Читать книгу #тыжписатель - Сергей Самсошко, Сергей Александрович Самсошко - Страница 2

Девяносто девять процентов того, что я пишу – выдумка.

Даже, если я описываю отрывки своей биографии, взятые из памяти, то я не могу вспомнить всё настолько хорошо, чтобы написать чистую правду.

Впрочем, если это произошло вчера, то можно попробовать.

Нет – я не говорю, что писатель обязан писать только правду.

Он вообще не обязан писать, если у него нет к этому стремления.

Ну, вы же читаете легенды, сказки, истории про попаданцев – откуда только они берутся?!

Воображение играет злую шутку с творчеством писателя – он не может достоверно передать информацию. Хотя бы даже приблизиться к этому.

Между прочим, в жизни это тоже отражается не самым лучшим образом – писатель становится слишком впечатлительным, оттого и нервным, как гость из будущего. Или нечто вроде того.

Бесконечные наблюдения делают писателя более опытным в своих рассуждениях.

Хотя, далеко не факт, что он пережил нечто подобное на собственном примере.

О сути, если она не направлена в конкретную тему повествования, можно вообще не писать.

Достаточно быть приятным рассказчиком.

С другой стороны, темы ужасов и мистики никак не обходятся без кошмарных впечатлений.

Однако в глубине души их навалом – стоит только заглянуть.

Описание любовных истерик или просто истерический персонаж – порой, писатель так возбуждается, что и в жизни начинает вести себя, как девчонка, или как мальчишка, – если мы говорим о писательнице.

Вообще, психологической разницы между писателем и писательницей почти нет.

Разница только в том, что они темы выбирают такие, которые им ближе по духу.

Или как здесь ещё можно понять?

Писать, конечно, интересно, и это легко, если вы долго этим занимаетесь. Однако, существуют такие темы для обсуждений, которые весь остальной мир воспринимает, как-то, по-своему.

Например, рассуждения о политике.

Можно рассуждать об этом бесконечно, хоть в прошлом, хоть в настоящем, хоть в будущем времени; можно даже высказывать своё личное мнение о какой-нибудь из сложившихся ситуаций; но, если вы начнёте копать под конкретное лицо с именем, фамилией и отчеством, то вы наживёте себе врагов.

В некоторых случаях, даже смертельных.

О таких темах, как политика, лучше рассуждать абстрактно, не касаясь никого и ничего.

А ещё лучше, если вы действительно желаете высказать сильное мнение по поводу какой-нибудь политической темы, то вам следует придерживаться справедливости и добросовестности.

Хотя, это не всегда помогает.

Лично я стараюсь избегать политических тем, поскольку они вызывают лишь беспокойство.

Но во мне они всплывают как некий гражданский долг – не более того.

У меня вообще нет никаких политических интересов, кроме тех, что я уже высказал в отдельной публикации.

То же самое можно сказать и об автобиографических последствиях своих рассказов.

Однако, достаточно заменить имена и фамилии, или хотя бы не указывать вторые, и рассказ сразу же приобретает сакральный характер.

Совсем по-другому обстоит дело с рецензиями, поскольку они направлены на конкретное произведение, или эпиграммы, поскольку они направлены на конкретное лицо. И за это может влететь.

Хотя, с другой стороны, всегда можно обнулить ситуацию, извиниться, объяснить почему именно так написано, а не иначе, и, в конце – концов, просто снять с публикации то, что вы намарали в адрес живого человека.

Впрочем, иной циник и позёр, вероятно, начнёт на этом пиариться.

С ума сойти, мне кажется, что я ни одной в жизни книги не прочёл! Столько имён в истории искусства, и я почти не знаком с их творчеством.

Ну, почти не считается.

Как в той пародии знаменитого классика: «Можно Лермонтова знать плохо. Можно Фета пролистать вкратце. Можно вовсе не читать Блока. Но всему же есть предел, братцы!»

Читать мои произведения безопасно. Всё, что они могут вам причинить, это лёгкие неудобства касаемо зависти. С тех пор, как я начал профессионально заниматься литературой, мне завидуют практически все, кто об этом узнаёт. Почему? Это уже вопрос третий.

Действительно, писатели очень хорошо зарабатывают. Это великие люди. Они могут себе позволить дом на Рублёво – Успенском шоссе. Они не видят в этом ничего особенного. Могут позволить яхту на побережье Средиземного моря. В этом они тоже не видят ничего особенного.

Дальше буду рассказывать я!

Сколько слёз пролито и всё на бумагу. Скорей, скорей, чтобы быстрей, быстрей.

Писатель – человек весьма нетерпеливый. Поведение у него королевское. Хотя, в жизни он может ругаться самым обыкновенным матом по самым обыкновенным вопросам. Таким, которые не касаются литературного творчества, духовной личности, и всего прочего отсюда вытекающего.

Точно также, кстати говоря, писатели желают жениться. Однако они очень боятся, поскольку могут отказать в возможности трудиться творчески, и сказать, нечто вроде – «Иди, работай!»

Правда, могут сказать немного проще и циничней – «Выбирать будущее – это роскошь»

На самом деле, писатель не выбирает себе будущее. Его талант с течением времени развивается, спеет, и в какой-то момент он уже не может позволить себе остановиться на достигнутом.

Наглость писателя происходит от другого. Об этом я вам чуть позже расскажу. Какие унижения приходиться претерпеть. Сколько слов грубых обойти. Сколько чувств горьких испытать. А дальше, вы, как бы это правильно сказать, сами поймёте, почему писатель (поэт) держит осанку и голову прямо. И почему его взор направлен в пустое пространство. Часто, направлен в небо.

Писатель – это не мечтательная натура. Фантазирующая, но не мечтательная. А я, так вообще, пишу от бессознательного. То есть, сам не пойму, о чём пишу, практически вслепую мараю бумагу.

Мне все говорят, чтобы я задумывался над тем, что пишу. Возраст задумается. Как я могу задумываться над мыслью более тяжёлой в свои тридцать четыре – кстати, прекрасный возраст для литературного творчества.

Когда я занимаюсь творчеством, я ухожу от слова «секс». И чем дальше я от него ухожу, тем лучше получается. Вы не поверите, какие мне мысли в голову лезут, и сколько в них секса. Однако я занимаюсь искусством, а не порнографией. Вы же понимаете, что это такое?

Когда я занимаюсь творчеством, я ухожу от слова «работа». Писать книги, это не с девяти до шести шпаклевать потолки. Здесь можно вообще не спать ночами, и просыпаться в обед, и сон становится лишь перерывом в тяжёлом умственном труде.

Глядя на меня, многие думают, что писать книги – ничего легче себе и придумать нельзя.

Попробуйте, если понимаете, как это можно сделать легко.

Я вам скажу – профессионалы легко работают. Они уже ненавидят всё, что связано с литературой. Зависть перестаёт быть стимулом в деле. Ненависть становится двигателем. А затем уже хищник просыпается и поджидает добычу, как гремучая змея, или пантера.

Гляжу «Спасите Колю!», думаю, с каких это пор матросы палубу шваброй. Штаны клеш для чего? Чтобы штанину намотать на голень, заправить в прогары, наступить на ветошь, и драить палубу ногой. Так даже удобней. Ведь она блестеть должна. Сиять чистотой. Представляете, когда командир в начищенный туфлях по ней ходит – там не должно быть разницы.

Вот так, пишут сценарии, а с материалом не работают. Не знают, что морские узлы, и всё остальное. Я – то служил, и видел это всё собственными глазами.

Хотя, с другой стороны, обыкновенному зрителю, зачем все эти подробности. Пусть так смотрят.

Работа над материалом, конечно, это не пустой звук. Западные профессионалы, они над каждой деталью стараются. Чтобы не отличить. А мы, как-то, ленивые, что ли. Могли бы спросить у тех, кто служил на флоте, как там всё устроено.

Разумеется, моряки фильм этот глядеть не хотят!

Им просто противно видеть такие несоответствия. Карасей мы там всяких видели – и Колю, и Ваню, и Борика. Лучше б они засняли, как моряков прокачивают по ночам, или самый интересный наряд – вестовым в столовой.

Кстати, как думаете, матросы сколько получают за службу?

Вовсе необязательно работать с материалом. Какая разница, чем драить палубу, и сколько получают. Возможно, там уже давно никого не прокачивают, поскольку службу на кораблях уже давно перевели на контрактную основу.

Главное, передать чувство. Горе передать. Смысл передать. Волнение от любви, которая как море.

А так, можно действительно посмотреть документальный фильм о том, как служат на корабле.

И по форме три они редко выходят на построение, только, если это выходной, или парадное.

Но мы о литературе. Чего это я, и вправду, вцепился в кино. Раздражает, наверное, что кино смотрят, а книги читают реже. Кино понятнее, а с книгой надо уединиться, подумать, осмыслить. Потому и говорят мне, чтобы я осмысленно писал.

Возраст осмыслит.

Я пишу не для себя. Я уже давно пишу для аудитории. Однако она настолько разная, у каждого свои интересы. Поэтому, приходится выбирать такие темы, которые объединяют всех и каждого.

У писателя, вообще, однообразная дисциплина. Я никогда не видел, чтобы кто-то из них вовлекался во все тяжкие, а потом что-то нам повествовал, что-то из своих приключений.

Спят, правда, они до двенадцати. Всё потому, что ночью работают над текстом. Засиживаются.

Получается, в обед встал, попрыгал на одной ноге, попрыгал на другой (это шутка), привёл себя в порядок, позавтракал и снова за ноутбук. Очень долго писатели добивают успеха. Редко бывает, чтобы сразу – и вдруг популярность. Десятилетиями, иной раз, ждут отзвука на свои произведения.

Вот, был, например, такой, Джеймс Джойс. Его признали величайшим из писателей, спустя только пятнадцать лет.

Да, что я всё о Джойсе – Михаил Веллер тоже долго добивался признания своего литературного таланта. Зато сейчас его переиздают десятилетиями.

Много таких, которые добивались успеха годами. Поэтому, вроде говорят, что нет ничего проще, чем лежать на диване с ноутом, и сочинять всякую ересь, которую затем читают – на платной основе. Но и в музыке много таких, которые не слишком трудятся. А все слушают, всем нравится.