддержку в начале моего писательского пути. Она единственная поверила в мой талант, стала моим попечителем, а после – другом. Я никогда не забуду ее доброты и не устану рассказывать о ней миру.

– Для меня будет честью познакомиться с этой чудесной женщиной, – ответила тогда Юджиния и сразу заметила странное выражение на лице собеседника, выражающее неловкость. Вздохнув, он ответил:

– Это так. Однако, неправильно было бы с моей стороны так же не указать на некоторые особенности в характере графини Пинборо.

– Это какие же?

Мистер Сарджент задумался.

– Есть в ней толика самобичевания и разрушения. Но корни их, смею вас заверить, не в природе души, а в глубоком и долгом одиночестве. Леди Хельга никогда не выходила замуж. У нее нет детей. А ближайшие родственники навещают нечасто. Графиня Пинборо живет затворницей в своем доме и единственной отдушиной для нее являются мои редкие приезды. Тогда поместье оживает и наполняется смехом и музыкой. Леди Хельга каждый вечер созывает гостей и наслаждается своим положением хозяйки.

– Какой ужас, – слова сами вырвались наружу.

– Почему же? – обиделся писатель. – Эти редкие вечера прекрасны.

– Простите, мистер Сарджент. Вы неправильно меня поняли. Я не их имела в виду.

– А что же тогда?

– Одиночество леди Хельги. Вы сами сказали, что графиня затворница и живет одна.

Виктор Сарджент снова призадумался, и снова Юджиния заметила на его лице неловкое выражение. Он почесал висок и, усмехнувшись, ответил:

– Простите, возможно, я несколько приукрасил положение дел и ввел вас в заблуждение. Поверьте, графиня страдает от своего одиночества не больше, чем мы с вами от любых своих проблем. Кроме того, у нее есть Каббэдж, – он дворецкий, верный, как собака, и Бамблби, – кухарка, экономка и горничная в одном лице со слишком легкой рукой. Плюс приходит девушка служанка из деревни. Есть еще посудомойки. В общем, в доме бывает живо. В определённом смысле этого слова, – закончил писатель и добродушно улыбнулся.

Тогда Юджиния неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. За те несколько дней, что она работала на мистера Сарджента, молодая женщина смогла подметить еще один его недостаток: усложнять простое. Теперь же она вышла вперед к мистеру Каббэджу и как можно увереннее представилась во избежание осложнений:

– Добрый день, мистер Каббэдж! Я миссис Юджиния Смит, секретарь мистера Сарджента. Рада знакомству.

Правда, судя по всему, осложнений все же было не избежать. Дворецкий леди Хельги после услышанного словно обратился в камень и не проронил ни слова в ответ, лишь периодически переводя взгляд с мистера Сарджента на Юджинию.

– Каббэдж, ты словно язык проглотил, – усмехнулся писатель, подойдя к дворецкому и похлопав того по плечу. – Согласен, миссис Смит очаровательна, но имей же совесть! Приходи в себя, да поедем. Нечего стынуть на ветру.

Путь в Литтл-Пин-Гроув лежал на запад в сторону Фолкстона и был проложен меж холмов, до горизонта занятых пашнями.

– Летом тут очень хорошо, – произнес мистер Сарджент, когда, должно быть, заметил, с какой тоской молодая женщина смотрит в окно машины. – Правда ведь, Каббэдж?

– Если позволите, Литтл-Пин-Гроув прекрасен в любое время года, сэр, – ответил со своего места водитель. – И туристы, которых с каждым годом прибывает все больше и больше вне зависимости от сезона, лишнее тому подтверждение, – с брезгливым раздражением закончил мистер Каббэдж.

– Ты прав. Тут есть на что посмотреть, – закивал головой писатель в подтверждение слов водителя.

– В самом деле? – удивилась миссис Смит.

Мистер Сарджент усмехнулся в ответ:

– Представьте себе! Литтл-Пин-Гроув славится отнюдь не своими полями. Хотя и они, опять же, по-своему прекрасны. Нет, есть кое-что поинтереснее. Например, величественный замок Пинборо. Вернее, его руины. Они расположены на высоком мысе и видны из любой точки в деревне. Сам мыс тоже примечателен. Скалы здесь, как и в Дувре, имеют белоснежный цвет и ничуть не хуже тамошних. Будет время и желание, прогуляйтесь к пляжу. Советую.

– Обязательно.

– В деревне посетите церковь Святого Андрея, – продолжил писатель. – С назначением викарием Алекса Нортона она заметно преобразилась. Сам викарий обнаружился человеком крайне щепетильным. Изменения к лучшему только его заслуга. Хотя вам не с чем будет сравнить, но поверьте мне на слово. Верно ведь, Каббэдж?

– Все так, мистер Сарджент, однако почему-то вы забыли про Литтл-Пин-Хаус. Если и упоминать про значимые места Литтл-Пин-Гроув, то не стоит забывать поместье, которым деревня обязана жизнью и именем.

– Верно. Дельное замечание, Каббэдж! Поместье леди Хельги является жемчужиной этих мест. Дом возвели еще при первом из Тюдоров и за прошедшие годы он ничуть не изменился. Графиня Пинборо любит рассказывать легенду, что однажды в поместье гостил сам Уильям Шекспир! И в библиотеке, если прислушаться, можно услышать скрип пера по бумаге. Если честно, я не очень в это верю, но то, что Литтл-Пин-Хаус обладает магической атмосферой, способной вдохновить и полено в камине, – верно, как и то, что солнце встает на востоке.

Юджиния одарила нанимателя снисходительной улыбкой. Она тоже не верила в призрак Шекспира, как, впрочем, и в магическую силу вдохновения поместья старой леди Хельги, но то, с какой страстью рассказывал об этом мистер Сарджент, – завораживало. Мужчина еще немного рассказал о самых живописных деревенских уголках, а потом заморосил дождь, и даже он стих, погрузившись в свои думы.

В деревню они въехали в полной тишине. В той же тишине миновали старую рыночную площадь, служившую теперь местом отдыха для стариков и детей, проехали мимо церкви Святого Андрея, шпиль которого царапал темное небо, мимо очередных полей, и только после того въехали по крутому склону вверх по извилистой дороге в распахнутые железные ворота на гранитных столбах, за которыми отделенный пейзажным парком и скрывался Литтл-Пин-Хаус.

Что ж, подумала про себя Юджиния Смит в первую же секунду, как только удостоилась чести лицезреть «жемчужину» Литтл-Пин-Гроув воочию, если и обладал этот пятисотлетний дом с эркерными окнами магической атмосферой, то та была сокрыта за слоем плесени и грязи, как и кентский известняк, послуживший ему стенами. Нет, возможно, когда-то дом действительно поражал воображение всякого ступившего на подъездную аллею, окруженную раскидистыми кленами. Но те времена остались в далеком прошлом. Сейчас же и сам дом, и все окружение вокруг находились в глубоком запустении. Юджинии хватило беглого взгляда, чтобы насчитать с десяток трещин – больших и малых, угрожающе расползающихся по стенам дома. Кроме того, в некоторых окнах не хватало стекол, а цветочные клумбы (если это были они) давно не видели руки садовника. Этот факт заслужил со стороны молодой женщины особенно осуждающего взгляда.

Мистер Каббэдж подогнал автомобиль к портику над главным входом и остановился. Первым машину покинул мистер Сарджент, следом за ним последовала миссис Смит. Она взяла свой небольшой чемодан и отошла в сторону. В это самое время дворецкий выгружал бесчисленные чемоданы писателя, которые с таким самозабвение в Лондоне собирал Рахман. Когда выгрузка закончилась, мистер Каббэдж подхватил то, что мог унести и поспешил к парадному входу. Юджиния хотела было ему помочь с дверьми, но удосужилась лишь гневного взгляда в свою сторону.

– Не обращайте внимание, дорогуша, – произнес Виктор Сарджент, заметив смятение молодой женщины. – Единственная на кого Элиас Каббэдж смотрит с любовью – это графиня Пинборо.

– Думаю, есть кое-что еще, что беспокоит мистера Каббэджа.

– Что же?

– Мое существование само по себе, – ответила Юджиния и тут же пояснила. – Как секретаря. Кто-нибудь из здешних знал о ваших планах нанять себе помощницу?

Писатель потер подбородок.

– Не уверен… Нет.

– Так я и думала, – радостная от собственной правоты заявила молодая женщина. –Чуть ранее в поезде вы назвали жителей Литтл-Пин-Гроув благонравной общиной, но поверьте мне – нет более консервативного и закостенелого общества, чем такие вот благонравные общины. А уж сколько скелетов хранится в их шкафах…

Мистер Сарджент лукаво улыбнулся и, склонив голову, произнес:

– Наблюдательность тоже в числе ваших богатств, не так ли? Я так и знал, что под парой платков скрывалось что-то еще. Знаете, миссис Смит, мне нравится открывать в вас все больше новых граней. Вы никогда не думали стать писательницей? Мне кажется, из-под вашего пера могло бы выйти увлекательное чтиво.

– Спасибо за комплимент, сэр. Я польщена. Признаюсь, мне импонирует писательство. В детстве я часто придумывала истории, записывала их в тетрадку, а потом зачитывала окружающим. Те истории были наивными, но других от ребенка никто и не ждал. Теперь же… – Юджиния задумалась.

– Что теперь? – заинтересовался писатель.

– Теперь я выросла, – выдохнув, ответила женщина. – Детской наивности нет места в моей жизни. А чтобы написать увлекательное чтиво, как вы выразились, нужно иметь соответствующий опыт.

Виктор Сарджент громко рассмеялся.

– И все же вы очень наивны, миссис Смит. Даже по прошествии стольких лет! Открою вам маленький писательский секрет: чтобы написать хорошую книгу не обязательно иметь богатый опыт. Собственный, во всяком случае. Если писатель обладает достаточным уровнем воображения и легким слогом, то ему все под силу. Таково мое жизненное кредо, дорогуша, – мистер Сарджент подхватил легкую сумку, единственную, что не смог унести дворецкий, и направился к дверям Литтл-Пин-Хауса. – Говорите не имеете соответствующего опыта? Пусть так… Присмотритесь к деревенским, миссис Смит. Вы сами сказали – у них полно скелетов. Вот вам мой совет. А теперь идемте. Я продрог до костей.

Холл Литтл-Пин-Хауса был мрачен и старомоден. Внутри, как и снаружи, сказывалось отсутствие крепкой хозяйской руки. Правда, было чисто: рыцарские доспехи блестели, а картины не обросли пылью и паутиной, как оно обычно бывает в похожих домах.

Откуда-то справа послышались шаги и голоса. Один из них принадлежал дворецкому.

– Леди Хельга, да послушайте вы меня! Постойте!

– Прекрати свой скулеж, Каббэдж! И хватит меня задерживать!

– Мистер Сарджент он…

Но было поздно. Прежде, чем дворецкий смог рассказать что-то своей хозяйке, графиня Пинборо буквально влетела в холл. На ней было темно-синее бархатное платье и меховая накидка.

– Виктор! – скрипуче воскликнула она, сделав ударение на «о».

– Графиня! – воскликнул в ответ мистер Сарджент, выпустил сумку из рук и раскинул руки в стороны, словно именно он был радушным хозяином этого дома. – Как рад я нашей новой встрече!

Леди Хельга расплылась в довольной улыбке, открыла было рот, чтобы ответить любезностью на любезность, но тут за спиной писателя она заметила Юджинию. Миссис Смит отчетливо смогла разглядеть, как радость жизни покинула морщинистое лицо хозяйки, и на нем застыла эмоциональная смесь из возмущения, брезгливости и страха.

– А… Это… Кто… – забормотала старая графиня. Она переводила взгляд с писателя на молодую женщину и не могла подобрать нужных слов.

– Позвольте представить, – возникший за ее спиной дворецкий пришел ей на помощь. Холодным тоном он резко произнес: – Миссис Юджиния Смит. Секретарь мистера Сарджента.

От услышанного лицо Хельги Оверкаст залилось краской, а маленькие сухие ручки резко сжались в кулаки.