Читать книгу Опасность предельного уровня - Сергей Самаров - Страница 8

Полковник Мочилов приехал в офис антитеррористического подсектора Интерпола даже первым, так торопился опередить генерала Астахова и узнать, о чем пойдет речь, чтобы самому подготовиться и принять какую-то определенную линию поведения. Впрочем, о чем речь пойдет, ему уже сообщили по телефону, и Мочилов прихватил с собой диск с базой данных на боевиков, обосновавшихся в районе Гудермеса. Именно там базировался отряд Джабраила Алхазурова, когда такой существовал. И заодно взял из картотеки ГРУ данные на самого Джабраила, хотя полковник Согрин его об этом и не просил. Мало ли, сгодится...

Юрий Петрович уже знал, что его вчерашние подчиненные, да и, по сути дела, даже сегодняшние, поскольку приказ об отставке еще подписан не был, уже определились с местом будущей службы, которую Юрий Петрович, как человек сугубо военный, не хотел называть просто и буднично – работой. И даже знал, что получать они будут в абсолютных числах точно такую же зарплату, только уже числа эти будут соотноситься не с рублями, а с евро. И даже слегка завидовал такому пенсионному повышению, сам будучи не против через несколько лет присоединиться к коллективу, с которым давно знаком. Более того, горел желанием помочь потенциальным новым членам этого коллектива и показать, что спецназовцы стоят много не только благодаря личностным качествам, что тоже немаловажно, но и благодаря своим связям со Службой и возможности получать дополнительную информацию тогда, когда добыть ее другим путем возможным не представляется.

Поскольку вызвал Мочилова полковник Согрин, сам Игорь Алексеевич и протянул Мочилову уже подготовленный для него материал.

– Ознакомься, Юрий Петрович. Хотя нового ты здесь не увидишь, тем не менее есть смысл уже начинать оперативную разработку.

Юрий Петрович, слегка стесняясь, достал очки. Он не любил на людях пользоваться очками, однако текст был набран мелко, и читать его без очков он не мог – возрастная дальнозоркость, которой никто избежать не может. Как раз, когда последний лист текста был осилен и лег на подлокотник кресла, раздался звонок в дверь, и «маленький капитан», с первых дней своей работы здесь добровольно взявший на себя роль привратника, пошел открывать, не забыв перед выходом предупредить:

– Встать! Генералитет пожаловали.

Владимир Васильевич Астахов бывал в офисе интерполовцев неоднократно и очень ценил традиционный для офиса японский чай, который заваривала жена Басаргина – Александра, художник, работающий в стиле японской живописи по шелку. И сейчас, почти одновременно с генералом, Александра принесла поднос с чаем – несколько маленьких персональных чайников, и совсем миниатюрная чашка к каждому. И блюдечки с фруктами, поскольку японский чай не пьется по-русски с сахаром или с вареньем, и даже не пьется по-английски со сливками.

– Прошу прощения, посуды на всех не хватает, поэтому чай пьем в две очереди, но не торопясь. Чай суеты не любит... Начнем, естественно, с тех, кто пьет не каждый день...

Александра начала разносить чайники, чашечки и блюдечки с фруктами по персоналиям. Она сама была непосредственной участницей нескольких операций, проводимых Интерполом, и потому разговаривать при ней, как знали все, можно было без стеснения.

Начал генерал Астахов:

– Предварительно вот что... Я должен объяснить то, что мне объяснять очень не хочется, или вы сами понимаете, почему на первоначальном этапе я очень надеюсь на вашу активность? Я достаточно прозрачно высказался?

– Можете не объяснять, – сказал Басаргин. – Мы понятливые. Может быть, более понятливые, чем ваше руководство.

– Прекрасно. Я вижу, что вы все поняли. В таком случае могу сразу передать вам оперативные данные сегодняшнего вечера. Несколько часов назад капитан милиции гудермесского райотдела Ахмат Хамкоев привел на «сдачу» по амнистии десять боевиков. То есть амнистия начала работать. Впрочем, несколько случаев «сдачи» произошли и в других районах, но не такие массовые. Почему я обращаю ваше внимание конкретно на этот случай...

– Почему? – переспросил Сохно, любящий показать, что его не смущает генеральский высокий чин и он при любом генерале чувствует себя не менее непосредственно, чем при молодом лейтенанте из соседнего батальона.

– Капитан Ахмат Хамкоев сам когда-то входил в отряд Джабраила Алхазурова, но это было еще до того, как тот сблизился с Шамилем Басаевым. С приходом к власти в Чечне Ахмада Кадырова Хамкоев перешел на сторону последнего и пошел служить в милицию. Но, по нашим данным, сохранил с Джабраилом Алхазуровым хорошие отношения и даже неоднократно встречался с ним. Более того, их жены являются сводными сестрами, и это тоже, наверное, как-то сближает Алхазурова с Хамкоевым. И дом Хамкоева стоит через забор от бывшего дома Алхазурова, сейчас наполовину разрушенного и не восстановленного. Только вход в дом с другой улицы. Но в заборе имеется калитка, и есть возможность через нее проходить. Помимо всего прочего, ближайшим другом нашего капитана милиции является Завгат Валеев, еще один бывший боевик из отряда Джабраила Алхазурова. По национальности татарин, но живущий в Чечне с детства. Кажется, у него мать была чеченкой, но это неважно, важно то, что он сам себя больше чувствует чеченом, чем татарином. Чем занимается Завгат Валеев – вообще непонятно. И дело даже не в этом. Капитан милиции Хамкоев привел в городской отдел внутренних дел десять боевиков из отряда полевого командира, который сам себя называет Табибом.

– Юрка Шкурник, или Косой Шкурник, – показал свое знание чеченских условий подполковник Сохно, – личность известная и подлая...

– Правильно, – подтвердил генерал. – Так его зовут все остальные. И этот Косой Шкурник, согласно нашим данным, не слишком ладил с Джабраилом Алхазуровым и его людьми, хотя до прямых столкновений между отрядами, действующими в одном районе, дело не доходило. И совершенно непонятно, почему боевики, решившие сдаться, пришли не прямо в горотдел, предварительно как-то связавшись с властями, а сначала обратились к этому капитану, а потом, совершенно неожиданно для дежурного по отделу, прямо заявились туда в сопровождении Хамкоева. Не так все происходит обычно. Александр Игоревич, вы у нас аналитик, – обратился генерал к Басаргину. – Как вы эту ситуацию можете рассмотреть?

– Пока никак рассмотреть не могу, – пожал плечами Басаргин, – поскольку вижу ситуацию только с ваших слов и воспринимаю ее вместе с вашими выводами. Однако, сопоставляя ваши данные с текстом полученного нами сообщения из Лиона, считаю вполне правомерным сопоставление двух моментов, поскольку все это происходит в ареале влияния Джабраила Алхазурова. Мы обязаны ждать со стороны Джабраила какого-то действия, соотносимого с амнистией. И это действие, что мы имеем в настоящий момент, вполне может быть инициировано им. Хотя процентов двадцать в данной ситуации я все же оставил бы на совпадение, и не упускал из поля внимания все другие случаи, в том числе и происходящие в других районах республики. Что касается плохих отношений между Джабраилом Алхазуровым и Косым Юркой Шкурником, то эти отношения вполне могут быть отрегулированы приказом из-за рубежа или прямой оплатой услуг Шкурника. Одно другому, кстати, не мешает. Что на это спецназ скажет? – Басаргин посмотрел на полковника Согрина, но вместо Игоря Алексеевича ответил полковник Мочилов.

– Я взял с собой все последние данные по обстановке вокруг Гудермеса. По нашим данным, Джабраил Алхазуров покинул пределы России четыре месяца назад. Поговаривали, что он вернулся к занятиям музыкой, но, поскольку он в международном розыске не значится, у нас нет данных о том, где он мог «засветиться». За время отсутствия Алхазурова в России в обсуждаемом районе было произведено три относительно крупных террористических акта. Все три весьма похожи по исполнению и по эффективности. На пути следования военной колонны выставлялось взрывное устройство фугасного типа. После взрыва следовал кратковременный обстрел колонны и скоротечное отступление засады, больше похожее на бегство. Причем боевики рассеивались до того, как удавалось организовать преследование. Почему мы не рассматриваем возможность активности со стороны отряда Юрки Шкурника. У Юрки Шкурника нет в наличии минера. Даже простого, неумелого. А во всех трех террористических актах действовал высококлассный специалист. Однако мы имеем данные, что в отряде Джабраила Алхазурова, даже когда он разделился и сам Алхазуров ушел в окружение Басаева, был высококлассный минер, имени которого мы, к сожалению, не знаем. Исходя из всего вышеизложенного мы имеем право сделать вывод, что во всех трех случаях действовали остатки отряда Алхазурова. Вернее, я так предполагаю, не остатки отряда, а глубоко законспирированные боевики, официально давно вернувшиеся к мирной жизни.

– Может быть, и так, – согласился генерал Астахов.

– Что касается Юрки Шкурника и сдачи значительной части его отряда, – добавил полковник Согрин, – то здесь у меня возникают весьма серьезные сомнения. И все, кто знает мстительный характер Шкурника, со мной согласятся. Шкурник не позволит своим боевикам сдаться. И они, покинув Табиба, должны знать, что подлежат уничтожению вместе со своими семьями. Я помню такой случай во время амнистии двухлетней давности... Тогда ушли два человека... Их через неделю вместе с женами и детьми сожгли заживо дома. Это был поучительный урок, и тогда желающих повторить «подвиг» не нашлось. Боюсь, что и сейчас те два случая не забыты, и такая массовая сдача не выглядит лично для меня естественной.

– Но ведь может быть, что Шкурник вообще остался в одиночестве? – предположил Тобако. – Сколько человек у него в отряде?

– По крайней мере еще столько же, – ответил Юрий Петрович. – И таких, кому сдаваться – все равно что строевым шагом под барабанный бой добровольно взойти на плаху... Они не подлежат амнистии... Но и склонности к суициду не имеют...

– Я запросил все данные на десять сдавшихся боевиков Юрки Шкурника, – сообщил генерал Астахов. – Думаю, завтра утром или по крайней мере до обеда данные будут у меня. Но я в этой ситуации оказался человеком со связанными руками и не могу откомандировать своих сотрудников туда, где радостно рапортуют военная прокуратура и сотрудники чеченского МВД. Официально, естественно, сотрудники Интерпола в ситуацию тоже ввязаться не могут. Но вот неофициально...

– Неофициально неофициальные сотрудники, – выдал Доктор Смерть сложную для понимания формулировку. – Я бы назвал такой выход...

– Поясните, Виктор Юрьевич, – попросил генерал. – Я, кажется, слишком глуп, чтобы понять такое.

– Я бы объяснил, если бы сам понял, – проворчал Доктор. – Приблизительно это значит, что группа полковника Согрина официально еще не оформлена в состав нашего бюро. Их и следует отправить с официальной миссией в качестве неофициальных сотрудников Интерпола, имеющих официальную «крышу» спецназа ГРУ... Понятно я объясняю то, что сам не понимаю? Совсем запутался.

– Принцип принят, – усмехнулся полковник Мочилов. – Вопрос в том, что наше руководство может иметь собственные возражения, не касающиеся существа вопроса.

– Если это касается командировочного фонда... – начал Басаргин.

– Это касается именно командировочного фонда, – мрачно согласился полковник.

– Тогда, я думаю, мы сможем решить этот вопрос, отправив офицеров в качестве волонтеров[5]. Но они должны при этом иметь при себе соответствующие командировочные документы спецназа ГРУ, чтобы не показывать наше официальное присутствие в районе. Этот вопрос решить возможно?

– С документами, думается, проблем не возникнет, – согласился Юрий Петрович. – Если Интерпол профинансирует поездку целого батальона спецназа, мы можем подготовить документы и на батальон. Только выпишите гарантийное письмо, и мое командование, думаю, не возразит.

– Но отправить их следует немедленно.

– Можно даже с нашим самолетом, – предложил генерал Астахов. – У нас ночью самолет в Ханкалу вылетает. Сотрудники отправляются на ротацию, и три места, думаю, всегда найдутся.

– Значит, вопрос решен! – возликовал Сохно. – Бросаю пить чай и бегу переодеваться...

– Как мало нужно человеку для счастья, – пробасил Доктор Смерть...