Читать книгу Тройная зачистка - Сергей Самаров - Страница 3

В тугаях кабан хрюкает. Злобно, раздраженно, с подвизгом.

Это вообще страшное, если разобраться, дело – встреча с диким и озлобленным на весь мир кабаном-секачом. Кто ходил местными тугаями, знает, что в Тигровой балке[4] и вокруг нее многочисленные тропы не людьми проложены. Кабаны и олени протоптали корни тугайника, и кустарник отступил вправо и влево. Но отступил он только по земле, на уровне роста животного. Взрослому же человеку по этим тропам ходить неудобно. Приходится пригибаться, потому что поверху ветви отступить не пожелали и смыкаются, переплетаются, норовят в волосы вцепиться и глаз выколоть.

Абдулло повел головой, прислушался. Голос кабана удалялся. Если на такой тропе с секачом встретиться – убежать невозможно. В стороны через тугайник не проберешься. Кабану там легче не застрять и догнать человека. А просто бежать очень неудобно – не выпрямишься. А стрелять по животному – дело запороть...

Он перебросил тяжелый автомат со спаренными рожками в левую руку и осторожно двинулся дальше. До поляны, где тугаи кончаются и начинается небольшая, в пару десятков деревьев роща тутовника, осталось еще шагов пятьсот. И к каждому звуку следует прислушиваться.

Где-то выпь кричит. Она птица ночная. Или вообще непонятно какая. Днем болото клювом ковыряет, по ночам кричит. А голос визгливый, не птичий. Дрожь по коже от такого крика пробегает. Часто этот крик раздается, когда выпь человека видит. Не идет ли кто?

Пограничников здесь немного, но они злы, потому что на прошлой неделе пытались задержать группу, переходящую Пяндж, и нарвались на сильный встречный огонь. Более того, встречающие группу парни зашли сбоку и тоже открыли огонь. В результате один из пограничников был убит, а двое ранены. И сейчас им лучше не попадаться – будут сразу стрелять на поражение, не вступая в разговоры.

Абдулло прошел эти пятьсот шагов в напряжении. И чем ближе подходил к поляне, тем сильнее возрастало напряжение. Тропа резко повернула. Еще три шага вправо. Тугаи раздвинулись неожиданно с левой стороны. Вот он, выход на поляну. Но выйти Абдулло не спешил, несмотря на то что спина затекла и устала. Долго придется так ходить – горб на спине вырастет.

Он присмотрелся, прислушался. Стоял так минуты три. И только потом сделал осторожный шаг вперед и выпрямился. Но и выпрямляясь, ждал выстрелов. Первая очередь часто бывает спешной и неточной. Следует сразу броситься на землю и перекатиться туда, где его не будет видно. И только тогда дать ответную очередь на вспышку пламени из ствола и снова перекатиться, чтобы на твою вспышку не пришлась следующая очередь, ответная. Так Назар учил и заставлял тренироваться в падении и перекатывании.

В этот раз снова обошлось. Никто не стрелял. Выждав еще несколько минут, Абдулло смело пошел через поляну к высоким и стройным тутовникам. И увидел, как навстречу ему из-за деревьев вышла знакомая фигура. Они поздоровались уважительно, двумя ладонями.

– Как здоровье, Абдулло?

– Как даст Аллах, Нур. Благополучно ли прошел?

– Все хорошо. Никого не встретил. Но мне надо спешить. Хочу затемно до дома добраться.

Абдулло согласно закивал:

– Я готов. Где товар?

Нур издал какой-то короткий цокающий звук, и из-за деревьев вышли два человека с тяжелыми рюкзаками.

– Сколько принесли?

– Пятьдесят. Как и заказывали.

Абдулло придирчиво посмотрел на рюкзаки за плечами парней Нура.

– Тяжело мне придется... Но мне через реку не идти...

– Сами просили большую партию.

Абдулло снял с плеч свой рюкзак. Парни стали перекладывать в него упаковки порошка. Абдулло считал. Ровно пятьдесят упаковок. Вздохнул от предстоящей нелегкой ноши. Потом достал из кармана пачку долларовых купюр. Стал отсчитывать и передавать в руки Нуру. Пятьдесят штук. Тот пересчитал заново.

– Не чеченские?

– Обижаешь. Мы никогда не обманывали.

– Одна бумажка, помню, попалась.

– Мы же заменили...

– Ладно. Нам пора. Значит, я готовлю партию в два раза больше. Только тогда не приходи один. Сто тебе одному не унести.

Они опять обменялись рукопожатием и разошлись в разные стороны.

Путь Абдулло снова лежал через тугаи. С тяжелым рюкзаком идти согнувшись еще труднее. Но дело того стоит. За эту работу Назар выплатит пятьдесят долларов. Правда, он выплачивает не долларами, а рублами[5]. Но так даже удобнее. Не надо ехать в город и валюту менять.

Через два часа он покинул тугаи и перешел в заросли камыша. Заросли не густые. Но много кочек под ногами. Быстро и здесь не пройдешь. Миновав камыш, Абдулло оказался на задворках кишлака. Осмотревшись на всякий случай, прошел не к себе домой, а сразу ко двору Назара. Калитка в высоком заднем заборе, выходящем на совсем заброшенную дорогу, не заперта. Абдулло толкнул ее. Там, за калиткой, стоит Рахим с автоматом. Дожидается. И закрыл калитку на задвижку. Молча помог Абдулло снять рюкзак. Во двор они внесли его вместе.

Там уже стоит грузовая машина с овцами. Назар сам вышел из дома:

– Рахмат, Абдулло. Пограничников слышно не было?

– Аллах милостив...

Назар тут же протянул пачку денег:

– Можешь не считать. Гульбахор сама пересчитывала.

Гульбахор – жена Назара, которая держит на себе все хозяйственные заботы. Она хорошо относится к Абдулло и иногда дает денег в долг, когда детей становится кормить нечем. Сам Назар давать в долг не любит. Всегда жалуется, что у него плохо с деньгами, не хватает на дела.

– Так я пошел? – спросил Абдулло, положив автомат на крыльцо.

– Иди. Здесь мы без тебя справимся.

Хлопнула калитка. Абдулло в начинающемся рассвете поспешил домой. Хотел обрадовать жену. Столько денег в руках она давно уже не держала. В последние два месяца Абдулло трижды ходил встречать «гостей» с той стороны Пянджа. И все три раза проходы были закрыты пограничниками. В четвертый раз повезло. И сразу такой большой груз...