Читать книгу Маленькие и неприметные. Заказ на заказчицу - Сергей Семипядный - Страница 8

Выйдя из квартиры, Уквасов остановился на лестничной площадке и задумался. Такого с ним ещё не случалось. Впервые в жизни он своими руками подложил в постель к собственной жене мужика. Может быть, вернуться и остаться в квартире хотя бы на то время, пока киллер будет дрыхнуть как убитый? А это, скорее всего, продлится ещё не один час. Вероятно, часов этак пять или шесть. Да до утра практически. Хотя, конечно, останется риск обнаружить себя. Далеко не все способны одинаково крепко спать как у себя дома, так и в гостях. Да и кто знает, чего возжелает пьяный организм мужика, накачавшегося водкой и пивом. А может, он курить встаёт посреди ночи. Или пожрать – и такие бывают люди, например, он сам. Ведь редко когда не встанет ночью, чтобы забраться в холодильник и чего-нибудь съесть, хоть кусочек сальца с хлебом.

Уквасов собрался было нажать кнопку вызова лифта, однако заметил, что она горит красным. Он прислушался и определил, что лифт движется вверх. Вскоре кабина лифта остановилась напротив него, и из неё вышел сосед Соболев, пенсионер.

– Привет! – крикнул он. – Ты куда это собрался на ночь глядя?

– Да я, как бы тебе сказать… – замялся Уквасов.

– По работе, что ли? Ясно. Ну и работку ты себе выбрал. За чужими жёнами следишь, а что касается собственной благоверной…

– А что такое? – насторожился Уквасов и придержал створки дверей.

Соболев рассмеялся.

– Что-что! Не уследишь. По ночам-то будешь шляться. В условиях ночного времени баба дуреет, что б ты знал. Она за день-то телевизора насмотрится, любовных романов начитается, об окружающих мужиков потрётся – и дуреет. Я не о твоей конкретно, но меж собой они не шибко ведь различаются. Согласен? На внешность разве. Толстая – худая, блондинка – брюнетка. Первая-то моя ведь гуляла от меня – почему и развёлся. Эту, правда, не поймал.

– Пока ещё, – мстительно вставил Уквасов.

– Да, пока ещё не поймал, – согласился Соболев. – Правда, уж больше двадцати лет живём. Хотя теперь уж вряд ли – старая ведь, юбилей в прошлом году был. Стукнуло ей в прошлом году шестьдесят. Хотя, может, ты и прав, может, рано ещё бдительность терять. По себе ведь судишь. Раз нет уж такого, чтобы чуть не каждая баба в тебе что-то этакое ворошила, то и про неё так же мыслишь. А они, бабы-то, более живучие, чем мужики, между прочим.

– И более хитрые, – добавил Уквасов.

– Да они ни за что не скажут, чего у них на уме, – подхватил Соболев. Он, кажется, готов был трепаться едва ли не до утра, и Уквасов не стал в очередной раз удерживать дверь кабины лифта. – Чтобы узнать правду…

«Чтобы узнать правду…» – последнее, что услышал Уквасов из сказанного Соболевым в их разговоре, и эти три слова занозой воткнулись в сердце. «Чтобы узнать правду». Чтобы узнать правду, надо что-то делать. А что? Он здесь, а она там. И не одна. Не подумал он как-то раньше, а можно же было видеокамеру вмонтировать. Или хотя бы прослушивание обеспечить. А теперь остаётся только если через окно… Уквасов сунул руку в сумку и убедился, что бинокль на месте. И прямиком отправился к соседнему дому. Войдя в подъезд, обернулся и отыскал окна своей квартиры – вон они, на одиннадцатом этаже. На кухне свет не горит, а в комнате светло. И шторы не задёрнуты, только тюлевые закрывают проём окна.

Чердачная дверь была заперта на замок, поэтому Уквасов поспешил вниз, чтобы обследовать соседний подъезд. Замок был и здесь. И он вынул из сумки монтировку, а спустя минуту сунул обратно – вход на чердак был открыт. Лишь ступив ногой на земляной пол чердака, Уквасов тотчас понял, что он тут не единственное живое существо. Уквасов замер. Слева кто-то разговаривал. Двое или трое. Судя по всему, они говорили между собою, спорили. Через несколько секунд он определил, что голоса принадлежат двум нетрезвым мужчинам и женщине, тоже пьяной. Пьяные и крикливые, поэтому и не слышали, как он взламывал замок, открывал скрипучую дверцу чердачного входа, не заметили свет, проникший из подъезда и разрезавший здешний мрак надвое.

Уквасов медленно переместился в темноту, решив не трогать дверцу, дабы лишний раз не рисковать быть обнаруженным. Но как пробраться мимо этих троих? А никак, пожалуй. Придётся сдать вправо и уже там выбираться на крышу, уже оттуда наблюдать за окнами своей квартиры. Что не очень удобно, так как под углом.

Однако делать нечего. Можно, конечно, и влево податься, но каким образом? Если только на пузе проползти. Ползти пузом по грязи, ползти да и звякнуть нечаянно какой-нибудь банкой консервной. Лучше по крыше осторожно переместиться, если уж обязательно потребуется, если уж никак. А связываться с пьяной компанией… Уквасов попытался вслушаться в их разговор, но ничего не понял. Словесная окрошка, только взвизги матерных слов, произносимых женщиной, и можно разобрать.

Оказавшись на крыше, Уквасов бросил взгляд в сторону окон дома напротив. Лишь коснувшись ногами крыши, Уквасов поспешил отыскать глазами окна своей квартиры. И это получилось почти мгновенно. Он нашёл ярко светившееся окно с прекрасно знакомой люстрой, которую в позапрошлом году лично и повесил.

Однако в данную минуту люстра его не интересовала. А вот часть обнажённого человеческого тела слева… Уквасов вздрогнул. Что это могло быть? Похоже, он увидел часть спины, нижнюю часть спины. А больше ничего не было видно. Надо достать бинокль. И ещё необходимо сместиться влево.

И, на ходу вынимая из сумки бинокль, Уквасов побежал по крыше. Под ногами что-то звякнуло, но он не обратил внимания. А вот здесь можно и остановиться, благо и бинокль уже почти прижат окулярами к лицу.

Уквасов увидел Александру. С головы и до колен. Обнажённая, она была у окна. И в следующее мгновение, воздев руки вверх и в стороны, Александра задёрнула шторы. Он едва не застонал. А если бы и застонал, то уж, во всяком случае, этого не заметил бы.

Уквасов, впавший в некую прострацию, стоял минуту или две неподвижно, затем вновь поднёс бинокль к глазам и посмотрел на только что задёрнутые Александрой шторы. Да, практически никакого просвета, лишь в самом верху осталась узкая белая полоска.

– Жлобы, гляньте, кто к нам пожаловал! – раздался женский голос в нескольких метрах позади и слева от Уквасова. Он быстро обернулся и обнаружил высокую и худющую женщину. – Жлобы, я извращенца поймала! – снова закричала женщина.

– Это вы про меня? – удивился Уквасов.

– Про тебя, милый, – подтвердила женщина, страдающая недостатком массы тела, женщина-дистрофик, попросту говоря.

– И никакой я не извращенец! – решительно возразил Уквасов.

– Можно подумать, я не видела извращенцев, – с усмешкой сказала дистрофичка. – Видала я таких, милок. Да нормальных меньше, чем вас, уродов. Женщины ходят и изнывают, а вы чем занимаетесь? А я скажу. А вы онанизмом занимаетесь, извращенцы! А женщины – без мужиков!