Читать книгу Рождение Жнеца. Отмеченный Тьмой – 1 - Сергей Сергеевич Леонтьев - Страница 2

«Ничего не бывает случайного, всё имеет первопричину»

(З. Фрейд)

Осень окончательно вступила в свои права. О чём свидетельствовали низкие, почти чёрные тучи, зависшие над городом ещё с ночи. На это указывали и крупные капли дождя, уныло стекающие по мутному стеклу единственного окна в помещении.

Сидя в потёртом кресле из китайского кожзаменителя, я рассматривал свой письменный стол и думал. Не о том, что этот неотъемлемый атрибут служебного кабинета вполне мог застать революцию «семнадцатого» года, а возможно и принять в ней непосредственное участие. Нет.

Я думал, в какой момент свернул не туда. Как вышло, что те радужные перспективы при выпуске из института, превратились в натуральную жопу? Тёмную, дурнопахнущую, без окон и дверей, с оттенком гнетущей безысходности. Хотя какие тут могут быть оттенки, в жопе-то?

А ведь как всё красиво начиналось! Напутственные слова, пожелания выпуска в том же составе, громкие и пламенные речи. Прям не поступление, а первомай настоящий. Реально, транспарантов и шариков не хватало. В процессе обучения розовый туман принялся рассеиваться, а мир вокруг приобретать всё более чёткие очертания.

Уже тогда стоило задуматься об ожидающих меня «перспективах» в действительности. Да что там, надо было сразу валить! Возможность сменить направление будущей сферы деятельности на первом курсе имеется у каждого. Возможность была, глаза зрячие тоже, а вот навыки пользования мозгом отсутствовали.

Началась первая практика, которая только шрифтом Брайля не дала понять, что будет всё не так, как на бумаге. Что многое из теории банально не работает, а если и работает, то совсем не так. Да и наставники прямо говорили, чтобы мы забыли всё, чему нас учили.

Удивительно, но даже уголовно-процессуальный кодекс мог трактоваться по-разному. Одни поступки действующих сотрудников вызывали истинное восхищение, другие же откровенное недоумение, это если мягко выразиться. Порой вообще возникал вопрос, почему эти «практики» до сих пор не там, куда с их лёгкой руки отправляются другие.

Потом реформа. Сама затея выглядела достаточно разумно, только её подвела реализация на местах. Руководящий состав остался практически не тронутым, зато по земле прошлись калёнными граблями основательно. Больше походило на избавление от «неугодных» и «неудобных», чем на что-то иное.

Такой подход побудил многих профессионалов своего дела принять «офицерское решение». Не без сожаления, но «старички» уходили, унося бесценный опыт, никому не переданный и, как оказалось, ненужный. И снова судьба давала шанс и знаки, но было поздно.

Получить должность опера в желаемом отделе г. Владивосток мне было не суждено. Все «вкусные» и перспективные места были заняты теми, чьи руки оказались волосатей. Но окончательно надежда умерла и розовые очки слетели, когда выяснилось, что вообще ни в одном отделе города нет вакансий оперуполномоченных.

В участковые хоть сегодня, но только не в розыск. Ко всему оказалось, что и съём жилья в начале службы просто непосильная ноша. Вот так диплом, офицерское звание и радужные перспективы поехали туда, где выходцу из детского дома предоставили угол – в г. Большой Камень. Жизнь окончательно окунула меня с головой в жижеобразные реалии этого несправедливого и жестокого мира.

Видимо, этого оказалось недостаточно, так как по приезду, в единственном городском отделе ставки оперов тоже были заняты. Так я и стал следователем. Руководство требовало показатели, а какой ценой и за счёт чего, их откровенно не волновало. Однако, первые несколько лет я даже наслаждался своей работой и ходил на неё с нескрываемым удовольствием. Даже смог добиться определённых успехов. Но вот дальнейшее прохождение службы угнетало сильнее с каждым днём. Возможно, полноценный отпуск исправил бы положение, но кто б мне его дал?

О, отпуск «на земле» – это отдельная вишенка на торте! Ты продолжаешь стабильно ходить на работу, разве что не с самого утра и заканчиваешь то, что «должен» был закончить. Многие процессуальные решения принимались должностными лицами, официально находящимися в отпуске, а уголовные дела смело направлялись в суд. Я в этом никогда не видел ничего «нормального», хотя наше руководство усердно утверждало обратное. Как говорится – взял мяч, давай пи… батрачь.

Проникся анекдотом на эту тему даже:

«Молодой лейтенант прибыл в воинскую часть после выпуска. Распределён в штаб. День работает с 8.00 до 23.00, неделю так работает. И тут замечает, что один майор не остаётся как все, а уходит ровно в 18.00. Решил поступить так же. Встал, оделся. Тут его останавливает ЗНШ (Заместитель начальника штаба):

– Вы куда это собираетесь, товарищ лейтенант?

– Домой, 18.00 уже!

– Ещё не отработаны планы, отчёты. Так что продолжайте работать.

– А чё майор уходит в 18.00?

– А майору можно… он в отпуске». – и смех и грех, как говорится.

Вот и сейчас, идущий за окном дождь только сгущал краски, оказывая психологическое давление на процессуальное лицо. То есть меня, что прямо запрещено законом! Попытки перевода ни к чему не привели, так как органы предварительного следствия не могли себе позволить отпускать «ценные кадры» налево и направо. Если честно, то не особо «ценные» и откровенно на хрен никому не нужные кадры, тоже не спешили переводить и увольнять. Почему? Да потому что та самая «очередь у забора», существовала только в воспалённом мозгу, при его наличии, всех, кто это говорили. Кадровый голод был жуткий, а именно полноценных специалистов и вовсе неутолимым. Держала только вынужденная необходимость выбрать нормальную пенсию.

Так, я и сидел в своём кабинете, утопая в кресле и предаваясь унынию. К чему особенно располагала мерзкая погода за окном. Никогда не понимал, что в ней увидели поэты. Ранняя согласен, красивая, но львиную долю сезона занимает такая вот серость. И если весной происходит оживление психически нездоровых, те словно просыпаются с природой от спячки, то осенью люди активнее интересуются загробной жизнью. В этот момент краем глаза уловил какое-то движение под дверью – в зазор забежал таракан. Достаточно упитанная особь. Замер, пошевелил усами и, видимо, осознав всю безнадёжность этого места, также шустро шмыгнул обратно. Падла. Я посмотрел на свисающую с потолка на проводе лампочку. Нет, Серов, отставить утопические мысли! У тебя и без того утопическая жизнь.

Никогда за всё это время так подробно не рассматривал поверхность своего стола. Это вам не «картон», клееный в Китае. Это, блин, советское ДСП! Не удивлюсь, если он и выстрел выдержит. Сколько бы раз ни пытался его самостоятельно сдвинуть, ни хрена не выходило. Нет, из меня что-то выходило, от напряжения, а от прикладываемых усилий нет. Лаковое покрытие было исчерчено трещинами, а местами и вовсе поотлетало. Однако оголившаяся древесина была заполирована до блеска за годы эксплуатации.

Вот кто-то накарябал какие-то цифры, и половины не разобрать уже. О, вот и буквы: «Вася – ху…» – неразборчиво как-то. Интересно, где раньше стоял этот стол? В школе? В институте? А возможно, где-то на предприятии, он был столом важного руководителя, который и вывел эту сакральную надпись? В нашей системе вообще считалось нормальным производить «обновление», за счёт получения списанного барахла от различного рода государственных предприятий и учреждений. Самое интересное, что от нас всё «непотребное» шло сразу на помойку. Сие обстоятельство приводил к определённым грустным выводам. В целом, по хрену, где стоял этот стол.

Сегодняшний день, помимо дрянной погоды, принёс включение меня в следственно-оперативную группу по массовому, мать его, убийству. Столь резонансный случай стоял на контроле в Москве, и это прямо указывало, что в своей квартире я появлюсь ой как нескоро. Туда включили коллегу Мишу Грунёва, который только пришёл из института и был крайне рад оказанной «чести». Конечно же, представителей уголовного розыска, куда без них. Что для Грунёва радость, то для Серова боль. Я знал, как это будет. На нас скинут все «левые» допросы и исполнение запросов куда только можно. При этом текущая работа никуда не денется и спрашивать будут уже с двух фронтов. Всё по классике.

Именно на этом событии стоит остановиться поподробнее, так как именно с него и началась вся история…

* * *

Тишину кабинета разорвал звонок служебного телефона. Учитывая суточное дежурство в свой чуть ли не единственный выходной, настроение опустилось на дно. Точнее, постучали снизу. Дежурный, не особо вдаваясь в подробности, которые ему и не были особо известны, сообщил про обнаружение сторожем нескольких трупов. Да, именно нескольких, то есть это уже больше двух. И дежурная машина уже ехала меня забирать. Ожидая возмущений и действуя на опережение, дежурный добавил, мол следственный комитет подъедет, но позже. Так что необходимо быстро выдвинуться, зафиксировать обстановку, обеспечить охрану места происшествия и по максимуму собрать предварительную информацию. Сука!

Начал собираться – дежурная папка, пара шариковых ручек, сохранил на компьютере обвинительное заключение и… собрался. Выйдя на улицу, увидел уже ожидавший меня «бобик». Крайне оперативно. Перекурить не вышло, поэтому сразу полез в салон. На вопрос о конкретике выезда был получен невнятный ответ про лютый писец. Так и поехали.

До места добрались сравнительно быстро. Территория некогда величественного предприятия, выглядела откровенно уныло. Бетонный забор, позабывший, что такое побелка или покраска, покосился, местами начал трескаться и осыпаться. Проржавевшие столбы фонарей уличного освещения раскорячились в разные стороны. Разбитый асфальт выглядел, как после бомбёжки. Дорожки, заросшие высокой травой, давали ясно понять, что нога человека здесь не ступала давно.

Несмотря на это, территория мало-мальски охранялась. Пусть и частично, но освещалась в ночное время, а высокий забор с просевшей местами «колючкой», пока всё же создавал серьёзную преграду для доступа посторонних. Как ни крути, а завод до сих пор относился к оборонной промышленности. На воротах КПП находился бичеватого вида сторож – неотъемлемая классика жанра.

– Ну, дядька, рассказывай, как вы до этого дошли? – опер попытался выглядеть непринуждённым, мол каждый день такое «дерьмо» разгребать приходится.

– А ты, начальник, за зря не ёрничай… Сейчас сам увидишь, как бы к вам вопросов потом не было, – крайне хмуро ответил тот.

Как бы то ни было, а сторож выглядел взволнованным. Говорит сбито, голосом просевший, руки подрагивают, пальцы не слушаются, но при этом трезвый. Открытие замка заняло некоторое время, так как ключи дважды падали в лужицу. Несмотря на моросящий дождь, сторож отказался сесть в машину и пошёл указывать место пешком. Через пару минут, мы остановились около одно из заброшенных зданий корпусных цехов. Такое производство просрали.

– Приехали! Вам туда, – махнул сторож в направлении ворот размером в три этажа, – С вами не пойду, сами всё увидите.

Несмотря на возмущения опера, тот был оставлен в машине для опроса «дядьки». В цех вошли только мы с экспертом. Практически у всех сотрудников была идиотская привычка лезть, куда не стоит и лапать, что не следует. Внутреннее пространство слабо освещалось светом из расположенных под самым потолком окон. Пришлось включать фонари, полученные нами за участие в межведомственной спартакиаде в прошлом году. Они относились к «тактическим» и обладали внушительными показателями яркости и дальности света. Однако куда именно идти стало понятно и без них – метрах в двадцати было что-то свалено в кучу. За несколько шагов мы остановились.

– Серёга, это полный кабздец…

Спорить было глупо, ведь такое видеть раньше не доводилось. Перед нами нахолодилось шесть тел без признаков жизни, но с явными признаками насильственной смерти. Взрослые и подросткового возраста. А вот это уже не полный, а полнейший кабздец! Братская могила, мать её, какая-то.

– Мля… да за трупы детей нас кверху мехом вывернут, причём по несколько раз, в пассивной и крайне извращённой форме…

– И это будет только прелюдия, – поддержал эксперт.

При более тщательном осмотре стали проявляться интересные подробности. Тела располагались в центре круга, радиусом около двух метров. Контур геометрической фигуры был идеальным, а его поверхность слишком чистой. Даже выделялась на пару оттенков. Идеальный чистый круг. При том что бетонный пол цеха был щедро засыпан разного рода мусором – камешки, осколки стекла, какие-то бумажки и т. п.

На этом странности только начинались. За пределами круга поверхность имела множество «трасс» свидетельствующих, что мусор разлетался от центра во все стороны равной интенсивностью. Как если бы кто-то сильно дунул сверху. Далее тела. Они были одеты в балахоны с капюшонами серого цвета из непонятной ткани, исчерченные странными символами или рунами. Тогда я не понимал между ними разницы.

На лице каждого застыла гримаса пережитого перед смертью ужаса, глаза оставались широко раскрытыми, а взгляд устремлён вверх. Я непроизвольно поднял голову и застыл. Под потолком, на некотором расстоянии его от поверхности, мерцал слабо-голубым светом непонятный символ, заключённый в периодически проявляющуюся пятиконечную звезду, обведённую кругом. Неоновая пентаграмма в воздухе!

На секунду почудилось, что оттуда кто-то посмотрел на меня. Руки машинально извлекли телефон и, дождавшись момента, когда символ с пентаграммой будут видны вместе, сделал пару снимков. Лишь затем повернулся к Сане, узнать его мнение. Тот сидел на корточках у тел и что-то внимательно рассматривал. Собираясь его окликнуть, посмотрел вверх, снова, но там уже ничего не было. Дичь какая-то. Два раза моргнул, зажмурился, опять посмотрел – ничего. В телефон решил даже не заглядывать. Ну, его на хер. Убрал мобильник в карман и подошёл к товарищу.

– Ну, и что скажешь, эксперт?

– Серёга, это бред какой-то… Ты понимаешь, что рационально объяснить природу произошедшего просто невозможно. Возьми этот «чистый круг»! Как это описать с технической точки зрения? Сюда клининговая фирма выезжала? Да и то, какая в жопу фирма!

– Да я хрен его знает, Саня! – начало приходить раздражение, вызванное осознанием произошедшей тут дичи и её размаху.

– Вот… А теперь сюда посмотри.

Под телами просматривались очертания круга, начерченного чем-то матово-чёрным. О том, что может быть изображено в центре, предпочёл не думать, но машинально нащупал в кармане телефон.

– М-да, на ритуал похоже. Блин, бредятина какая-то.

– Угу, только вопросов от этого меньше не становится, – сказал Саня и принялся осматривать трупы более тщательно.

– Ты бы близко к ним не лез. Дождись судмедэксперта с комитетскими, а то вони потом будет, сам же знаешь.

– Не учи отца е… сть тунца, так.

– А вообще, с одной стороны, всё не так уж и плохо, – поймав на себе недоумевающий взгляд товарища, поспешил продолжить, – Я к тому, что весь этот геморр целиком комитетский. Не хай они здесь разбираются, что к чему. Иметь в полный рост конкретно будут их.

– Это для тебя, как следака, есть плюсы очевидные. А мне, как эксперту, давать заключения по их запросам, а что писать исходя из увиденного, я вообще не представляю… Присмотрись к телам, ничего не смущает?

– Давай глянем, – выдохнул я, – Хм… Что за? Срань как-то! – работа с криминалистами научила смотреть под «правильным» углом, отсекать лишнее и выделять нужное.

– Ну, говори, что видишь?

– Ладно, в конце концов, не на экзамене… Судя по всему, они поубивали друг друга. Такое ощущение, что даже рвались друг другу.

– Рвались… Хорошее слово ты подобрал, кстати. У многих видны царапины на открытых частях тела. Под ногтями, готов поспорить, будут обнаружены фрагменты эпидермиса и волокон их одежды.

От ворот цеха послышался скрип тормозов и хлопки закрывающихся дверей. Вот и «компетентные» приехали. Не сговариваясь, мы вышли за пределы «чистого круга». То, что на нём не оставались следы обуви, заметили ещё в начале. Теперь эта дичь стала комитетским геморроем…

Как я и предполагал, мне и Грунёву накидали кучу мутных запросов. Точнее, делегировали полномочия по их составлению, отправке и контролю за исполнением в самые короткие сроки. Также перепало несколько крайне «левых» допросов свидетелей. Из серии опроса африканских жителей, про Снежного человека, который, чисто гипотетически, мог воровать у них яйца пингвинов во время празднования победы логики над разумом.

Досталось всем и каждому. Опера шерстили религиозные и не очень общества. Участковые носились по квартирам и частным домам с фотографиями убиенных, так личности обнаруженных оставались не установленными. Документов при них не оказалось, а взятые образцы следов рук не принесли результата. Заключение же геномной экспертизы к категории «быстрых» никогда не относилось.

* * *

Как вернулись с выезда, отписались, скинули все бумаги в управление и пошли по кабинетам продолжать отписываться дальше. Только уже в более развёрнутом виде. Бред? Ещё какой! И подобный идиотизм в службе занимает не последнее место. Порой складывается впечатление, что существует специальный отдел, а возможно целое ведомство, задачей которой является подбор конкретных дебилов на должности.

Войдя в кабинет и плотно прикрыв дверь, первым делом достал телефон. Ватными пальцами разблокировал и открыл последние фото. Не показалось! Мне удалось запечатлеть пентаграмму и символом. Охренеть! Но шевелиться волосы на жопе заставило не это. Статичная фотография продолжала мерцать и завораживать неоновым свечением, словно долбанная gif-ка! Дверь кабинета начала открываться. Благо эта падла всегда скрипит, как несмазанная телега. Однако, выпав из реальности, я произвольно вздрогнул, что не ускользнуло от внимания вошедших.

– Стучаться не учили? Людей пугаете, – проворчал я, спешно убирая телефон и принимая невозмутимый вид.

– Серов, ты это, не оборзел ли часом? – проговорил руководитель, тщательно подбирая слова.

Обычно же, на это начальник тратил всего два-три слова – обращение и глагол в вопросительной форме.

– А мне, товарищ подполковник, после столь затянувшегося дежурства, крайне сложно себя контролировать.

– Так, прекрати паясничать! Серов, – примиряюще продолжил начальник, – Давай потом? Вот представители следственного комитета прибыли, и у них есть пара вопросов к тебе.

– Что-то раньше я их не видел, – до чего же неприятными были их надменные рожи, – Будьте любезны, предъявите ваши удостоверения в развёрнутом виде или хотя бы представьтесь.

– Серов! Ты в край что ли… Выполняй приказ!

В общем, никто из троицы не представился, не назвался и, понятное дело, удостоверение не показал. Вели эти говнюки себя слишком по-хозяйски. Если бы начальник держался поуверенней, то послал бы я «комитетских» прямым текстом в жопу ещё на пороге. Пусть присылают повестку с указанием даты, времени и статуса. А так, пришлось «сотрудничать». И «взаимодействие» с просьбы предоставить доступ к данным моего телефона. Моего. Личного. Телефона.

У меня начала «подсвистывать фляга», но начальник за их спинами энергично замахал руками и закивал головой. Мол, дай, не тот случай. Такое поведение руководства я видел впервые. Пришлось «пойти навстречу». Один из «комитетских», ощутив моё напряжение, пояснил, что их интересуют фото только за прошедшие сутки. В целях недопущения преждевременного слива информации в Интернет.

Аргумент весомый, поскольку многие сотрудники этим грешили. Однако, чутьё подсказывало, что происходящее полная лажа. Я был почти уверен в том, что именно они хотели найти. Стало не по себе, словно скомуниздил полтинник у доброй старушки приютившей меня промозглой ночью, и меня вот-вот должны были в этом уличить. Однако, телефон буквально тут же вернули и, не попрощавшись, свалили из кабинета.

– Иваныч, ну и что это было? Что за реакция у тебя была?

– Ох, Сергеич, не спрашивай, – выдохнул он и сник, – Даже буду говорить кто, из каких ведомств, должностей и сколько раз мне позвонил за истекшие сутки. Работай давай, дел и так до хрена, – после чего вышел из кабинета.

В голове была каша. Перепуганный начальник, интересы «больших дядь» до нашего «села», мутные комитетские с левыми просьбами… Вроде выглядело всё логично. Только чересчур как-то. Ментовское чутьё прямо указывало на полную «шляпу» происходящего. А главное, жопа чуяла, что самая мякотка ещё впереди. Кстати, что там с фотографиями-то? Заходим, смотрим – Галерея за тот день есть, а вот на ней ничего нет. Просто чёрный экран… хотя нет, какой-то он слишком чёрный.. Нет, всё, хватит на сегодня. Так и тронуться при моей работе недолго. Телефон в карман, голову на проветривание.

Выполняя напутствие начальника, сел за стол и принялся разбирать бумаги, приводить в порядок рабочее место. Под руку попался чистый лист формата А4, который я машинально положил перед собой. Повертел его, взял карандаш и стал что-то чертить. Нет, это не было началом песни группы «Ненси». Состояние было полной отрешённости от реальности, не располагающей к зарисовке портретов, тем более моими руками.

Когда я выпал из оцепенения, то на листке был изображён тот самый символ в пентаграмме. Вновь стало не по себе и по телу пробежал холодок. Быстро выдвинув ящик стола, начал шарить там рукой в поисках ластика, однако наткнулся на торчащее лезвие канцелярского ножа! Хрена я вообще за «стирашку» полез? Надо было просто порвать и передать на рассмотрение капитану «Корзинкину», а лучше майору «Костёркину». Вон и пепельница на подоконнике пылится, и зажигалка в кармане скучает.

С шипением извлёк руку и обнаружил на большом пальце хороший и глубокий порез. Мать твою! Что ж за «сутки» такие? Кровь принялась активно капать на стол и моё художество. Схватив черновик, тщательно вытер, размазав кровь по листку, и пошёл к умывальнику. Надо хорошо промыть порез перекисью и наложить пластырь. Благо раковина располагалась в кабинете, и аптечка всегда была под рукой. К санитарным условиям доверия не было.

В этот момент размазанная рисунку кровь замерцала. Затем вовсе вспыхнула голубым светом. Следом засияла пентаграмма и на её месте образовался провал, из которого вырвалась струйка чёрного, как копоть, дыма. Взмыла под потолок, крутанулась и устремилась в направлении единственного человека, находящегося в помещении…

На третьи сутки беспрерывной работы начальный ажиотаж стал спадать. Домой никого не отпускали, сотрудники ели и спали урывками на рабочих местах. Личный состав был вымотан, молчалив и раздражён. Обстановка напоминала комнату, заполненную газом – достаточно было искры, чтобы всё взлетело к чёртовой матери. Такое скотское, отношение называли: «служебной необходимостью», «долгом», «особыми условиями службы» и прочей мерзкозвучащей блёвней. Вот что «Родина тебя не забудет, но и не запомнит» знали абсолютно все.

На четвёртый день, около девяти утра я был разбужен мерзким звонком служебного телефона. На «мобильные» не звонили принципиально – таким ненавязчивым способом контролировали, на работе ты или нет. Подняв голову со стола, отодрал прилипший к щеке протокол какого-то допроса и снял трубку.

– Старший следователь Серов, слушаю.

– Серов? – звонил начальник следственного комитета, – Живой там? Давай пиши рапорт на отгул и дуй ко мне. С вашим руководством я всё согласовал, после моей резолюции можешь сразу в свои кадры нести, – короткие гудки.

Итак, на четвёртый день непрерывной работы, которая закроется по обычаю восьмью часами за сутки, дали целый день отгула. Неслыханная щедрость! Снова зазвонил телефон. И какой скот придумал столь мерзкий звук?

– Серов, слушаю, – ответил я с нескрываемым раздражением в голосе.

– Сергеич, привет, – это начальник уже нашего следственного отдела, – Давай-ка пиши рапорток на отгул, зайди ко мне за резолюцией и сразу его в кадры. Я в кабинете сейчас, не тяни особо. Жду.

Ух ты, да у нас здесь просто аттракцион неслыханной щедрости! Ещё кто-нибудь позвонит? Нет? Ну и ладно. Хм… а что мы имеем? Логично было бы предположить, что сверху прилетело распоряжение, дать людям отдохнуть (да, такое иногда бывает). Логично, что оно упало и в комитет, и в наш отдел. Логично, что начальник комитета, на период сформированной группы, считал меня и Грунёва (Кстати, где он есть?) своими людьми, и порешал, чтобы нас отпустили по его согласованию. В свою очередь, начальник нашего следствия сделал то же самое. Вывод – это всё тот же один отгул.

Печаль, эх. Не бывает чудес. Однако, бывает рациональное мышление! Не зря же получал высшее юридическое? Уточняющих вводных нет, отгул дают, и я его беру. Но! У своего начальника с сегодняшнего дня, а у комитета с завтрашнего! Красота? Я тоже так думаю. Хотя к чёрту! Подпишу-ка на завтра и послезавтра, а свалю с обеда. Сейчас народ в отгулы эти табуном пойдёт, кто там будет проверять? Юридически я не мошенник. Просто правильно понимаю жизнь и чётко исполняю распоряжения начальства.