Читать книгу 2177 - Сергей Самсонов - Страница 2

Маркус сидел на скамье и разглядывал окружающее пространство. Впервые в своей жизни ему довелось увидеть столько зелени в одном месте. Рядом с ним на аккуратной лужайке росли тюльпаны. Их разноцветные чашечки выделялись даже в таком богатом на разнообразие парке. За спиной, словно выстроенные по линейке, одна за другой раскинули свои пышные ветви сосны. Их приятный аромат щекотал дыхательные пути и радовал сознание. Чуть вдалеке виднелись черно-белые кроны берез. Судя по размеру, посадили их не так давно. Вдоль деревьев тянулась тропинка, усыпанная гравием. Она разделялась и поворачивалась, образуя на всей территории запутанный лабиринт своей паутины. Одетая в коричневое свободное платье, женщина одиноко прогуливалась по парку, рассматривая окружение. Она, как и Маркус, вероятно, ждала своего партнера. Сама территория с зелеными насаждениями занимала площадь примерно пяти гектаров. Департамент старался поддерживать внешний вид парка, но рабочих не хватало. Кое-где территория была перекопана, на земле были видны следы электрокаров и бульдозеров, а в одной части парка и вовсе были спилены деревья. Скамейка, на которой сидел Маркус, изживала свои последние дни. Перекошенная и дряблая, она вот-вот должна была развалиться окончательно. Но все же здесь стояла приятная атмосфера, которую ныне редко можно встретить в обыденной жизни. Даже расположившийся на высоких столбах экран не тревожил, лишь напоминал о том, какое сейчас неспокойное время.

Парк находился за зданием Департамента семейного наследия. Чтобы сохранять температуру, необходимую для выращивания зелени, правительство тратило огромное количество энергии и ресурсов. Таким образом по бокам от территории лет пятьдесят назад установили термические вентиляторы. Они направляли потоки теплового воздуха, не давая замерзнуть ни природным сокровищам, ни людям, что бродили здесь, проходя второй этап Создания Союза. Оповещение явиться сюда пришло Маркусу вчера. Для таких случаев каждому сотруднику выделялся один не оплачиваемый выходной день. Инструкция гласила о необходимости отметиться у приемной стойки администратора, а далее пройти к заднему двору правительственного здания, где ответственный за эту работу сотрудник выдаст карточку с именем и фото назначенного в пару кандидата. Придя чуть раньше положенного, Маркус без особого интереса вчитывался в анкету своей партнерши. Дата и место рождения, имя и небольшой снимок – это все, что было указано. Вероятно, такую же дадут и ей, только с данными самого Маркуса. Со снимка на молодого человека смотрела женщина. На вид ей было лет тридцать, хотя по указанным сведениям ей исполнилось двадцать два не так давно. На четыре года младше Маркуса. Хотя в нынешнее время возраст – всего лишь цифры. Если ты еще пригоден к зачатию, значит должен соблюдать Закон о восполняемости. Когда-то так познакомились его родители. Департамент свел двух людей: отца, который вернулся с фронта, и мать, что всю жизнь жила с клеймом выродка, изгоя. Маркус много раз думал, как так вышло, почему Департамент свел именно их? Что общего нашел между ними? Или же отбор проходил вслепую по мере очередности… Как именно работала правительственная машина, никому не сообщалось. Главное, что с момента введения Закона о восполняемости и создания Департамента семейного наследия линия фронта сдвинулась на юг, подальше от столицы Терриума Санктума. Случилось это тогда, когда родители Маркуса еще не появились на свет.

Звук приближающихся шагов заставил опомниться. Женщина со светлыми, собранными в хвост волосами приближалась к молодому человеку. Плечи ее были прикрыты белоснежной кофтой в горошек, а длинная юбка из плотной ткани доходила до ее колен. В руках она держала пальто и карточку с изображением Маркуса.

– Слава Императору! – произнесла она строгим голосом, – Я полагаю, вы и есть мой партнер?

– Императору слава, похоже на то, – молодой человек поднялся со скамьи и протянул руку для приветствия.

Женщина с недоумением посмотрела на этот жест, а затем ему в глаза и протянула свою руку в ответ. Забытая всеми вежливость бросалась во внимание каждому, с кем знакомился Маркус. Аккуратно взяв ее пальцы и сложив, молодой человек поднес их к своим губам и поцеловал. Женщина смотрела на происходящее с искренним интересом.

– Позвольте, я возьму, – со стороны было заметно, что пальто на руке доставляло ей неудобство, – Мое имя Маркус, как вы, вероятно, уже поняли. А вас зовут Елена, я прав?

– Именно так, – отдавая свою верхнюю одежду, она немного снизила строгость в своем голосе.

– Мы можем пройтись, если вы не против, – молодой человек указал рукой в сторону молодых березок.

Пара медленно направилась к ним. За все время ожидания он так и не подумал над тем, как будет проходить их разговор. Неловкая пауза повисла в беседе двух некогда незнакомых людей, которым теперь предстояло провести вместе жизнь. Дойдя до цели, они остановились. Женщина смотрела на совсем еще маленькие листочки и черные отметины на кроне дерева. Она с нескрываемым упоением разглядывала каждую из них, словно впервые наблюдала такую красоту воочию. Хотя поверить в это не составляло труда – Санктум был городом из мрамора и камня, о наличии хоть в каких-то районах зелени Маркусу было неизвестно. Елена протянула руки к ближайшему дереву. Прикосновение к живой природе отобразилось на ее лице улыбкой. Уголки рта поползли вверх, обнажая зубы. Ее пальцы нежно прощупывали каждый сантиметр зеленого листика, а затем переместились на тонкую ветку. Аккуратно, стараясь не повредить, она скользнула до ее основания и замерла.

– Молодые еще совсем, – первое, что пришло в голову, произнес Маркус.

Женщина с непониманием взглянула на него.

– Деревья, деревья молодые совсем, я про них, – молодой человек указал рукой на березы, – Рядом с моей работой небольшой парк, там растут даже дикие цветы!

– А где вы работаете? – спросила Елена с интересом.

– Я учитель, преподаю историю для новобранцев. База расположена за городом.

Женщина продолжала разглядывать дерево. Слова Маркуса она словно пропустила мимо ушей, не подавая никаких признаков открытости к продолжению беседы. Неловкая пауза, которая секунду назад покинула пару, снова накрыла их.

– А где работаете вы? – Маркус решил нарушить молчание и пойти в наступление.

– В больнице, я медсестра, – ответ Елены последовал моментально, но взвешено и кратко.

– Наверное, тяжело? Хотя, говорят, что война вот-вот закончится победой Терриума. Раненных все меньше? – и без ответа Маркус лично знал, что больница переполнена. Еще совсем недавно он был там со своим ранением. Эта картина до сих пор стояла перед его глазами, и порой он просыпался от кошмаров, словно снова оказывался на пороге жизни и смерти, цепляясь за голос медсестры.

Елена не стала отвечать на вопрос, сделав вид, что не расслышала. Она оглянулась и направилась дальше по усыпанной гравием тропинке. Маркус двинулся следом.

– Сейчас раненные поступают ежедневно. Но это лучше, чем пару лет назад, когда мы успевали лишь констатировать смерть, – она говорила медленно, осматривая окружающие зеленые насаждения.

– Я служил в те неспокойные годы, – набрав воздуха в грудь произнес Маркус, – Тогда пострадавших солдат собирали в группы и отправляли в госпиталь лишь при достижении определенного количества. Тем самым руководство хотело уменьшить логистические затраты и направить средства на другие нужды…

– Да, наверное, – по голосу и тону Елены было абсолютно не ясно, выступала ли она за подобный подход государства или была против.

Снова возникла пауза. Пара в этот момент проходила мимо поросшей густой высокой травой лужайки. Среди сорняков местами проглядывались красивые голубые цветы. Определить, что это за растения, Маркус не смог, а потому обратил внимание на парня и женщину, идущих им навстречу. Пара активно обсуждала что-то. Молодой человек жестикулировал и рассказывал нечто такое, от чего его спутница порой вскидывала руки и добавляла несколько слов. Проходя мимо, Маркус услышал их разговор. Темой его служило недавнее собрание, проводимое на Центральной площади. Тогда Император объявил о взятии очередного регионального центра Трифероса. Парень с восторгом пересказывал свои эмоции после таких новостей и убеждал даму в том, что война скоро закончится. Женщина же восхваляла подвиги героев фронта. Маркус погрузился в свои мысли. Разговор с выпавшей ему партнершей складывался не лучшим образом. В воздухе чувствовалось напряжение и неловкость. Елена же старалась вести себя спокойно, но ее скованные движения выдавали в ней стеснение.

– Расскажите мне о себе, кто ваши родители? – спросил Маркус.

– У меня нет родителей, – ответ Елены слегка подкосил его и напомнил о судьбе собственной матери. Голос девушки звучал абсолютно безжизненно, – Они отказались от меня сразу после рождения. Так я и стала изгоем…

Елена чуть опустила взгляд, рассматривая узкую полоску гравия. Он лежал в клумбе, разделяя одни цветущие растения от других. Фиолетовые бутоны склонились над недавно политой землей.

– Я считаю, что это несправедливо, – Маркус старался выбирать слова, так как тема являлась весь щекотливой.

Девушка посмотрела на него искренними глазами полными любопытства.

– Несправедливо? Что вы имеете в виду?

– Принятый когда-то Закон о восполняемости и последовавшие за ним поправки о премировании Союзов с пятью и более сынами не учитывают интересы дочерей, – тема зашла слишком далеко, и Маркус раздумывал над возможностью выбраться из политических обсуждений.

Спокойная еще несколько минут назад Елена начала проявлять волнение. Движения ее стали дерганными. Постоянно поправляя то волосы, то предметы одежды, она озиралась по сторонам.

– Эта тема… Вы не находите ее… – она смотрела на своего собеседника и определенно ждала от него каких-то действий.

– Да, я согласен с Вами, – Маркус кивнул головой, – Мы не смеем критиковать выбранные методы. Либертум, как свободная от голода и боли территория, всегда был и будет для всех нас лакомым кусочком. Уверен, что каждый хотел бы встретить там старость. Получить Золотой билет за рождение пятого сына и попасть туда – есть главное желание любого из граждан великого Терриума.

Девушка чуть успокоилась, вновь переведя взгляд на растущие цветы. Уголки ее губ чуть приподнялись. Усталая улыбка преобразило ее миловидное измученное лицо, добавив к нему нотки миловидности.

– Я согласна с Вами, – чуть слышно прошептала Елена, – быть для родителей обузой или стать выброшенной, сданной за ненадобностью вещью… Когда я чуть подросла и покинула приют, меня распределили на медицинское направление.

– Моя мать тоже прошла через это, – Маркус произнес фразу неосознанно и тут же осекся.

– Да? Сейчас многим девушкам уготована именно такая судьба. Как бы то ни было, не нам решать и критиковать. Вы верно подметили это.

Многозначительное молчание вновь нависло над собеседниками. Женщина разглядывала Маркуса, пытаясь уловить его настроение. Ее оповещатель издал протяжный сигнал и завибрировал. Она подняла руку и взглянула на браслет. На маленьком экране отображалось сообщение: «Срочно явиться на рабочее место ввиду необходимости. Требуются медицинские работники».

– Мне нужно бежать, меня ждут в больнице, – Елена вмиг трансформировалась из стеснительной девушки в женщину, которую переполняло чувство долга и сострадания.

– Да, конечно, – ответил Маркус, – Получается, что в следующий раз мы увидимся уже на церемонии?

– Получается, что так.

Елена взяла пальто и направилась к выходу с территории парка, на ходу натягивая рукава. Что могло случиться в больнице, еще только предстояло узнать. Хорошие новости обходили госпиталь давно. Женщина отдала сотруднице карточку с данными Маркуса, расписалась в документе об уходе и, минуя вестибюль Департамента, выбежала на Центральную площадь. Больница располагалась в четырех кварталах. Транспорт в городе ходил нерегулярно, потому Елена решила немного сократить и добраться своим ходом. Обойдя здание суда, она вышла на широкий проспект и двинулась прямо. Людей попадалось немного. Вечер рабочего дня сказывался. Через метров сто Елена повернула направо, где через мост миновала небольшой канал. В высохшем давно искусственном водотоке лежал только мусор. Обрывки газет соседствовали с разбитым стеклом. Крысы давно облюбовали подобные места, кидаясь на каждого, кто посмеет приблизиться к ним. Медсестра нырнула в тесный переулок. Чем дальше она отходила от центра столицы, тем больше разрушенных зданий встречалось на пути. Некоторые из них еще стояли, другие же были снесены вражескими обстрелами, третьих разбирало на части время. Штукатурка их давно обсыпалась, периодически сверху падали обломки крыш или фасадов. Помещения с побитыми окнами обдувал холодный ветер. Периодически купол, что закрывал город от авиаударов, изчезал. Моторы не справлялись с нагрузкой, а потому их приходилось часто ремонтировать. Бывало и такое, что защитная система просто рушилась в одночасье. Санктум в такие минуты оставался абсолютно беспомощным и уязвимым. Противника часто пользовались таким подарком судьбы, закидывая снаряды по стратегическим объектам. Порой прилетало и в населенные районы. Дом, где жила Елена, пострадал именно так. Отопление перестало работать в полную мощность, зимой приходилось спать в верхней одежде и надеяться на лучшее.

Прошло около получаса, как женщина добралась до здания больницы. Ворвавшись в нее, в глаза сразу бросились прибывшие раненые. Они сидели в приемной и ожидали своей очереди. По меньшей мере три десятка парней, совсем еще юных, и мужчин, что провели на фронте не один год, сидели с окровавленными лицами. Кто мог ходить, пытались прорваться в операционную, чтобы получить помощь. Остальным приходилось отчитывать последние секунды своей жизни. Пара медсестер суетились среди забрызганных ярко-алой жидкостью тел. Елена скинула с себя пальто и бросилась за инструментами. Бинт, спиртовая жидкость – это все, что было доступно после последней скудной поставки средств. Подбежав к одному из пострадавших, женщина быстро ополоснула руки спиртом. Перед ней лежал мужчина с пробитым черепом. Из отверстия сочилась мутная жидкость. Спутанные волосы мешали обзору. Все, что могла Елена сделать, это попытаться остановить кровь. Взяв на себя смелость, она приподняла голову раненого и начала перевязку. Глаза солдата были направлены на нее. Губы его медленно шевелились, но из-за стоящего в помещении крика и суеты, услышать что-то не представлялось возможным. Закончив с одним, она быстро переместилась к другому. На вид молодому человеку было лет семнадцать. Вероятно, ранение он получил в первом же бою. Разорванная в клочья рука болталась на туловище и держалась лишь за счет участка кожи и паре уцелевших связок. Несколько ребер были вырваны, еще пара сломаны и торчали прямо из тела. Пронзительный крик и попытки ухватить Елену оставшейся рукой, казалось, останутся навеки одним из ее ночных кошмаров.

– Одна! К нам! Сюда! Живо! – раздался крик из операционной.

Елена обернулась на кричавшего врача.

– Прости, я ничем не смогу тебе помочь, – произнесла она молодому парню, вырываясь из его захвата, и устремляясь на зов о помощи.

Вбежав в помещение, женщина споткнулась о тело, лежавшее на полу в луже крови. Мужчина лежал на спине, его открытые глаза, устремленные вверх, сразу дали понять о его состоянии. Елена перешагнула труп.

– Режь! Режь эту чертову ногу! – закричал ей врач, женщина лет сорока, указывала рукой на один из операционных столов.

Только сейчас Елена обратила внимание на отсутствие свободного хирурга. И так небольшое их количество в данный момент сыграло злую шутку – выполнять обязанности выпало на долю медсестер. Елена подошла к раненому парню. Его нога была раздроблена. На крик у него уже не оставалось сил, а потому он беззвучно лежал на столе в ожидании своего часа. Медсестра взяла ножницы и разрезала рваную одежду, высвободив тем самым пострадавшую конечность солдата. Вколов ему дозу обезболивающего, Елена потянулась за пилой. Стараясь сохранять спокойствие, она приготовилась ко встрече с новым кошмаром. Свет в помещении заморгал и неожиданно для всех погас. В полной темноте, окруженная оглушающими криками и стонами, становилось не по себе. В операционную ворвались несколько солдат. В темноте расшвыривая препятствия, они пытались наощупь добраться до спасительного для них обезболивающего. Кто-то упал. Звук перелома Елена смогла узнать даже при отсутствующем освещении по характерному хрусту. В громкоговорителях раздался низкий грубый голос:

– Сохраняйте спокойствие! Питание отключено на территории всего города и в ближайшие минуты будет восстановлено!

Это означало лишь одно – сейчас Терриум лишится еще нескольких своих бойцов, спасти которых даже при свете было бы настоящим событием. Елена, немного освоившись в темноте, взглянула на лежавшего перед ней парня. Его глаза, чуть приоткрытые, уставились в одну точку. Грудь, еще секунду назад ходившая то вверх, то вниз, сохраняла спокойствие. Включилось запасное освещение больницы. Скудный свет озарил помещение. Лежавший и корчившийся от полученного перелома мужчина вскочил и подошел к Елене. Он, словно не замечая ее, схватил руку парня и стянул с операционного стола на пол. Тело рухнуло на кафель, оставив после себя лужу крови. Мужчина же, взобравшись на его место, ожидал помощи медсестры.

– Что стоишь, дура? – закричал он.

Елена, переваривая происходящее, оглядела его. Перелом, который солдат получил споткнувшись о лежащий на входе труп, был каплей в том море боли, что он испытывал. Его живот, вскрытый словно консервная банка, выплевывал на поверхность орган за органом. Елена закрыла лицо руками. Пытаясь не кричать и сохранять концентрацию, она еще раз взглянула на окружающий хаос. Сегодня явно не самый лучший день.