Читать книгу Листья кленов шелестят - Сергей Семенченко - Страница 3

Вот снова я приехал,

В свой край издалека,

Тут голубое небо,

И синяя река.

Здесь колосится поле,

Березы шелестят,

Здесь я учился в школе,

Десять лет подряд.

Вот домик неказистый,

Забитые оконца,

А вот и дуб ветвистый,

Что вырос у колодца.

Дощатая ограда,

Скамейка у ворот,

В тени большого сада,

Дремлет рыжий кот.

Тут все кругом родное,

Куда ни кинешь взгляд,

И я душой спокоен,

И встрече с детством рад.

Величаю тебя, необъятная Русь,

Восхищаюсь просторами синими,

Покидаю, но верю, что скоро вернусь,

И увижу тебя, всесильную!

Ты расправишь могучие плечи,

Косы сплетешь тугие,

Грозной силушкой недругов встретишь,

Коль найдутся еще такие.

Никогда и никому на свете,

Не отнять твоих морей, лесов.

Будет дуть всегда российский ветер,

В сторону японских берегов.

Буду видеть: над моей страною,

Алым стягом плещется рассвет,

И стоят плечом к плечу стеною,

Твои сыны, военных грозных лет.

Весна. Зазвенели капели,

Легко задышала земля,

А вот и скворцы прилетели,

Обнажились под снегом поля.

Я стою и душой наслаждаюсь,

Нашей русской прохладной весной,

Каждой клеткой своей возрождаюсь,

Запах детства вдыхаю родной.

Мысли бегут чередою,

Как ручьи по оврагам крутым,

И рождаюсь я ранней весною,

И живу целый год молодым.

Гудят в тишине провода,

Время, как скорый, мчит.

Уносит с собой года,

И гасит огонь в ночи…

Блеклое утро вновь,

Нехотя дарит день,

И остывает кровь,

В жилах живых людей.

Быстро время пролетает,

Вот уж скоро на покой,

Кто меня по жизни знает,

Говорят, что я другой.

Я совсем другой в работе,

И совсем другой в быту,

Я другой у тети Моти,

Когда в гости к ней приду.

Я могу быть сильным, слабым,

От любви сгореть дотла,

Столько лет искал я славы,

И она меня нашла.

Пальцы веером согнула:

«Ты мозги мне не морочь!»

На стихи мои взглянула

И ушла куда-то прочь.

У тебя еще пышная грудь,

Красивые руки и плечи,

Может, клюнет еще кто-нибудь

На тебя в припозднившийся вечер.

Было время любви, аж когда невтерпеж,

Но, сегодня страдать ни к чему,

Говорить о любви? Все равно – это ложь.

Дай, я просто тебя обниму.

Дай, вдохну запах пряных волос,

Дай губами коснусь твоих плеч,

Видно, это нам ветер принес,

Отголосок забытых тех встреч.

Я живу теперь –

на семи ветрах,

Там, где дикий зверь,

нагоняет страх.

Здесь и днем темно,

ни души окрест.

И глядит в окно,

с колокольни крест.

Осень листья закружила,

Кисть рябины сорвала,

Все что было, все что было,

Все с собою забрала.

Грусть оставила и проседь,

Лист багряный второпях,

Золотая моя осень,

Светлый иней на ветвях.

Не грусти, Серега,

Что весна далече,

Жить хоть и немного,

Но, еще не вечер.

Давит мне на плечи,

Груз прожитых лет,

Но, еще не вечер,

Я куплю билет.

На поезд нашей встречи,

Прочь печали тень,

Коль еще не вечер,

Значит, будет день.

Путь людской не вечен,

Но, грешно тужить,

Коль еще не вечер,

Значит, будем жить!

За окном первый день декабря,

За окном взбунтовались морозы.

Почти оторваны листы календаря,

Как по щекам, скатившиеся слезы.

За окном уставшие снежинки,

Хороводят в бликах фонарей,

И в твоих ладонях, словно льдинки,

Тают грезы призрачных ночей.

Вот и все. Стихает шум полночный,

Млечный путь. Светлеет небосклон.

И, словно разрывая круг порочный,

Смыкая веки, входит сон…

Я сегодня не спал до утра,

Голова, как гудящий улей.

Вот и все, нам прощаться пора.

Я думаю, вы тоже не уснули.

Расставаться всегда непросто,

Грустно годы итожить,

Ждет вас заснеженный остров,

И страны другие, быть может.

А мы остаемся в России,

Где ночи такие лунные,

Где небо до боли синее,

И песни баяно-струнные.

Нет, не жди, я к тебе

не вернусь,

Снова будут дожди

и осенняя грусть,

В старом парке твоем

поросла лебеда,

Нам с тобою вдвоем

не оставить следа.

Сегодня утром дождь прошел,

И капли – слезинки на окнах остались,

Быть может это хорошо,

Что мы с тобою не расстались.

Быть может, это хорошо,

Что слезы я твои увидел,

Не повернулся, не ушел,

Не ранил словом, не обидел.

Быть может это хорошо,

Что и зовут тебя Надежда,

Ведь столько лет с тех пор прошло,

А я люблю тебя, как прежде.

Сорок лет – это много и мало,

Сорок лет – это памятный год,

Для кого-то лишь только начало,

Для кого-то крутой поворот.

Сорок лет – это кисти рябины,

Желтеющий лист на ветру,

И первые в жизни морщины

Нежданная грусть по утру.

Сорок лет, это время итожить,

И то, что бросал собирать,

Время на годы умножить,

И что-то кому-то сказать.

Сорок лет это много и мало,

Сорок лет – середина пути,

Сорок лет – это только начало,

Того, что осталось пройти.

Я не ем деликатесов,

Виски с содою не пью,

Но, зато живу без стрессов

И спокойно ночью сплю.

Много денег не имею,

Но, об этом не тужу,

И живу я, как умею,

И свободою дышу.

Праздничный стол,

изобилие водки,

И только не видно

исландской селедки.

Ах, вот показалась –

зачем же так грубо,

Ее затолкали

под русскую «шубу».

Теперь на столе

существуют по-братски,

Русская водка

и сельдь по-исландски.

Но, если с селедкой

окажется туго,

Закуской останется

русская «шуба».

Я не знаю, иной мир есть ли,

Я не знаю, что там его ждет,

Знаю, мы с ним работали вместе,

И сюда он уже не придет.

Сердце бьет о грудину гулко,

Жизнь коротка, как лето,

Ушел наш приятель Юрка,

Нам не сказав об этом.

Он был мужиком веселым,

С улыбкой такой застенчивой,

Никого не обидел словом,

Чужие грехи не развенчивал.

За пазухой камень не прятал,

И зла не держал про запас.

Жаль, что такие ребята,

Уходят так рано от нас.

Дождик моет крыши,

И смывает след,

Только я не слышу

Поступь своих лет.

Но, умчатся кони,

И зима настанет,

Моя жизнь в ладонях

Льдинкою растает.

А потом прольется

Дождиком на землю,

Колосом взметнется

На лужайке стеблем.

По лужам понесется,

Шальная ребятня,

Моя жизнь вернется,

Только без меня.

Дождик бьет по крышам,

Ветви теребит,

Только я не слышу

Как уходят дни…

Есть в Исландии имя: Гудрун,

Так пишут в сагах –

Исландской книжке,

Твои родители поступили мудро,

Дав это имя своей малышке.

Есть в Исландии имя Гудрун,

И пахнет оно цветами,

Пахнет майским весенним утром,

Пахнет морем и пахнет льдами.

Это имя – теперь в России,

Под огромным и звездным небом,

Пахнет русским простором синим,

Ароматным душистым хлебом.

Ты теперь обрусевшая леди,

А в Исландии только гостья,

И душе твоей все милее,

Золотистых полей колосья.

Все в этой жизни довольно непросто,

Но сладок Отечества дым,

Большая Россия и маленький остров

Пусть для тебя будут домом одним.

Ничего не осталось хорошего,

Только боль в закоулках души,

Она пришла, как гость непрошенный,

И обратно уйти не спешит.

Замело мою память снегом,

В зимнюю стужу оделись года,

Падают хлопья тяжелые с неба,

Стонут под тяжестью их провода.

Но, откружит зимний день метелями.

Уйдут тревоги, как в далеком сне,

Зазвенит моя весна капелями,

Побежит ручьями талый снег.

Я любовь на руках не носил,

И я за нее не в тревоге,

Что вдруг не останется сил,

Ей со мною шагать по дороге.

Маленькая девочка

В семье у нас растет,

Девочка – припевочка,

Которой ровно год.

Пухленькие щечки,

Синие глаза,

Девочка – припевочка,

Словно стрекоза.

Губы, будто вишенки,

Сладкие, медовые,

Будь счастливой, Лизонька,

И расти здоровой!

Я вернулся домой,

Из далекого края,

Ты мне двери открой,

Моя мама родная.

Я приехал к тебе,

Гулко сердце стучит,

Но не скрипнула дверь,

И твой голос молчит.

И не вспыхнул в окне,

Тусклой лампочки свет,

И не верится мне,

Что тебя уже нет.

Ах, как хочется мне,

Твои плечи обнять,

Я, как – будто, во сне,

Повторяю опять:

«Я вернулся к тебе,

Так встречай меня, мать.»

Ах, как хочется мне,

Твои плечи обнять.

Я приеду домой

Погостить, как всегда,

Мне твой голос родной,

Не забыть никогда.

Листья кленов шелестят,

Листья кленов опадают.

Мне давно не пятьдесят,

Но, о том никто не знает.

Да и сам я не кричу,

На всю улицу об этом,

Потому, что не хочу,

Чтоб заканчивалось лето.

Знаю я, что там вдали,

Облака земли коснуться,

И однажды журавли,

Больше с юга не вернуться.

Под ногами листьев медь,

Воздух чист и так прозрачен,

Только жаль, что умереть,

Нам и день, и час назначен.

Листья кленов шелестят,

Над костром дымок клубится,

И летят они, летят,

Наши годы, словно птицы.

Паутиной лето рвется,

Зимний снег весной – вода,

И только осень остается,

В нашем сердце навсегда.

Быстро годы летят. Вот и время пришло

Расставаться с друзьями-коллегами,

Мы его не просили. Оно нас нашло,

И отметило с проседью вехами.

Это время пришло. Ты его не гони,

Это наша судьба, это наши заботы,

Видишь, там вдалеке, чуть мерцают огни,

Это жизнь, та, которая за поворотом.

Это вечная жизнь, суета из сует,

Наша жизнь – это боль, это радость и мука,

Наша жизнь – это путь, нами пройденных лет,

Это счастье детей, это преданность внуков.

Это радость побед, это горечь утрат,

Это слезы, застывшие в веках

Это солнца восход и багряный закат,

И любовь, дорогого тебе человека.

Ты не верь никому, что уходят года,

Наши годы в душе остаются,

Ну, а если душа – это в небе звезда,

Значит, годы на Землю вернутся.

Над Россией – небо синее,

Помню, в детстве так пела мне мать

За Россию, за небо синее,

Мой отец уходил воевать.

Из России, да в небо синее,

Первый в мире ушел космонавт,

Ах Россия, моя Россия,

Голубое небо в куполах.

Здесь в России, под небом синим,

Вновь помещики, батраки,

Русь могучую, Русь всесильную,

Изнасиловали бандюки.

От Москвы, до самых до окраин,

Где березы выстроились в ряд

Был рабочий класс в стране хозяин,

А теперь хозяин – коммерсант.

Над Россией – небо синее,

Много в ней и лесов, и полей,

Над Россией – небо синее,

Да печальный крик журавлей.

Дождик стучит по крыше,

В ставни оконные бьет,

Дождь, если можешь, потише,

Пусть мама моя отдохнет.

Но ветер твердит упрямо,

И ветви рябины полощет,

Нет у тебя больше мамы,

Есть у тебя только теща.

Но я не в ладу с природой,

Я, видно, еще упрямей,

И все эти долгие годы,

Со мной были две мои мамы.

Мама меня взрастила,

В далекий отправила путь.

Другая меня хранила,

С пути не давала свернуть.

Жизнь не бывает прямою,

Бед и невзгод немало,

Но всегда были рядом со мною,

Жена моя, теща и мама.

Подари мне ветер в дальнюю дорогу,

Подари надежду, подари тревогу,

Подари мне звезды, отсветы лучей

Подари сомненья в бархате ночей.

Подари мне в муках страстную любовь,

Чтобы сердце гулко разносило кровь.

Подари в ладонях капельки дождей,

Чтобы были слезы в радости моей.

Чтобы с жизни вечностью, полыхать в огне

Чтобы человечностью расстилаться мне.

Подари мне верность и мечты полет,

Подари мне нежность, пожелай невзгод.

Чтобы пот соленый заливал глаза,

Чтобы бушевала на пути гроза,

Чтоб кипела ревность у меня в груди,

Чтобы гребни белые встали на пути.

Чтобы дым Отечества Надо мной струился,

Подари мне встречу, С кем давно простился.

Когда я о Вас вспоминаю,

О Вашей прекрасной стране,

Я будто бы книгу читаю,

Об Исландии и о себе.

Когда вы послом здесь были,

Мы времени зря не тратили,

И, как школьники, все проходили,

Историю демократии.

Я помню Ваш легкий юмор,

Мы пели, «валяли ваньку»,

Но приехал другой, угрюмый,

И сломал нашу сауну – баньку.

А как мы коньяк с вами пили,

Но, все это было вчера,

Мы долго про жизнь говорили

В подмосковные вечера.

Я помню жену Вашу Уннур,

Хатлу, Хелену, собачек,

И, если в Исландии буду,

Зайду к Вам, а как же иначе.

Мы сядем за столик обеденный,

По рюмке «Столичной» нальем,

И голосом тихим, размеренным,

Неспешно беседу начнем.

Не дают орденов за лопату,

И медаль за метлу не дают,

А ведь мне говорили когда-то,

Как полезен физический труд.

Я не ведал, что это приколы,

Потому, что был слаб головой,

И, забросив учебники, школу,

Я серьезно увлекся метлой.

Я ее разбирал на запчасти,

Каждый прутик руками ласкал,

Иногда даже плакал от счастья,

Когда ручку к метелке строгал.

А потом перешел на лопаты,

Стал скребки и движки изучать,

И во сне разговаривать матом.

Часто стал чью-то мать вспоминать.

И теперь я в делах своих дока,

Я с метлой и лопатой в ладу,

И, хоть сам я мужик недалекий,

Зато улицу чисто мету.

Не дают мне медаль, хоть ты тресни,

Ну, хоть просто описайся тут.

Я бы мел от Арбата до Пресни,

Но боюсь, что меня заметут.

Я сегодня, как раненый зверь,

Время мчит по десятку пятому,

И все чаще хожу я теперь

Поклониться Христу распятому.

Вот стою я лицом к алтарю,

Пальцы сжал, чтобы перекреститься,

Я на лики святых отупело смотрю,

А душа моя в небо стремится.

Запах ладана бьет по ноздрям,

Хор церковный меня поднимает,

Я лечу в тарары, может прямо к чертям,

Потому, что в раю меня не принимают.

Ты прости меня, Бог, ну, куда ж мне теперь,

Ты прости меня, Бог, не суди слишком строго,

Вижу свет в приоткрытую дверь,

Вижу храм и погост.

И от храма к погосту – дорога.

Сердце трубит тревогу,

Мне от него покоя нет,

Отправляясь опять в дорогу,

Стою у кассы – купить билет.

И вот уже стучат колеса,

За окном мелькают тополя,

Это скорый меня уносит,