Читать книгу Афган - Сергей Скрипаль - Страница 5

Шел восемьдесят четвертый год – год самого тяжелого и драматического времени для сороковой армии. Именно тогда генсек Черненко пытался внести перелом в ход афганской войны путем активизации боевых действий, тем самым увеличивая людские потери контингента советских войск. Под эту шумиху командование Вооруженных сил дезинформировало генеральные штабы, всячески приукрашивая и фальсифицируя ход боевых операций и их результаты. В самоцель была превращена охота за трофеями – оружием и боеприпасами. За отставание по этим показателям командиры разных степеней подвергались «втыкам», «накачкам» и «разносам» сверху…

Первым, кого встретил Сашка на кандагарском аэродроме, был прапорщик Белов, по счастью оказавшийся из того батальона, куда направили молодого лейтенанта.

Пока шли в штаб полка, Сашка крутил головой по сторонам, пытаясь быстрее вникнуть в быт войны. Они прошли мимо зенитной батареи – стволы орудий были направлены на близкую горную цепь; дальше по взлетке стояли «МиГ-17» с афганскими эмблемами – мишенями на хвостах; потом прошли мимо современного здания аэропорта «Ариана», с выбитыми стеклами и со скоплением народа. Люди сидели прямо в пыли или на мешках в живописных одеждах: мужчины с чалмами на головах, а женщины в паранджах. Дальше по взлетной полосе были видны «МиГ-23» и множество вертолетов. Все это разнообразие, да еще и шум двигателей подруливающего к «Ариане» огромного «боинга» поразили Сашку. По пути им то и дело попадались помятые и неухоженные военные, с небритыми красными лицами, в застиранных хэбэшках и комбинезонах, с небрежно заброшенными за спину автоматами. Сашке стало стыдно за свой союзный лоск, за новенькую офицерскую форму, за гражданские чемоданы, за то, что даже пистолета у него не было, не говоря уже об автомате.

Вскоре Сашка с прапорщиком свернули с аэродрома и пошли через полосу пустыни к палаточному городку. Белов рассказывал о батальоне, что много потерь, а батальон не в чести у командования, поэтому из рейдов не вылезают, и, скорее всего, Сашку сунут в разведроту, на место недавно погибшего капитана Вощанюка.

Все так и получилось. По случаю возвращения из рейда все отдыхали. Солдаты спали в палатках, а прапорщики и офицеры напивались до одури в новом модуле, сбитом из пахучей блестящей фанеры. Сашку быстро приняли в свой круг, тем более что он достал из своего чемодана разрешенные к провозу две бутылки водки и четыре вина. По разговорам Сашка понял, что все союзные газеты врали безбожно о событиях в Афганистане, но то, что рассказывал ему подвыпивший Белов о рейдах, вызвало у него недоверие, и он отнес болтовню прапорщика на счет алкоголя. Все разбрелись по койкам и уснули. Сашка тоже лег на место, которое ему указал пьяный Белов. Он немного полежал, справляясь с легкой тошнотой от выпитого, и задремал.

Часа через два его кто-то грубо толкнул и стал тянуть с кровати. Сашка вскочил. Перед ним стоял здоровенный пьяный прапорщик.

– Давай отсюда, – прорычал прапорщик, – моя кровать.

Сашка хотел было оправдаться:

– Да мне тут… показали…

Но прапорщик оттолкнул его, сунул под кровать автомат, улегся и захрапел. Сашка растерянно огляделся в надежде найти пустую койку. Все было занято. Одетые люди хрипели во сне, матерились, кто-то блевал. Воздух, отравленный вонью перегара, дымом табака, кислятиной блевотины, душил Сашку, и он вышел из модуля. Огромная луна и бессчетное количество звезд ярко освещали землю. Где-то протарахтел пулемет, пришивая красными гвоздями трассеров ночь к небу. Сашка присел на стопку металлических ящиков. Чувство отчужденности и ощущение ненужности по-детски стиснуло горло. Захотелось заплакать. Вдруг совсем близко от Сашки раздались автоматные выстрелы. Он побежал к траншее и спрыгнул в нее. Прямо перед ним на песчаной стене висели портреты Брежнева и Черненко, видимо, вырванные из «Огонька», истыканные пулевыми отверстиями. Сашка поднял голову и увидел над ровным срезом траншеи чей-то пьяный удаляющийся силуэт. На душе стало совсем пусто и тоскливо. Он выкарабкался наверх, вернулся в модуль, улегся на кучу сваленных в углу бушлатов и уснул.

Наутро его назначили командиром разведроты. Замполит познакомил Сашку с солдатами. В основном ребята были молодые, из пополнения, кроме нескольких «стариков», из тех, кто не попал в группу Вощанюка. Один из них – огромный белорус – румяный красавец рядовой Поливайко. Замполит похлопал его по плечу:

– Орел! В горах «Утес» один таскает.

Сашка вслух восхитился солдатом, про себя думая о том, что он по сравнению с такими солдатами зелень сопливая. Поливайко смутился от похвалы и покраснел.

…Прошло полтора месяца. Теперь Сашка уже стал полноправным членом боевого полкового братства. Трижды ходил в рейды и успешно возвращался назад без потерь, приволакивая с собой различные трофеи, которые приходилось тащить на своих плечах ворчащим солдатам. Но приказ есть приказ. Сашка перезнакомился со всеми офицерами и прапорщиками, узнал, кто такой тот здоровенный прапорщик, разбудивший его в первую ночь. А был он начальником продсклада полка, имел два ордена Красной Звезды и крепкую руку в штабе ТуркВО, отирался в Афгане уже третий год, при этом умудрившись ни разу не отойти от расположения полка ни на метр. Дружил со строевой частью и ее начальником майором Стефанчуком, отъявленным трусом и негодяем, таким же дважды орденоносцем. Политотдел тоже любил вкусно поесть, так что старший прапорщик Веревкин жил красиво и безбедно, часто посещал «чекисток» и дуканы, набивая очередной чемодан «фирмой».