Читать книгу Падая в небо - Сергей Шелудько - Страница 14

Душ. Небольшое и светлое помещение. Он наедине со своими мыслями. Очень плохо. Закрывается дверь, и щелчок ключа бьет глухим ударом по тишине. Болит голова. Герой не спал целую ночь. В углу стоит белоснежная ванна и вот, казалось бы, принять полноценный душ, но гложет грусть, пробирающаяся сквозь ребра. Он отвык от таких удобств. Медленно снимая с себя одежды и глотая собственные обиды, герой сдерживал себя, как мог, чтобы не закричать, не выдать крик своей души. Шаг и еще. Вот он уже стоит обеими ногами в пустом резервуаре, ожидающем наполнения горячей жидкостью. Одежды и полотенце развешены по своим местам. Там им и положено быть. Поворот ручки крана горячей воды и медленная добавка холода сравняли силы энергией теплового обмена в ожидаемый результат. Вот-вот будет срыв. Герою тяжело держать себя в руках, и он медленно направляет струйки терпимо-горячего напора. Он плачет. Ему больно. Слезы устремляются вниз к ногам следом за течением воды. Брызги, отлетающие от тела, направляются на пол и сбиваются в кучки. Вот уже скопилась лужа на полу в ожидании уровня слива. Герой бросает свой взгляд на отражение окружающих предметов на полу. Свет, падающий на пол от лампы, отражается и направляется прямиком в глаза. Главный герой, всхлипывая, рыдает. Все сильнее прижигает тело вода. Она становиться нестерпимо жгучей. Голова раскалывается от переполоха мыслей в уме мечтателя. Ему очень плохо. Нет определения названию состояния его подавленности. Он стоит голый и его отражение в окнах смеется над ним. Ее нет рядом. Он садится на корточки, держа в руке искусственно бьющий жизнью ключ. Скрестив колени и поникнув головою, мечтатель наш разрывается на части, обретающие обитель одни в нашем, другие – в мире его грез. Его непоколебимая поза не отпускала. Он терял слезинку за слезинкой. C белоснежных бортов смотрели на него тысячи капелек разного размера, в каждой из которых отражалась его горькая одинокая душа. «Почему?» – всплывало в его голове. Тем временем лужа среди почти пустой душевой комнаты выросла до больших размеров и можно было наблюдать, как летящие к ней капли разбивались о ровную поверхность ее тела, словно капли дождя, спускающиеся с небес в лужи. Слезы продолжали стекать по его щекам и губам. Горечь их напоминала о расставании, о том дне, когда герой понял, что надолго оставляет ее, свою Мечту одну. Все казалось нереальным. Попытки бороться со своим эмоциональным нутром вырывали грубые звуки басистого голоса. Снова накатился очередной удар чувствами в голове и груди. Было невыносимо. Почему же он такой? Герой и сам не знал ответа. Наверное, жизнь склеилась мертвым хватом с его любимой. Он не мог без нее. Каждая минута времени без милой обжигала его как эта горячая вода, бьющая по телу. Душа мечтателя погибала. Пришлось добавить холодной, дабы не свариться живьем в этом кипятке. Окно он закрыл еще в начале, поэтому душевая приняла состояние парникового эффекта. Герой попытался вскрикнуть, но тут же ловил себя на мысли что медсестра, которая отдыхает по ту сторону стены, проснется от его диких воплей и ему не поздоровится. Наконец он начал успокаиваться и принялся за ухаживание за своим телом, взяв в руки мыло. Оно будто не ощущалось в руках. Нос и губы слегка онемели от столь долгого душевного дисбаланса. Время было за одиннадцать. Герой знал, что сегодня он, скорее всего не уснет, взяв ручку и тетрадь, будет с судорожными рывками движения кисти превращать все происходящее с ним в этот бегущий мокрый текст. Пар со всех сторон окружал мечтателя. Он был готов закончить процесс снятия депрессивного состояния со своих плеч. Бормоча себе под нос, прислушался к еле заметному эху своего голоса. Он вторил себе, что без нее никто. Эта мысль корежила его представление об уединенности и независимости. Никому не понять в столь тяжелый момент переживаний этих. Теперь тело, насытившись горячей порцией жидкости, сняло с себя слой негативных страдательных ощущений. Мечтатель переживал так сильно о том, что может потерять свой кусочек рая. Ему мерещилось это всегда. Даже во снах разум давал понять что, теряя ее, он медленно угасает и погружается в мир безразличия и небытия. Одна только мысль или упоминание об этом моменте пронзала его и без того истрепанную эмоциями душу. Прием водных процедур окончен. Осторожно наступая ногой на скользкий как лед пол от воды, в его голове рождались картины где, поскользнувшись, он ударяется головою о пол, теряет сознание. Очнувшись через время от этой мысли и параллельно в его видении придя в сознание, понимает, что столько времени потерял. Голый в одних только зеленых армейских шлепках он медленно, но уверенно подходит к полотенцу. Оно такое мягкое и приятное. Прислонив его к лицу, герой замер в таком состоянии на некоторое время. Убирая медленно занавес с лица, осторожно открывая глаза, казалось, любимая предстанет здесь и сейчас перед ним нагим. Чуда не произошло. Он ведет себя как ребенок. Последовала вторая попытка, он верил, что она явиться к нему и прижмет к своей груди, погладив по голове, успокоит безумца. Тишина и полотенец в опущенных руках. Где она? Он без нее никто. Чувства мысли «ломали его грудную клетку» усилием неведомой силы притяжения влюбленных половин. Время торопилось к полночи. Тревога медленно покидала его. Сообщение в мобильнике не оставляло мысли что она где-то рядом. Герой находился в подавленном состоянии одиночества. Без Малышки, держащей нежно его за руку маленькими мягкими пальчиками, он не представлял покоя своих желаний. Она вдохновляла мечтателя, заставляя его творить недоступные доселе рукописные своды представлений влюбленной души. В коридоре никого. Усевшись удобнее у поста медсестры, писатель уже вписывал свои мысли на этом месте в данном повествовании. Час ночи. Очень похоже на бессонницу. Легкое ощущение голода и полное погружение в написание. Полу мрачный коридор, лампа на посту, звуки телевизора и радио, доносящиеся до слуха из недалеких палат, нисколько не отвлекали. Мечтатель приглушил свое беспокойство быстрыми движениями кисти руки, нестандартно держащей ручку. Так было удобнее писать огромные тексты. К этому он приучил себя еще в школе – держать ручку между указательным и средним пальцем вместо привычного. В глазах других это выглядело дико. Герой затуманивал себя ради отвлеченного описания мелочей и обстановки. Чувство спокойствия настораживало. Скрип двери и внимание переключилось на медленно передвигающийся силуэт по коридору. Зачем мечтатель здесь? Без нее он никто. Такое испытание болью одиночества нарушало его итак неустойчивую психику и неуравновешенный характер. Тело почти остыло. Слегка клонило в сон. Пересохло во рту. Сможет ли он заснуть? Чувства мысли не покидали его. Он чрезмерно сильно любил свою девушку. Казалось, неожиданно сорвется и наделает глупостей. Предстояло сосредоточиться на трех днях новой недели. Надеюсь, они будут последними моментами времени нахождения в этом чужом месте, разлучившем его с любимой. Все это результат впитывания упавшего настроения своей Мечты. Он зависел от нее и боялся делать необдуманные шаги. Нельзя ее терять, а вместе с нею и себя. Мечтатель понимал, что это начало всех начал и ему нужно подстраиваться под девушку, не провоцируя при этом свое эмоциональное состояние на необдуманные движения. Пока что этого сделать не удавалось. Она далеко и ему не справиться в одиночку. Без нее плохо. Хочется ее тепла. Нежное прикосновения мягких влажных губ очаровательного создания всегда помогали проваливаться в длительное состояния невесомости. Она давала ему столько и то, что не имеет понятия хватит или еще. Его девушка была настолько желанным предметом преклонения, если хотите Богиней. Никак по-другому. Эта маленькая особенная дева заставила его быть открытым и верным. Он любит ее всем сердцем. Даже в представлении ужасных событий и расставания на вечность он вторил ей своей добровольной жертвой ради всего пройденного. Реакция на это выдавала страх и давала понять, что ей не безразлична судьба героя. Не бросай его. Ах, эти глупые сны, которые прописывали в его мозгу потерю его единственной. Он обезумел от страха. Он без нее ничто. Это был уже третий по счету эмоциональный срыв или взрыв, если хотите, за три проведенные здесь недели. Очень тяжело. Вам не понять. Возможно, только она почувствует это в строках. Малышка так понимает его. Все это для нее – она должна знать, какой он человек. Буря в голове стихла. Стало легче. Она его не забыла, его единственная. Герой в это верил. Милашка его не бросит. Взяв ручку с тетрадью, мечтатель поплелся в свою комнату. Чай давно уже остыл. Василь Николаевич или как его называли Хохол, уже спал. Только шаги героя давали о себе знать. Надев носки, взяв апельсин и выпив кружку чая с кексом, он осторожно выскользнул в коридор. Подойдя к выходу из отделения, он присел за столик «дневального». Положив тетрадь по левую сторону от себя, писатель принялся отделять кожуру апельсина. Запах моментально осел в его обонянии. Мысли не спешили уже поперек друг друга. Он размышлял о настоящем. Апельсин с уверенностью растворялся в его безмолвном рту. В который раз открыл последнее сообщение в телефоне от Надежды и успокоил себя мыслью о том, что она ждет своего глупца. Конец коридора был освещен слабым светом из плафона люстры, это не мешало герою писать. Два часа ночи. Неужели и правда, бессонница? Довели его жесточайшие переживания за свою любимую. В стихах своих мечтатель писал, как видел плохие исходы случайностей по отношению к подруге. Гул электричества немного напрягал. Стол стал липким от сока апельсина. Рука то и дело приклеивалась к нему. Ночь все двигалась вперед. Герой опять вспоминал, как проснулся почти в десять часов вечера от света в комнате и звучащего радио и панически выскочил в коридор, дабы уединиться для долгого разговора с самым близким человеком. В течение нескольких десятков минут тогда он представлял, как будет беседовать с нею, говорить о безумном притяжении. Вместо этого получился банальный «кричащий монолог» от которого и скатилось вниз и до того убитое настроение. Произошло вышеописанное. Это все обстановка накаленная одиночеством, разбавленная слабым настроением окончания, сделала последний выстрел. Давление писателя уже который день плавало на отметке в сто семьдесят на сто. Так настроение давало понять приборам, что без Колыбели жизни ему плохо. Наш романтик так настрадался за последнюю неделю, что не позавидуешь. Девушка сводила с ума и во снах и наяву в мыслях. Множество представлений Рая не давало покоя. Слышны удары механизма часов по коридору, доносящиеся от поста медсестры. Болела шея. Глаза устали, но это совсем не отталкивало нашего героя от темы. Что будет завтра? Новый шквал бури эмоций, вырывающийся на свободу? Когда их не было куда девать, они превращались в злобу. Этакое подобие соблюдения закона сохранения энергии. Интересное предположение, но лучше от этого не становилось. Мечта героя теперь убаюкивала безумца. Страница и еще полчаса пролетело. Идти спать? Спросил бы у любимой «Ты меня отпускаешь?» Так хочется услышать ответ нежным приятным голосом независимо от положительного или отрицательного исхода. Он сходил с ума от духовного и физического тела своей Богини, от ее женственности. Ее прикосновения доводили до крайности, заставляя тяжело дышать и закрывать глаза. Вы бы видели ее неповторимый взгляд, сводящий с ума без лишних вопросов. Этот пронзающий душу взор таинства ума маленькой круглощекой девчушки. Мечтатель бредил. Бессонница. Иногда он страстно желал свою избранницу, которая раззадорила его. Но это уже плотская любовь, дающая продолжение чувствам мысли. Так бывает с влюбленными парами. Молодое тело, горячие движения, прикосновения прелести, поцелуи уязвимостей. Это так прекрасно. На розжиге или так сказать на разогреве пунктом выше чувства мысли. Все воедино – страстная любовь. Вернемся к герою в настоящее и попытаемся отправить его спать. Сделаем хотя бы попытку. Коридор, дверь, кровать, сон, мысли о девушке и любовь мечтателя – совокупность простых сложностей в составе «метронома». Пытается заснуть. Почти три часа ночи. Закрывает глаза. Звездочки мерцают перед закрытыми глазами от переполненной мыслями головы.