Читать книгу Коротко о разном. Сборник маленьких рассказов - Сергей Серванкос - Страница 2

Мазурики

Когда-то в одной сказочной стране жили счастливо изумительные чистюли. Они боготворили Великого Мойдодыра, умывались по утрам и вечерам, очень любили красоту и порядок.

Однажды в их стране появился великий Грязнуля. Он сказал чистюлям, что Мойдодыр лишил их свободы, запрещая пачкаться и заставляя умываться по утрам и вечерам.

Многие чистюли захотели тут же поваляться в грязи, а вечером они впервые не умылись. Другие чистюли их дружно осудили, однако ночью тоже вывалялись в грязи, а утром впервые не умылись.

Теперь в той обычной стране живут обычно обычные мазурики.

Крысолюция

Её прабабушка в миллиард каком-то поколении мечтала летать, но она была рыбой, поэтому приходилось плавать. Чтобы приблизится к мечте, прабабушка выпрыгивала из воды и парила над могучим океаном до самозабвения. Так, что у потомков выросли перья вместо чешуи и крылья вместо плавников.

Другая прабабушка в полмиллиард каком-то поколении вдруг захотела бегать по суше и рыть норы. Чтобы приблизится к мечте, прабабушка складывала крылья и билась головой о могучую землю до самозабвения. Так, что перья потомков усохли до щетины, а крылья до когтистых лап.

Сейчас она сидит в мышеловке и думает: «Как здорово летать над облаками или, на худой конец, плавать в морской глубине! И чего моим прабабушкам там не жилось? Для человека меньше мороки: не надо было бы придумывать заумные теории и мышеловки».

Мемуары первой материи

Давно это было. Я и не помню когда. Помнить нечем, видеть нечем, слышать нечем! Стыдно сказать, сходить на двор нечем! Вот так всё бесславно начиналось.

Вдруг откуда не возьмись ниоткуда не взялась; или не взялся, или не взялось? С родом надо определиться. Пусть буду оно, а там дальше видно будет.

Появиться появилось, только заняться-то нечем. Вокруг ничего и никого, пространства и того нет! Один сплошной вакуум кругом. Вот так плавала себе, как оно в нём и от скуки стало злиться. Злилось, злилось, а потом – бац, от злости взорвалось.

Вот тут всё ничегожество вокруг и закрутилось. Уже из меня взялись звёзды, созвездия, галактики. А дальше ещё круче, дело до человека дошло.

Живёт человек на земле, меня не вспоминает. Отцемать своё забыл совсем! А ведь я для него: и солнышко, и ветерок, и секс для услады.

Только скучно человеку. Стал он злиться. Злился, злился и изобрёл порох, потом водородную бомбу и – бац, от злости всё это подорвал.

Вот и плаваю теперь опять, как оно в нём, и думаю: «А может зря я ниоткуда не взялось?»

Любовь

Что такое любовь? Может это то, о чём писал Шекспир и другие талантливые люди? Может это то, за что умирают или то, ради чего живут? А может это всё-таки продукт эволюции, ненужное заблуждение в виде аппендикса, которое мешает прозорливому случаю лепить идеального человека?

Или любовь это чувство, которым наделил нас Создатель? Может это всё-таки то, чем Он владеет в совершенстве? Чем Он поделился с нами, что заставляет Его терпеть настойчивые попытки погубить Его подарок? И что, не смотря на старания людей переделать её под себя, продолжает напоминать о Создателе?

Вечный спор

Не будем вдаваться в подробности: как, где и чем. Только поспорили однажды язык одного, многоуважаемого члена попечительского совета не менее уважаемого общества, с его же собственными голосовыми связками.

– Нет никакого Хозяина, мы сами по себе, ты сам по себе, горло само по себе, – дребезжали связки. – А выдумки про Хозяина – это всё для невежественных органов, чтобы легче было ими манипулировать в своих целях. С нами этот номер не пройдёт!

– Как же нет! – удивился язык. – Тогда кто нас кормит?

– Лично мы всё сами из крови добываем.

– Хорошо. Кровь откуда взялась?

– Случайно образовалась, – быстро пискнули связки.

– Интересно! – призадумался язык. – Случайно, чтобы вас и меня кормить? Как нам повезло, что кровь еду приносит, а отходы уносит. Представляешь, чтобы было, если кровь случайно всё перепутала?

– Хочешь сказать, что это не случайно?

– Нет, я хочу сказать, что нам крупно повезло! А ещё я вижу, как каждый день через меня пища проходит. Не замечали?

– Проходит. Ну и что? Мало ли тут всего слоняется! – возмущённо проскрипели связки.

– Вот и я о том же. Если бы пища здесь не слонялась, нам бы уже давно кранты были. Вот я на досуге и подумал: ведь должен же кто-то эту пищу в рот совать!

– Не обязательно. Может она случайно туда попадает.

– Случайно? И именно к нам в рот. Я тут на днях вывалился наружу от удивления, когда на стадион попал. Так там тысячи таких же ртов и все при хозяевах!

– Врёшь ты всё! – злобно рыкнули связки. – Ты один из тех полоумных, кто верит этой ахинеи про хозяина.

Тут многоуважаемый член совета общества проснулся и голосовые связки стали петь под его дудку.

Верность

С чем сравнить верность?

Может с преданным псом, который готов годами ждать своего умершего хозяина, тоскливо глядя на дверь, из которой тот когда-то выходил.

Может с ясноокой луной, которая неизменно появляется на небосводе, и даже, если мы её не видим, всё равно она там на своём месте верно несёт суточную вахту.

Может сравнить с камнем, который не в силах разбить самый мощный атлет, безнадёжно размахивающий огромной кувалдой, вновь и вновь отлетающей, как невесомая пушинка от неподдающейся преграды.

Может сравнить с матерью, кормящей грудью своего малыша и нежно напевающей колыбельную песню.

А может с воспетым поэтом лебедем, камнем падающим на землю вслед за подстреленной злым охотником белоснежной подругой.

Нет, сравню её с Тем, кто придумал верность, с Тем, кто её первым проявил, кто её больше всех заслуживает. Кто не имеет хозяев, но предан своим творениям. Кто дал луне хорошо продуманное расписание и сделал всё так, что она теперь его выполняет. Кто создал камень, который человек не может разбить кувалдой, а, несчитанные за века капельки воды превращают в песок. Кто наделил мать любовью, а писателей и художников желанием воспевать верность в своих произведениях.

Сравню верность с нашим Создателем, потому что нет силы, могущей заставить Его стать предателем или лжецом.

Кто автор?

Ночь растёрла по небу звёзды в бисер, как снасть рыбак, раскинула их сверкающие сети. Полной луны выкатилась головка сыра, по сердцу слюной прослезившись. Пробеги по Млечному пути до оборванного края, где остыло уснувшее солнце, и подумай, кто автор этого полотна?

Утро

Рассвет перевалился через серобокую многоэтажку и плюхнулся в середину двора, расплескав солнечных зайчиков по сонным окнам. Бдительная тётя Клара заполонив скамейку возле входной двери подъезда необъятным телом, зорко наблюдает за выходящими соседями. Встречает их мастерски сыгранной улыбкой, а-ля Любовь Орлова, и провожает рентгеновским взглядом, видящим даже то, чего настоящий рентген никогда не покажет.

Воробьи раскатились по мокрому асфальту, заглушая звонким чириканьем монотонное шуршание метлы Степаныча, местного дворника. Из открытого окна на втором этаже бойкая музыка и призыв диктора встать на зарядку вырвались сквозняком и тут же захлопнули несколько соседних окон, сплюнувших ругательства в лицо новому дню.

Из подъезда один за другим появляются жильцы дома. Скривив подобие улыбки тёте Кларе, они спешат побыстрее унести себя от буравящего спину взгляда. Кто-то скрывается в недрах своего авто, припаркованного поблизости. Кто-то бежит в арку, ведущую на улицу, чтобы нырнуть в разноцветную жижу спешащей мимо толпы.

Скоро всех поглотит ненасытное нутро гомонящего города. Тётя Клара покинет пост, чтобы доложить тёте Нюре жуткие новости о соседях. Степаныч спрячет метлу в каморку, скинет с плеч рабочий халат и захромает в сторону пивной за углом. Утро передаст эстафету дню, тот вечеру и ночи, чтобы колесо времени, пыля суетою и раздражая надоевшим скрипом надежд и разочарований, катилось по будням к долгожданному празднику.

Секретарь

Уже седьмые сутки ветер с уханьем и скрежетом набрасывался на шатёр старика. Жена испуганно смотрела на трепещущие стены:

– Зачем Бог привёл нас в эту пустыню? Он хочет нашей смерти?

– Нет. Он хочет нам добра.

– Тогда почему ветер не утихает? Нас скоро занесёт песком. Вода кончается! Нам нечего есть!

– Успокойся! Всевышний не оставит нас, – старик встал, подошёл к жене и обнял её.

Он тоже не понимал, что всё это значит. Почему, совершив столько чудес, Бог вдруг оставил их? Здесь, посреди жуткой пустыни, вдали от караванных путей, воды и жизни. Что было сделано не так? Где допущена ошибка?