Читать книгу Привратник - Сергей Скиба - Страница 3

Глава 3

Оглавление

Многие люди, впервые столкнувшиеся с неизведанным или ужасным, теряются, превращаются в инертную массу не способную на сопротивление. Но есть и такие, как например один мой знакомый «вор в законе», совсем недавно посетивший «третий этаж», кто попадая в стрессовую ситуацию, наоборот, обретает новые силы. Те в ком спрятан стальной стержень. Стоит поместить такого в безвыходную ситуацию и он вдруг превращается из мямли в воина, который скрутит мамонта голыми руками.

– Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится говорит Господу: "прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!", – теперь у священника выходит лучше, даже запинаться перестал.

Золотой огонь над головой Ефима яростно вспыхнул, заставив меня прищуриться. Тени же над кроватью поблекли, постепенно сжимаясь и тая.

– Силён бродяга! – одними губами произнёс я, чтобы не отвлекать дьякона.

Понятно почему архимандрит решил помочь племяннику. Не ради родственных уз, а углядев в парне силу веры, дух жизни и волю победителя.

И совсем не важно, что именно произносит адепт веры – мантры, суры Корана, стихи Псалтыря, да хоть ругань на фене, которую обязательно зарядил бы Бобёр, увидев пляшущую тьму на стене. Главное – сила человеческого духа. Именно она сдвигает горы, иссушает реки и побеждает в схватках, а вовсе не чёрные закорючки на пожелтевшей бумаге.

Воочию наблюдая, как истончаются тени, как произносимые слова заставляют их уменьшаться и тускнеть – Ефим, что называется, расправил крылья. Голос гудит мощью, над головой стоваттный нимб, глаза – два белых фонаря. Я немного отстранился, чувствуя как жжёт кожу сквозь одежду.

Тьма съёжилась, посветлела, скаталсь в комочек и исчезла. По комнате прокатился тяжёлый вздох. Лампочка в прихожей засветила ярче, будто на неё подали более высокое напряжение.

Ого! А племянничек то, круче дяди будет. Тот, помнится, минут тридцать возился, а потом я его ещё час в сознание приводил.

– Ну всё, – ободряюще хлопаю по плечу Ефима, а второй рукой прикрываю глаза от света, что источает парень. – Молодец. Прекращай и можешь вставать. Зло побеждено.

– Пресвятая троице, помилу… А? – парень тоже ощутил произошедшую в комнате перемену, но всё ещё с подозрением приглядывается к кровати. – Точно?

– Ну можешь ещё водичкой тут побрызгать, если осталась.

Ефим глянул на, давно пустую, чашу в руке, разочарованно цокнул и поднялся, облегчённо расправив плечи. Сияние над ним до конца не исчезло, превратившись в мягкие, обволакивающие кожу блёстки.

– Спасибо.

– Да не за что. Основную работу ты сам сделал.

– А вы кто, собственно? – и спрашивает уверенно так, требовательно, будто это не он пару минут назад дрожал как осиновый лист. Только опомнился, в себя пришёл, и сразу права качать. Вот они нравы современного духовенства.

– Неважно, – отмахиваюсь, прячу зеркало и зажигалку в карман пиджака.

– И часто у вас такая «работа»?

– Именно такая? Редко. Стараюсь не возится с мелочами.

– Мелочами? – дьякон наконец рассмотрел мой потрёпанный костюм и призадумался, что же это за «немелочи», если я после них выгляжу словно бродяга. Задумчиво оглядел черепки посуды разбросанной по полу, книги упавшие с полки, и уверенно выдал. – Вы экзорцист.

– Нет, батенька, это ты экзорцист, я просто постоял рядом. Удачи.

Ефим глядя, что я уже собираюсь уходить вдруг встрепенулся.

– Постойте. Извините, а у вас есть ещё… – неуверенно показывает пальцем на карман пиджака куда я положил артефакты. – Чтобы видеть. Я заплачу.

Заплатит. Вот умора. Боюсь Моцарт затребует со святоши такую цену, что весь местный епископат не соберёт. Торговец не жалует официальные конфессии. Но дело даже не в деньгах, пожалуй я бы смог купить артефакты, не афишируя для кого они предназначены.

Дело в колёсиках.

Да-да. В маленьких таких, вспомогательных колёсиках, что цепляют к детскому велосипеду чтобы ребёнок не падал пока учится ездить. Постепенно юный велосипедист набирается опыта, но если колёса в какой-то момент не снять, то он так и будет на них надеется, никогда толком не выучившись держать равновесие при езде.

Вручи я святоше артефакты и он, скорее всего, будет ими постоянно пользоваться, а не культивировать свои врождённые силы. С моей стороны это будет медвежья услуга. Пусть учится ходить без костылей.

– Заплачу, – криво усмехаюсь. – Скажи ка мне, дьякон, что есть вера?

– Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом, – без запинки протараторил Ефим даже не задумавшись. Сразу видно, что в семинарии не прогуливал.

– Так ВЕРУЙ, священник. Видеть тебе не обязательно, – на этом пафосном заявлении я повернулся и покинул слегка растерянного дьякона.

Приблизительно похожим образом мы познакомились с его дядей. Надеюсь племянник тоже правильно истолкует мои слова. Если он будет видеть, то скорее всего утратит искру, у меня ведь её нет, да и ни у кого из «видящих» тоже. А потому приходится пользоваться подручными средствами в виде «"Glock"а» или клинка. Истово же верующий священник сила сам по себе.

Во дворе на обветшалой лавке сидит женщина в моём длинном кожаном плаще, ребёнок у неё на руках бережно закутан в пиджак Дима. А тот, сверкая выпирающими из под ткани рубахи мощными мышцами тихонько травит анекдоты.

– Поехали Дим, – поворачиваюсь к продрогшей женщине. – А вы уже можете идти в дом.

– Там… – запнулась та.

– Не беспокойтесь, – уверенно выдал водитель. – Если шеф сказал, что можно, значит бояться нечего. Давайте я вас провожу.

Предупредительно помогает бедняжке подняться с лавки. Вот ведь ловелас одноногий.

* * *

Понедельник – день тяжёлый, так что утро не заладилось сразу. Сначала закончился кофе, пришлось заполнить рожок кофеварки всего на половину и пить коричневатую воду вместо крепкого напитка. Затем галстук никак не хотел завязываться, норовя беспорядочно перекрутить узел. Ещё и Дим опоздал на целый час, застряв в пробке.

В машине я сижу хмурый и неразговорчивый. Водитель, с ходу уловивший моё настроение, помалкивает и даже выключил магнитолу. До офиса осталось три квартала. Ровный строй многоэтажек закрывает половину небосвода. Впереди вереница медленно двигающихся автомобилей. И ведь противоположная полоса движения совершенно свободна, а наша забита средствами передвижения до самого горизонта. Безобразие.

Одно греет душу – вечером у меня встреча с Моцартом и я наконец-то сделаю давно запланированные покупки.

– Ты сегодня включишь вторую передачу или нет? – недовольно бурчу на шофёра, не для того чтобы погрызть на ровном месте, а для поддержки разговора, надоело ехать молча.

– Я бы с удовольствием и третью включил, но чёт не судьба. Кстати, видел сегодняшние новости? – протягивает планшет с открытой интернет-страницей. Умудряется и машину вести и новости листать. Впрочем, при таком движении запросто можно побриться не бросая руля.

Бегло бросаю взгляд на экран: «Один из богатейших предпринимателей столицы Григорий Анатольевич Костинский, империя которого была основана в девяностых годах. Заявил о желании профинансировать масштабное строительство церкви. Бизнесмен рассказал СМИ, что уже имел беседу лично с митрополитом Мифодием…»

– Значит храм всё-таки, – небрежно закрываю страницу не дочитав. – Прям не бобёр, а баран.

– Что так? – вопросительно кивнул Дим. – Так грехи списать нельзя?

– Грехи, Дим, никак не списать. Согласно церковным догматам прощение вообще нельзя ничем заслужить. Ни храмами, ни больницами, ни приютами, ни хорошими поступками. Только чистосердечным раскаянием и жертвою Христа. Можешь у любого батюшки поинтересоваться. А Бобёр, не изучив информацию, деньги впустую тратит. Потому и баран.

– Так мы что? Тоже зря демонов мочим? Там, – тычет пальцем вверх. – Не зачтётся?

– Ну, во-первых, не мы, а я. Ты, в своё время, к делу подключится не захотел.

– Да манал я по адским ухабам бегать. Лучше обратно в Чечню.

– А во-вторых, я это делаю только когда хорошо платят.

– А три дня назад, девчонке с ребёнком и дьякону кто помог? – ухмыляется Дим. – Не припомню, чтобы они тебе денег отсыпали.

– То была разовая и, кстати, не безвозмездная помощь нужному человеку. – шутливо стучу планшетом по мощному затылку водителя. – И вообще, на дорогу смотри, умник.

Осталось проехать всего квартал. Вереница автомобилей покатила вперёд быстрее и когда нашему BMW до перекрёстка оставались считанные метры, а на светофоре замигал зелёный огонёк, символизируя, что скоро сменится красным, с правого поворота вынырнул белый «Баргузин».

Диму пришлось резко затормозить, чтобы избежать столкновения с нетерпеливым водителем, тронувшимся раньше времени. BMW дёрнулся, я выронил планшет, Дим отвязно ругнулся, вспоминая мать идиота в белом микроавтобусе.

«Баргузин» резво метнулся через перекрёсток, подрезал белую «Ниву», та, в свою очередь, вильнула на встречную полосу и стукнула какую-то красную иномарку. Этого я уже не видел нагнувшись за упавшим планшетом. Красная иномарка, в свою очередь, «толкнула» синюю, и на проезжей части образовался затор.

Как по мановению палочки на перекрёсток сразу же выехал патрульный автомобиль, включил мигалки и вякнул сиреной. Движение окончательно застопорилось. Правда, виновник происшествия, на белом микроавтобусе «Баргузин», уже успел скрыться за поворотом. Из патрульного автомобиля вышли упитанные инспектора.

– Ну ёлки, – всплеснул руками Дим. – Теперь минут тридцать будут мурыжить. Протокол составлять. Замеры…

– Так, – бросаю планшет на переднее сидение рядом с водителем. – Надоело мне тут париться, пешком пройдусь. Тут всего квартал остался.

– Хозяин-барин, – пожимает широкими плечами Дим.

Выхожу из машины и бодро топаю в сторону офиса. Солнышко пригревает, воздух неприятно наполнен выхлопными газами. Народ спешит по своим делам. Всем некогда, все заняты. Время от времени гневно гудит очередной клаксон, кому-то из участников движения невтерпёж.

Один переулок, второй. Уже виднеется здание в котором я снимаю помещение под офис. Перехожу перекрёсток по пешеходному переходу, намереваюсь идти дальше, но взгляд упирается в неряшливо одетого мужичка размахивающего деревянным крестом посреди тротуара. Люди шарахаются от него в стороны, а мужик что-то картаво камлает сиплым голосом.

Мимоходом прислушиваюсь:

– Покайтесь грешники, ибо настанут времена скорби, – и осеняет очередного пешехода взмахом замызганного креста. От чего над ничего не подозревающим зевакой набухает чёрная метка.

Тёмный проповедник! Этого ещё не хватало.

Далеко не каждый юродивый бродяга, несущий посреди улицы несусветную пургу, безвреден. Некоторые, в силу жизненных обстоятельств или по наследству, имеют силу метить живых, причём часто сами о том не подозревая. Хлопнет такой дружески по плечу и над тобой загорается маяк видимый в аду. Знак рассеивается через пару часов, но за это время к ауре может прилипнуть какая-нибудь пакость с ближних этажей.

Мне это, конечно, фиолетово, могу почиститься, да неохота лишний раз возиться. Тем более, что переходить на другую сторону улицы всё-равно придётся, офис-то через дорогу. Сделаю это немного раньше чем планировал.

Решительно поворачиваю на очередную «зебру» и краем глаза выхватываю молодого парня в серой футболке и синей мастерке. Он тоже заметил проповедника и притормозил, мнётся на месте, с подозрением глядя на деревянный крест. Не хочется парню идти мимо проповедника. Вроде и ничего опасного. Ну неряха-мужик, ну слегка не в себе, ну околесицу несёт. Да таких десяток можно встретить у паперти или в подземных переходах. А вот не хочется и всё.

Это – «чувствующий». Никаких меток и теней не видит, но что-то ему въедливо шепчет: «Не ходи!». Рано или поздно подобный «подсказчик» неоднократно просыпается у каждого человека. Если следовать его указаниям, то он постепенно развивается, с каждым разом становясь всё настойчивее и чувствительнее. Ну, а если наплевать на «глупый голос в голове», то скоро он вас покинет. Ведь люди слышат только то, что хотят услышать.

Основная масса так и делает, отметая неясное беспокойство прочь. Они уверены, что слушать свою шизофрению глупо. Да и мало радости постоянно обходить совершенно обычный, с виду, пустырь по пути на работу. Знакомым может показаться, что ты слегка инфантилен.

Ну, а частые головные боли или плохое настроение, после похода по злополучному пустырю, всегда можно списать на другие жизненные неурядицы. Не всё же плохое приписывать проискам бесов или нежити, которых и в природе-то не существует.

В общем, парень пару секунд помялся, сплюнул на тротуар и повернул вслед за мной, тоже решив обойти подозрительного мужика. Очередной чудак прислушивающийся к шестому чувству. Будет поступать так постоянно и, возможно, когда-нибудь станет медиумом, видящим потустороннее. Но скорее всего, получится иначе: наденет белую рубаху с очень длинными рукавами и отправится в тёплую палату с мягкими стенами. Где частенько закрывают тех «видящих», кто по глупости поведал родственникам о страшных монстрах летающих над головами людей.

До противоположной стороны улицы сталось несколько шагов. Впереди замерцал жёлтый огонёк. Стоп. Какой ещё жёлтый? У светофора для пешеходов только два цвета – зелёный и красный. Откуда?..

К двум цветам действительно добавился третий. Взгляд мой упёрся в узкий вертикальный зрачок, рассекающий желтизну радужки. Нереальный глаз повис над коробкой светофора и зло уставился мне в ответ. Мышцы сковало оцепенение и я бессильно замер на переходе.

«Око Одина» – очень занимательный артефакт предназначенный для отлова непрошеных гостей, которые видят чуть больше чем остальные люди. Вешаешь такой у себя над дверью и спишь спокойно. Любой кто упрётся взглядом в злополучное «Око», «примёрзнет» к месту, не в силах сдвинутся или пошевелиться. На обычных людей оно не действует, те его просто не замечают. Таким способом отлавливают воров другого рода, которых не в силах поймать простые полицейские.

Бывало, вернувшийся после недельной отлучки хозяин находит на пороге хладный труп, безвременно почивший от обезвоживания и истощения, но упавший только после смерти.

– Задница демона!

Откуда в центре города прямо посреди оживлённого проспекта такая штука? Да и зачем? Смысл? Много ли времени пройдёт пока кто-нибудь заметит моё оцепенение и потеребит за рукав? Или встанет между мной и «Оком»? Как только я потеряю с ним зрительный контакт – сразу освобожусь. Есть ещё несколько восточных дыхательных техник, позволяющих «слезть с крючка», но они требуют слишком много времени. Проще дождаться пока меня толкнут.

Как ответ на логично возникшие вопросы, послышался нарастающий гул двигателя. Я уже слышал этот с надрывом рокочущий автомобильный голос. Кажется когда «Баргузин» подрезал «Ниву». Опять маньяк на белом микроавтобусе нарушает правила? Куда он так несётся вблизи перекрёстка? Тревожно засосало под ложечкой. Я ведь раскорячился на проезжей части, по которой сейчас разгоняется подозрительное авто. Затылком чую надвигающиеся неприятности.

Гул перерос в рёв. На периферии зрения мелькнуло увеличивающиеся белое пятно.

«Уж не собрались ли меня банально кокнуть?» – закралась предательская мысль. – «Да ну. Таким изуверски сложным способом? Чепуха. Мало мальски опытный стрелок засевший на ближайшей крыше справился бы быстрее, проще и дешевле. Зачем городить масштабный аттракцион, там где достаточно одного патрона?»

Додумать я не успел. В спину ударила упругая волна. «Баргузин» разочарованно рыкнул, проезжая мимо. Свирепо завизжали тормоза. Хрустнул рвущийся металл. Мир кувыркнулся вокруг и шмякнул меня грудью на тротуар. Прямо у квадратного бетонного колодца со ступеньками – это вход в подвальное помещение высотного здания. Ещё бы чуть-чуть и пришлось бы тормозить лицом по этим ступенькам.

Парень в серой футболке и синей мастерке, тот самый «чувствующий», слез с моей спины. Вот значит кто вытолкнул меня прямо из под колёс. Спасибо, дружище.

Очень близко фырчит двигатель «Баргузина», слышится звук открывающихся дверей. «Чувствующий» резко выхватил из кармана красный прямоугольник.

– Полиция! Стоять на месте!

Он ещё и полицейский? Тогда понятно почему вмешался. Большинство людей бы безучастно наблюдало как меня раскатывает по асфальту, а парня заставил вмешаться долг службы. Не перевелись ещё ответственные кадры.

Из настежь раскрытой боковой двери белого микроавтобуса выпрыгнул бочкоподобный крепыш в камуфляже и в «Балаклаве». За его торсом тянется тёмный размазанный шлейф, а в прорезях маски красные всполохи. Дробовик, который он держит в руках, описал полукруг и качнул стволом в мою сторону.

Бах! Шестнадцатый калибр. Я даже испугаться не успел, не то, что попытаться уклониться или спрятаться. Благо стрелок из крепыша оказался неважный. Сверкающие блёстки ушли намного правее. Готов поклясться, что рассмотрел осколки зеркала, кусочки серебра и крупную соль, вылетевшие из ствола. Хотя это, пожалуй, невозможно в принципе, слишком большая скорость полёта у картечи. Да и что за бредовая мешанина заряда? Убийца принял меня за навороченную нечисть?

Тут я запоздало понял, что всё это картечное богатство должно накрыть моего спасителя. Быстро перевожу взгляд, боясь увидеть лужу крови и вывороченные внутренности, но парень не пострадал, выстрел лишь криво разорвал полу его спортивной куртки. Видимо, полицейский успел спрятаться за бетонным бортиком колодца.

– Полиция! – парень снова поднял удостоверение на вытянутой руке.

Во даёт. В нас с десяти метров шмаляют почти что из пушки, а он орёт и размахивает документом. Ещё бы наручники вынул. Крепыш-бочка передёрнул затвор ружья.

– Бросить оружжж!..

Я прыгнул и снёс доблестного стража с траектории выстрела. Бах! По бетонному бортику ударила картечь, а мы вынесли своими телами хлипкую дверь подвала и покатились в темноту. Приземлились удачно, только полицейский выронил удостоверение и оно раскрылось.

Я успел заметить: Лейтенант полиции Донцов Антон Степанович. Должность: оперуполномоченный.

Это отпечатано крупным шрифтом. Дальше разбирать было некогда. Быстро вскочив тащу парня за собой в глубь подвальных помещений. Похоже он невменяем. Надо же – отмахивается от дробовика удостоверением. Ещё драться на вооружённого «одержимого» полезет, а тот и так гораздо сильнее простого человека.

– Давай за мной!

– Но там же преступники!

– Корочкой их забить собрался? Бегом за мной! – тяну его за разорванную куртку. – Лучше подмогу вызови.

– Точно! – согласился парень и помчался следом на ходу доставая телефон.

Как на зло впереди совершенно прямой узкий коридор. Тут просто негде укрыться от выстрелов, если будут стрелять в спину. Придётся пошалить. Не останавливаясь рву перед собой пространство реальности, кожу режет струной холода, будто ладонь наткнулась на замороженное лезвие.

Открывать порталы во время движения, одновременно и проще и труднее, холст мироздания легче поддаётся разрыву, но и схлопывается почти мгновенно, так что мешкать не стоит.

Бегущий позади полицейский пытается набрать номер и не замечает как мы пробегаем сквозь прорыв. В ноздри бьёт запах затхлости и плесени. Потолок опустился ниже, приходится пригибаться. Стены покрылись выбоинами и трещинами, вместо бетонного пола под ногами шуршит пожухлая трава. Полицейский замедлил бег, озираясь на бетонные плиты вдруг заросшие серым мхом.

– Подмогу вызвал? – пусть отвлечётся от рассматривания подвала, а то ещё что-то непонятное заметит.

– Сейчас, сейчас. Телефон что-то барахлит.

Ну ещё бы он не барахлил на «этажах».

Собственно, никаких кардинальных изменений в окружающем мире не произошло. Ну мало ли в каком состоянии содержится подвальное помещение? Так что парень особо не нервничает, скорее удивлён безалаберностью местных хозяев.

К тому же, ментальные барьеры некоторое время сопротивляются вторжению чуждой реальности. Другими словами, первые две-три минуты человек не видит ничего странного даже путешествуя по «этажам». Мой спутник «чувствующий» так что смело делим это время пополам. Значит есть где-то шестьдесят секунд, чтобы вывести его в верхний мир и не попортить менталку. Вернее, уже пятьдесят.

Влетаем в широкое помещение, конец которого теряется во мраке. Потолок поддерживают ряды стройных железобетонных колонн. По периметру несколько стальных дверей, нахрапом одолеть которые не выйдет.

– Приехали, – оглядываюсь, похоже тупик. Нужно отвлечь парня ещё ненадолго. Кричу ему в самое ухо с надрывом и перепуганным голосом, будто преследователи мне уже два раза на пятку наступили. – Что там подмога? Давай ты смотри в телефон, а я тебя за руку потащу. Быстрее будет.

Хватаюсь за рукав мастерки и резко дёргаю. Это заставляет полицейского смотреть под ноги и не видеть как я открываю портал на «второй». Запах плесени сменяется вонью прогорклого жира и раскалённых камней. Хорошо хоть окон нет, от яркого красного неба можно отвлечь лишь хорошим ударом в голову. Не хотелось бы лишний раз вырубать своего спасителя. В подвале же удобная темнота, можно два часа кругами бегать и не замечать очевидных отличий от верхнего мира.

– Звони скорее, – опять ору и, на бегу тяну парня из стороны в сторону, чтобы ещё больше уделял внимания ногам и телефону.

На «втором» многие колонны повалены, в одной из стен кривой разлом. Протискиваюсь туда и тащу полицейского за собой. Снова открываю портал, но теперь опять на «первый». Открываю хитро – прямо поперёк лаза через который предстоит ползти. Антон третий раз сменил место жительства и даже не заметил. И это без всяких разных повязок и хитрых масок – да я просто кудесник.

Тридцать секунд.

Узкий коридорчик, лестница вверх, хлипкая фанерная дверь. С разбегу луплю ногой в область врезного замка и тот разлетается вдребезги, мелкие запчасти звонко стучат по полу. Вбегаем в захламлённое помещение. Если хорошо присмотреться, а полицейскому некогда, он продолжает тормошить «зависший» телефон, то видно, что это кухня. Такая, какой бы она стала, если бы ею не пользовались лет пять, да ещё и сносили сюда весь мусор из здания.

Пиная картонные коробки и пластиковые ящики подбегаем к очередной двери. За ней тёмная подсобка-тупик – то что нужно. Резко останавливаюсь и отклоняюсь в сторону отводя ногу, парень налетает на «нечаянную» подножку, спотыкается и врезается в стену подсобки. Пока он чертыхаясь мотает головой, открываю последний портал. Возникает стойкое чувство, что левую руку мне обработали молотком для отбивания мяса и полили сверху жидким азотом. Недовольно кричу:

– Тут тупик, – подхватываю совсем растерявшегося попутчика под руки и выталкиваю обратно в кухню.

Наконец-то выходим в реал. В запасе ещё секунд десять – успели. Ментальные барьеры парня, конечно, «сдулись» – следующие пару недель ему будет мерещится разная чепуха, но это не критично.

Запахло немытой посудой, сырым мясом, рыбой, горячим маслом. Повсюду слышится звон ложек-вилок-поварёшек, стук ножей по разделочным доскам и многоголосый гомон, будто мы внезапно оказались посреди толпы народа. Пара удивлённых окриков:

– А это кто такие?

Но я уже протискиваюсь между людьми в белых халатах, открываю дверь на улицу и уже привычно выталкиваю полицейского из кухни, подальше от кухонных работников небольшой забегаловки, которые заняты своими прямыми обязанностями – готовят еду посетителям. Надеюсь никто не пойдёт выяснять, что за два подозрительных типа вдруг пробежали через помещение.

– Фух… – разминаю замёрзшую руку, заодно пряча изморозь покрывшую обшлаг рукава. – Кажется оторвались.

Полицейский оторопело пялиться на проезжую часть и прилегающие дома.

– Это что, Постышева?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Но как мы тут оказались? Мы же были…

– Ты подмогу вызвал? – начисто обрезаю философствования на тему: «Отчего так быстро кончился квартал?»

Телефон наконец ожил и парень увлекся, выбирая необходимый номер. А я взмахнул рукой, привлекая внимание очень кстати проезжающего мимо такси. Водитель не успел толком притормозить, а я уже оказался внутри и захлопнул за собой дверцу.

– Прямо, а на следующем переулке налево. Спешу! Довезёшь вовремя не обижу.

Мельком глянув на мой добротный костюм, белую рубашку и модный галстук, водитель не стал спорить, а дал газу. Вот, что значит правильно подбирать гардероб. По мне сразу видно, что из-за тысячи рублей торговаться не стану.

Когда таксист свернул в указанном месте, а спасший меня полицейский скрылся из виду, я назвал настоящий адрес.

– Так мы же не в ту сторону поехали, – всплеснул руками водитель. – теперь придётся круг давать.

– Да? Ну и ладно, – вроде и живу в столице порядочно, а не ориентируюсь совершенно. – Тогда спешить не нужно. Езжай спокойно.

* * *

– Намалаев! – рявкнул шеф-повар так, что посуда в стойке зазвенела. – Почему посторонние на кухне?

– Где? – встрепенулся веснушчатый парень в белом переднике и поднял голову отвлекаясь от чистки картофеля.

– На бороде. Вон, – шеф хотел ткнуть в сторону двух клиентов незнамо как забредших в святая святых ресторана, но тех уже и след простыл. – Ладно, не важно. Бегом в подвал за мороженным хеком.

– Ок.

Вытерев руки об передник, младший кухонный работник поднялся. Споро, чтобы не раздражать шефа, кинулся к деревянной двери ведущей в подвал к морозилке, взялся за ручку, легонько потянул и та осталась у него в ладони. Замок жалобно звякнул и высыпался из дверного полотна мелкой крошкой.

– Ну что опять, Намалаев? – шеф-повар грозно надвинулся на подчинённого и узрел разрушения. – Так, за замок вычту из зарплаты.

– Та я…

– Цыц, – главарь кухни присмотрелся к вороху мелких деталей рассыпных по полу. Глянул на вновь поступившего Намалаева, на его тонкие руки и пальцы пианиста. Нет не мог этот доходяга так разворотить замок. Тут будто мясорубка с алмазным ножом поработала.

– Ладно, – смягчился шеф-повар, вспоминая как подрядчик отговаривал его приобретать китайские запоры. – Считай, на первый раз отделался предупреждением. Бережней нужно. Марш за хеком!

– Я мигом, – скрылся в подвале паренёк.

«Хороший мальчонка, работящий» – кивнул про себя шеф. – «И дальше не давать ему спуску, глядишь чему и научится»

И снова уставился на размолотый в металлическую труху замок.

«Из папье-маше узкоглазые их делают что ли?»

– Нилина!

– Да шеф! – отозвалась белокурая деваха.

– Убрать беспорядок.

– Бегу.

Привратник

Подняться наверх