Читать книгу Шёпот - Сергей Скиба - Страница 5

Когда над нами завис жнец я услышал с соседнего кресла: «Русские идут.» Как типично для Америки, да и для всего прозападного мира.

Это как же нужно запугать своих сограждан заокеанским соседом, чтобы первая мысль при виде любой фигни была о русских? Экономический кризис – русские, землетрясение – русские, космический корабль с неба – русские (Сто процентов за штурвалом «Сам», лично).

Жнеца видимо обнаружили ещё в верхних слоях атмосферы. Так как где-то сбоку загудел двигатель земного истребителя. В опускающийся инопланетный корабль пошла ракета. Я опешил – пытаются сбить инопланетник прямо над своим городом, да ещё и над стадионом в котором полно народа. Я испуганно схватил мелкую в охапку и прикинул куда бежать в случае падения этой громады нам на головы. Получалось что некуда, кругом народ постепенно впадающий в панику.

С инопланетника фыркнул прозрачной дымчатой струёй пулемёт ПРО. Ракету, а следом и истребитель разорвало в пыль. Осколки даже не падали вниз, они были такие мелкие что их ветром снесло в сторону.

Пулемёт огрызнулся ещё несколько раз, но я уже не видел в кого, небо загородило днище громадного корабля, резко стемнело. Народ на стадионе панически ринулся… Кто куда. Сбивая друг друга с ног паникёры ломились к выходам. Кругом образовалась давка и сутолока. Я благоразумно остался на месте, в вип-ложе не так много людей, так что шанс быть затоптанным минимален. А у меня на руках ребёнок.

Внезапно всё залило ярким светом идущим сверху, а днище корабля врубилось в высшие точки здания, хрустнули железобетонные опоры, громадный цветной экран стадиона оторвался от конструкции и рухнул вниз. Кто-то дико завопил и началась настоящая паника, оказывается до этого была лишь прелюдия.

Дочь сидящая у меня на руках дёрнулась.

– А мы будем убегать?

– Конечно. – Как можно спокойнее выдал я. Будь я один, может быть тоже метался из угла в угол, но присутствие ребёнка включило во мне рассудительность и осторожность. – Но чуть позже, вот хлебни ещё пивка раз такое дело, не выливать же.

Судя по глазам мелочь была близка к истерике, но поняв что папане всё по барабану тоже успокоилась и чуть отпила из пластикового стакана, начиная взирать на панику вокруг как на часть забавного представления.

Тем временем на стадион спикировало несколько десятков роботов, как вначале показалось. Но двигались они не как машины, а как живые люди. До меня дошло что это и есть люди, но в специальных защитных скафандрах, очень смахивающих на фантастические боевые костюмы.

Захватчики пытались навести на стадионе порядок и сгоняли всех вниз к зелёному бейсбольному полю. В его центр как раз опустился длинный квадратный хобот, в самом низу по бокам открылись десятки створок. Людей начали загонять внутрь. Когда внутренность небольших камер заполнялась створки закрывались, а когда открывались снова там было уже пусто. Это пугало, народ начал артачиться и разбегаться.

Кто-то из закованных в сталь фигур стоящих на верхотуре жахнул из оружия что держал в руках. Не знаю что то была за пушка, звука почти не было слышно из-за гомона, но под сотню людей перед стрелком разорвало на части. Кто-то проделал тоже самое с другой стороны стадиона. Я успел вовремя прикрыть ладонью дочкины глаза, чтобы мелкая не углядела лишнего.

– Ну-ка забирайся мне на спину и держись крепко-крепко. И это, глаза закрой и не открывай ни в коем случае.

Пока остальной народ метался по вип-ложе из стороны в сторону, а к нам ещё не добрался ни один захватчик, я протиснулся за сиденья и спрятался между выступающими панелями стен. На подгибающихся от волнения ногах простоял там часа полтора, слушая вопли и ругань людей, а так же удары и трескотню разлетающихся вдребезги пластиковых сидушек. Напуганная дочурка вела себя тихо как мышка.

«Только бы не заметили. Ну что им стоит? Тут почти пятьдесят тысяч человек, можно же пропустить парочку.»

Ан шиш! Загонщики народ тёртый, они и не из таких клоак рабов выковыривали и обычно не оставляют никого, разве что трупы.

У захватчиков были какие-то датчики (теперь то я даже знаю какие) потому как обнаружили меня сразу как по вип-ложе протопали ноги закованные в сардалитовую броню. Загонщик легко снёс перегородку плечом костюма, угрожающе навис надо мной и указал стволом в центр поля.

– Угравлехн. – Добавил динамик на его шлеме какую-то тарабарщину.

Но и без перевода понятно что нужно делать. Я поплёлся к хоботу. Одно хорошо, народ почти весь погрузился и толкотни нет. Так что я занёс мелкую в лифт спокойно. Створки закрылись, минут десять нас куда-то тащило, а затем выпихнуло в длинный коридор конец которого теряется вдали. Вокруг толпа людей ошалело смотрящих друг на друга.

Вот так вот. Никакой беготни, поисков, изучения языков и собеседования. Два часа времени – несколько очередей из пулемёта ПРО – минимум затрат энергии – сорок восемь тысяч аборигенов. Круто?

Ещё меня всегда смешили криокамеры в которых доставляют живой товар. Криокамеры? Серьёзно? Может их и используют для перевозки особо ценных особей, но уж никак не для толпы необученных рабов которых аж пятьдесят тысяч.

Медики беспрестанно лечат и обследуют пленников чтобы поддержать ослабленных и выявить способных. Да, так тоже можно, но есть способ проще и дешевле – естественный отбор называется. Очень мощная штука. Способные и умные определяются сами собой, а слабые и глупые идут в переработку.

Ну и на закуску, если вдруг по пути вас освободит линкор доброй империи, то справедливые имперцы бесплатно поставят каждому нейросеть и отсыпят денег. Дааа!? Удивительно, а я вот за паспорт платил в казну какой-то сбор. За кусок картона и три капли краски для печати – заплатил деньги, фото и то своё принёс. Но нейросеть, конечно, дадут даром – это же такая чепуховая безделушка…

А на самом деде: Вдоль стен коридора в два этажа шестигранные углубления-норы. Высота метр, ширина метр, глубина два метра. Чем-то напоминает соты в пчелином улье. В самой глубине каждой норы, у стены противоположной входу, в полу дырка. Зачем она я догадался только когда очень приспичило в туалет.

В каждой норке уже сидит человек. Кто плачет, кто ругается, кто бьётся головой о войлочную стену, кто цепко оглядывает всё вокруг ища пути отхода или бегства.

Мы прибыли в числе последних поэтому пришлось идти по коридору минут тридцать пока обнаружились свободные ячейки. Никаких надсмотрщиков, никаких распорядителей, указателей и инструкций. И тут я совершил тупость, правда изначально она не казалась мне такой уж тупостью. Я занял одну ячейку на двоих.

Ну, а зачем нам две? Мы отлично и в одной поместимся – не облезем, плюс мелкая всегда будет у меня за спиной – удобно и безопасно. Глубину проблемы я осознал через некоторое время, когда в боковой стенке открылась маленькая ниша, а в ней обнаружилось два яйцеобразных сгустка.

Один побольше – совершенно прозрачный, а второй поменьше – я немного лукавлю, но пусть будет шоколадного цвета. Это оказались питьё и еда. Все свободные ячейки дальше по коридору уже были заняты и нам с дочерью пришлось довольствоваться одной пайкой на двоих. По крайней мере первые несколько дней. Хотя отсчитывать в СОТ дни можно только по кормёжке – два раза в сутки, а сутки на «Черепахе» не совпадают с земными.

Напротив нашей норы поселились два парня. Они явно были знакомы между собой, постоянно шептались, странно трогали друг друга и как-то трепетно прижимались. Так странно и трепетно, что… Нет, я конечно, не гомофоб и считаю что каждый имеет право на свою личную ориентацию, но ровно до той поры пока не лезет с этой ориентацией ко мне. Могу дать в нос, сильно. Я изначально неодобрительно глянул на «дружков», да так удачно, что они опасались со мной даже взглядом встречаться.

Через некоторое время все пустующие ячейки закрылись превратившись в гладкие и мягкие стены. Наверное чтобы не тратить понапрасну ресурсы.

Какое-то время мы с дочерью были в ступоре, но постепенно освоились. Мелкая начала задавать неудобные вопросы: Где мы? Когда пойдём домой? Где мама? И т. д. А я только разводил руками и пытался не допустить истерики. Успокаивал как мог – придумывал истории, рассказывал сказки. И терпел настойчивое урчание своего желудка.

Шоколадное яйцо оказалось довольно сытным хоть и безвкусным, а жидкость в прозрачном коконе прекрасно утоляла жажду, но на двоих этого было мало. Мало, но терпимо – с голоду не помрём.

Народ тут глядел друг на друга волком. Разговоров почти не случалось. Странно, а в голливудских фильмах американцы такие общительные и всегда помогают друг другу в трудностях.

Где-то на третьей или четвёртой трапезе в гости пожаловал толстяк живущий дальше по коридору. Весу в нём килограмм двести пятьдесят, но для своего телосложения довольно прыткий. Слоновьи ноги скрывают короткие светлые шорты чуть ниже колен, на плечах цветастая рубаха из которой можно сшить два парашюта. Вытянув за шкирку пареньков живущих напротив, толстяк отнял пайки, а возмущающихся «милых» хозяев хорошенько столкнул лбами. Они сразу и утихли.

Слева от моей норы обитает какой-то дед разит от которого так, что толстяк сплюнул, поморщился и прошел мимо. Затем остановился рядом со мной, протянул руку.

– Гони еду.

– Нас и так двое, мистер. – Попытался я урезонить обжору. Благо знания английского хватает, шеф заставлял учить, чтобы мы могли объяснится с иностранным клиентом в случае чего. – Побойтесь Бога.

– Давай быстрее, не зли меня.

Вот урод! И я точно знаю, если показать слабину потом будет только хуже. Да и не зря же я восемь лет, два раза в неделю, по пятнадцать минут молотил грушу в зале. Даже несколько раз участвовал в спарринге, правда мне всегда доставалось от сослуживцев, ну не создан я для кулачного боя, что поделать. Но в нос дать всё-равно могу, тем более жирдяй должен быть неповоротлив.

Нет, я не обольщаюсь – в драке всегда решает масса, а тут я однозначно проигрываю. Этот мордоворот меня конечно же уложит, но по губастому хавальнику пару раз получит. И возможно в следующий раз передумает связываться. Что вокруг жертв поспокойнее мало?

Я пружинисто выкатился из норы, встал в стойку выставив кулаки.

– Ну давай, жиртрест, попробуй.

И эта туша внезапно ломанулась вперёд как сумоист бросающийся в атаку. И с неотвратимостью железнодорожного состава. Я резко выбросил кулак навстречу, даже кажется попал по мясистому подбородку, а потом меня просто смело и впечатало в стену.

Очнулся я на полу – в голове гудит, из носа капает кровь. Мелкая вопит и рвётся ко мне. Толстяк легко оттолкнул её внутрь норы, взял меня за волосы, приподнял голову и, спасибо хоть шёпотом, сказал:

– В следующий раз просто сяду на твою дочь. – И противно заржал, больной ублюдок.

Реально больной. Вот как-то не укладывается в моей наивно-глупой голове, что люди способные запросто причинить вред ребёнку – здоровы психически. Отлупить хворостиной или ремнём за шалости – ещё куда не шло, но угрожать расправой? И ведь по глазам толстяка вижу что не врёт.

Что мне оставалось? Я неуклюже поднялся, шатаясь залез в нору и, стараясь не встретиться с дочерью глазами, отдал упырю пайку. Благо хоть воду он не требовал.

Всё время до следующей кормёжки, глядя как вертится в голодном полусне мелкая, я не сомкнул глаз, мечтая как разрываю жирдяя голыми руками. Но мечты обычно остаются лишь мечтами. Пришлось несколько поостыть, чтобы не натворить глупостей.

Утреннюю пайку полностью отдал дочери. Впрочем, она вернула мне почти половину, уверяя что наелась и больше ей не лезет. Так прошло ещё сколько-то суток.

Иногда нас угощала бабулька живущая немного правее. Толстяк почему-то её не трогал, первые два дня. Но потом голод таки взял верх и он доклепался и до старушки. Никто из окружающих ей не помог. Я может быть и вступился бы, при других обстоятельствах, если бы был один, а так безопасность дочки важнее.

Впрочем, бабка оказалась не лыком шита. Подняла хай, врезала толстяку сумочкой из красной кожи по харе, царапалась, кусалась, даже плевалась пока он вытаскивал её из норы. В конечном итоге это ему надоело и он приложил женщину головой о пол.

Когда толстяк ушел она так и не поднялась, только постанывала. Я помог ей забраться в нору, а часа через два шестиугольное отверстие в котором обитала бабка схлопнулось будто его и не было. Похоже старушка умерла и автоматика закрыла лишний СОТ похоронив женщину в своем стальном нутре.

Самое страшное – я заметил что слабею. Если вначале постоянное сидение на заднице выводило из себя – хотелось двигаться. То теперь недолгая прогулка по коридору быстро изматывала. Ещё неделя такого питания и я не смогу подняться на ноги.

Два милых соседа мрачно поглядывают в мою сторону голодными глазами и шепчутся, ждут пока окончательно ослабею чтобы заделить мою пайку. Если я слягу Дашка тоже не выживет в этом долбанном отстойнике с такими-то мразями. Нужно что-то делать и быстро, пока ещё есть силы. Я и так уже насмотрелся как взгляд мелкой постепенно теряет озорство и тускнеет, а голубые глаза всё больше становятся серыми. Если уж подыхать то быстро и весело.

Задумчиво вытаскиваю ремень из штанов. У меня три совершенно одинаковых костюма. Обычно один в химчистке, один в запасе и один на мне. Это форма – шеф заказывает в ателье однотипный наряд для всего персонала, чтобы мы выглядели безликой массой вокруг клиента. Я как-то привык не покупать себе одежду, зачем если есть халява? Тем более качественно пошитая и из хорошей ткани, а потому всегда хожу в рабочем костюме.

Обычно начальник не тратиться на бессмысленные вещи, но одна страсть его постоянно подводит – оружие. Любое – огнестрельное, холодное, метательное. Вот и сейчас в пряжке ремня замаскирован тычковый нож. Его даже в аэропорту не обнаружили, правда под аркой металлоискателя ремень пришлось снять, но осмотрев его, таможенник ничего подозрительного не нашел.

Сам по себе нож с перпендикулярной рукоятью спрятанный в штанах вещь бесполезная, если вы конечно не разделываете каждый день шкуры убитых на охоте медведей. Не представляю как этот полуштык можно использовать для самозащиты, если вытаскивать из пряжки хлопотно и долго. Короче бездарно потраченные деньги, но шеф брал ремни оптом и небольшой фетиш ничего ему не стоил.

Я повертел клинок в руках – рукоять неудобная, лезвие короткое, заточка только по одному краю. Фигня, детская игрушка. Даже зарезаться проблематично. Однако, это всё что имеется. С голыми руками я толстяку точно не соперник. Блин, куда же его резать-то, а? Слой сала что покрывает жирдяя значительно толще длинны лезвия.

Может ну его? Проживём как-нибудь… Нет, косые взгляды соседей не оставляют свободы выбора. Или драка и быстрая смерть, или медленная агония и опять же смерть. Но в драке хоть есть шанс выжить. Кстати, на зоне умельцы убивают друг друга заточками из ложек, чем я хуже? Если медленно загнусь и мелкая останется тут одна… Или ещё хуже – от голода буду не в силах подняться… Я помотал головой отгоняя мысли о том что могут с ней сделать помимо отнятия еды. Как назло пакостные видения всколыхнулись все разом.

Так, блин, всё! Убью всех – и толстяка, и двух пи… эмм… милых парней напротив, и вонючего деда если придётся.

– Дашуня.

– Что?

– Когда этот толстый дяденька снова придёт, отвернись пожалуйста к стене и закрой уши.

– Ты же не будешь с ним драться? Он такой большой. – Округлила глаза мелкая. И добавила состроив честный взгляд. – Я совсем не хочу есть. Правда, правда.

В этот момент в животе у неё заурчало и я понял что наверное смогу даже загрызть дурно пахнущего дедушку не помогая себе руками. В конце концов пусть мы лучше погибнем от рук жирного урода, чем возможные альтернативы.