Читать книгу Смешные фантастические события - Сергей Тарасов - Страница 5

Нечасто, но иногда мне нужны таблетки – в первую очередь анальгин, конечно: от часто меняющей погоды у меня начинает болеть голова, и я тогда разламываю пополам таблетку анальгина и глотаю. Голова через десять минут перестает болеть, и мне можно жить дальше. Но если половина таблетки не помогает, то я глотаю оставшуюся половину и жду. Если голова и после этого не перестает болеть, тогда, все, кранты, – можно обращаться в похоронное бюро и заказывать гроб с музыкой. Но этого еще не доходило, и пока мне хватает половину таблетки, чтобы прийти в норму.

С погодой у меня начались сильные разногласия, – если через пару дней она намеревается устроить для меня снегопад или дождь, то у меня начинает болеть голова. Вот и сегодня: – видимо, через пару дней ожидается сильный дождь, – в декабре, или снегопад, – в июле, и голова у меня перестает соображать. Анальгин у меня кончился, и я сообразил своей ничего не соображающей головой, что единственное место для покупки анальгина это ближайшая аптека. Я мигом оделся и направился туда.

В аптеке я занял очередь: – передо мной стояла огромная очередь таких же больных. Посетовав немного, я успокоился и стал ждать, – до той поры, когда до моих ушей донеслось, что больше анальгина нет, а первый покупатель отошел от кассы, засовывая в свою сумку связку пачек анальгина. На мой взгляд, у него в руках было не менее коробки с этим лекарством, – словом, он скупил весь запас анальгина, который был в этой аптеке, и не оставил мне ни одной таблетки. Я запыхтел от недовольства и, проклиная все на свете, вышел на улицу. Ближайшая аптека находилась в двух трамвайных остановках, и я оценил свои силы – хватит их, чтобы туда добраться, или нет. Потом решил, что, наверное, должно хватить, и решил добраться туда: – во что бы то ни стало. Меня шатало из стороны в сторону, из носа тек ручей и я кашлял на каждом шагу. Прохожие шарахались от меня, словно я был болен чумой и проказой одновременно, и к этим болезням присоединилась ангина, коклюш, грипп и остальные болезни из Большой Медицинской энциклопедии.

Вдоль тротуара росло много кустов рябины, и я ел ее целыми горстями, а потом, когда понял, что мне полегчало от этих ягод, встал около усыпанной ягодами рябины и не отходил от нее, пока не съел на ней все ягоды. У следующей рябины я достал из кармана пакет и набрал его полный ягод, а потом перешел к следующей, которую тоже объел. После рябины у меня пересох ручей, который тек из носа и я поспешил к аптеке, до которой осталось всего одна трамвайная остановка. Уже стемнело, и сквозь окна было видно, что там тоже очередь, но гораздо меньше, чем та, которую я только что отстоял. Я завалился в аптеку и с порога осведомился – «анальгин есть?».

Молодая фармацевт ответила мне, что остался, но мало. Я тут же посмотрел на покупателя, который засовывал в пакет связку анальгина и не стал стоять в очереди. Вместо этого я вышел на улицу, съел гроздь ягод рябины из своего пакета, а потом, когда этот покупатель вышел, пошел за ним. Он направился к парку, в котором росли высокие сосны, вперемешку с рябиной, и, дойдя до него, пошел через этот уже темный парк. Я шел за ним метрах в тридцати, и когда он почти дошел до одной скамейки, на которой сидели мужчины с женщинами, все с пакетами, остановил его словами – «не продашь ли мне пачку анальгина?»

В эту момент он как раз был занят – снимал со своего лица маску. Не докончив своего занятия, он обернулся, и я увидел его морду. Это был не человек, и не зверь: – что-то напоминавшее крысу, или мышь, но гораздо больше. Он что-то прокашлял в ответ, и я понял, что это означает «Нет». На скамейке сидело штуки четыре этих же созданий с крысиными мордами, и у каждого в руках был анальгин, который они поедали с видимым удовольствием. Это, кажется, для них были или конфеты, или наркотик. Все стало для меня ясно: – эти чертовы создания скупили анальгин во всех аптеках и оставили меня наедине с моей головной болью.

Я вытряс из пакета оставшиеся там гроздья рябины, засунул их в рот, а потом перешел к решительным действиям: – отодрал от сосны сук побольше и напал на всех этих созданий с крысиными мордами. Первому, у которого я спросил, досталось больше всех: – он стоял поближе ко мне и вдобавок он отказал мне в единственной упаковке анальгина. Я постукал ему по голове сосновым суком, и потом, когда он упал, добавил. Лежащего не бьют, – но так было раньше. В настоящее время этот гуманный лозунг устарел и на смену ему пришел другой – лежащего добивают. Я не слишком усердствовал, – только отобрал у него пакет с анальгином и набросился на эту компанию с крысиными мордами, которые сидели довольные и жевали анальгин. У них на мордах было написано такое блаженство, что я настукал по их довольным мордам сосновым суком, и сам словил от этого кайф.

Они, разом придя в себя, пустились наутек. Первым бежал тот, которому больше досталось, – потому, что он оклемался раньше и сейчас возглавил процессию. Я гнался за этой компанией по темному лесу с сосновым суком наперевес и желал только одного – догнать и перебить всех до единого. Но из-за головной боли я отставал все больше и больше, а потом плюнул и пошел шагом. Впереди в этом парке была обширная поляна, и я, выйдя на опушку парка, увидел удивительное зрелище: – эта команда с крысиными мордами столпилась в центре поляны, а сверху к ним опускается летающее блюдце с ярко освещенными фонарями. Когда оно опустилось, они забрались в него, и оно тотчас улетело. Мне было жаль, что я их не сумел догнать…

Выкинув уже ненужный сук, я пошел по этому парку и во тьме отыскал скамейку, откуда стартовала эта крысиная команда. Подобрал пакет с лекарствами и пошел к трамвайной остановке. Дошел до нее и стал ждать трамвай. Но мне не везло – голова заболела так, что я уселся на землю. Добрые люди тут же вызвали скорую и меня увезли.

В приемном покое у меня проверили температуру, давление и при этом молодые медсестры ухмылялись и шутили. Потом предложили госпитализацию. Но я отказался и напичканный лекарствами по самые уши, самостоятельно пошел домой, думая по дороге, что такое со мной случилось, – бред сплошной, а не поход за анальгином.

Домой я пришел как огурчик – ничего у меня не болело, голова была ясной и соображала, как компьютер. Я кинул пакет в угол, напился чаю и сказал себе: – «неисповедимы пути господни», и отправился курить. Когда покурил, достал из угла пакет и достал из нее пачку анальгина. Она была только одна, а остальной объем пакета было занято пачками презервативов с названием «Гороскоп любви». Полный пакет!!!

Я стал думать и размышлять, и в конце пришел к выводу, что тут я был не прав – распугал компанию молодежи от того, что сам не знал, что делаю…

До конца дня я мучил себя: – что на самом деле произошло в парке? И на следующий день не выдержал, – отправился на место моего преступления. День был прекрасный – светило солнце и все было видно, – и мои следы и следы убегающей команды, которую я спугнул со скамейки. Около скамейки я подобрал еще брошенный пакет, в котором была целая коробка упаковок анальгина, а метров в двухстах нашел еще пакет, доверху набитый упаковками анальгина. Захватив эти пакеты с собой, я дошел до поляны. Следы тянулись до самой середины поляны, а потом пропадали, – то ли их запахал бульдозер, который стоял рядом, то ли они сами пропали.

Где же тут правда, и где мой бред?