Читать книгу Три рассказа, будоражащих нервы - Сергей Самсошко - Страница 5

Тем временем Ваня уже подходил к гостинице, в которой он должен был встретится с Юлей – той самой знакомой, о которой говорил Вася. Юля работала администратором этой гостиницы, и ей не составляло труда приютить гостя. По тихому. На одну ночь. Тем более что, как уже потом выяснилось, Юля была бывшей женой Василия, видимо поэтому она согласилась помочь.

Обстукивая от снега ботинки, Иван зашёл в гостиничный холл. Спросил на ресепшне Юлю. Ему сказали подождать какое-то время. Видимо она была занята чем-то важным. Иван начал разгуливать по холлу. Трогать пальмовые листья. Затем, сел на громадный кожаный диван. Взял с журнального столика какие-то журналы. Принялся их листать. В одном из журналов он наткнулся на какую-то статью, в которой один известный актёр рассказывал о своём трудном жизненном пути. Ивану стало любопытно. Он начал читать эту статью. В ней говорилось следующее:

«…мои родители были простолюдинами. Отец – токарь. Мать работала прачкой. И вполне очевидно, что они не поощряли мои увлечения театром. Они настаивали на том, чтобы я стал экономистом или юристом. Во всяком случае на это они согласны были оплатить мне учёбу, даже в самом дорогом университете. Но, когда я сказал им, что хочу поступить в театральное училище и стать актёром, отец наотрез отказался в этом участвовать. И мать тоже последовала его примеру. Они убеждали меня в том, что актёр – это не профессия. И что большинство актёров едва концы с концами сводят. Они спрашивали меня, как они людям в глаза будут смотреть, когда выяснится, что их сынок прыгает по сцене, как шут гороховый. И мало того, ни шиша не зарабатывает. То ли дело юрист – человек интересный, статный. Всегда в высших кругах вертится. Делами серьёзными занимается. Законы знает. Хорошо зарабатывает. В общем, долго мы спорили… И в конце – концов, я собрал небольшую спортивную сумку, взяв только самое необходимое. Спёр у отца пять тысяч рублей из заначки. И отправился в путь. Доехал зайцем до Москвы. Поселился (временно) у наших дальних родственников, которые там проживали. С первого раза, конечно же, у меня не получилось поступить. Там таких, как я, целый полк толпился. Пришлось первый год работать официантом в ресторане. Ночами готовиться к вступительным экзаменам – нарабатывать пластику, дикцию, мимику, артистизм. Тогда —то я сильно засомневался, что актёр – это не профессия. Ещё какая профессия!… Это я ещё не принимаю во внимание, что актёр должен хорошо знать: мировую литературу; понимать психологию поведения человека, и порой даже животного (это на тот случай, если нужно играть каких-нибудь насекомых или сказочных зверей); обладать тонкой восприимчивостью к ситуациям, в которых играет роли; уметь быстро вживаться в роль – и наоборот; порой даже уметь импровизировать, если текст забыл, или не было времени подготовиться. Короче, только с третьего раза мне удалось поступить в театральное училище. Но и официантом я не перестал работать, поскольку родственники не могли меня долго терпеть. Пришлось снимать квартиру. Снова подрабатывать в ресторане. Только на этот раз я днём учился, а вечерами зарабатывал деньги. Стипендия была ничтожной. В общежитии не было мест. Всё сам… всё сам… Квартиру снимал. Пропитание добывал. О личной жизни даже и думать не смел!… И вот, после семи лет каторжных работ, я окончил с отличием театральное училище. Мне выдали диплом. Высказали благодарности. И отправили на все четыре стороны…»

На этом моменте статьи, деловито прискакала Юля. На ней был строгий, презентабельный наряд: брюки, белая блуза, пиджак, собранные волосы. С первых секунд она производила впечатление очень умной и серьёзной женщины. Она спросила, я ли тот самый Иван – Васин друг, которому нужно найти ночлег. Иван ответил, что он тот самый. И добавил, что он бесконечно благодарен Юле за оказанную помощь. И, что ему безмерно повезло иметь такого друга, как Вася. И такого друга, как Юля. На что та, в свою очередь, ему сказала: «Ну ладно, хватит. Пойдём со мной, я покажу, где ты будешь сегодня спать.» Иван расторопно последовал за Юлей. Затем, остановился и спросил:

– А можно я журнальчик захвачу с собой?… очень интересная статья, хочется дочитать.

– Возьми. – ответила Юля, и следом спросила. – У тебя деньги-то есть?…

– Ой… – растерялся Иван, и виновато ответил. – Ой, а я думал вы бесплатно меня приютите… При деньгах я бы вас и не беспокоил.

– Приютим бесплатно. – холодно ответила Юля. – Я имела ввиду на еду у тебя есть деньги?… Питаешься ты чем?…

– Ой!… – радостно воскликнул Иван, и принялся копаться в карманах. – Об этом не беспокойтесь. У меня тут завалялось рублей сто – двести. На сегодня перебьюсь. Тем более, у меня совсем нет аппетита.

Они зашли в лифт. Юля нажала кнопку четвёртого этажа. Лифт дёрнулся, а затем, плавно поехал вверх. Юля обожгла Ивана холодным взглядом. Он засмущался. Повесил голову. Затем, преодолев робость сказал, что у Юли прекрасный духи, такие сладкие, и сразу видно, что весьма дорогие. Но Юля ничего ему не ответила. Лифт открылся. Они, казалось, долго шли по длинному коридору. Остановились у двери с номером «456». Щёлкнув ключом, Юля отворила дверь. И вошла, сказав: «Вот туалет. Вот кровать. Стул, стол и телевизор. Бельё попозже принесут. Располагайся.» Она это сказала и ушла, оставив ключи на столе.

Иван повесил пальто. Осмотрел туалет. Затем комнату. Поочерёдно начал открывать ящики шкафа и тумбочки, осматривая содержимое. Все они были пусты. Лишь возле телевизора стоял электрический чайник, пара кружек и стакан. Наверное он думал, что его поместили в люкс, где, как правило, много всего, и даже еда в холодильнике имеется. Но – это был обычный гостиничный, одноместный номер.

Зайдя в туалет, Ваня обнаружил маленький кусочек мыла в пакетике. Распечатал. Стал умываться. Полотенце он не нашёл. Видимо с бельём должны принести. Он оторвал длинную ленту туалетной бумаги. Вытер лицо, руки. Кинул комок в мусорное ведро. Затем, сев на стул продолжил читать статью про актёра, в которой разворачивались следующие события:

«…и вот я получил диплом и отправился восвояси. За семь лет каторжных работ я так устал, что не было сил думать о дальнейшей карьере. Я понимал, что пройдено только половина пути. Или даже треть. А силы были уже на исходе. Мне хотелось вернуться домой. В своё родное село. К своим папе и маме. Мне хотелось, ну хоть немного отдохнуть от столичной беготни, от всей этой суеты. И я так и сделал – уехал обратно, в свою деревню. Встретили меня тепло. Пирушку закатили. По всем традициям. Затем, я две недели придавался блаженной праздности. Иногда гулял. Даже закрутил любовный роман. Но, спустя месяц, отец подошёл ко мне и спросил с откровенной прямотой: „Ты к нам на совсем?…“ Тут я понял к чему он клонит. Что, мол, надо бы уже работой какой-нибудь заниматься. И, что не дело это сидеть сложа руки. И я ответил ему, после некоторых колебаний, что меня скоро должны призвать в армию. И, дескать, мне бы не мешало отдохнуть немного перед следующей каторгой. Отец ничего на это не ответил. И действительно, спустя неделю пришла повестка из военкомата. А ещё через две меня уже забрали в далёкий Новосибирск. Отдавать долг родине. Ну, конечно, устроили пышные проводы. Праздник ведь какой – сын покидает дом!… Возможно навсегда. Отслужив год, я даже в своё родное село возвращаться не стал. На дембель мне выдали небольшую сумму денег. Как полагается, – благодарность за службу. Её хватало, чтобы устроиться на первых парах в Москве. Пока не подыщу работёнку. И так, я снова приехал в столицу. Снял комнату. Изо дня – в день начал бегать по кастингам. Разносить резюме по всем имеющимся театрам. Но, пока максимум, что мне перепадало – игра в массовках. Правда это уже был шаг вперёд. Пусть маленький, но шажочек. Я был доволен таким карьерным стартом. Денег тоже хватало. Правда впритык, но в необходимом я уже не нуждался. Тем более, это был шанс стать заметным. Проявить себя. Схватить главную, или хотя бы для начала второстепенную роль. Так и случилось. После семи лет работы в массовках, театральным пожарным, плотником на декорациях, грузчиком и электромонтёром на киносъёмках мне, наконец, выпал шанс стать звездой. И шанс этот состоял вот в чём: один из знаменитых актёров, который должен был играть главную роль в одном из популярных спектаклей, неожиданно заболел. Поднялся шум, что дескать, не могут найти замену. Вот я и предложил свою кандидатуру. Правда это сделал не только я – весь обслуживающий персонал, работающий в театре, как будто с цепи сорвались. Но, мне повезло тем, что рожей весьма был похож на того актёра, который заболел. Меня быстро прослушали. Сказали, что подхожу. Дали текст. Я с блеском справился с ролью. А, как же иначе?… я всю жизнь только к ней и готовился. С тех пор моя карьера пошла в гору. Я стал стремительно набирать популярность. Ездить за границу. И вот, сейчас сижу перед вами и даю интервью.»

Иван отложил в сторону журнал. Призадумался. Загрустил. Прочитав эту статью, он теперь ясно себе представлял какие титанические усилия ему нужно будет приложить, чтобы выкарабкаться из сложившейся ситуации. Нет, конечно, можно вернуться домой. Снова жить под мамкиным покровительством. Найти какой-то компромисс. Снова продолжать писать стихи. Читать разные книжки. Валять дурака. Но, всё равно, рано или поздно, ему придётся вставать на ноги. Строить карьеру. Правда стихи сейчас никому не нужны. И карьеру поэта строить нет никакого смысла – это нереально. Ну что ж, можно, в крайнем случае, перескочить на прозу. Или начать читать рэп. «Ах, жаль, что я вовремя не пошёл учиться на какого-нибудь юриста, или инженера.» – вздыхал Ваня. Он размышлял о том, что, будь он инженером, его судьба могла складываться совсем иначе. О том, что он, возможно бы меньше страдал. Сидел бы в каком-нибудь там конструкторском бюро. Строил бы самолёты. Да и какая разница кем быть!… Инженер – это тоже в каком-то смысле поэт. Только он вместо слов складывает детали машин. Можно, конечно, вообще ничего не делать. Обложить себя бабами, как Васька. Пить водку. Курить кальяны. А всё остальное бабы за тебя сделают. Успевай только распоряжаться. Но, тогда ты будешь чувствовать себя дрянью. Хотя, по Ваське не скажешь, что он чувствует себя дрянью. Наоборот – иной раз складывается впечатление, что так и должно быть. И Васька, главное, собой всегда доволен.

Вдруг, в дверь кто-то вошёл. По-хозяйски так, без стука. Это Юля катила какую-то тележку. А на тележке у неё было полно жратвы и бутылка коньяка. Под мышками она держала бельё и полотенце. «Чего стоишь? – говорит. – Помоги. Видишь дама корячится!…»