Читать книгу Оплавленный орден - Сергей Самаров - Страница 4

– А можно еще раз прокрутить запись? – сосредоточенно о чем-то думая, попросил подполковник Устюжанин, уперев локти в столешницу письменного стола и уютно устроив подбородок на сжатых кулаках. Со стороны можно было подумать, что подполковник мыслил о чем-то своем, далеком, и потому плохо слушал только что закончившуюся аудиозапись.

– Пожалуйста, – вяло пожал плечами подполковник ФСБ Виктор Львович Крикаль. – Какую из них? Подскажите… Или все?

– Извините, мне доступна только последняя.

– Не знаете дагестанского языка?

– Не знаю, – признался подполковник спецназа ГРУ, ничуть не смущаясь этого факта.

Его не спросили, зачем же он тогда слушал все записи разговоров Герострата, если ничего не понимал. Подполковник ФСБ просто кивнул своему помощнику капитану Мамедову. Тот пощелкал компьютерной мышкой и нашел нужный файл. Запустил. Слушали молча. Только после окончания прослушивания капитан Мамедов сообщил:

– Мы уже поработали над этой записью. Звонок был произведен с трубки, украденной в Каспийске у молодой женщины из сумки. Предположительно, в рейсовом автобусе. Сим-карта зарегистрирована на нее. В общей сложности это второй звонок с мобильников, украденных в Каспийске. Все другие тоже были или украдены, или сим-карты покупались по паспортам умерших людей. Таким образом, по звонкам никакой зацепки у нас нет. Голос не идентифицирован. Всегда от имени Герострата звонят разные люди, с разных номеров. Один раз, правда, был конкретный эпизод. Звонил подросток с телефона матери. Посмешить народ хотелось. Обещал школу свою сжечь в день, когда проводилась контрольная. Но мы по другим звонкам тоже плотно работали. Разнобой полный. Поэтому какую-то конкретную привязку к Каспийску сделать невозможно. Факт будет просто за уши притянут, и поиск может оказаться простой потерей времени. А время торопит. Оружие, которое оказалось в руках Герострата, может натворить много дел, и виноваты в этом будем мы, если станем медлить.

– Давайте-ка по порядку… – предложил подполковник Устюжанин. – А то я не могу всю информацию разом переварить. Сначала запись заново, в третий раз прослушаем, а потом уже будем размышлять и классифицировать то, что мы имеем.

– Извините, товарищ подполковник, перебью вас, – вмешался в разговор присутствующий в кабинете командир взвода спецназа ГРУ старший лейтенант Логвинов. – Можно задать вопрос?

– Задавай.

– Все остальные разговоры велись на дагестанском языке. Дагестанец звонил дагестанцу. Зачем ему на русском разговаривать… Последний разговор ведется на русском. Но звонит опять дагестанец дагестанцу. Или полковник Исмаилов родного языка не знает?

– Должен знать. Он родился в горном ауле, – сказал Крикаль.

– Знает, – подтвердил капитан Мамедов. – Я с ним по-дагестански разговаривал.

– Тогда почему говорят на русском? – настаивал на своем вопросе старший лейтенант. – Причем прошу учесть, что звонил настоящий Герострат. Разумеется, не древний грек, а который под этой кличкой прячется. И пусть даже он не тот, который представлялся Геростратом раньше, тем не менее нам предстоит вести поиск именно этого, последнего из нам известных, потому что именно он напал на пожарную часть после предупреждения, а потом атаковал склады и похитил какое-то экспериментальное оружие.

– Виктор Валентинович сформулировал то, что у меня в голове сидело, – признался Устюжанин. – Я чувствовал, что в этой записи не все понятно, но сразу не сообразил. И потому хотел еще раз прослушать. Да, два дагестанца должны разговаривать между собой на дагестанском языке.

– А вы знаете, товарищ подполковник, сколько языков в Дагестане? – спросил капитан Мамедов. – Я вот сам, хотя считать умею, всегда говорю просто – много…

– Тем не менее они все классифицируются как нахско-дагестанские языки[6]. И представители восточной группы кавказских народов друг друга понимают. Тогда зачем им нужно было говорить по-русски? Лично у меня есть только одна мысль по этому поводу, хотя она и выглядит шальной. Герострату нужно, чтобы мы этот разговор слышали.

– Не понял, – мрачно сказал подполковник Крикаль. – Зачем это может понадобиться Герострату? Он желал прогнать нам «дезу» или что-то иное?

– А вот для этого мы и собрались здесь, чтобы подумать, зачем, – сказал Устюжанин. – Хотя я сам не совсем понимаю многого. Например, для чего приглашен в самом начале расследования спецназ ГРУ. Мы не относимся к следственным органам и не имеем следственных полномочий. Обычно нас приглашают в последний момент, когда следствие подходит к концу, есть конкретные данные относительно бандитов, и требуются только действия по их уничтожению.

– Или по преследованию и уничтожению… – добавил старший лейтенант Логвинов. – Это наш профиль. А вести следствие мы вообще не обучены.

– Это, Виталий Владиславович, не наша инициатива, – словно оправдываясь, сказал подполковник Крикаль. – Руководству антитеррористического комитета, насколько я понимаю, понравились ваши действия по уничтожению банды амира Чингиса, и потому оно решило, что вы можете и здесь себя проявить с лучшей стороны.

– А я вообще считаю, что наше руководство запаниковало из-за этого оружия, что со складов было похищено, – добавил капитан Мамедов. – И все силы готово бросить на поиски. Говорят, применение этого оружия может дорого обойтись всем, в том числе и нашему руководству, которое не смогло обеспечить охрану и соблюдение тайны. Где-то произошла утечка информации. В результате Герострат напал на базу, и не на все склады, а только на те, что ему были нужны. Он знал даже то, в какие склады груз…

Договорить капитан не успел, потому что вынужден был ответить на звонок «красного» телефона, не имеющего диска и кнопок для набора номера. С кем этот телефон связывает, понятно.

– Слушаю, капитан Мамедов. Да, товарищ генерал. Он здесь. Две секунды. Передаю трубку.

Подполковник Крикаль уже протянул к трубке руку:

– Слушаю, товарищ генерал. Подполковник Крикаль. Понял. Иду. Да. Бегом бегу. Они у нас в кабинете. Обсуждаем. Бегу…

Виктор Львович сунул трубку в руку капитану, а сам заторопился к двери. Уже открыв ее, обернулся, чтобы объяснить:

– Начальник управления вызывает. Новые данные по нашему делу. Прошу вас подождать.

И быстро закрыл дверь. Торопливые шаги подполковника гулко отдавались в коридоре управления…

* * *

Вернулся Виктор Львович через пятнадцать минут, когда капитан Мамедов, на правах одного из хозяев кабинета, успел напоить чаем подполковника и старшего лейтенанта спецназа ГРУ, и молча бросил на стол толстую пачку цветных фотографий. И мрачно осмотрел сидящих в комнате офицеров.

– Что-то случилось, товарищ подполковник? – спросил Мамедов.

– Что могло случиться? Началось…

– Что началось?

– Герострат. Действовать начал.

– Как действовать? Новое оружие?

– Да… – Подполковник Крикаль показал на стол, куда бросил пачку фотографий: – Только что с принтера. Один экземпляр генералу, один в антитеррористический комитет, один нам, один в Москву. Четыре комплекта. Будто не могли в Москву в электронном виде переслать. Я просил четвертый экземпляр для спецназа ГРУ. Не выделили. Но если есть необходимость, могу попросить, чтобы отдельно отпечатали. Наш комплект пойдет в материалы уголовного дела.

Капитан Мамедов первым взял фотографии. Просматривал снимки быстро, перекладывая их на соседний стол, за которым сидел подполковник Устюжанин. Подполковник смотрел внимательнее, стараясь уловить хотя бы общую картину происшествия. И передавал фотографии Логвинову.

– Странный пожар какой-то… – сказал старший лейтенант, просмотрев первые фотографии. – Это и есть действие нового оружия?

– Это и есть действие нового оружия, – подтвердил подполковник Крикаль.

– Я думаю, после первого применения уже нет и смысла даже от нас скрывать его ТТД[7].

– Наверное, уже нет, – согласился с Логвиновым подполковник Крикаль. – В двух словах это объяснить трудно. С «шайтан-трубой»[8] вы знакомы?

– Конечно, – ответил подполковник Устюжанин. – Хотя пользуемся редко. Слишком обширная зона поражения, отсутствие возможности выборочного уничтожения противника. Опасность для окружающих и для всего живого в округе.

– Вот, – продолжил Крикаль. – Наши конструкторы готовят на смену одноразовому гранатомету эту штуку. В «Шмеле», если вы помните устройство, есть одноразовая туба, пороховой двигатель и капсула с огнесмесью. Новое оружие представляет собой гранату, почти такую же, как обычная граната для «РПГ-7». И стрельба ведется тоже из тубы «РПГ-7». То есть тубу после использования не нужно утилизировать. А она тоже денег стоит, как все мы знаем. Теперь на смену пороховому двигателю и капсуле с огнесмесью пришла граната. Впрочем, граната не простая. Прицельная дальность такая же, как при стрельбе из «Шмеля», то есть до пятисот метров. Но через пятьдесят, сто, двести или триста метров, в зависимости от установленной программы – а программа устанавливается выключателем на самом корпусе гранаты, – заряд начинает делиться. Сначала сбрасывает одну часть, через пятьдесят метров вторую и так далее. Всего граната состоит из четырех частей, каждая из которых имеет собственную огнесмесь. Как в обычном огнемете, новые гранаты делятся на три вида. Первый – это термобарический заряд, предназначенный для поражения укрытых огневых средств в городской черте, в полевых условиях или в горах, а также для разрушения укрытий, автотранспортной и легкобронированной техники. Ударная волна от такого заряда обладает способностью «затекать» в укрытия и окопы, полностью выжигает кислород и создает в зоне детонационных превращений температуру свыше восьмисот градусов по Цельсию.

– Практически то же самое, что и «Шмель-А», – заметил старший лейтенант Логвинов. – Только зона поражения больше.

– И есть возможность сделать повторный выстрел, – уточнил Крикаль. – Продолжаю… Второй вид заряда – зажигательный, предназначен для создания ландшафтных пожаров и пожаров в зданиях и сооружениях, для поджога складов с ГСМ, и вообще всего, что может загореться, включая одежду на людях. Площадь возгорания составляет до трехсот квадратных метров. И третий заряд, как и у «Шмеля», дымовой. Предназначен для создания непроницаемой для визуального просмотра дымовой завесы длиной более ста пятидесяти метров. Но дымовая завеса «Шмеля» держится полторы-две минуты, а у нового заряда более пяти минут в погоду со слабым ветром.

– Короче говоря, новый огнемет, – сказал подполковник Устюжанин.

– Практически так оно и есть.

– Подходящее оружие для Герострата, – усмехнулся Логвинов.

Подполковник Крикаль долгим взглядом посмотрел на старшего лейтенанта. Потом прокомментировал значение своего взгляда:

– Ты, старший лейтенант, провидец. Но самого смешного не сказал. Это не просто подходящее оружие для Герострата. Эта экспериментальная граната сама по себе носит название «Герострат». Так наши конструкторы угодили бандиту с названием. И нашему Герострату об этом, как оказалось, известно. Он сегодня позвонил в штаб спецназа внутренних войск. Там ждали прибытия смены для отряда, работающего сейчас в республике. Герострат представился и сказал, что смена не приедет. Именно так, «не приедет», хотя мог бы сказать «не прилетит». Но он знал, что прилетит, и знал, что не приедет. На вопрос «почему?» ответил просто – Герострат им не разрешает. Он их и остановит. И бросил трубку. Мне кажется, что он в данном случае имел в виду не себя, а именно гранату. Дежурный в штабе особого внимания на этот звонок не обратил. Мало ли всяких бездельников балуется. Кто-то случайно узнал телефонный номер и начинает терроризировать дежурных. До этого было уже несколько подобных звонков. И вспомнил про него дежурный только после происшествия. «Краповых» из Уйташа[9] доставляли двумя автобусами. И всю дорогу на протяжении полутора сотен метров накрыло взрывом термобарического заряда. Число погибших еще не определено, но среди них значительное число женщин и детей. Прилетели только что в аэропорт. Два самолета садились один за другим на разные полосы. Аэровокзал пассажиры покидали одновременно. Движение на трассе было, как обычно, напряженным. Стреляли, как говорят свидетели, из «уазика» военного образца с брезентовым верхом. Подтянули сзади брезент внутрь и выстрелили.

– Номера машины… – напомнил Устюжанин. – Любой свидетель должен был на них посмотреть. В первую очередь на номера…

– Не было на машине номеров. Но за рулем, как говорят свидетели, сидел, похоже, военный.

По крайней мере, человек в форме, офицер. Внешне похож на дагестанца. Основной свидетель – мужик опытный, житель Махачкалы, бывший подполковник уголовного розыска. Данные в основном берутся с его слов. А взгляд у подполковника цепкий, сумел высмотреть детали. Например, ободранную краску на левом крыле «уазика». Само крыло не помято, но краска ободрана. Примета заметная, но ликвидировать ее недолго. Значит, искать следует срочно, однако как эту машину найти? В республике сейчас такое количество «уазиков» военного образца – и по-настоящему военных, и гражданских, – что все просмотреть в срочном порядке возможности ни у кого не будет. Однако все посты ГИБДД предупреждены и усилены ОМОНом. На ряде направлений в срочном порядке выставлены посты «краповых». Но я лично думаю, «паровоз уже ушел»…

– У нас в батальоне по такому случаю говорят: «Поздно, доктор, я уж умер»… – мрачно пошутил Логвинов. – Бесполезные мероприятия. Результат был бы, если бы дежурный по штабу «краповых» сразу среагировал и посты хотя бы на всякий случай выставили загодя. Да и саму дорогу до Махачкалы хорошо было бы бронетранспортерами блокировать.

– И это ничего не дало бы, – словно думая о чем-то своем, сказал подполковник Устюжанин. – Если у него несколько таких гранат с собой, он и бронетранспортеры на дороге спалил бы. Герострат, как я понимаю, от яркого пламени только во вкус входит.

– А что вы, Виталий Владиславович, посоветуете? – осторожно спросил подполковник Крикаль. – Какие меры приняли бы вы лично?

– В первую очередь я не стал бы суетиться и людей смешить. Эти посты только придают вес Герострату. Он совсем возгордится и обнаглеет. И, чтобы себя показать и покрасоваться, будет применять чаще гранаты «Герострат». А каждая граната, как вы правильно заметили, это многочисленные жертвы среди посторонних людей. То есть местный Герострат становится смертельно опасным террористом не только для федеральных сил и местных властей, но и для местных жителей. Еще пара случаев использования гранаты «Герострат», и, я думаю, улицы Махачкалы опустеют. Люди будут бояться стать случайной жертвой. А он будет гордиться. Если вы помните историю, настоящий Герострат из Эфеса сжег храм Артемиды именно для того, чтобы прославиться, чтобы его имя в веках звучало. И оно звучит до сих пор. Даже так далеко от Греции.

– И что, вы предлагаете ничего не делать? Ничего не предпринимать, пока случай сам не приведет его в наши руки?

– Я пока думаю.

– О чем? – настойчиво «доставал» подполковника спецназа ГРУ подполковник ФСБ.

– Провожу аналогию. С какой стати, вы говорите, нас привлекли к поимке Герострата?

– В антитеррористическом комитете были впечатлены вашей работой по уничтожению банды амира Чингиса.

– Вот я и провожу аналогию. Там был амир Чингис и ураган «Чингисхан». Здесь есть амир Герострат и граната «Герострат». Там мы справились успешно. И здесь будет то же самое. Только дайте мне подумать, и мы вашего Герострата поймаем.

– Извините, товарищ подполковник, – помог своему руководителю отдела капитан Мамедов. – Но нам не отпущено времени на раздумья.

– И потому вы не знаете, что предпринять для поиска. Он думает, а вы принимаете стандартные меры, и принимаете их с заведомым опозданием. А если подумаете, то, возможно, найдете какое-то конкретное решение. Без запоздалого установления усиленных постов и прочей мелочи, которая только создает в районе нервозную обстановку. То есть вы на руку амиру Герострату работаете. Ему именно такая обстановка и нужна.

Подполковник Устюжанин еще раз перебрал в руках фотографии, принесенные подполковником Крикалем. Пересмотрел их и положил на стол.

– Вы обещали, Виктор Львович, мне отдельную партию фотографий отпечатать…

– Да. Сейчас схожу в компьютерный центр. Попрошу. Это же недолго, если только принтер не занят.

– А если занят, поторопите, потому что мне нужно в отряд ехать. У нас расписание занятий с личным составом жесткое. Принцип старый. Если по какой-то причине не смогли выполнить сегодня, выполните завтра и послезавтра. А то получается, что за счет личного времени солдат придется загружать. Но у них личного времени и без того минимум. Исключение делается только при участии в боевых операциях. Тогда не до занятий. На боевых операциях солдаты у нас отдыхают и дышат полной грудью.

– Это как? – не понял капитан Мамедов. – Должно же все быть наоборот.

– Не должно, товарищ капитан, не должно. Нагрузка на занятиях в несколько раз должна превышать боевую нагрузку. Тогда в бою солдат чувствует себя уверенно, тогда у него сил намного больше сохраняется. Если помните, этот принцип ввел в армейский обиход еще генералиссимус Суворов: «Тяжело в ученье, легко в бою». Потом принцип постарались благополучно забыть. И только в спецназе ГРУ он введен в естественную норму. Вот так и живем, вот так и воюем…

* * *

Крикаль вышел, а Устюжанин достал мобильник, подумал несколько секунд над предстоящим разговором, потом решительно набрал по памяти номер, которого не было в памяти телефона.

– Здравия желаю, товарищ полковник. Подполковник Устюжанин.

– Здравствуй, Виталий Владиславович. Я в курсе, к какой тебя деятельности привлекли. Моего согласия, как ни странно, спросили. Извини, у меня сейчас важное совещание идет. У тебя что-то срочное?

– Так точно, товарищ полковник.

– Выкладывай.

– По делу, к которому меня привлекли. Герострат уже отметился после захвата экспериментального оружия. Применил его. Крупный террористический акт с кучей погибших. Живьем сгорели в двух автобусах только-только прилетевшие на смену «краповые». Пострадало множество гражданских.

– Я еще не слышал об этом.

– Еще сводки, наверное, не готовы. Недавно совсем произошло. Мне помощь нужна.

– Говори, что требуется.

– Я знаю, что вот-вот будет выпуск в школе снайперов ГРУ.

– Сегодня экзамены сдают. Все пойдут служить в спецназ.

– Сколько человек в курсе?

– Двенадцать.

– Они мне все нужны.

– Так точно?

– Все двенадцать.

– Не жирно будет?

– Необходимая мера. Было бы двадцать четыре, я тоже всех бы попросил. Я могу объяснить необходимость, но не в телефонном разговоре. Вернусь в отряд – сейчас я в ФСБ республики, – сброшу вам шифровку. Без снайперов мне не обойтись.

– Хорошо. Но это временно. Только на одну операцию. Потом одного из них сможешь выбрать и себе оставить на постоянную службу. Остальных отправишь.

– Согласен. Но это все не самое главное.

– Даже так! Ты от скромности не умрешь. А что главное?

– Какие винтовки у снайперов?

– У одной половины – «винторезы», у второй – СВД[10]. Как обычно.

– Я понимаю, товарищ полковник, что моя просьба будет выглядеть чудовищной, но я попросил бы вооружить снайперов КСВ[11]. Желательно импортного образца. Не получится – пусть с нашими КСВ прибудут. Есть такая необходимость, Юрий Петрович.

– Ну, ты загнул… Где же я их найду? Каждая единица на учете. По всей стране их можно по пальцам пересчитать. На весь спецназ ГРУ три такие винтовки имеются. А тут тебе сразу двенадцать. Ты чем думаешь?

– Только головой обучен…

– Ну, если так, Виталий Владиславович, я попытаюсь. Не обещаю ничего, но попытаюсь.

– Спасибо, товарищ полковник. Не буду больше отрывать вас от дел. «Шифровку» сброшу через час. Категорией «срочная».

– Буду ждать. Если что, звони. Только аппетиты свои постарайся соотносить с реальностью.

Мочилов первым отключил связь. Устюжанин спрятал мобильник в карман как раз в тот момент, когда в кабинет вошел подполковник Крикаль:

– Уже начали печатать.

– А я пока своему командующему позвонил. Мне его помощь нужна. Обещал войти в положение и удовлетворить мои потребности.

– Что вы просили?

– Сегодня выпуск школы снайперов ГРУ. Я затребовал весь курс в свое подчинение. Двенадцать человек. И попросил, чтобы всех вооружили КСВ. Это даст нам возможность противостоять Герострату с дальней дистанции и не подвергать опасности посты и бронетехнику, как вы того хотели. Герострат одним «Геростратом» уничтожит любой пост.

– Возможно, вы правы. Это и есть то, что вы надумали?

– Я привык думать, когда оперирую фактами. Пока фактов у меня нет, чтобы составить соответствующую картину. А без этого невозможно придумать что-то конкретное. У меня к вам просьба, Виктор Львович. Факты я намереваюсь собрать, чтобы предложить нечто конкретное, но для этого мне необходимо удостоверение сотрудника антитеррористического комитета. Хотя бы временное какое-нибудь, действительное по предъявлении документа, удостоверяющего личность. Так, кажется, делается…

– Придется еще минут пятнадцать подождать. Как раз пока печатают. Я сейчас схожу насчет удостоверения. Если сделают временное, будет временное, если захотят постоянное и серьезное, заставят сфотографироваться. Будьте готовы. Да я сам сфотографирую. Фотоаппарат в сейфе…