Читать книгу Либерализм и политическая элита Франции - Сергей Сергеевич Меленберг - Страница 3

Важнейшим этапом становления французского либерализма была первая половина XIX в. – период Реставрации Бурбонов и Июльской монархии. Во время Реставрации либерализм окончательно сложился как политическое течение и закрепил за собой наименование «либерализм». В годы Июльской монархии либералы 18 лет управляли Францией, получив возможность осуществить свои идеи на практике. В это время они в наибольшей степени походили на классический английский образец, представляя собой сначала ведущую силу парламентской оппозиции, а затем своеобразную, слабо оформленную правящую партию. Организационно французский либерализм существовал в виде конгломерата слабо связанных между собой влиятельных личностей, общественно-политических кружков и салонов, либеральных газет и журналов.

Решающую роль этого времени сыграл опыт революции и якобинской диктатуры, а затем Первой империи Наполеона Бонапарта. Десять лет гигантских революционных потрясений, народных восстаний, гражданских войн и войн с антифранцузской коалицией, массовый террор, термидорианский переворот, а затем еще 15 лет войн и военной диктатуры Наполеона I породили во французском обществе страх перед революцией и диктатурой.

Новое поколение либерально настроенных идеологов и политиков не хотело быть революционерами, их привлекали «разумные» либеральные реформы, спокойствие и порядок. Либеральные идеи приобрели новое звучание. Их стали противопоставлять не только «тирании» и диктатуре, но и революции; видели в них основу для того, чтобы объединить расколотое революцией общество, соединить «свободу» и «порядок», обеспечить прочный мир.

Историки охотно повторяют известную фразу, министра иностранных дел при трех режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа, Талейрана: «Бурбоны ничего не позабыли и ничему не научились в изгнании»13; но это неверно. Бурбоны в первую очередь король Людовик XVIII, занявший престол своего казенного брата, Людовика XVI, многому научились. Они поняли, что возвращение к Старому порядку и абсолютной власти короля невозможно, отказались от попыток насильственного передела собственности, согласились на конституционную монархию.

В трудах главных идеологов французского либерализма первой половины XIX века: Мадам де Сталь, Б. Констана, Ройе-Коллара, Гизо, – основное внимание уделялось свободе индивидуума, защите личности, частной жизни и собственности от посягательств со стороны государства и толпы. «Я защищаю свободу во всем: в религии, в литературы, в философии, в промышленности, в политике, а под свободой я понимаю триумф индивидуальности как над властью, склонной управлять деспотическими методами, так и над массами, которые требуют порабощения меньшинства большинством», – писал виднейший теоретик французского либерализма Констан14.

Политическая деятельность либералов ограничивалась выступлениями в печати и дебатами в Палате депутатов, где они образовали фракции «доктринеров» и «независимых». В годы Реставрации в Палату депутатов избирались главные вожди либералов Б. Констан, Ройе-Коллар, Гизо. На выборах 1818 г. депутатом стал Лафайет, вернувшийся к политической деятельности после 20 с лишним лет вынужденного отсутствия – обвинения в измене, бегства из Франции, тюрьмы, эмиграции, Лафайет стал живым символом продолжения либеральной и революционной традиции – от Революции до Реставрации.

Составленная по инициативе либерального историка, Тьера, декларация либеральных журналистов, призывавшая население не подчинятся июльским ордонансом, дала первый толчок революции, которая в течение «трех славных дней» – 27, 28 и 29 июля 1830 г. – покончила с правлением Бурбонов. Либеральные депутаты и политики, возглавленные Тьером, Лафайетом, Перье, Лаффит возвели на престол близкого к либералам герцога Луи-Филиппа Орлеанского. Тьер составил манифест о призвании Луи-Филиппа на престол, а 73-летний Лафайет вновь, как в 1789 г., возглавивший Национальную гвардию, представил его народу с балкона Ратуши и вручил Луи-Филиппу трехцветное знамя революции, которое снова пришло на смену белому знамени Бурбонов. В Июльской монархии либералы стали главной опорой правительства, а их лидеры Лаффит, Перье, Тьер, Гизо не раз возглавляли его.

Правящая элита Июльской монархии в основном состояла из крупной буржуазии: негоциантов (крупных торговцев), банкиров, промышленников, – и крупных земельных собственников буржуазного происхождения15.

В конце Июльской монархии, когда правительство в течение 8 лет фактически возглавлял Гизо, либералы не проводили почти никаких реформ. Во внешней политике правительство Гизо отказалось следовать за романтически настроенными либералами (вроде Лафайета и генерала Ламарка), которые призывали к поддержке либеральных движений во всей Европе, и в основном проводило в жизнь политику невмешательства во внутренние дела других государств16. Гизо, по его собственным словам, считал своей главной задачей укрощение «демона революции» и сохранение «порядка». Добиться этого ему не удалось. Революция 1848 г. опрокинула Июльскую монархию и отстранила либералов от власти.

Конституция 1848 г. восстановила республику, причем не просто республику, а такую республику, которая «является демократической» (ст.2), с прямым всеобщим голосованием для мужчин (ст.27) без какого-либо имущественного ценза. Свобода, равенство и братство вновь стали «принципами» республики (ст.4). Французское общество менялось. Все более и более важную роль играли новые классы и социальные слои: промышленная буржуазия, мелкая буржуазия, рабочий класс, с которыми либералы были мало связаны. Основной политический водораздел теперь проходил между республиканцами и монархистами-клерикалами, а не между либералами и консерваторами. Республиканцы, взявшие на вооружение «принципы 1789 года», постепенно вытесняли либералов на обочину политической жизни. Только в годы Второй империи, когда Франция установился авторитарный режим личной власти императора Наполеона III, либералы отчасти восстановили свой политический и моральный авторитет. Захватив власть в 1851 г. в результате военного переворота, Наполеон III тем не менее считал полезным демонстрировать приверженность популярным «принципам 1789 года».