Читать книгу Личный колдун президента - Сергей Шкенёв - Страница 2

Великая Империя умирала вместе с Великим Императором – бурлили и объявляли себя независимыми государствами окраины, центральные провинции готовились это сделать, соседние страны с нетерпением ждали удобного момента, чтобы откусить лакомые кусочки от наиболее слабых. Аристократия, раньше не смевшая даже чихнуть без разрешения повелителя, оживилась и подняла голову – внуки и правнуки верных соратников Императора забыли о чести и клятвах, и алчно облизывались, предвкушая раздел огромного наследства. Насторожились и приготовились. Ведь только кажется, что хватит на всех… на самом деле опоздавшие не получат ничего. Неудачникам нет места у кормушки.

Я как раз из будущих неудачников, хотя не хочу смерти Империи. Но заранее знаю, что не смогу спокойно смотреть, как хищники станут рвать ещё тёплый труп великого государства. Обязательно вмешаюсь, пытаясь сохранить хоть что-то, и страшный пожар усобицы унесёт на небеса всё. Всё без остатка. Но лучше огненная тризна, чем медленное гниение кучки обглоданных костей.

Я родился для службы Империи и умру вместе с ней. Это в крови и этого не изменить. Графы Вольф дважды не присягают.

– Ульдемир, подойди… – голос императора еле слышен. – Оставь свои снадобья, всё равно они не помогут.

Да, невозможно помочь тому, кто больше не хочет жить. Повелитель четверти известного мира устал от жизни и бесконечных потерь. Он стремится уйти туда, где за пиршественным столом с предками давно уже сидят потомки. Сыновья, внуки, правнуки. Ермий Неистовый устал от бессмертия, добровольно отказавшись от него перед алтарём Меча Правды.

Снадобья и правда не помогут – не мне, обыкновенному Верховному магу Империи и архимагистру в третьем поколении тягаться с волей небес. Лекарства отсрочат неизбежную кончину, но не более того.

– Послушай меня… – Ермий закашлялся и вытер ладонью выступившую на губах кровь. – Ульдемир, я знаю, что Вольфы никогда не предавали меня. Надеюсь, что и ты будешь… после того, как…

– Мы были одними из многих верных, владыка!

– И где сейчас все остальные, а? Но молчи, Ульдемир, не перебивай, – пальцы императора, ещё недавно способные разломить пополам золотой солид, мелко дрожали. – После моей смерти тебя убьют… Да, это не так-то просто, но тебя всё равно убьют. Скольких ты отправил на эшафот, Ульдемир?

Странный вопрос, не требующий ответа. Как будто я считал всех проворовавшихся чиновников, продавшихся ордену «Светлой Надежды» наместников провинций, шпионов сопредельных государств, всевозможных заговорщиков и бунтовщиков. Казнил и забыл, зачем забивать память? Если нужно, то могу поднять документы и посмотреть. Но нужно ли ворошить прошлое? Оно ведь может оказаться страшнее и опаснее настоящего.

– Сколько тайн хранит твоя голова, граф Вольф? – через силу усмехнулся император. – Многие неизвестны даже мне.

Да, и это так. Должность главы Тайного Кабинета передаётся в семье Вольфов уже третье поколение, и мы привыкли хранить покой Империи и императора. Иногда незнание лучше горькой правды, знаю точно. Пусть владыка оплакивает трагически погибшего на охоте старого друга, но не приведи Боги, если он узнает причины случайной трагедии.

– Ты должен уйти, Ульдемир.

Бояться смерти? Не смешите! Ни один из Вольфов не дожил до преклонных лет, так почему мне становиться исключением?

– Ты не понял, Ульдемир… – Ермий Неистовый устало прикрыл глаза. – Ты уйдёшь из нашего мира в другой и заберёшь с собой Илию. Не требую клятв – знаю, что сделаешь. Для построения портала разрешаю воспользоваться смертной магией. И потом тоже… этот грех я беру на себя.

Холодок пробежал по спине. Вопреки всеобщему мнению, считающему Ермия Неистового средоточием зла и посланцем тёмных сил, чёрные направления магии в Империи находятся под запретом. На каждый отдельный случай применения требуется личное разрешение императора, которое иному магу не получить ни при каких обстоятельствах.

Я получал по первой же просьбе, хотя и очень не любил заниматься этой дрянью. Но совмещая должности Верховного мага и начальника тайной службы, приходится нырять в такое дерьмо, что принесение человеческих жертв кажется невинным развлечением. Постепенно привык.

– Освобождаю тебя от любых ограничений, Ульдемир. Требование одно – спаси Илию и воспитай её достойно. Она должна жить.

В тёмном углу императорской спальни шевельнулась закутанная в чёрный траурный плащ фигурка. Сделала три шага вперёд, взяла умирающего за руку:

– Зачем мне жить одной, деда?

– Илия, – император опять закашлялся. – Предки на небесах принимают только тех, о ком помнят. Ты и Ульдемир – вы оба будете помнить меня, ведь правда? А плакать не нужно. Внучка Ермия Неистового не должна показывать слёз.

– Правнучка, деда, – вымученно улыбнулась шестилетняя наследница Великого Императора. – Я помню – нельзя показывать слёзы чужим людям. Но здесь же все свои, да?

– Свои, – подтвердил Ермий. – Отныне и навсегда. А теперь идите и готовьтесь к ритуалу. Вы почувствуете мою смерть, и вот тогда… Идите же, бездельники!

Приближающуюся смерть повелителя чувствовали все – завязанная на жизнь императора магическая защита загородной резиденции истончалась, выбрасывая в пространство неконтролируемые потоки энергии, и попавшим под эти выбросы приходилось несладко. Если седые и закалённые в боях ветераны-гвардейцы кое-как переносили удары, оставаясь в боеспособном состоянии, то зелёная молодёжь уже лежала пластом и не могла двигаться. Дело привычки… После первых десяти лет службы и нескольких сражений, организм вырабатывает определённый иммунитет к любым проявлениям магии – когда находящийся под защитным куполом строй накроет ослабленный «огненный шторм» или «драконье дыхание», есть два выхода: или в могилу, или пережить и привыкнуть. Выбравшие второй вариант становились ветеранами.

Я открыл дверь в караулку и отшатнулся от резкой вони сохнущих портянок, смешанной со стойким запахом кислого вина, почитаемого гвардейцами лучшим в мире лекарством. Может быть, они и правы, так как редкая болезнь не побоится вступить в схватку с этим мерзким пойлом.

– Радуйся, граф! – вислоусый сотник на правах старого знакомого обошёлся без славословий и встретил меня традиционным приветствием императорской гвардии. – Уже всё плохо, или будет ещё хуже?

– Император умирает, Мозес.

Сотник кивнул:

– Я понял. Ну, так что же, мы славно жили и славно умрём вместе с нашим повелителем. Надеюсь, на пиру у предков владыка не забудет угостить своих верных воинов бочонком-другим баррийского красного муската.

– Ты стал разбираться в винах, Мозес?

– Твоими стараниями, граф. Неужели забыл погреба герцога Мерлони?

М-да… забыть того ублюдка, что восемь лет подряд промышлял охотой на маленьких девочек, невозможно. Жалко, что умирала та высокородная тварь всего две недели, и мы не успели продегустировать все сорта в его необъятных погребах – по приказу императора замок сожгли, и на том месте теперь бездонное озеро с оплавленными в стекло берегами.

– До полуночи ты должен вывести полк за стены.

– А смысл, граф?

– Защита замка падёт со смертью императора. Три поколения Вольфов укрепляли её, и я даже боюсь представить, что…

– Ну да, – согласился Мозес. – Дурной силы у вашего семейства всегда было с излишком. Хм… извини, граф.

– Да ладно, на что тут обижаться. У тебя сколько людей на ногах?

– Сотню соберу, а если посты со стен снять, то и все полторы.

Гвардейский полк только по названию является полком, в иных армиях роты такой численности. Правда, в бою каждый ветеран стоит троих, а зелёные новички способны на равных противостоять лучшим бойцам не самого захудалого королевства. Большинство являются гвардейцами в нескольких поколениях, и в таких семьях принято готовить замену с детства, чтобы не прервать династию. Поэтому тот же Мозес может «тыкать» любому не вызывая недовольства. Даже если кто-то останется недовольным… кто рискнёт высказать это в лицо «чёрным мясникам»?

– Отправь три десятка в подвалы, пусть приведут из камер всё тамошнее отребье. Берите всех.

Сотник если и догадался, для чего нужны заключённые из подвалов, то не подал вида. Невинных овечек там всё равно нет.

– Как обычно в малый зал вести?

– Туда, – кивнул я. – Потом сразу же уводи полк.

Мозес зло усмехнулся и опять спросил:

– А смысл уводить людей, граф? Ты сам прекрасно знаешь, что замок окружён армией герцога Блумфонтейна, а от штурма его удерживает только магическая защита. Неужели думаешь, что я доставлю длинноносому ублюдку радость победы над гвардейским полком?

– У герцога сброд, а не армия.

– Того сброда тысяч пять, да ещё отряд под флагом ордена Светлой Надежды. Одни завалят мясом, другие ударят в спину. Пусть мы у них даже половину положим, но… Гвардия умрёт вместе с императором, но умрёт непобеждённой!

– Ладно, ваше право.

– Наша привилегия, граф!

Илия, не рискнувшая войти в караулку из-за головокружительно-ядовитых запахов, решительно шагнула в дверь. Блеснув удивительно яркими голубыми глазами, девочка торжественно произнесла:

– Гвардия заслужила эту привилегию, сотник Мозес Свальбард. По праву единственной наследницы императора Ермия Неистового жалую тебя баронским титулом. Умри с честью, барон!

– Повелительница… – сотник преклонил колено. – Если бы у меня была ещё одна жизнь, я бы посвятил её служению тебе.

Молодец, девочка! И как жаль, что у Мозеса не будет второй жизни.

Хотя-я-я…

– Барон, тащи этих висельников в малый зал и пришли два десятка к сокровищнице. Кажется, у меня появилась хорошая идея.

– Граф? – Илия вопросительно посмотрела на меня.

Ей ответил Мозес:

– Когда у графа Вольфа появляются хорошие идеи, то в ужасе разбегаются даже боги. Вот, помнится, в прошлый раз…

– Ты не мог бы заткнуться, барон? – вежливо попросил я.

– Молчу, – хихикнул сотник. – Но у нас тогда половина полка поседела, зато население Ридлии уменьшилось в три раза.

– Мозес…

– Всё, я уже ушёл.

Сокровищница загородной резиденции императора не поражала размерами и содержимым. Основная казна давно распределена по тайникам, чьё расположение известно совсем немногим, а здесь собран небольшой запас на чёрный день. Пять-шесть годовых бюджетов, больше и не нужно.

– Скажи мне, Ульдемир, – Илия горстями набирала из сундука самоцветные камни и складывала их в крепкие кожаные мешочки. – Почему деда так поступил? Неужели нельзя было сделать иначе?

В роду Ермия Неистового взрослеют быстро, и с шестилетней девочкой вполне можно говорить на серьёзные темы. О жизни и смерти, о долге и чести.

– Видишь ли… – я сделал паузу, не решаясь назвать наследницу императора просто по имени.

– Зови меня Илией.

– Спасибо. Так вот, Илия, твой прадед был великим человеком, и именно он и является Империей. Не будет его, не станет связующей силы, что объединяет провинции в единое государство.

– Неужели всё держится на нём?

– Да, это так. На страхе, на уважении, на присяге. На страхе больше всего.

– Но усобица ещё страшнее?

– Кто об этом думает? Аристократия рвётся к неограниченной власти, которую сейчас ограничивает император, а купцы и банкиры надеются, что без империи будут жить, как при Империи, только без имперских налогов и повинностей. Людям кажется, что без Империи жить станет легче – окраины перестанут кормить центральные провинции, те, в свою очередь, избавятся от необходимости тратить огромные деньги на общеимперские дороги и пограничные крепости… Люди просто не знают другой жизни – жизни без Ермия Неистового, и им кажется, что если уйдёт император, то всё изменится в лучшую сторону. Изменится в худшую, но кто же в это верит?

– Деда решил дать людям попробовать свободы?

– Обожраться этой свободой до несварения желудка. А когда свобода полезет из глотки обратно, наступит время вернуться тебе – единственной и законной наследнице.

– Но деда мог сразу посадить меня на престол, а тебя назначить регентом.

– Бесполезно, мы бы и года не удержались. Ты уверена, что от твоего имени враги будут приходить в ужас так же, как от имени Ермия Неистового. А враги найдутся – соседи начнут испытывать на прочность новую владычицу, аристократия решит, что маленькой девочке не место у власти, и закончится всё тем же, но большей кровью.

– Я не согласна.

– Я тоже.

– Но ты мог бы…

– Я так и собирался сделать. Но император посчитал, что моё вмешательство вообще всё уничтожит, поэтому и приказал отправиться в другой мир.

– Деда мудрый, – вздохнула Илия. – Ведь если бы не я, ты бы никуда не пошёл?

Отвечать не буду, всё и так ясно.

– А вот вы где, – новоиспечённый барон Мозес Свальбард стукнул кулаком по обтянутой кольчугой груди. – Приказание выполнил, висельники доставлены. Что дальше?

– А вот, – я указал на открытые сундуки. – Распределишь между гвардейцами в равных долях. Ну что смотришь удивлённо? Да, я не знаю точно куда нас выбросит портал и не обещаю, что все попадут в одно место. А так хоть какие-то средства на первое время будут.

– На первое время? – хмыкнул Мозес. – Тут с продажи любого камня можно безбедно жить до конца своих дней.

– Это если повезёт, – согласился я. – Но вдруг нас забросит к дикарям, не знающим ценности самоцветов? Или там этих камней, как гальки на морском берегу?

– Тогда какая разница, один камешек, или пятьдесят штук?

– Разницы нет, но оставлять герцогу Блумфонтейну как-то не хочется. Так что золото с серебром тоже заберём.

– Понял, – кивнул Мозес. – Мы тут быстро…

Илия держится хорошо для своего возраста, хотя побледнела до прозелени и балансирует на грани обморока. Даже некоторые из гвардейцев чувствуют себя хуже, впечатлённые ритуалом. Ну да, смертную магию немногим дано увидеть собственными глазами – тьма не любит свидетелей. Не буду вдаваться в подробности, но хлещущая из перерезанных глоток кровь смутит кого угодно.

Следующая жертва… Работорговец и пират, на его совести не меньше сотни смертей.

Следующая жертва… Смотритель детских приютов, продававший подопечных в бордели.

Следующая жертва… Судебный маг, сколотивший состояние на поставке лжесвидетелей.

Следующая жертва… Похожая на фею из детских сказок миловидная девушка. За феей числится восемь убийств, соучастие в двадцати с лишним разбойных нападениях и три доказанных случая работорговли.

Хорошая плата тёмным богам за помощь в открытии портала. И такие тут все – невинные овечки в подвалы Тайного Кабинета не попадают, что бы там ни говорили недоброжелатели.

Вздрогнул весь замок, возвещая о падении защиты. Всё, Великий Император Ермий Неистовый умер. Вечная ему память.

– Поднять щиты! – скомандовал барон Свальбард, когда по стенам поползли трещины, а с потолка посыпались мелкие камни. – Плотнее!

Скутумы гвардейцев образовали над нашими головами купол, по которому тут же застучал каменный дождь. Времени практически не осталось.

– Последнего сюда! – крикнул я. – Кол готов?

Старший сын герцога Блумфонтейна смотрит со страхом и ненавистью одновременно. Год назад он отравил отца и мать Илии, отомстив за сделанный когда-то не в его пользу выбор. Тут и орден Светлой Надежды приложил руку к уничтожению наследника императорского престола, но до святош пока не добраться. Мстительный сучонок ответит и за них тоже – сядет на кол, и пока живёт, портал будет держаться.

– Поднимайте!

От такого зрелища Илия всё же потеряла сознание. Так даже лучше.

– Крепите кол!

Животный крик младшего Блумфонтейна отразился от растрескивающихся стен, обрёл материальность, и в центре зала появилась яркая зелёная точка. Она быстро разрасталась, превратившись в мерцающий овал пяти шагов в поперечнике. Получилось? Да!

Как и договаривались, Мозес начал эвакуацию с пострадавших от воздействия магической защиты молодых гвардейцев. Нет, не из человеколюбия… просто их не так жалко, если что-то пойдёт не так и портал схлопнется в первые же мгновения. Со сложными конструктами такое случается.

Уходят тройками – двое подхватывают вяло перебирающего ногами третьего, и ныряют в мерцающий овал. Один удар сердца – три человека. Сто ударов – половина полка. Портал пока стабилен.

– Граф, теперь ты и повелительница, – когда в зале осталось не больше двух десятков гвардейцев, Мозес вежливо, но настойчиво подтолкнул меня в спину. – Пора.

Дать бы сотнику в ухо, но руки заняты так и не пришедшей в себя Илией:

– Мы после всех, Мозес. Право и привилегия повелительницы, не так ли? Или ты собрался заграбастать себе славу последнего защитника замка? Спасибо, друг, не ожидал.

Новоиспечённый барон ухмыльнулся и хотел что-то сказать, но на его скутум свалился здоровенный кусок лепнины, разлетевшийся по сторонам мелкими осколками. Так что вместо слов получилось хриплое ругательство, отчётливо слышимое из-за оборвавшихся завываний младшего Блумфонтейна.

Я резко обернулся и замер – последняя жертва тёмным богам обмякла на колу, свесив на плечо разбитую голову. Нити жизненных энергий стремительно бледнеют и едва видны – сейчас эта сволочь подохнет, и тогда… Ну почему я не догадался прикрыть и его?

С грохотом упала выбитая тараном дверь. Вместе с небрежно обтёсанным бревном в малый зал для жертвоприношений ввалились воины в белых накидках с вышитыми золотом языками огня – орден Последней Надежды добрался до заветной цели! Добрался до нас? Как бы не так – собравшееся в плеть каменное крошево с силой хлестнуло по святошам, со скрежетом сминая доспехи. Боги, примите и эту жертву!

А теперь… теперь нужно всего лишь увязать жизненные нити пары-тройки умирающих с нитями сидящего на колу ублюдка. Небрежно… быстро… как получится… Лишь бы хватило на двадцать ударов сердца.

– Пошевеливайся, граф! – Мозес пинком отправил в портал последнего из гвардейцев и схватил меня за руку. – Уходим.

Его тяжеленный скутум больно стукнул чуть повыше уха.

– Да брось ты эту деревяшку, Мозес!

– Бросить любимый щит первого барона Свальбарда? Да никогда!

The New York Times

«Президент Гуффи Твиттерсон выразил соболезнование жертвам террористических атак в Атланта-Сити, Чикаго, Бостоне, Саванне и Вашингтоне. Президент также заявил о непоколебимой уверенности Соединённых Штатов Америки в своём праве бороться с терроризмом во всём мире.

Напомним нашим читателям, что в результате террористических атак в минувшее воскресенье погибли триста семьдесят два человека и четыреста пятнадцать афроамериканцев. Более ста человек получили ранения. Ответственность за серию терактов взяла на себя так называемая организация «Мученики 11-го сентября», чья деятельность запрещена во всём цивилизованном мире и России».