Читать книгу Умница и красавица - Сергей Решетников - Страница 11

Странно, но в одно мгновение его родной город чудесным образом изменился, он постарел. На «панели», где обычно торгуют своими картинами самобытные творцы кисти и мастихина, не было завсегдатаев – иркутских художников. А дом «кривая линия партии» был новеньким и не очень-то благоустроенным по своему периметру. Машин на проезжей части было мало. Москвичи, пазики, уазики тарахтели, лениво неся своих пассажиров по улицам Ленина и Карла Маркса. Иномарок не было вообще. Позванивали трамваи, родом из прошлого столетия, громыхая по гребням старых металлических рельсов. Иногда проезжали повозки, запряженные лошадьми.

Одежды у проходящих мимо людей были похожи на те, которые носили актеры в старых кинофильмах. Леше вдруг стало понятно, что он прошел через скрытый портал лабиринтами времени и оказался в прошлом.

«Интересно, здесь, в железнодорожном дворе, что наискосок от памятника Ленину, жил мой дед Сергей. Надо пойти посмотреть, может, он сейчас играет в футбол на спортивной площадке. Это же прикольно – увидеть деда и поболтать с ним, когда мы выглядим ровесниками! Надо будет попробовать. Ладно, сначала пройдусь по улице. Хочется поглядеть, чего тут продают в магазинах. Любопытно сравнить тогдашние товары с нашим ассортиментом, с тем, что сейчас продают иркутянам», – начал размышлять Алексей.

Он перешел улицу Ленина. Проходя мимо вывески «Областной комитет профсоюзов», Леха вспомнил, что дед рассказывал о располагавшемся в этом здании ранее в дореволюционные годы публичном доме. В нем обитали женщины самой древней профессии, они оказывали специфические сладкие услуги в разных позициях страждущим дореволюционным самцам. А сейчас профсоюзы в одной позиции «по стойке смирно» беспрекословно подчиняются воле руководящей и направляющей силы социалистического общества – КПСС.

«Все-таки какая-то преемственность в желании исполнить, угодить и понравиться осталась», – заулыбался Леха.

Красавица Алена

Подходя к гастроному, он остановился и невольно загляделся. Сквозь огромную стеклянную витрину он увидел девушку – продавца необыкновенной красоты. Она была в белом, как у врача, халате. Он завораживающе облегал ее стройную фигуру. Девушка торговала молочными продуктами. Очередь двигалась довольно быстро. Улыбающиеся покупатели загружали сетки-авоськи пузатыми бутылочками молока. Сверху эти бутылочки были закрыты крышками из фольги, обжатой причудливым образом по периметру горлышка упаковочной машиной. Сейчас в XXI веке подобной упаковки уже не встретить. Это чудо осталось в прошлом.

– Девушка, мне, пожалуйста, две бутылочки молока. Сколько я должен денег? Я давненько не покупал бутилированного продукта, – заулыбался Лешка очаровательной голубоглазой брюнетке.

– Две пол-литровые бутылки, по тридцать копеек каждая. Можете сами посчитать, – озорно улыбнулась в ответ молоденькая продавец, ослепив Алексея сапфировым взором своих безумно красивых глаз.

– А с тысячи рублей у вас сдача будет? – заворожено глядя на девушку, немного смущаясь, взволнованно произнес Алексей.

– Ой, что это у вас за денежка такая? На ней нет портрета Ленина, и год стоит 2017. У нас такие купюры не применяются. Мы пользуемся купюрами после денежной реформы 1961 года. А ваша купюра, наверное, прибыла из будущего. Где вы ее взяли? – вновь засмеялась девушка с оттенком внимательности и бдительности в голосе.

– Ох ты, действительно. Я со съемок фильма о будущем случайно с собой забрал этот реквизит – денежный знак. Мы снимаем фильм о том, каким будет наш любимый Иркутск в ХХI веке. У нас там пол-литра молока в полиэтиленовой упаковке стоит 30 рублей.

– Ничего себе. У вас там, видимо, все миллионеры? Интересно, а вы являетесь режиссером или актером в этом фильме?

– Нет, я помощник режиссера. Я еще учусь в институте.

– В каком? В нархозе, что напротив нашего магазина?

– Да, вы угадали, в Байкальском университете экономики и права.

– Ха-ха-ха. Нет такого института. Вы, наверное, шутите?

– Не, я не шучу. Он так будет называться в следующем столетии.

– Ой, как интересно. А вы мне расскажете о новом Иркутске?

– Конечно, расскажу. Я внимательно прочитал сценарий. И уже многое знаю о том, как будет развиваться наш родной город. А как вас звать, красавица? Вы просто необыкновенная.

– Я Алена Николаевна, можно меня просто Аленой называть, – смущаясь и краснея, произнесла девушка. А вас как зовут, мой загадочный незнакомец? Может, и имя у вас какое-нибудь необычное из будущего? Раскройте тайну.

– Нет, имя у меня обычное русское старинное – Алексей. А что вы, просто Алена, делаете сегодня вечером после работы? Может быть, проведем время вместе, путешествуя по родному городу? Мне очень хочется с вами подружиться. Мне показалось, что между нами пробежала искра. Такой загадочный и таинственный небесный разряд. Это говорит о многом, по крайней мере, для меня.

– Какой вы… настойчивый. Я начинаю вас бояться, – зажурчал горным ручейком голос красавицы. – А вы меня не обидите?

– Нет, что вы. Как можно обижать такое божественное создание?

– Ой, я таких слов в свой адрес еще не слыхала. Я родом из деревни Хомутово. А там мужики больше матом разговаривают. Нет, не ругаются, а именно разговаривают. А ласковые слова у них не в почете. Вот мой папа ни разу мне или маме не сказал слова «люблю». Хотя я знаю, что он меня обожает сильно-сильно и маму очень любит. Только не говорит об этом вслух почему-то. А я все сама вижу и понимаю. Это читается по его взгляду и видно по доброму и заботливому отношению к нам.

– Ну и правильно. А чего словами-то разбрасываться. Хотя мой дед говорит, что меня любит. Сдержанно, правда. А я и сам это знаю, чувствую. Это невозможно не заметить. Это здорово, когда тебя любят. А вот девушки меня еще по-настоящему не любили, и я их тоже… Дед, его звать Сергей, говорил, что не надо торопиться, вся жизнь впереди и любовь, и все такое. А я и не тороплюсь. Это божественное чувство придет само, кода ты и не ждешь.

– Как интересно вы говорите. Меня ваша речь завораживает.

– Алена, давайте общаться на «ты». Мы же молодые.

– Хорошо, Алеша, как скажешь, давай общаться на «ты». Не беда, что у тебя нет нормальных денег. Ты свое молоко с прилавка можешь забирать, а вечером принесешь мне 60 копеек, ладно? Ты же придешь встречать меня после работы?

– Конечно, Аленушка, приду. Я буду считать минуты до окончания твоего рабочего дня. Я буду ждать встречи с тобой.

– Эй, вы, че там разболтались? Очередь уже скопилась за молоком. Свидание тут устроили на рабочем месте. Давайте, девушка, отпускайте товар покупателям. Сколько можно ждать? – грустно улыбаясь, сделала строгое замечание Алене пожилая женщина.

Ей, наверное, припомнились свои молодые годы. Когда за ней, молодой и красивой, тоже ухаживали кавалеры. Ах, как давно это было. Не вернуть уже тех прекрасных лет, не вернуть и молодость.

– До вечера, Аленушка, – прошептал Алексей и побежал обратно к фундаменту памятника Ленину, где был вход в портал времени.

Назад домой по лабиринтам времени

Дед Сергей был на седьмом небе, когда глотал молоко прямо из горлышка бутылки. Перед этим он ловким движением большого пальца сорвал отделяющую от вожделенного высококачественного продукта советской молочной индустрии пробку из фольги.

– Как вкусно, как раньше, как в моем детстве! А молоко-то самое настоящее! Леха, ты где надыбал такое богатство?

– Места знать надо, – уклончиво ответил, загадочно улыбаясь, внук. – Деда, а где у тебя склад старых монет? Ты мне его показывал, когда я был маленьким, – начал интересоваться внук.

– А на кой они тебе? Это не антиквариат, а простые монеты из СССР. Они будут иметь цену, наверное, спустя сотни лет, а может и тысячелетие, – ответил внуку дед Сергей.

– Мне сейчас надо. Я на них тебе докторской колбасы возьму. Тоже самый вкусный и самый настоящий продукт, – заинтриговал деда Алексей.

Потом они зашли в подвал, и дед Сергей, открыв старинный сундучок, показал Алексею свою коллекцию старых денег. Там были советские облигации трехпроцентного займа из далеких сталинских времен. Там были денежные знаки со времен царствования Екатерины II, которую называли Великой Императрицей. Но Леху интересовали деньги эпохи социализма, выпущенные после 1961 года. Алексей читал много информации о том времени в интернете, о том, что тогдашняя денежная реформа была предвестником застоя в СССР и последующего его распада.

Вот как Алексею представлялись эти события. Денежную реформу 1961 года зачастую сейчас пытаются представить не иначе как простую деноминацию – обмен денежных знаков в пропорции десять к одному. То есть, со сталинских портянок убрали по одному нулю и новые, более компактные и дорогие по номиналу хрущевские купюры, фантики, пришли им на замену. Типа, наподобие той деноминации, которую отчебучил в 1968 году президент Франции Шарль де Голь. Однако французы делали реформу под обеспечение золотыми запасами, возвращенными из США. Американцы их украли у французов во время их поражения и унижения во Второй мировой войне в 1942 году. Но потом были вынуждены вернуть под давлением де Голя, который разорвал отношения с НАТО и начал вести самостоятельную, не зависимую от американцев, политику. Наша же реформа была непродуманной и волюнтаристской. Мы «победили» доллар США! Но его цена не снизилась в 10 раз. Он стал стоить вместо 4 рублей – 90 копеек. Почему-то не 49 копеек? Почему-то золотое содержание 1 рубля вместо 2,22168 граммов золота получилось 0,987412. То есть покупательная способность рубля снизилась в 2,25 раза из-за искусственной недооценки рубля. Как следствие, импорт неизбежно и резко подорожал и заграничные товары стали для советских людей практически недосягаемыми. При этом цены в государственной торговле снизились ровно в 10 раз, а на рынке примерно в 4,5 раза. Рынок ведь обмануть невозможно. Если в 1960 году стоимость картофеля на рынке составляла от 75 копеек до 1 рубля 30 копеек, а в государственной торговле была установлена цена в 1 рубль, то в 1961 году в магазине цена на картошку стала 10 копеек, а на рынке 1 килограмм стал стоить 33 копейки. Если в 1960 году при средней зарплате в 783 рубля человек был способен купить 1044 килограмма картофеля, то в 1961 году при средней зарплате в 81,3 рубля лишь 246 килограммов. Продукты питания в магазинах начали исчезать. Появился всеобщий дефицит товаров. Экономика не могла эффективно развиваться, поскольку зачастую директивно установленные цены продажи в госторговле на производимые в СССР товары были ниже их себестоимости. Производить их без дотаций от государства было невозможно. Государство для поддержания социалистической экономики, основанной на коммунистической идеологии без учета рыночных законов, было вынуждено зарабатывать деньги природными ресурсами (нефтью и газом) и проедать их, субсидируя свою неэффективность этими относительно легкими деньгами. Что, естественно, не могло быть бесконечно долгим процессом. Хитрая деноминация 1961 года принесла стране две беды – зависимость от нефтегазового экспорта и хронический дефицит товаров народного потребления и продовольствия. Все это привело к росту коррупции во всех сферах, особенно в торговле. Появлялись спекулянты, фарцовщики и магнаты подпольных производств, так называемые цеховики, они в противовес государству стали удовлетворять спрос населения на товары народного потребления и сами стали зашибать бабло. Тогда же садово-огородное движение приобрело для советских людей массовый характер. Бытовало мнение: как постоишь рачком (следует понимать наклон в контексте сельскохозяйственной позы над грядками), так и будешь кушать всю зиму!

Эти беды и стали впоследствии одними из главных факторов, погубивших в итоге Советский Союз.