Читать книгу Посредник - Сергей Сергеевич Комяков - Страница 2

Холодный ветер упруго рвал трехцветный флаг с коронованным золотым орлом. В такую погоду хотелось сидеть дома, а не тащиться на рабочее место. Даже если ты Президент великой России.

Охранник, таскавший в кармане черного пальто тяжелый пистолет с разрывными пулями, приоткрыл осевшую скрипевшую дверь. И президент, словно невзрачный зверек, скрывавшийся от холода и ветра, шмыгнул вглубь теплых кремлевских апартаментов.

Несколько переходов, пара лестниц и перед главой государства оказались двери его кабинета.

– Господин Президент, – секретарь протянул Президенту папку с государственной символикой России, – все уже собрались. И они уже ждут.

– Подождут, – глухо отозвался не любивший опаздывать Президент, – я просмотрю документы в кабинете и потом выйду. Предупреди министров.

Секретарь легонько хлопнул роскошными ресницами и покорно склонил голову, понимая, что спорить бесполезно.

Легкая пластиковая дверь не спеша откатилась и пропустила владельца в кабинет.

Оказавшись в кабинете, Президент нетерпеливо сбросил задубевшую кожаную куртку, сорвал перчатки и протянул руки к жаркому обогревателю. В окно кабинета дул колючий ветер, но в помещении было приятно. Особенно когда приходишь с холода. Слегка отогревшись, Президент плюхнулся в кресло, потянулся в приятном тепле. Раскрыл папку, данную секретарем.

Первым, как полагалось по регламенту, лежал двухдневный прогноз погоды.

«Сегодня до минус 25, ветер южный, слабый, завтра минус 25 – 28, ветер умеренный юго-восточный».

Президент легонько усмехнулся: «Не так уж и плохо для начала лета. Как – никак июнь».

Далее лежал доклады секретной службы зачистки, министерства обороны, министерства экономики. Президент их вяло перелистал, отметив, что срочных и тревожных сообщений сегодня нет.

Настроение главы государства обогревшегося в кабинетном тепле улучшилось, и он тихо приказал настольному коммуникатору:

– Секретаря.

На экране коммутатора возникло внимательное лицо секретаря.

– Слушаю господин Президент России.

– Все собрались? – поинтересовался Президент, разминая руками бычью шею.

– Так точно, господин Президент, – секретарь изобразил скучающий вид, передав настояние собравшихся министров.

– Хорошо, – протяжно сказал Президент, – хорошо, очень хорошо, я уже иду. Оповести этих дармоедов.

– Слушаюсь, господин Президент, – отозвался секретарь.

Президент упруго поднялся на ноги. Коммутатор погас. Президент повернулся к зеркалу с электрическим подогревом. На Президента из зеркала смотрел невысокий, стройный мужчина лет пятидесяти. Его лицо было маловыразительным, как у всех профессиональных политиков. Узкие серые глаза внимательно и настороженно смотрели. Портрет завершала редкая шевелюра с большими залысинами. Президент России поправил галстук, улыбнулся тонкими бескровными губами и решительно вышел.

Конференц-зал был холоднее главных помещений Кремля. Так повелось издавна. И в этом был прямой намек на срочность правительственных совещаний. Такие намеки совсем не нравились министрам. И когда Президент опаздывал, то его встречала группа нахохлившихся как ископаемые снегири чиновников. Сегодня все обошлось – Президент России скорой энергичной походкой вошел в зал. Часовой у двери громко гаркнул:

– Президент Великой России Георгий Константинович Жаров.

Министры задвигались и сбросив оцепенение холода, обернулись к Президенту. Он быстро прошел к своему креслу с электроподогревом. Президент быстрым жестом призвал министров к вниманию.

– Господа, – улыбнулся усевшийся в кресло Президент России, – не будем тратить время по пустякам и начнем.

Одобрительный шум министров был ответом.

– Как наша энергетика, – буднично спросил Президент.

– Погода стоит теплая, – быстро заметил министр теплоснабжения, – и отопление удалось снизить на 7, 5 процентов. Экономия налицо. Сейчас мы можем экономить энергию и покрыть наши зимние затраты.

– Ага, – резко перебил его министр энергетики, – еще несколько дней без ветра и придется подумать об отключения некоторых спальных районов. Ветряки и так еле крутятся. И все из-за этой теплой погоды без ветра. Не будет ветра не будет и энергии.

– Хорошо, хорошо, – махнул рукой Президент Жаров, – вы еще подеритесь. Погода ведь действительно классная. Давно такой не было.

Так опытный демагог затронул приятную тему, и зал оживленно зашумел. Уставшие от морозов и ураганного ветра люди действительно были рады короткой передышке подаренной погодой. Дав министрам выговориться, Президент четко перехватил инициативу:

– А как дела в Министерстве внутренних дел.

Дородный министр в синтетическом комбинезоне с идентификационными кодами на плече вскочил и пробормотал:

– Прекрасно господин Президент. Замерших нет. Народные волнения в пределах нормы. Отлов атлантистов продолжается. Предателей разоблачаем постоянно и неустанно. Для Вашего опасения нет причин. На следующий месяц запланировано восемь показательных процессов. С расстрельными делами, разуметься. Так мы выполняем ваш наказ об усилении борьбы с преступностью в России.

Посмотрев на министра внутренних дел, Президент не мог сдержать улыбку. Слишком уж исполнителем был его ставленник. Махнув кистью руки Жаров, усадил министра внутренних дел.

– Теперь оборона, – сменил тему Президент, и в зале стало тихо.

Василий Сенкевич министр обороны замялся. Его направление с некоторого времени стало самой больной проблемой правящей элиты. Наверно, именно из-за чрезмерного внимания к обороне предшественник Сенкевич опозорился. Надорвался на ответственной работе. И на выставке оружия он вставив в рот новейшее энергоружье выстрелил. Ходили слухи о передозировке министром обороны правительственного инсулина, но они быстро улеглись, растаяли в воспитательных домах.

– Ну, как дела у наших военных, – повторил вопрос, немного повысив голос Президент России.

Сенкевич подался вперед и навис над столом своим грузным торсом.

– Господин Президент, связь с нашими спутниками на орбите наладить так и не удалось. Нами предприняты неимоверные усилия. Уже выявлены вредители и подонки. Более того, они уже наказаны нашим гуманным судом. Но спутники молчат. На связь они не выходят.

В зале стало тягостно тихо.

– И это значит… – начал говорить Президент.

Но министр Сенкевич нерешительно перебил его:

– Это значит, то, что теперь наша армия осталась без спутников разведки и связи. Они и так вылетали все ресурсы. Еще лет десять назад. А последние годы летали просто на честном слове и за это им спасибо. Запускать спутники мы сейчас не можем. У нас нет ни спутников, ни ракет. Поэтому продеться обходиться без них.

– Теперь мы не будем ничего знать о налетах террористов? – поинтересовался министр иностранных дел Петренко.

– Не будем, – подавленно сказал Сенкевич, – не будем. Но мы сможем заменить спутники иными методами разведки.

– Какими? – насмешливо буркнул Петренко.

– Новыми, инновационными методами, – охотно пояснил Сенкевич, – эти методы как раз сейчас разрабатываються. И смею вас заверить, эти методы ничем не уступят лучшим зарубежным аналогам. А во многом и превзойдут их.

Петренко громко хмыкнул.

Президент России осуждающе посмотрел на министра иностранных дел. Петренко уткнулся в стол.

– Что еще, – спросил Президент, откинувшись в кресле.

Сенкевич дернул багровой шеей запечатанной в воротник бело-голубого маскировочного комбинезона:

– Ветер сейчас слабый и ждать планирующих бомб от мятежников Кавказа и Казани рано. Для бомб не сезон. Но скоро в страну хлынут толпы туристов из Европы и Азии и среди них снова окажутся матерые террористы. Этих террористов трудно вычислять и еще труднее с ними бороться.

– Да, – заявил министр сельского и гидропонного хозяйства Матвеев, – многим Святая Русь как кость в горле. Им бы только наше мясо жрать и дышать нашим прекрасным воздухом. А еще вредить нам. Шпионить и развращать народ. Давно пора прикрыть это окно в Европу. Запретить туризм.

– Зато иностранный туризм это приток валюты в страну, уважение и внимание к нашим проблемам, – возразил министр экономики Сергеев, – а это не маловажная деталь. И значительные доходы в государственный бюджет.

Сергеев в правительстве считался отъявленным западником.

– Да эти самые туристы только жрать будут, и на леса смотреть, – зло огрызнулся русофил-Матвеев, тряся окладистой бородой, – они только сожрут остатки нашего мяса. А взамен мы опять получим бумажки и железный лом.

– Если бы не эти бумажки, как вы говорите, – парировал слова оппонента Сергеев, – то наша армия останется без боеприпасов, а без железного лома нам никогда не завершить модернизацию промышленности. Приток валюты в страну необходим как воздух.

– Конечно, вы совершенно правы, – решительно поддержал Сергеева Петренко, – но спор бессмысленный. У нас есть четкие обязательства перед Евросоюзом о допуске на нашу территорию иностранных туристов. Пусть отдохнут, пусть едят наше мясо, пусть потратят свои деньги. Не беситься же европейцам в подземных бункерах. Нам надо понять людей, которые по триста шестьдесят дней в году сидят под землей. Да и крах наших европейских союзников нам не нужен.

– Это правильно, – весомо отметил Президент, – мы один из последних очагов цивилизации и наша цивилизаторская роль состоит в том, чтобы дышать и дать дышать другим. Мы не можем уподобиться какой-нибудь Великобритании и или Америке. Мы все-таки православные. Нам необходимо сохранять дружеские отношения с Европой. Они нам поставляют технологии и материалы. Мы отвечаем им допуском туристов. Это взаимовыгодный обмен. Если мы будем с ними конфликтовать, то нас раздавит между Китаем и Европой. Или вам хочется повторить судьбу США?

Министры притихли. Пример Штатов, уничтоженных в войне с Латинской Федерацией и мятежниками Китая был, слишком памятен. Даже внешне спокойный Сенкевич помотал головой, как бы отбрасывая видение разгрома американских снежных буеров при Юкатане.

– Так вот, – веско добавил Президент России Жаров, – пока мы нуждаемся в них и до тех пор будем с ними делиться ресурсами. Будем давать им дышать и жрать наше мясо. Здесь двух мнений быть не может. Это вопрос национальной безопасности. А потом, когда мы возьмем о них все, что нам надо мы распрощаемся с Европой. У нас свой путь и нам не по пути с этой гнилой демократией. У нас своя страна и своя, суверенная, демократия.

Министры, слушая объяснения Президента. Матвеев приуныл и стал что-то вычислять в портативном компьютере.

Президент отвернулся от Матвеева и тихо спросил:

– Что еще военные могут нам сообщить.

Сенкевич быстро осмотрел зал:

– Зовите меня голубчик, если вам не трудно, – попросил Президента Сенкевич. И министр обороны России взмахнул роскошными ресницами. Смутился и отвернулся.

«Как девка красная», – чертыхнулся Президент России.

Но министр обороны веже взял себя в руки:

– Угроза терроризма сейчас самая реальная. Это нас и беспокоит больше всего. А так, все в порядке, на лето Генеральный Штаб не планирует операций.

– Конечно, – рассмеялся Президент, – после разгрома кавказских мятежников на Дону и при Азове у них не скоро появиться желание выступать против нас. Они не захотят еще раз сразиться с нами!

– Да, – Сенкевич кивнул головой, – Кавказ мы усмирили. А сейчас мы дополнительно готовим две дивизии с отрядом обеспечения для атаки Казани. Но это планируется зимой.

– Хорошо, – неожиданно влез в разговор министр иностранных дел Петренко, – это поднимет престиж России в мире и многие умники в Китае прикусят языки. Военные операции поднимают международный престиж России. Это именно так уважаемый голубчик.

Президент кивнул, а Сенкевич предположил:

– В новую зимнюю кампанию мы сможем окончательно разгромить полевые войска Казани и блокировать город. После чего мы приступим к правильной осаде.

– Да, дела, дела, – неожиданно зло насупился министр экономики Сергеев.

– Господин Сергеев, – поинтересовался у него Президент, – вы иметь возражения?

Сергеев отрешенно посмотрел на Президента:

– А пусть господин министр обороны сначала уточнит, каких ресурсов это потребует?

Сенкевич на несколько мгновений задумался, сверился с компьютером и ответил:

– Армии необходимо приобрести 450 – 500 снежных буеров, 120 – 150 планеров. получить рационы на 15 миллионов рабочих дней и около полумиллиона запасных стволов для энергооружия.

– И это все? – спросил министр иностранных дел Петренко, нетерпеливо передвигая по столу свой ноутбук.

– Фактически, – отозвался Сенкевич, – еще мы хотели бы призвать в армию сорок тысяч рабочих и сделать это летом, до июля. Призыв необходимо объявить немедленно. И лучше его не прекращать круглый год.

– И только-то, – вскрикнул Матвеев и дернул красной шеей, лицо его стало багроветь, – а откуда мне взять вам рабочих? А? вы забываете наше положение! Да скоро в гидропонике работать будет некому! Отток рабочих из промышленности колоссальный!

– Так точно, господин Президент, – повысил голос министр экономики Сергеев, – Матвеев говорит совершенно правильно. Ведь последняя война с Кавказом обернулась огромными потерями.

– Огромными?! Огромными?! Огромными?! – красный как помидор Матвеев ревел и плевался слюной, – только сельское хозяйство потеряло тридцать восемь тысяч человек безвозвратно, еще семьдесят тысяч вернулись безнадежными калеками! И этих калек нам надо кормить, поить, обогревать!

– Да, – согласился Сергеев, – для России с населением в двадцать четыре миллиона человек полмиллиона солдат в армии огромная цифра.

– Колоссальная, – проревел Матвеев, – колоссальная! А бесконечная борьба террористами уменьшает наше население. Потери такие, что нам скоро бабок на элеваторы придется отправить. Потом школьников к конвейеру. Отдав солдата в армию, мы теряем еще одного, чтобы обеспечить того первого, который ушел воевать. Сорок тысяч призыв – восемьдесят тысяч потери народного хозяйства! На хрен нам очередная война! На хрен нам великие победы над Кавказом и Казанью. На хрен нам международный престиж России! Дайте нормально развивать экономику!

Сенкевич сверкнул идентификационными табличками на плече:

– Положение таково, что если мы не разобьем Казань до следующей весны, то вряд ли удержим Сибирь. А Сибирь важнейший кирпичик нашей геополитики и геостратегии.

– Причем здесь Сибирь?! – на губах Матвеева выступила белая пена, – вы, завтра подумаете об этой Сибири! А сейчас в центре России жрать нечего! Нормы продовольствия урезаны в полтора раза! Урезаны даже передовикам производства! Что делать, когда в раздаче только эрзац-тушенка «Будущее России» и хлорерные вафли!

– Отправить войска для подавления мятежников, – внятно буркнул Сенкевич.

Матвеев повернулся к Сенкевичу и покрутил пальцем у виска. Сенкевич еще больше покраснел.

Президент России тихо кашлянул. Министры обернулись к нему, и только Сергеев с Матвеевым продолжали энергично жестикулировать, посылая друг другу сообщения со своих ноутбуков.

– Попрошу тишины, – Жаров легко оттолкнулся в кресле, – план усмирения окраин принят еще сто семь лет назад и с тех пор не изменился. Мы далеко продвинулись, и сейчас осталось подавить только отдельные выступления. Так к чему возражения?

– Отдельные? – снова сорвался Матвеев, – если отдельные, то пусть армия обойдется, на этот раз, без принудительной мобилизации. Пусть воюет своими силами!

– Конечно, – согласился с коллегой Сергеев, – если это разовые акции, то пусть воюют сами. Они ведь на всех углах твердят, что они профессионалы. А как война так давай им то то, то это. Пусть они побеждают своим профессионализмом. Им пора подтвердить свою репутацию.

– Но, как, же солдаты? Где брать солдат? Добровольцев мало, – понурый Сенкевич поковырял пальцем в доске стола, – мы не успеваем восполнять потери.

– А мы как всегда крайние, да? – Матвеев устало откинулся в кресле. В прохладном кабинете от его горячего дыхания шел пар, – мобилизация сорвет планы постоянного и постепенного роста ВВП. А ответственность возложат на нас.

– Со своей стороны мгу отметить, то, что, не смотря ни на какие потери в людях наша промышленность умереть, не может, – заявил Сергеев, – у нас ее нету. Кроме пластиковых тазов и одноразовой посуды мы ничего е можем производить.

– Все эти проблемы только закаляют наш народ. Между прочим, наше правительство очень популярно в российском народе, – подметил Президент России, – и это не смотря на полное отсутствие экономической и социальной политики. И смертность в полтора раза превышающую рождаемость. А так же полностью разрушенную инфраструктуру страны. Даже наш поражения воспринимаются российским народом, как победы.

– Такая высокая популярность в подобной ситуации это лишнее свидетельство нашей исключительности. И особой роли Президента в жизни России, – энергично добавил Сенкевич.

– Вот с этим никто не спорит. Президент у нас всему голова. Только сильная президентская власть спасет страну от полной деградации, – сказал Матвеев.

Министры восторженно закивали головами.

– А сейчас у нас и более важные вопросы есть, – заявил Петренко, – я говорю о наших отчислениях, например.

– Опять об откатах говорить, опять важные экономические проблемы не рассмотрим, – кисло промычал Матвеев.

– Да, об откатах, ведь это основа, экономическая основа нашей власти. Без откатов мы не сможет удерживать в повиновении губернаторов и наших чиновников. Все в России вертится, пока есть взятки и откаты, – спокойно выговорил Сенкевич. Министру обороны было приятно, что разговор уходил от вопросов обороны.

– Конечно, без откатов и иностранных займов наша вертикаль власти долго не протянет, – поддержал его Жаров, – откаты вопрос очень важный. А о людях потом поговорим. В свое время все решим. Достаточно и того, что постоянно растут реальные доходы населения. Этот рост длиться уже много десятилетий. Это наш подарок российскому народу. Поэтому экономические и социальные проблемы обсудим потом. Разбегутся наши людишки, что-ли?

Матвеев вальяжно кивнул:

– С подводной лодки не сбежишь.

– Теперь об отчислениях. Вот последние полгода Промтэк не платит, – посмотрел в золотую папку Президент, – полгода уже не платит. Не пора ли к ним послать доктора?

– Господин Президент, – тихо сказал Сергеев, – товарищ Президент, это последняя в России частная компания. Хотя и со стопроцентным государственным капиталом. Крушение такой компании создаст неблагоприятное впечатление в мире. Могут снизиться инвестиции в российскую экономику.

– Действительно, – согласился Петренко, – Промтэк не лучший объект для рейдерства. Они хорошо платили. Наверно скоро заплатят.

– Тогда ладно, подождем.

– господин Президент, – считывал цифры с экрана ноутбука Матвеев, – отчисления с четвертого и шестого секторов промышленности, за первый квартал, переведены на ваши счета. Так же расплатились все пищевые компании. Машиностроение тоже все средства перевело. Очередные трасферты в июле.

– А как иностранный бизнес? – поинтересовался Президент.

Петренко потер плохо выбритую шоку:

– Я давно курирую это направление. И теперь возникли некоторые проблемы. Иностранные компании отказались выплачивать наши дивиденды за первое полугодие этого года.

– Почему? – зло сверкнул глазами Жаров.

– Они ответили, что сделают особое заявление, – Петренко нервно моргнул, – европейцы ссылаются на наущения совершенные нами по спонсорским договорам. Именно эти нарушения не дают им возможность платить нам. Нюансы я могу сообщить только лично. И несколько позже.

Понятно. Тогда господа министры, – Президент бегло осмотрел собравшихся, – на сегодня мы, пожалуй, закончим. И так долго заседаем. Еще пневмоний и геммороев нам не хватало. Желаю удачного рабочего дня. Трудитесь во имя великой России!

Министры стали с шумом подниматься, отодвигать кресла и тихо переговариваться друг с другом.

– А людей мы вам все-таки не дадим, – заявил Матвеев Сенкевичу.

– Почему же нет, – Сенкевич остановился перед дверью конференц-зала, которая медленно заехала в стену, – если постановление правительства выйдет? Даже по решению правительства не дадите?

– И тогда не дадим, – поддержал Матвеева Сергеев, – хват с вас тянуть из нас людей и ресурсы.

– Еще одна победоносная война на Кавказе, – отметил Сергеев, наглухо застегивая куртку, – и у нас не останется рабочих.

– И вообще, – попытался остыть перед холодным переходом по кремлевскому двору Матвеев, – наш Президент ведет себя как великий политик. Вот и не подумаешь, что он просто из телевизора вылез. А избрали его за фамилию.

– И большие подсознательные надежды на жару со стороны избирателей, – хмыкнул Сергеев, направляясь к двери.

Проводив министров, Президент России Жаров посмотрел на окно покрытое инеем. В некоторых местах антиморозная пленка отошла, и серебро инея прорвалось к стеклу.

«Вот так и мы, прорвались к Волге и встали. А сколько еще потребуется ресурсов и времени, что бы сплотить великую Россию и задушить сепаратистов?», – печально подумал Жаров.

Президент положил руку на холодное стекло и мгновенно отдернул – обожгло холодом.

«Все это не просто так, – умильно думал Жаров, – совсем не просто. Это судьба. Именно мне и никому другому предназначено спасти Россию. Мне спасти Россию велено. Это судьба. Это рок. Да именно так я или стану ее спасителем или не стану. Другого не дано. Такова моя судьба. Такова судьба страны. Это таинственный и великий рок».