Читать книгу Вперед, за Питер! - Сергей Сурин - Страница 3

– Чертов лес – когда ж он кончится? Забыл, наверное, что уже смеркается и пора выпустить нас на опушку.

– Почему – забыл? На месте леса я бы тоже продолжался: одно дело – волки и зайцы, другое дело мы. Мы для леса в диковинку.

– Вот и оставайся в залог. Не помню – кто из братьев был богом сумерек, Кастор или Полидевк?

– Работали по очереди. Диоскуры вообще демонстрировали завидную взаимозаменяемость…

– Ребята, можно не грузить? Доспехи тяжелые, а еще вы о Диоскурах. Лошадей хоть пожалейте – как им сносить всё это…

– То ты на месте леса, то ратуешь за лошадей – сплошной день забот у тебя. Но вообще – ты конкретно за свою кобылу говори. Я о том внушительном брюхе, которое ей приходится перевозить вместе с доспехами…

– Тяжелая кавалерия не должна быть легкой. Заблудимся, или в плен к сарацинам попадем – помогут внутренние резервы!

– Не надо сгущать краски – и так темнеет на глазах. Хотя, по-моему, кони уже учуяли запах трапезы…

– А я учуял женский голос, или мне мерещится?

Ветер развеивал сомнения: «…опять он глаза закрыл, нет – вы только посмотрите! Ему с собой интереснее! А я тут, дура скучная, его разговором устаю! Ты случаем страусом не был в прошлой жизни? Не слышит! Как красиво не слышит! Ушел в высокое…»

– А вот и опушка! Значит, деревня где-то близко…

– Вон она. На главной площади – постоялый двор с трактиром, или мне глазам своим не верить?

– Всё так. А в трактире наш ужин. Кто сядет за стол последним – платит за всех!..

Суета на постоялом дворе образовалась невиданная – ленивый и тот прибежал посмотреть, как наперегонки спешиваются и разоблачаются, а под приветственный скрип входных дверей и тщетные увещевания высокого темнокожего охранника – вваливаются в трактир разгоряченные рыцари, уж больно каждый не хотел стать последним. И шоу продолжалось: уставшие рыцари выбрали стол, а любопытные обитатели деревни прилепились к окнам.

– Вина! Немедленно! И сыра!..

– А знаете восьмое чудо света? Вернувшись из похода, собраться за столом с друзьями и вспоминать под терпкое вино – как это было, как могло случиться…

– Давайте позже о чудесном. Я тут подумал: сколько ж крови выпили у нас супруги?

– Море! Я удивляюсь, что еще осталась кровь, которую мы можем проливать в походе.

– И ходят по пятам с претензиями – мол, мы не те, за кого их выдавали…

– Зато они не изменились: как раньше пили нашу кровь, так и сейчас.

– Вот и хозяйка! Неси уж сразу и второй кувшин. Давайте – за победу!

– Отличное вино!

– Но после нас его здесь не должно остаться.

– Не лопни. Лучше мне скажи, зачем придумали походы и сраженья?

– Чтобы от жен мы отдыхали.

Под смех вино не то, что уходило, – убегало: один кувшин сменить другой спешил, не дав ни шанса образумиться.

– Ну а театр? Чтобы семейные скандалы зря не пропадали?

– И как это мы столько тысячелетий вместе…

– Чтоб не скучать и размножаться. В раю Адаму стало скучно, и Бог решил развеселить его…

– Развеселил.

– Пути господни не для обсуждений. Хочу увидеть дно в кувшине. С нами Создатель. За победу!

– А знаете, я слышал – много лет назад женщины были скромны и немногословны. И почитали мужа чуть ли не за божество…

– То были люди или птицы? И на какой звезде это происходило – я пропустил?

– …жена, проснувшись с первыми лучами солнца, молилась, чтобы утренний сон мужа придал бы ему силы на предстоящий день…

– Он бредит.

– Или мечтает. Точно не спит: иначе бы храпел. Есть тост. Давайте выпьем за свободу. За то, чтобы никто и никогда ее у нас не отобрал.

– Давайте. За свободу! Стоя!

Прилипшие к окнам хоть и не стояли за свободу, зато видели то, что не замечали рыцари: к их столу неотвратимо приближалась местная уборщица – в приглядном фартуке с растрепанными волосами. Тост за свободу сделал ее лицо гораздо более ожесточенным, взгляд – угрожающим, движение – ускоренным. Допив вино, ее наконец-то замечает первый рыцарь и замирает на полуслове. Следом дар речи пропадает у второго. Третий же рыцарь, сидевший к ней спиной, запел протяжно рыцарскую застольную и был немало удивлен тем, что друзья не подхватили песню.

– Друзья, что не поете? И почему такая скорбь на лицах? В трактире кончилось вино? На нас напали сарацины?

– Вот с сарацинами как раз было бы попроще.

– Пожалуй, будет лучше, если мы уйдем.

– Уйдете?

– Но мы будем рядом.

– И примем тебя, тяжелораненого или полумертвого.

– Вот только мертвым к нам уже не приходи. Удачи.

– Это розыгрыш?

– Как обернешься, сразу пригибайся. Мы ушли.

И обернулся.

– Что, за свободу пьешь?..

Жена, работающая здесь уборщицей?..

– Дорогая, каким же ветром тебя занесло в эти края…

– Есть специальный ветер – заносит брошенных жен и оставленных детей.

– Но я же не бросал…

– Не перечь мне!

– Прости. Но, правда, как ты сюда попала? И что тут делаешь?

– Скучаю!

Схватила кубок со стола и бросила, не целясь. Как увернуться? – надо ловить, ну а когда поймал, – Всеволод с кубком в руках опять сидел в их спальне на краю кровати.

– Я вкалываю, как проклятая, чтобы погасить кредиты…

– Мы платим за стремление к комфорту…

– Забыла, когда в салоне красоты была…

– Поэтому и выглядишь неплохо…

– Откуда тебе знать? Ты ничего вокруг себя не видишь!

Хорошо, что на полу валялся детский щит – им можно как-то прикрываться от самых разнообразных предметов, летевших в него вдогонку репликам в качестве восклицательных знаков.

– Вовсе нет.

– Не нет, а да! Тебе безразлично всё, что не связано с футболом!

– Но ты же не знаешь…

– Не перечь мне! У меня каждый выходной наперечет, а он сюрприз придумал – лететь за тридевять земель, чтобы смотреть на тружеников газона…

– Да что ты к ним цепляешься? Они не виноваты, что им столько платят…

– Это не я к ним, это вы к ним прицепились, – сколько можно попусту тратить время?

Последними полетели подушки – к предметам интерьера Юлия не перешла.

– Папа! В дверь же звонят, а вы не слышите! Так мы откроем?

– Мама, а теперь папина очередь в тебя бросать, да?

Дети любили смотреть, как мама кидает в папу всё, что попадется под руку. Процесс и вправду был настолько захватывающим, что только теперь супруги услышали настойчивые звонки в дверь.

– Это Смирновы. Они возьмут к себе до завтрашнего вечера детей…

– Ура! К Смирновым!

– Ты псих. Я никуда не полечу.

– Послушай…

– Я никуда не полечу.

– Давай…

– Я никуда не полечу.

– Они еще в кровати – смотри-ка! Как молодые!

– Вы что, ребята? У вас же самолет…

– Самолет у Всеволода. Здравствуйте. Пойдемте на кухню.

– Как так?

– Один большой самолет и весь у Всеволода?

Юлия и Смирнова ушли на кухню. Смирнов задержался в спальне.

– Упрямится?

– Только пули летят по степи. Что так поздно?

– Полиция барсеточников ловит – не проехать.

– У вас полчаса, чтобы уговорить.

– Через двадцать минут приходи на кухню.

– Похоже, ничего не выйдет…

– Оставь прогнозы метеослужбам. Твое дело – собраться, а мы откроем волшебный напиток…

– А что за крик?

– Наш плачет.

Орал и вправду младший Смирнов: дети сразу же стали играть в полицейских и барсеточников, но поскольку никто не хотел быть полицейским, стражем порядка назначили самого маленького, который бурно отреагировал на несправедливость. Вмешались взрослые. Теперь полицейским будет каждый из детей по очереди.

– И еще: не перечь. Лучше – просто глупо улыбайся. Всё, я на кухню.

– Только уж не наезжай как танк…

– Учишь ученого. Займись вещами.

Себе Всеволод лишнего имущества не брал, и в чемоданы полетели Юлины вещи без особого разбора – не слишком верилось, что генеральная линия супруги способна развернуться, даже при участии скорой дипломатической помощи. Время еще не вышло, а чемоданы насытились вещами, – закрыл глаза и оказался на дороге.

Пропускали танки. Пехота сдвинулась к обочине и устроила себе отдых, наблюдая за летящими к главному удару стальными машинами. Победа была уже близко, но по-прежнему стоила жертв – просто так соперник не сдастся. Почему его внимание привлек один из танков? Он как будто притормозил, проезжая мимо, чтобы уж наверняка прочиталось написанное на башне: «Вперед, за Питер!»…

– Пошли. Потом отоспишься.

Смирнов, тянувший его на кухню, уже вызвал такси.

– И помни: соглашаешься с виноватым видом… А вот и наш трудяга! Смотрите – Всеволод уже собрал чемоданы. Ювелирная сборка!

– Как это собрал? И красное платье положил?

– Да.

– И это…

– Синее, да.

– Такси приехало!

– А эти…

– Туфли – белые с перламутром? На дне.

– Ну, если ты еще и сапоги положил…

– Сверху.

– Ребята, такси ждет!

– …То я тебя поцелую.

– Теперь я часто буду по утрам собирать чемоданы…

– Теперь стоит поторопиться – самолет не будет ждать!

Когда на улице запели про покидаемый тихий край, край немедленно перестал быть тихим.

– В аэропорт?

Чемоданы в багажник и скорее в путь.

– Да. И немного опаздываем…

– Я должен взлететь?

– Было бы кстати…

– Крыльев нет. А город перекрыт: барсеточников ловят.

– И долго будут их ловить?

– Не доложили. Пока не надоест.

– Я забыла помаду!

– Купим в дьюти-фри.

– Обещаешь?

– Чтоб нам на последних секундах пропустить!

– На футбол летите?

– Конечно на футбол! Сегодня все летят на футбол!..

Речь Юлии была вдохновенной: чувствовался волшебный напиток.

– …даже журавли летят – посмотрите на небо. Думаете, куда они летят? Туда и летят. Куда и мы. И только вы почему-то не летите. Игнорируете всеобщий тренд!

Таксист тревожно посмотрел на Юлию и еле успел затормозить: на дорогу выскочили двое полицейских с автоматами.

– Выходите из машины!

Вышли.

– Автомобиль временно будет использован в связи с чрезвычайной ситуацией.

В подтверждение сказанному полицейские сели в машину.

– А если…

– Расслабься, водитель. Тебе всё компенсируют. И премию выпишут.

– И орден дадут.

Машина рванулась по направлению к чрезвычайной ситуации.

– Стойте! Вещи!

И помчалась быстрее ветра – ведь в багажнике уезжавшей машины лежали чемоданы, а в них – сапоги и туфли с перламутровыми застежками. Юлия обогнала разворачивающуюся машину и перекрыла собой движение автотранспорта.

– Ты что?

– Чемоданы отдайте!

– Какие чемоданы?

– В багажнике наши вещи!

– Да мы ж тебя задавить могли, дура!

Один из полицейских выскочил из машины. Но и Всеволод уже был рядом:

– А если бы твои вещи кто-то увозил, ты бы стоял как умный?

– Да я…

– Отдай им чемоданы, и поехали.

Приказал полицейский, сидевший в салоне такси. Коллега, выругавшись, выкинул багаж. Уехали. Ушел и возмущенный таксист – прогноз его был неутешительным: никто за ними не приедет, когда в городе такие операции.

– Ну что, возвращаемся домой?

Всеволод не отвечал: мечта сбываться не хотела.

– На футбол едем?

Откуда, интересно, перед ними взялась полицейская машина?

– Похоже, уже не едем.

– Автомобиль реквизировали?

– Еле вещи успели вынуть.

– Садитесь.

– Что?

– Если вам в аэропорт, то лучше поторопиться.

Перед лобовым стеклом висел клубный вымпел – так что через сто метров уже обсуждали тактическую схему на предстоящий матч, а то, что у водителя – высокого полицейского – был темный цвет лица, – не смущало: обгорел или родился смуглым…

– А твоя жена молодец – автомобиль на скаку останавливает!

– Горжусь!

Юлия наливалась (на удивление молча) от гордости. А Всеволод думал – вот бы и нашим форвардам включать сирену, чтобы без помех прорываться к воротам…

– Вы уж там за меня поболейте.

– И поболеем, и победим! Может, с нами?

– Никак: служба.

И пели – про то, как будешь ты от дома далеко… Всеволоду казалось, что автомобиль не едет, а летит над городом, а песня служит топливом для двигателя внутреннего сгорания. В это он мог поверить. Гораздо сложнее было поверить своим ушам: не жалея голосовых связок, его супруга пела вместе со всеми – о том, что ты не будешь один никогда… Неисповедимы пути твои, Господи. Не обсуждаемы.

– Вот вам аэропорт. Успели.

– Сколько мы вам должны?

– Победу.

Обнялись как старые друзья.

– А мне ты обещал дьюти-фри. Помнишь?