Читать книгу Ярость Звездного Волка - Сергей Сухинов - Страница 1

Чейн сидел в мягком кресле с высокой спинкой. Перед ним находился пульт с множеством кнопок и тумблеров, очень похожий на пульт управления гипердвигателями, а всю противоположную стену занимал широкий матовый экран, напоминающий обзорный экран звездолета. Но он находился не на корабле, а в Храме Истории, неподалеку от Цитадели планеты Талабан. И путешествие, в которое он намеревался скоро отправиться, ни чем не походило на его прежние галактические странствия.

«В последние недели я вдоволь намахался мечом и пострелял из всех видов оружия, – подумал он. – И вся это беготня с гранатометом на плече оказалась суетой сует. Такой же суетой, как и многие мои приключения на разных мирах. Когда-то в молодости мне нравилось демонстрировать стальные мускулы и боевое искусство, и ловить на себе восхищенные взгляды зрителей – таких же недоумков, как и я. Галактический герой – не так уж весело эта звучит, особенно когда тебя начинают оценивать лишь по горе трупов, что ты оставляешь за своими плечами. Слава Богу и спасибо папаше Джону Дилулло, что я давно уже перестал зваться Звездным Волком. Но для того, чтобы стать настоящим человеком, мне придется волей-неволей научиться не только стрелять и рубиться на мечах, а и слушать, учиться и думать. Ничему этому меня не учили в кадетском корпусе на Варге! Придется теперь вооружиться не бластером, а терпением, и оттачивать не лезвие меча, а свой ум. Хватит ли только терпения?»

Королева Индра задерживалась. По-видимому, вечернее заседание Совета проходило весьма бурно. Он, Чейн, был приглашен только на его утреннюю часть. В зале, в котором находилось более двух десятков птицелюдей, он рассказал о своей давней встрече с Верховным Ллорном. А потом поведал о том, что происходит в Галактике двадцать пятого тысячелетия, о сложных отношениях между Федерации Звезд, Империи Хеггов и Средне-Галактической Империи. И конечно же, о Х’харнах, пришельцах из Малого Магелланового Облака, которые готовились стать хозяевами Млечного Пути, и для этой достижения этой цели готовились сделать с Галактикой приблизительно тоже самое, что варвары из войска Святого Тонга и Орден Звездных Крестоносцев собирался сделать с Цитаделью.

Но его рассказ не принес ожидаемого эффекта. Птицелюди приняли гостя из будущего более чем холодно. Члены Совета задали ему лишь несколько вопросов, и все они касались только возможной тактики боевых действия армии варваров. Много ли тяжелого оружия могло уцелеть после того, как звездолет Ллорнов расстрелял из ракет космодром варваров за Синими холмами? Какова ныне приблизительная численность армии Святого Тонга? Что он может рассказать про фанатиков из Легиона? Ну, и так далее, в таком же духе. Чейн был потрясен: разговор с членами Совета очень скоро стал напоминать допрос военнопленного! Видимо, и королева Индра поняла это, и постаралась побыстрее завершить встречу в зале Старейшин Цитадели. Несмотря на то, что ее лицо как обычно было закрыто маской, по блеску ее глаз было понятно, до какой степени Индра смущена и разочарована.

Гость не понравился птицелюдям. И они, честно говоря, варганцу тоже не понравились. До сих пор ему нечасто приходилось иметь дело с птицеподобными негуманоидами. Пожалуй, лишь общение с Коркханном, бывшим министром королевства Фомальгаута, доставило ему удовольствие. Коркханн выглядел весьма неказисто, словно цапля, и не умел даже летать, но зато оказался добрым, мудрым и сердечным товарищем.

Птицелюди с Талабана смотрелись бы по сравнению с Коркханном просто царь-птицами. Они выглядели и величественно, и в то же время грациозно. На больших округлых головах, увенчанных белыми плюмажами из перьев, сияли синие, проницательные глаза. Взгляд их выдержать было нелегко – казалось, птицелюди умели проникать прямо в душу. Кроме того, они были могучими телепатами. Чейну пришлось воспользоваться трасформ-оружием Ллорнов, иначе бы он вряд ли сумел закрыться от бесцеремонных и жестких попыток членов Совета проникнуть в его разум.

По-видимому, его неподатливость окончательно рассердила членов Совета, и они прервали утреннее заседание раньше намеченного срока. Чейну не дали задать ни одного вопроса. Его только холодно поблагодарили за содействие Совету. Никто не предложил ему осмотреть Цитадель. Никто не захотел обсуждать с ним план будущих совместных действий. И никто, разумеется, даже не вспомнил о Варраше, хотя этот человек совсем недавно воевал на стороне защитников Цитадели, ежеминутно рискуя жизнью.

Можно было только догадываться, в чем причина такого холодного приема. Конечно, вряд ли в пользу Чейна говорило то, что он участвовал (хоть и не по своей воле, и не сейчас, а в далеком будущем) в разрушении одного из главнейших храмов Талабана, и арки Созерцания, что располагалась в море рядом с Побережьем. Возможно, что птицелюдям просто не нравились люди. Да мало ли причин…

«Не стоит огорчаться, приятель, – сказал себе Чейн. – Ты боролся за Цитадель вовсе не потому, что воспылал любовью к птицелюдям. И даже не из-за восхищения их храмами, скульптурами, картинами и прочими произведениями искусства. Долг и любовь – разные вещи, и смешивать их не надо. Тем более так, как это пыталась сделать королева Индра…»

Чейн вспомнил о бурной сцене, которая разыгралась две недели назад между ним и Индрой. Королева Талабана с неожиданной для такой прекрасной женщиной прямотой предложила ему остаться в Цитадели и возглавить армию роботов. Более того, она фактически предложила ему свою любовь! В обмен от него требовалось немного: забыть о своих друзьях из далекого двадцать пятого тысячелетия. И забыть и Миле и Лианне, что находятся сейчас в каком-то летающем Замке, в руках Верховного Магистра Евеналия.

«Даже не надейся, красавица! – с усмешкой подумал Чейн. – Слов нет, ты прекрасна и загадочна. И я мог бы обрести с тобой счастье… Но я человек из другой эпохи, и лишь гость в твоем времени. Мне нужно, чтобы ты помогла бы мне вновь вернуться в мое время – я сам не могу такое сделать. И конечно, я хочу уйти в будущее не с пустыми руками. Ты обещала мне многое рассказать из истории Галактики, и я не уйду, пока не узнаю все, что мне будет полезно в будущей борьбе с Орденом!»

Не выдержав, он вскочил на ноги и подошел к окну, что располагалось позади кресла. Оттуда открывался прекрасный вид на Цитадель – огромную, уходящую в облака пирамиду с десятью уступами. Жаль, что ему не удалось толком рассмотреть ее изнутри. Из скупых фраз Индры он узнал, что в Цитадели сосредоточены сотни центров творчества для работников искусств, научных лабораторий, музейных центров, библиотек, архивов и прочее, прочее, прочее. Этот огромный муравейник (или, вернее, гигантское птичье гнездо) являлся храмом Культуры, призванным не только сохранить цивилизацию на Талабана на веки веков, но и способствовать расцвету культур на многих тысяч миров Границы.

Положительно, ничего подобного в Галактике ему не приходилось встречать! Федерация Звезд, объединяющая сотни тысяч миров людей и гуманоидов, ставила перед собой совсем другие задачи. Однажды, несколько лет назад, адмирал Претт в порыве откровенности поведал своему молодому другу с Варги о том, как проходит вовлечение новых миров в Федерацию.

Поначалу на новые миры ступали «дипломаты» с Земли или Веги. Их методами работы являлись сбор информации, подкуп политиков и формирования тайных агентов влияния, шантаж, а порой и терракты. Если на данной планете царил мир, то «дипломаты» с помощью подкупленных политиков умело разжигали национальные или религиозные конфликты. Если экономика планеты пребывала в состоянии стабильности, то «дипломаты» с помощью агентов влияния искусно разрушали эту стабильность. А потом подкупленные средства массовой информации внушали народам мысль о грядущем губительном кризисе. Выход, разумеется, у них был лишь один: добровольно вступить в Федерацию Звезд, присоединившись к другим «цивилизованным мирам», где якобы царило повсеместное изобилие и процветание.

Случалось, и нередко, что этот план не срабатывал. У многих гуманоидных народов веками развивалось очень сильное чувство национального самосознания, и любых чужаков они и на дух не переносили. Тогда вступал в действие славная Внешняя Разведка. С помощью подкупленных политиков между несколькими соседними мирами раздувалась небольшая межпланетная война. Гасить пожар по просьбе лидеров планет прилетали корабли славного космофлота Федерации. После нескольких доблестных боев война гасла, но не до конца. Чтобы она не разгорелась вновь, лидеры ослабленных, покрытых развалинами планет, обращались к Совету Федерации с настоятельной просьбой основать на их мирах постоянные базы космофлота. Ну, а дальше зачастую все шло как по маслу.

Зачастую – но далеко не всегда. Многие гуманоидные народы уж больно не любили расу людей, считали ее коварной и эгоистичной. Да и слова «свобода» и «независимость» значили для них очень много. Ну, на этот случай у Совета Федерации существовали другие, так называемые «жесткие варианты». На планетах сначала высаживали так называемые «миссии Доброй Воли» из числа миссионеров, торговцев, деятелей культуры и прочих пешек. А потом провоцировалась «ночь длинных ножей». Толпы разъяренных дикарей уничтожали людей Федерации (обычно двоих-троих, остальных разведслужба тайно вывозила с планеты). Но шум поднимался страшный. Совет Федерации собирался на срочное заседание. А затем средства массовой информации поднимали крик на всю Галактику: наших бьют! Как дикари с планеты Икс посмели уничтожить нашу мирную миссию? Мы не потерпим… жизнь каждого члена Федерации священна… Ну, и так далее. А потом на планету Икс посылалась эскадра крейсеров, которая осуществляла «справедливое возмездие». За двух-трех терран жители планеты Икс платили жизнями десятков тысяч своих граждан – впрочем, жертвы среди них никто толком и не считал. А потом следовало падение очередного «преступного режима», его заменяли марионетки из числа заранее отобранных аборигенов, готовых на любых условиях сотрудничать с Федерацией. А эти условия обычно бывали весьма жесткими: Федерации постоянно не хватало ресурсов, в первую очередь энергетических. Ну, а потом из «Новых членов Федерации» высасывались все остальные ценности, включая самых талантливых аборигенов. Им милостиво разрешали навечно поселится на одном из развитых миров Федерации, а некоторым, особенно ценным кадрам – даже на Веге. Но на Землю, прародительницу галактического человечества, гуманоидов почти не пускали. Здесь жили в основном только чистокровные хомо сапиенс.

Так действовала Федерация Звезд на протяжении многих веков, из года в год расширяя свои границы. Ей удалось даже изрядно потеснить Империю хеггов, из-за чего недавно едва не разгорелась галактическая война.

И вот впервые Чейн встретился с совершенно иным подходом к формированию «содружества миров». Насколько он понял, птицелюди с Талабана пытались объединить тысячи миров не силой, не страхом, и даже не экономическими интересами, а культурными связями. И насколько он понял, много веков Граница жила в мире, согласии и процветании. Что же случилось теперь? Почему орды варваров ринулись на Талабан, горя желанием уничтожить Цитадель? Неужели идеи птицелюдей потерпели полный крах?

Чейн перевел взгляд на другую стену. На ней висело большое белое знамя, на котором был изображены три красных кружка, заключенных в красную окружность. Это знамя там, в Цитадели, Чейн видел буквально на каждом шагу. Разумеется, оно же висело и в зале заседания Совета. И еще там находилась громадная картина. На ней была изображена какая-то другая Цитадель, расположенная на морском острове. На переднем плане художник изобразил трех человек, явно терран, но их облик ничего не сказал Чейну. Его только удивило, что картина была выполнена в древней, явно несовершенной манере, простыми масляными красками на холсте. Вряд ли птицелюди сохраняли ее как великое произведение искусства – скорее, это была лишь историческая реликвия.

Загадки, десятки загадок… В который уже раз Чейн пожалел, что при встрече с Верховным Ллорнов принял от него только оружие – меч терранского короля Артура, но отказался от информации. Тогда ему казалось, что ему, воину, вполне достаточно знаний о Галактике. Оказалось – нет. Прежний опыт воина и миротворца уже перестал помогать ему во многих ситуациях. Особенно печально закончилась его последняя, партизанская война на Талабане. Даже чудесное оружие Ллорнов не помогло ему остановить армию Святого Тонга.

Конечно, если бы сюда, в это время и в это место, мог прийти космофлот Федерации, то война закончилась бы иначе. А впрочем, кто его знает. Если за спиной Тонга стоит Орден Звездных Крестоносцев, то еще неизвестно, чем закончилось бы драка. Как-никак, Орден сейчас дает прикурить возле Денеба самим Ллорнам! Нет, одной силой здесь ничего не решишь. И переговорами – тоже. Да и с кем вести переговоры? Здесь, в этом времени – с Тонгом? Или там, в будущем – с Евеналием? Чихать они хотят на любые переговоры…

Он вспомнил про Варраша, который с самого утра отсыпался здесь же, в Храме Истории. Не найдя здесь ни одной койки, бородач бесцеремонно содрал со стен красивейшие гобелены, и устроил на полу мягкое ложе. Основательно перекусив и отведав чудесного талабанского вина, он теперь шумно храпел, положив под голову какой-то древний фолиант в кожаном переплете. Чейн невольно позавидовал другу. Вот бы так завалиться спать часиков на двадцать, а проснувшись, узнать, что все проблемы решены самым наилучшим образом. Есть все-таки прелесть в дикарском образе жизни!

«Неужто ты хотел бы снова стать дикарем, Морган Чейн?»

Варганец вздрогнул, увидев, как в открытое окно влетела большая белая птица. Индра сделала изящный круг под потолком зала, и плавно опустилась в одно из кресле, стоявших возле пульта.

Чейн выжидающе смотрел на королеву Талабана. Она смущенно улыбнулась.

– Ты ждешь, чтобы я сняла маску?

– Да.

– Но вердикт Совета запрещает мне поступать так в присутствии чужеземцев.

– Дурацкий вердикт! И к тому же, ты уже однажды сделала. Без маски ты еще красивее.

Поколебавшись, Индра сняла маску. Лицо ее была довольно экзотичным, но по-своему прекрасным. Заметив блеск восхищения в глазах варганца, королева удовлетворенно улыбнулась.

– А крылья?

– Нет, я не могу! Я снимаю крылья только перед сном, и для этого требуется помощь нескольких моих служанок. Не требуй от меня невозможного, Морган! Я и так вызвала недовольство членов Совета!

Чейн едко усмехнулся.

– Какое несчастье!.. Неужто, ты побаиваешься этих высокомерных пернатых стариканов, Индра?

Королева слегка зарделась и опустила голову, стараясь не встречаться взглядом с несмешливыми глазами Чейна.

– Не в страхе дело… На мне лежит громадная ответственность, и не только перед Талабаном и мирами Границы, которые мы опекали десятки веков. Я – первая из племени людей, кто был избран королевой Талабана! Ты даже не подозреваешь, Морган, как сложно было моим предкам с Москаделии завоевать дружбу и уважением птицелюдей. Мы ведь поначалу были совсем разными…

– … но теперь вы научились так ловко рядиться в пух и перья, что поначалу в вас и не признаешь людей. Поздравляю! Никогда не встречал в Галактике людей, способных к подобной мимикрии. Люди на разных мирах порой здорово отличаются друг от друга, но всегда это прежде всего люди. А вы… Может, ваши женщины уже научились нести яйца и высиживать детей, словно птенцов?

Индра вскочила с кресла. Ее смуглое лицо исказилось от гнева. Стремительно подойдя к Чейну, она отвесила ему весомую пощечину.

Чейн опомнился. Опустившись на одно колено, он поцеловал кончик крыла Индры, словно подол длинного платья.

– Прости, королева… Я и сам не знаю, что несу. Уж больно неприятно мне было видеть, что члены вашего Совета смотрят на меня, словно на варвара. Это на меня-то – рыцаря Ордена Ллорнов!

Лицо Индры смягчилось. Она ласково погладила Чейна по плечу.

– Наверное, именно это и вызвало раздражение членов Совета, – тихо промолвила она. – Птицелюди Талабана всегда считали себя высшими существами, которые выполняют в Галактике великую миссию. Сами божественные Ллорны не раз помогали птицелюдям, не раз называли их своей любимой расой, и даже своими учениками. Но никогда ни один из королей Талабана даже мечтать не имог о том, чтобы лично встретиться с Верховным Ллорном. Никто не приглашал птицелюдей на базы Ллорнов в центре Галактики, никто не посвящал их в тайны древних Хранителей Галактики… И вдруг оказалось, что для некого Чейна божественные Ллорны сделали исключение. И этот Чейн – человек! Если ты знал, как я счастлива, что мы встретились…

Индра посмотрела на варганца долгим, зовущим взглядом. Ее зеленые глаза покрылись поволокой, губы слегка приоткрылись. Чейн ощутил непередаваемое волнение, невольно сделал шаг вперед, но опомнился. «Я уже погубил двух прекрасных женщин, которые любили меня. И еще две красавицы, Мила и Лианна, опять же из-за меня ныне попали в большую беду. Морган, не теряй голову! Ты должен уговорить Индру перенести тебя в двадцать пятое тысячелетие, и заодно поднабраться ценных знаний о Галактике, что очень могут пригодиться тебе как Хранителю. Но не вздумай влюбляться! Тогда ты погубишь еще двух… нет, даже трех женщин, это уж как пить дать…»

Так и не дождавшись от гостя вполне естественной и ожидаемой реакции, разочарованная Индра отвернулась и, подойдя к пульту, выдвинула из-под крыльев кисти рук и стала торопливо нажимать на кнопки и включать тумблеры.

– Да, я очень рада сознавать, что Ллорны приблизили к себе человека, в котором течет кровь Терры, – спокойным, и даже почти безразличным тоном промолвила она.

Чейн смущенно рассмеялся.

– Так вот в чем дело! Ну что ж, тогда я готов простить Совету его неприветливость. Наверное, им было очень приятно сознавать, что вы, люди с Терры, вынуждены были даже отказаться от своего природного облика, чтобы прижиться на Талабане. А тут вдруг невесть откуда появился человек, который сразу же поставил их на место. И дело здесь не только во мне – Ллорны считают нас, людей, своими преемниками в роли Хранителей Галактики! Какой удар по самолюбию этих пернатых парней!.. Но погоди, а почему же тогда в зале Совета висит картина – ну та, где изображена какая-то Цитадель, и рядом с ней – трое людей?

Индра молча продолжала набирать на пульте какую-то сложную команду. Наконец, на большом экране вспыхнула та сама изображение той самой картины, о которой только что говорил Чейн.

– Ты говорил, что не раз бывал на Земле, Морган. Посмотри, быть может тебе знакомо это место? Хотя за много тысячелетий оно, наверное, совершенно изменилось…

Чейн озадаченно подошел к экрану. Теперь он имел возможность разглядеть картину подробнее. Цитадель, изображенная на ней, по-видимому, уступала по размерам Цитадели Табалана, и тем не менее выглядела очень внушительно. А вдали, у берега моря, виднелась цепь лесистых холмов, возле которых находилась одна из пяти малых пирамид – очень похожая на Храм Истории, где он сейчас находился. Ну, а на горизонте смутно виднелась большая гора.

Гора? Она очень напоминала…

– Это гора мне знакома, она очень похожа на Иду… – пробормотал варганец, не веря своим глазам. – И цепь холмов чем-то мне знакома. Уж не остров ли это Крит?

Индра с недоумением взглянула на него.

– Верно, это на самом деле остров Крит, расположенный в Эгейском море неподалеку от полуострова Пелопоннес… Чейн, разве ты бывал на нем?

– Случалось, – горько усмехнулся Чейн.

– Странное совпадение! Галактика так велика, а ты так молод. И тем не менее ты побывал на этом, священном для всех талабанцев месте! Значит, ты видел останки земной Цитадели?

– Ничего такого я не видел. Хм-м… но это место мне знакомо. Видишь справа цепь холмов? Еще несколько недель назад там, за холмами, на берегу моря я провел там ночь вместе с… Впрочем, это неважно. Пьяное небо, уж не на этом ли самом месте там, на Новой Земле, находится дворец императора Арна Аббаса?

Чейн торопливо рассказал о том, как благодаря мерзавцу Шорру Кану провел вместе в друзьями (о том, что в число этих друзей входили Мила и Лианна, он предусмотрительно умолчал) несколько недель на острове Крит, в бывшем императорском дворце. А совсем недавно, он вновь вернулся на Крит, чтобы похоронить там одного из своих друзей. После этого и начался новый виток его приключений, который и привел его на Талабан.

– Никто из нас и понятия не имел, что на Терре некогда была построена одна из Цитаделей, – закончил он свой рассказ.

Брови Индры изумленно взметнулись.

– Одна из Цитаделей?! Морган, ты не понимаешь, чем говоришь. Та Цитадель, что изображена на картине древнего художника, вовсе не одна из Цитаделей. Это Третья Цитадель, которая сыграла важнейшую роль не только в Истории Земли, но и всей цивилизованной Галактики. Кстати, две первые Цитадели также находились на Земле. Ты слышал что-нибудь про Вавилонскую башню?

Чейн настороженно кивнул.

– Да, но только то, что и ней говорилось в Библии. Мой отец был священником, и в детстве не раз рассказывал про Вавилонскую башню. И всегда в его голосе звучало искренне возмущение. Мол, эту башню построили люди, которые возгордились своим разумом и силой настолько, что решили добраться до самого бога. Господь наказал гордецов, разрушил Вавилонскую башню, а людей наказал тем, что с тех времен они стали разговаривать на разных языках. Вот и все, что я помню…

Индра снисходительно улыбнулась.

– Нет, все было на самом деле абсолютно не так. Вот мы и подошли к самому главному секрету Галактики, о котором тебе, судя по всему совершенно неизвестно.

– И в чем же состоит этот секрет? – с иронией спросил Чейн.

– В том, что развитие разумных рас, людей и нелюдей, всегда проходит циклы расцвета и заката. Обитатели любой планеты, сколь разумными и культурными они не были бы, неизбежно через определенный период входят в эпоху варварства. И зачастую далекие потомки даже самых могущественных рас уничтожают то, что создали когда-то их великие предки. Ты сам видел, Морган, как с какой неистовой яростью варвары армии Святого Тонга штурмуют нашу Цитадель. Можешь ли ты поверить, что еще каких-то пять веков назад многие их предки на разных веках были весьма цивилизованными народами, со своеобразными культурами, которые во многом превосходили даже достижения расы птицелюдей?

– Хм-м… Честно говоря, трудно в это поверить! По-моему, эти мохнатые гуманоиды прямо-таки родились с дубинками в руках. Многие их них и на галакто разговаривать не умеют! Про ювеналов я и не говорю, этих парней я прекрасно знаю… В двадцать пятом тысячелетии их в основном используют в качестве вьючных животных. Неужто, они когда-то тоже умели писать и читать?

Индра возмущенно блеснула глазами:

– Морган, твоя ирония неуместна! Еще три века назад на Лантии, главной планете ювеналов, существовал университет! Кстати, и этот Храм Истории проектировал архитектор-ювенал. Но на Лантии случилась глобальная катастрофа, и даже талабанцы не сумели с ней справиться.

– И что же случилось? Война? Эпидемия?

– Нет. Катастрофу вызвала неустойчивость литосферы. Понимаешь, Морган, большинство обитаемых планет состоит из плотного ядра, жидкой расплавленной магмы и твердой коры, толщина которой зачастую не превосходит ста километров. Она-то и называется литосфера.

Любая планета, как тебе, надеюсь, известно, не шар, а сфероид неправильной формы. Ее оси вращения определяют положение двух полярных шапок. С веками на этих полярных шапках начинают скапливаться огромные массы льда, но они обычно размещаются вокруг оси вращения не симметрично. Вращение планеты создает из-за этого центробежный момент сил, который передается литосфере. Когда величина этих масс льда превышает некоторый критический уровень, литосфера начинает как бы проворачиваться вдоль оси, перпендикулярной прежней оси полюсов… Но мне вряд ли стоит вдаваться в подобные детали, верно?

Чейн мрачно кивнул. О физике, как и все варганцы, он имел самое смутное представление.

– Детали меня не интересуют… Но, насколько я понял, в результате этого движения литосферы полярные шапки перемещаются в теплые районы?

– Да, они обычно оказываются вблизи от экватора. И начинают бурно таять! Начинается резко повышения уровня мирового океана, большая часть суши оказывается под водой. Одновременно образуются новые материки… Словом, спустя всего лишь сто лет Лантию было просто не узнать. Эта развитая во всех отношениях планета попросту перестала существовать! Космические корабли Талабана успели спасти многих жителей этой планеты, но конечно же, далеко не всех… После этого ювеналы обвинили во всех своих несчастиях птицелюдей! Как будто они всесильны!.. На несколько десятилетий ювеналы прекратили всякие контакты с Талабаном. А когда наши дипломаты все же появились на мирах ювеналов, то их встретили почти что дикари. О былом величии эти гуманоиды даже и не вспоминали. Более того. в порыве злобы они уничтожили почти все, что в течение веков создали с помощью талабанцев: университеты научные лаборатории, музеи, библиотеки, центры искусств и даже обычные школы… Новые вожди ювеналов призывали своих подданных вернуться к простой жизни, естественной жизни в полном единении с природой, которой жили их предки. А катастрофу на Лантии объявили карой богов, недовольных тем, что ювеналы начали вести иной, цивилизованный образ жизни.

– Понятно… Да, про такие вещи я слыхал, и не раз. На многих планетах Галактики случалось то, что потом называлось Потопом. Выходит, это связано не с гневом богов, а с естественным движением литосферы?.. Мда-а, любопытно. И часто ли такие катастрофы могут повторяться?

Индра пожала роскошными плечами.

– Трудно сказать… У нас на Талабане подобная катастрофа случилось двести тысяч лет назад. Ученые постоянно исследуют состояние полярных шапок, и говорят, что лет через пятьсот можно ожидать повторением Потопа. Но мы предпринимаем меры, чтобы это все-таки не произошло. Куда больше нас беспокоит опасность столкновения с огромными астероидами.

Чейн понимающе кивнул.

– Вот этого дерьма в Галактике хватает! На многих мирах я видел следы падения астероидов. Одна из таких громадин, например, пропорола бок Стальной планеты, похожей на огромный корабль. Да и на нашей Варге немало следов падения астероидов. Но я слышал о случаях, когда астероиды обнаруживали задолго до их приближения к планетам, и уничтожали разными способами. Кстати, и на любом звездолете Федерации есть лазерные пушки, которые могут расстрелять с дистанции более двухсот километров летающие глыбы да ста метров диаметре.

Индра кивнула.

– Да, у нас на Талабане есть космолеты, оборудованные подобными лазерными пушками. Но даже они не спасут Талабан, если в его сторону вдруг помчится поток астероидов. Который наши ученые недавно обнаружили в районе Лиры. Правда, до него еще более двадцати парсеков, и за это время поток может не раз изменить свою траекторию. Если этого не произойдет, нам придется очень нелегко… Но мы, конечно же, справимся с такой опасностью. А многие тысячи обитаемых миров с менее развитой наукой и техникой, разумеется, не справятся. И тогда их цивилизации грозит скорее всего гибель! От удара астероида в воздух поднимается облака пыли, что закрывают солнце на десятки лет. Наступает резкое похолодание, от ядовитых газов гибнут многие растения и животные. Разумные существа обычно выживают, но неизбежно становятся варварами.

Но куда чаще цивилизации гибнут, что называется, по внутренним причинам. Глобальные войны, эпидемии неизлечимых болезней, экологические катастрофы… Любая цивилизация довольно быстро вычерпывает из недр своей планеты полезные ископаемые, оставляя после нее мириады тонн ядовитого мусора всех видов. И справиться с этим невероятно сложно! Но есть и другие факторы, приводящие к гибели цивилизации. Это так называемая «усталость генов». Любой вид с веками начинает вырождаться, и эта проблема пожалуй, самая опасная из всех.

Чейн задумался.

– И что же – Цитадели могут противостоять гибели цивилизаций?

– Конечно! Любая Цитадель – это как бы крепость, в которой собраны все самые важные достижения прежних культур планеты. Это прежде всего Библиотека, которая должна пережить любой катаклизм, научный Архив, Музей с важнейшими достижениями искусства, исторические хроники, описания культур разных народов, и многое другое. Если хотя бы часть этого богатства Культуры переживает неизбежный период Варварства, то новой расе будет гораздо проще начинать свое развитие.

– Ты сказала – крепость. Значит, строители любой Цитадели как бы подразумевают, что их создание непременно подвергнется нападение одичавших народов?

Индра вздохнула и печально опустила голову.

– Увы, так зачастую и случается… В сердце любого дикаря почему-то таится патологическая ненависть к Культуре. Некоторые ученые считают, что эта ненависть определяется неизбежной «порчей генотипа». Так это или нет, не знаю, но история тысяч миров говорит о том, что рано или поздно потомки тех, кто строил Цитадели, непременно станут их штурмовать! И хотя создатели многих Цитаделей предусматривают самые разные средства защиты, большинство крепости Культуры все же рано или поздно гибнет… Но это происходит далеко не сразу, а тогда, когда уже начинает нарождаться новая раса. Планета выходит из тьмы эпохи Варварства, и даже жалкие остатки сокровищ, которые были сохранены для будущих поколений, дают бурные всходы!

Чейн вновь взглянул на экран.

– Хм-м… выходит, и на Земле происходило нечто подобное?

– Да. И в отличие от многих других миров, земные Цитадели выполнили свое предназначение! На Терре сменилось пять рас, случилось пять глобальных катастроф, но цивилизация не погибла, а более того, смогла развиваться. До Терры такого нигде в Галактике не случалось! Вернее, это случилось лишь один раз, миллионы лет назад…

– Ты говоришь о Ллорнах?

– Ну конечно! Эта раса первой пережила несколько глобальных катастроф, и сумела покорить Галактику. Она пыталась по мочь многих новым нарождающимся расам разумных существ, но из этого ничего не получилось. Те, кому помогали Ллорны, быстро становились их нахлебниками, теряли стимул к саморазвитию и рано или поздно гибли.

Тогда Ллорны решили не вмешиваться в естественный ход событий. Они лишь следили за тем, как развиваются разные разумные расы. И первыми, кто привлек их внимание, стали…

– Я знаю – это были ванриане!

– Да. Людям с Веги невероятно, фантастически повезло: за миллионы лет на их планете не произошло ни единого катаклизма!

Да и генотип их оказался на удивлением устойчивым. В любом правиле есть исключение. Ванриане и оказались таким счастливым исключением! Они смогли создать высокую технологическую культуру, не прибегая к помощи Цитаделей. В этом просто не было необходимости – в их истории не было периодов Варварства, какие случались на всех других мирах.

Но не зря говорится: за все приходится платить. Ванриане очень жестоко поплатились за свою исключительность. В их генотипе был чрезмерно развит ген Борьбы. Это дало возможность расе ванриан быстро развиться до космических высот. Но ген Борьбы не зря ученые называют и по-иному – ген Зла. Едва ванриане только вышли в космос, как они тотчас попытались подчинить себе сотни окружающим миров. И начались в огне войн запылали сотни планет!

До этой поры Ллорны с большой надеждой смотрели на ванриан. Они надеялись, что эта молодая, сильная и очень удачливая раса со временем станет их преемниками, новыми Хранителя Галактики. Но ванриане хотели совсем другого – они мечтали стать Хозяевами Галактики!

И тогда началась многовековая война Ллорнов и ванриан…

Чейн кивнул.

– Я уже слышал об этом от Верховного Магистра. Он также поведал мне о том, как ванриане создали расу землян. Правда, о нас, терранах, он отзывался весьма пренебрежительно… Называл терран скороспелками, примитивами…

– Увы, в этих словах немало правды, – горько улыбнулась Индра. – Ген Зла в терранах оказался еще более сильным, чем в ванрианах… Отсюда и бесконечные войны, которые шли на Земле во все века. К тому же, на Терре случилось немало глобальных катастроф. Падение гигантских астероидов погубило древнюю цивилизацию Лемурию. Спустя сотни тысяч лет в результате поворота литосферы и всемирного Потопа пала и другая, не менее развитая цивилизация Атлантида.

Но каждый раз человечество на Земле довольно быстро возрождалось благодаря Цитаделям. Так случилось и после гибели Атлантиды. Предвидя ее, атланты построили на трех соседних материках три Цитадели. Главная из них находилась на азиатском материк – она получила позднее название Вавилонская башня. Вторая Цитадель находилась на материке, позднее названном Африка. Ее главной частью была огромная библиотека. Третья Цитадель находилась в Южной Америке. Все эти Цитадели имели форму зиккуриата, то есть огромной уступчатой пирамиды с квадратным основанием.

Далее случился всемирный Потоп, люди стремительно одичали. Это варвары, а не разгневанные боги, разрушили Вавилонскую башню! Варвары же сожгли библиотеку в Александрии. А Цитадель в южной Америке уцелела, и дала толчок быстрому развитию новой, пятой расы терран! Немало плодов осталось и от других двух Цитаделей.

Цивилизация пятой расы развивалась столь стремительно, что прошло несколько тысяч лет, и земляне уже вышли в космос! В техническом отношении терране обогнали многие другие, куда более древние галактические расы. Но ген Борьбы не зря называют геном Зла! С каждым веком войны становились все разрушительнее, и технический прогресс только увеличивал их разрушительную силу.

Конец пятой расы быстро приближался. И вот наступил двадцатый век…

Чейн вздрогнул.

– Мой друг Джон Гордон как раз жил на Земле в двадцатом веке! Он немало рассказывал мне про свою жизнь в то далекое время. Ты тоже говоришь о двадцатом веке… Странное совпадение!

Индра посмотрела на Чейна с огромным удивлением.

– Морган, ты меня вновь поражаешь! Нет, думаю, это не просто совпадение… Но об этом мы поговорим как-нибудь потом.

Итак, в истории Земли наступило двадцатый век. Это был расцвет человечества. Во многих странах появились сотни гениев во всех областях науки, литературы и искусства – такого расцвета Культуры не знала ни одна галактическая цивилизация!

Но не зря говорится: цветы сильнее пахнут перед увяданием. В самом начала двадцатого века, неожиданного для всех, человечество вступило в период Варварства. И причиной его были не глобальные катастрофы, а усталость генотипа. Технический прогресс дал терранам оружие планетарного масштаба, и они начали войну, которые унесли десятки миллионов жизней. А в середине двадцатого века случилась вторая, еще более гибельная мировая война. И ней впервые было применено атомное оружие. Но самое страшное, что по Земле стала распространяться идеология фашизма, то есть идея превосходства одной расы над другими.

Вот так Земля вступила в очередную Эпоху Варварства. К концу двадцатого века уровень Культуры упал до невероятно низкого уровня. На рубеже новых веков гениев уже почти не рождалось, зато пышным цветом расцвела самая низкопробные виды искусства. А на горизонте уже маячили экологические катастрофы, новый Потоп, эпидемии новых страшных болезней…

– И тогда-то и была построена эта Цитадель? – тихо спросил Чейн, глядя на экран.

– Нет, это случилось только в двадцать втором веке. Но идея построения новой Цитадели была высказана в самом начале 21 века, настолько я знаю, в какой-то книге. Поначалу эту идею попросту не заметили. Многие люди почему-то считали, что ничего страшного Земле в ближайшие века не грозит. Но когда катастрофы на Земле стали нарастать, словно снежный ком, отношение к этой идее изменилось. Хотя поначалу многих привлекла только сама масштабность этого проекта. Шутка ли – строительство гигантской Цитадели могло стать самым крупным проектом не только нового века, но и всего Третьего тысячелетия! Бизнесменов привлекла возможность получить огромные прибыли на участии в этом суперпроекте. Журналистов обрадовала возможность получить на десятки лет источник для сенсаций. Знаменитых людей обрадовала возможность увековечить свои имя как одного из Основателей Цитадели. Кажется, предприимчивые строители даже начали торговать возможностью увековечить свои имя в блоках фундаменты этой громадной пирамиды! И от желающих купить такое право даже за огромные деньги отбою не было.

Но куда больше многих состоятельных людей привлекало совсем другое. Цитадель на острове Крит должна была стать не только огромных хранилищем человеческой Культуры. Она должна была стать и самым крупным в истории Земли научным и культурным и учебным центром. Те молодые люди, кто получил право учиться в Цитадели, становились ее будущими работниками, то есть автоматически входили в элиту человечества. Но Цитадель была не столь уж велика, и туда могли попасть только избранные из избранных…

– Понятно, – усмехнулся Чейн. – Представляю, какой же поднялся ажиотаж вокруг Цитадели! Но почему еще построили не в двадцать первом веке, а только в двадцать втором?

– О-о, это длинная история, Морган! Дело в том, что у каждой Цитадели есть одна очень важная функция, о которой я пока еще ничего не говорила. Если бы земные Цитадели была просто самым большим университетом планеты, самой большой библиотекой и научным центром, то они погибли бы без следа, так же, как погибли в прошлые века сотни подобных Цитаделей на разных мирах.

Создатели же земной Цитадели пошли другим путем. Они хотели не просто жать шансу своей Культуре выжить в эпоху Варварства – нет, они захотели всеми возможными путями противостоять варварству!

– То есть, Цитадель была окружена военными базами?

– Не в этом дело, Морган. Видишь ли, варварство не приходит само по себе, разумные расы сами создают его. Давно известен общегалактический закон: девяносто процентов в любом виде деятельности способствуют приходу варварства! Это касается и науки, и техники, и промышленности, и искусств – словом, абсолютно всего, включая политику! Даже производители пищевых продуктов в погоне за прибылью зачастую выпускают продукцию, которая впоследствии ухудшает здоровье людей. Многие произведения культуры тоже призваны вызывать в людях самые низменные чувства. Даже наука и та зачастую служит погибели человечества…

Но в любых видах деятельности есть и такие направления, которые способствуют не гибели человечества, а его расцвету. Это и экологические чистые продукты питания, и безвредные лекарства, и прекрасные картины, и машины, облегчающие жизнь человека…

Чейн невольно присвистнул:

– Ах, вот в чем дело… И кто же может удить: на благо будущему делается то или другое, или на вред?

– Это и делали специалисты Цитадели! Они служили не фирмам, и даже не отдельным странам, у которых всегда есть своекорыстные интересы. Нет, они служили только человечеству. И многочисленные Советы Цитадели по разным отраслям Культуры решали…

– Что такое хорошо, и что такое плохо? – ехидно заметил Чейн. – Нужно ли художнику Икс рисовать и дальше, или ему лучше пойти убирать улицы?

Индра спокойно улыбнулась.

– Конечно же, нет. Если бы Цитадель стала что-то запрещать, что-то диктовать человечеству, то она бы превратилась в мирового тирана. Разумеется, никому ничего запрещать нельзя – если только деятельность человека или фирмы не приносит очевидный вред людям. Но уж поддерживать Цитадель будет только того, кого посчитает нужным! И такая поддержка может оказаться куда более действенной, чем любые запреты.

– Вот в чем дело… – задумчиво пробормотал Чейн. – Теперь я начинаю понимать, почему Цитадель строили так долго. Для очень многих людей и фирм, и даже государств наверное она была словно нож острый!

– Ты прав, Морган. Для планет, все мироустройство которых кружит вокруг оси подл названием «нажива», другой реакции и трудно было ожидать. Некоторые самые развитые страны, которые в то время занимали на Земле лидирующие положение, испугались, что Цитадель оттеснит их с лидирующих позиций. Многие фирмы, зарабатывающие на не совсем качественной продукции, опасались потери рынков сбыта. Религиозные лидеры испугались того, что Цитадель станет выше Церкви, и вспомнили лживую историю о Вавилонской башне. Словом, противников у Цитадели на Земле оказалось очень много! Одно время казалось, что Цитадель на Земле так никогда ни не будет построена.

Но проблем на Земле становилось все больше и больше. Следы нарастающего варварства были видны буквально везде, и не замечать этого было невозможно. К тому же началось глобальное потепление, и люди стали опасаться нового всемирного Потопа.

И все же судьбу Цитадели решил не разум землян, а все та же непобедимая жажда наживы! Что бы там не говорили, но проекта, равного по своим масштабам Цитадели, в истории пятой расы не было! Строительных компаний, что надеялись заработать огромные деньги на возведении Цитадели, было не счесть. Первый проект Цитадели за свои средства сделал одна голландская фирма, специализирующая на строительстве громадных пирамид, с использованием опыта так называемой ведической архитектуры. Затем в проект сложили огромные средства фирма, работающая в сфере всемирной информационной сети. Многие ведущие ученые мира, поняв, что только Цитадель может помочь развитию многих фундаментальных наук, захотели перевести на остров Крит часть своих лабораторий.

В конце двадцать первого века создавались ситуация, когда всем вдруг стало ясно: Цитадель несмотря ни на что, будет построена! Но попасть туда, в эту главную крепость земной цивилизации, смогут лишь немногие, и лишь немногие смогут обеспечить таким образом будущее своих потомков, что называется. До десятого колена. А вот те, кто окажется вне Цитадели, несмотря ни на какое богатство, со временем окажутся изгоями, у которых нет будущего.

И тогда на Земле начался невероятный ажиотаж! Цитадель на Крите была построена за тридцать с небольшим лет, и была торжественно открыта в 2120 году. Позднее вокруг нее были построены восемь небольших пирамид, в которых расположились важнейшие научные лаборатории, результаты работы которых должны были помочь человечеству выжить в грядущих катастрофах. Ну, и еще на острове были построены подземные военные базы и ракетные установки, которые могли в случае необходимости защитить главный форпост земной культуры.

Чейн насторожился. «Пьяное небо, как же жаль, что я не знал об этом прежде! – огорченно подумал он. – Надеюсь, Джон Дилулло и все остальные мои друзья догадались спрятаться во время бомбардировки в подвалах дворца Арна Аббаса. А если оттуда есть выходы в подвалы древней Цитадели? Или даже на подземные военные базы? Тогда у них есть шанс спастись!»

Но вслух он спросил о другом:

– А что же противники Цитадели? Разве их к началу двадцать второго века совсем не осталось?

Индра снисходительно улыбнулась.

– Противники, конечно же остались, и их было немало, особенно из числа влиятельных политиков разных стран. Но те, кто строили Цитадель, придумали очень хитрый ход – впоследствии его использовали и все строители Цитаделей на многих мирах. Они начали составлять так называемые «черные списки». Если тот или иной влиятельных человек достаточно часто и резко высказывался против строительства Цитадели, то его заносили в эти самые «черные списки». А это означало, что ни сам этот человек, и члены его семьи, ни его потомки до десятого колена не имели права посещать Цитадель даже как экскурсанты. Ни о какой поддержке деятельности этих людей со стороны Цитадели и речи не могло идти. Никто из членов Совета не имел права отменить это решение. Понимаешь, Морган? Многие упрямцы даже оглянуться не успели, как оказались в числе изгоев, у которых есть настоящее, но нет будущего. И никакие деньги, никакие связи не могли спасти ситуацию!

– Представлю, сколько на эту тему было шума и скандалов! – ухмыльнулся Чейн. – Ну что ж, тупые упрямцы должны вымирать как вид… А как же Церковь?

– О-а, здесь решилось все очень легко и просто. Совет Цитадели дал обязательство никогда не создавать свою религию, ни не поддерживать ни одну из бесчисленных «единых мировых религий», которых в то время на Земле было хоть пруд пруди. Зато в Цитадели торжественно открыли храмы всех пяти главных мировых религий. И на этом вопрос был закрыт.

– И что же случилось потом?

– В двадцать втором веке на Земле были построены еще две Цитадели, несколько меньших размеров. Некоторые ученые считали, что случились мировая катастрофа, остров Крит непременно погибнет под волнами моря. Поэтому сначала построили вторую Цитадели в центре Северо-Американского материка. Ну, а третью Цитадель построили в центре евроазиатского материка, возле горного хребта Алтай. Оттуда, кстати, и пошли мои предки с отцовской стороны… Некоторые ученые тогда считали, что в случае очередного поворота литосферы Земли из всей суши якобы останется только небольшой ее клочок, названный Вечным материком. Алтай находился как раз на территории этого Вечного материка.

– И какова была судьба этих трех Цитаделей?

– О-о, это длинная история… В войне двадцать пятого века была сначала разрушена Цитадель на Северо-Американском материке. Потом варвары долго и безуспешно штурмовали две другие Цитадели. Прошло еще несколько веков. Люди с Земли расселились на звездах, основали много дальних колоний. Ну, а потом случилось то, что происходит сейчас у нас на Талабане.

– То есть, варваров поддержал Орден Звездных Крестоносцев?

– Увы, Ллорны упустили этот момент… Да и могущество Ордена к тому времени резко возросло. Ванриане создали огромный космический флот и громадные летающие крепости. Но самое главное, что они придумали инверс-компьютьеры и инверс-очки, которые позволяли их армадам веками странствовать в глубинах космоса. Ты никогда не надевал инверс-очки?

Чейн покачал головой.

– Нет. Но я видел, как однажды из надевал мой командир, когда наблюдал за прилетом на Талабан космолета Великого Магистра. На его физиономии при этом светился такой восторг, будто он в жизни не видел звездолета! А когда он пообещал по завершении операции вручить всем своим младшим офицерам такие же очки, те просто завопили от радости. Не могу понять, в чем тут дело!

Индра внимательно взглянула на него.

– Но ты очень хочешь это понять, не так ли? И ты, наверное, очень хочешь узнать про летающие Крепости Ордена?

Чейн смутился. Ему не хотелось раньше времени открывать свои карты.

– Королева, я очень многое хочу понять, раз уж мне представился такой случай, – ушел он от прямого вопроса. – Мы говорило о Цитаделях. Скажи – а кто же эти три человека, изображенные на картине на фоне Цитадели? Наверное, ее создатели?

Индра перестала сверлить его недоверчивым взглядом.

– Не совсем. Имена этих трех людей ничего тебе не скажут, Морган. Они жили в двадцатом веке, и каждый по-своему тогда был знаменит. Тот человек, небольшого роста, с бородкой и с черной шапочкой на голове – это русский художник Николай Рерих. Он первым понял, что без сохранения Культуры невозможно развитие мировой цивилизации. Рерих предложил всем странам Земли подписать Пакт, по которому во время военных действий страны обязались не уничтожить объекты культуры на территории противника. Подобный Пакт был более пяти веков назад подписан на Терре между двумя тысячами галактических миров по инициативе Совета Федерации. Правда, сама Федерация множество раз нарушала этот Пакт…

Знамя Мира, которое мы видел в Цитадели придумал так же Николай Рерих. Ныне оно развевается над сотнями Цитаделей во всей Галактики.

Индра нажала на несколько кнопок, и в углу экрана появилось уже знакомое Чейну белое знамя с тремя красными кружками, заключенным в красную окружность.

– И что же оно символизирует, это знамя? – недоуменно спросил Чейн.

– О-о, у него множество разных толкований… Мне больше всего нравится то, что связано с представлением о гармонии человеческой души. Три малых, соприкасающихся красных кружка – это любовь человека к своей семье, к своей малой родине, и к своей Родине. А большая красная окружность – это любовь человека к своей планете. Так вот, подлинная гармония в душе человека можно возникнуть только если в его сердце живут эти четыре чувства! Но стоит выпасть одну из этих символов, и в душе человека вместо гармонии воцаряется Хаос. Пышным цветом начинают расцветать такие сорняки, как эгоизм, национализм, космополитизм и даже фашизм.

Чейн задумался.

– Хм-м, что-то в этом есть… Наверное, во мне живут все эти четыре чувства! Во время бессонных ночей я часто вспоминаю ро своих родителях, которых потерял так рано… Да и Крэк, город, где я родился и вырос, мне очень дорог, хотя это далеко не самый красивый город на свете. А уж свою суровую и беспощадную Варгу я не променяю ни одну другую планету, даже Землю!.. Ладно, об этом я еще подумаю на досуге. А кто тот высокий здоровяк с кожаной шапке на голове?

– Это писатель и летчик Антуан де Сент-Экзюпери. В начале двадцатого века на Земле появились первые летательные аппараты, очень несовершенные. Поначалу их воспринимали как просто новое средство передвижения. Но Экзюпери поднялся в воздух и, наверное, первым понял, что он – человек Земли! В его сердце жили все три четыре чувства, о которых я говорила. Об этом Экзюпери написал великую книгу под названием «Планета людей». К сожалению, до наших временем не дошло ни одной ее копии…

– А тот, четвертый, в очках и с седыми вьющимися волосами?

– Его звали Айзек Азимов. Он был ученым и писателем. Азимов первым высказал в своих книгах идею о том, что эпохе Варварства можно и нужно противостоять, собрав в единый кулак ведущих мировых ученых и деятелей культуры. Он даже придумал науку под названием психоистория, овладев которой якобы можно с математической точностью управлять огромными массами людей, ти тем самым значительно сократить период неизбежного Варварства. К сожалению, а может быть, и к счастью, такой науки до сих пор не создали. Но его идея противостояния Варварству материализовалась в облике Цитаделей. В честь его книг фонд, который строило Цитадели на Крите, получил название фонд «Основание».

В хрониках рассказывается о том, как рыцари Ордена однажды сумели на несколько лет оккупировать Землю. И первое, что они сделали – разыскали книги этих трех выдающихся людей Земли и сожгли их на кострах. Там же сгорели и почти все картины Рериха. Увы, туннель провремени в Цитаделях появились намного позже, иначе мы бы не потеряли все эти сокровища!

Чейн мгновенно сделал выпад:

– Выходит, там, на острове Крит, и ныне находится один из таких туннелей? И он связан с вашей Цитаделью?

Лицо Индры исказила гримаса боли. Она с упреком посмотрела на Чейна:

– Морган, ты совсем не умеешь хитрить. Я рассказываю о вещах, которые тебе необходимо знать как Хранителю, а ты думаешь только о том, как бы покинуть Талабан и спасти тех твоих двух женщин!

Чейн нахмурился, проклиная себя за несдержанность. Но голос его не дрогнул:

– Прости, королева, но твой упрек несправедлив. Ты не хуже меня знаешь, что Орден волей пришельцев Х’харнов перенесся на десятки тысяч лет в будущее. И там уже нет Ллорнов, которые могли бы остановить эту страшную силу! Вряд ли всеведущая Внешняя Разведка Федерация подозревает о ее существовании. Индра, мне необходимо вернуться в мое время! И если туннели Цитадели могут дать мне такую возможность…

Королева опустила голову.

– Но туннель, что ведет в будущее Талабана, поврежден. Сейчас там ведутся ремонтные работы, но трудно сказать, когда они закончатся. А второй, резервный, захвачен армией Тонга – да ты и сам это прекрасно знаешь.

– Но ты же путешествовала в будущее, и не раз!

– Только в виде полупризрака. Я же сказала – этот провременной туннель поврежден при обстреле из катапульт.

– Проклятье! Индра, ты обмолвилась о туннелях провремени, что находятся под развалинами земной Цитадели на острове Кипр. Если бы я мог перенестись на Землю хотя бы несколько минут до того, как на меня напали разбойники из Хаосада…

– Морган, забудь даже думать о таком! Законы хронофизики не позволяют делать подобные вещи. Сколько времени прошло после твоего отлета с Земли?

– Мои часы отмерили без малого тридцать стандартных суток… Черт побери, выходит, я смогу снова оказаться на Земле только спустя почти четыре недели после налета эскадры негуманоидов? Индра снисходительно улыбнулась.

– Ну конечно же… Морган, не жди от нас никаких чудес. Теперь понимаешь, как тщетны все твои надежды? Даже если бы мы помогли и перенестись тебе на Терру двадцать пятого тысячелетия, что это дало бы? Твои друзья за четыре с лишним недели либо выбрались из подземелья, либо давно уже погибли… Но это пустые разговоры. Переход на Терру, да еще через двенадцать тысячелетий потребует половину всей энергии, которой мы располагаем. А это значит, что придется отключить силовой барьер вокруг Цитадели по крайней мере на сутки. Ты понимаешь, чего ты просишь, Морган? Ради своих друзей и тех двух твоих женщин ты готов пожертвовать нашей Цитаделью, десятками тысяч его обитателей, да и всем Талабаном!

Чейн разразился проклятиями. Надежда яркой молнией ослепила его, а потом вдруг погасла. Пьяное небо, конечно же доводы Индры очень серьезны! Совет Цитадели никогда не выполнит его просьбу. Что им проблемы Галактики далекого будущего? Понятное дело. Птицелюди куда больше озабочены своей судьбой. Как ни печально сознавать, но и Совет Федерации точно также поступил бы на их месте.

– Ладно, не будем пока об этом, – процедил он сквозь зубы. – Я достаточно услышал о Цитаделях. Теперь мне хотелось бы больше узнать про Орден. Почему звездным крестоносцам удается терроризировать Галактику и какую роль в этом играет некая Орда? Ты можешь мне рассказать об этом?

Индра улыбнулась.

– Да, конечно. Но будет гораздо лучше, если ты на некоторое время словно бы проживешь несколько дней в мире Ордена. Он очень своеобразен, и словами это трудно описать. Лучше увидеть все своими глазами, и не просто увидеть, а некоторое время прожить в удивительном мире морекосма! Садись в это кресло.

Индра указала на кресло, стоявшее возле большой приборной стойки. На верхней части спинки кресла располагался округлый колпак, напоминающий шлем. Он был связан с приборной стойкой несколькими жгутами.

– В нашем Храме Истории очень часто используются мнемоустановки, – пояснила Индра, включая тумблеры на приборной стойки. Послышалось мерное гудение, на панелях замигали сотни разноцветных лампочек. – Ученые-историки, и наши творческие работники создали великое множество мнемофильмов о разных важнейших эпизодах в истории Галактики. Немало из них посвящены истории Ордена. Ты увидишь один из самых удачных мнемофильмов. Он рассказывает о важнейшем эпизоде в истории Ордена, что произошел более двух веков назад. Конечно же, это всего лишь мнемофильм, в нем многие эпизоды домыслены его создателями. Изменены и имя главного героя. На самом деле его звали не Ахав, а Тируган… Впрочем, ты же незнаком с древней терранской литературой, поэтому бесполезно объяснять, кто такой Ахав и кто такой Белый кит.

Чейн сел на кресло и сам опустил на голову мнемошлем.

– Что такое кит, я знаю… – глухо промолвил он. – Мне рассказывал про них Джон Дилулло. Но на других мирах вроде бы нет подобных животных… Где же их смогли раздобыть эти дьяволы-озэки?

– Скоро ты узнаешь… Чейн, закрой глаза, и попытайся расслабиться. До скорой встречи!

Гудение приборной стойки стихло. Варганец вдруг ощутил, будто проваливается в глубокий сон. И тогда он услышал мерный шум волн, и ощутил на лице соленый порывистый ветер. Открыв глаза, Чейн увидел, что находится на острове посреди моря. Приближался рассвет…