Читать книгу Сказочные фантастические небылицы - Сергей Тарасов - Страница 7

Давным-давно, когда у меня время просто погулять по лесу, я облазил все окрестности около моего дома. Там было, где погулять, особенно мне, гуляке по природе и ходоку по профессии: – я был геологом и очень любил ходить в геологические маршруты, с радиометром и без него. Но начальство всегда назначало меня начальником отряда, или, на худой случай, самым старшим, или главным геологом, и в связи с этим, даже если я и ходил в геологические маршруты, голова у меня всегда болела за технику, людей, хозяйство и подчиненных. Просто так идти по горам, тайге или степи, смотреть по сторонам и рассматривать обнажения, безо всяких забот, у меня не получалось.

Теперь я наверстывал упущенное, – правда, у меня не было рюкзака, радиометра, спектрометра, полевой сумки, геологического молотка, компаса и навигатора. Но это было непривычно только в первые дни, а потом я привык ходить везде и всюду без груза, – налегке, и радовался этому. Мне не надо было заботиться о подчиненных, техник и плане, – я был свободным, как ветер, – куда он подует, туда я иду. У меня не было никаких планов и задач, – меня признали безработным, и недели две-три я был предоставлен самому себе. Такой возможности, конечно, я упустить не мог, и шатался, как медведь-шатун везде, куда меня несли ноги.

Обед с собой я не брал, потому что жизнь меня научила к такому плотному завтраку, что я мог прожить дня два после него. А если я отправлялся в путь после обеда, то это было мне на руку, потому что если я после обеда не займусь какой-нибудь активной работой, то чувствовал себя отвратительно:– мне после обеда надо было пройти километров пять или шесть, и после этого я чувствовал себя отлично. К этому, плотному завтраку и обеду, меня приучила жизнь, – как знать, может обеда в этот день не будет, а после плотного обеда следовало всегда помнить, что ужин может быть состоять из воды и сухарей, которые случайно найдутся в рюкзаке, или сигареты перед сном. Но от ягод или другой пищи в своих путешествиях я никогда не отказывался, – ягоды ел тут же, а остальную пищу складывал в карман, или в рюкзак, если ее было много.

Далеко от своего дома я не ходил, – километров двадцать летом и сотню зимой. Потом я возвращался, голодный как волк и довольный, что день прошел отлично. В пределах этих километров находилось масса интересных мест, и я поставил себе целью обойти их все: пруд, каменоломни, карьеры, пляжи, болота и реки. Но я никуда не спешил, – просто двигался своим прогулочным шагом и наматывал километры, смотрел по сторонам и нагуливал аппетит.

В один такой прогулочный день я шел по знакомой лесной дороге. Дорога была очень хорошей: – почему-то мне на ней всегда было хорошо на душе, даже если я выходил из дома с кучей проблем. На ней я придумывал, как эти проблемы решить и тотчас забывал о них. Почему-то на этой дороге мне никто и никогда не попадался, и я очень удивился, когда вдруг за поворотом увидел фигуру, сидящую на стволе осине перед кучей всякого хлама.

Я с интересом покосился на этого мужика, но даже не стал здороваться – это в наших местах было не принято: все занимались своими делами. Это было нормально. А допустим, в тайге, далеко от всякого жилья, с незнакомыми людьми, следовало здороваться, поговорить о том, о сем, а если надо помочь, то следовало следовать принципу – одна голова хорошо, а две лучше. И я прошел мимо, как мимо столба, или лужи на дороге.

Но что-то в этой фигуре мне показалось странным, и я, пройдя несколько метров, оглянулся, а затем остановился, а потом вернулся, сказал «Привет, как дела?». Мужик поднял голову и тоже сказал привет. Я присел на корточки и закурил. Рядом с ним лежал наполовину заполненный рюкзак довольно необычной конструкции, которую я видел первый раз в жизни: у него было не две лямки, а четыре и он был сделан из неизвестного мне материала. В рюкзаках я, слава богу, разбирался, но такого не видел никогда. И слово "привет" произнесено им было с каким-то не то, что с акцентом, а просто как-то по-другому.

И вдруг я понял, почему я остановился, а потом повернул и сидел теперь рядом с этим существом на корточках: – из коротких сапожек красного цвета выглядывал кусок ноги, и этот кусок ноги явно был нечеловеческим, – он был покрыт не то мехом светло-голубого цвета, то ли пухом. Допрашивать его мне было неудобно, но я набрался смелости, и спросил – ты с какой планеты? Он не удивился вопросу, просто поднял голову и на меня уставились светло-голубые, как у змеи глаза. И потом спросил, – как я это узнал.

Пришлось ему сказать, что виной тому его ноги и странный акцент. Он поправил свои штаны и сказал, что он прилетел издалека, и я вряд ли знаю эту планету. Когда он говорил таким механическим голосом, я заметил у него на шее черный обруч. Это был такой переводчик.

Я успокоил моего собеседника, сказал, что я ничего не имею против гостей, но зачем он здесь, на этой куче мусора? Трёхпалая рука потянулась к куче хлама и выудила из нее банку из-под пива. Затем сплющила ее, как прессом и положила в рюкзак, который был наполовину заполнен такими сплюснутыми алюминиевыми банками. После недолгой паузы он объяснил, что минерально-сырьевая база его планеты истощена, и обитатели ее вынуждены добывать металлы таким способом. Я ему пообещал, что никому не расскажу о нашей встрече и добавил, что здесь алюминия мало, но я знаю место, где его просто завались. Надо просто его сложить и увезти. Но его рюкзака для этого было мало.

Голубые змеиные глаза уставились на меня, и я понял, что он клюнул, как рыба на червяка. Ему явно было мало алюминия из консервных банок, но даром я отдавать алюминий не хотел, и сразу его об этом поставил в известность. Существо поняло и спросило, что мне надо. Я был опытным торговцем, менеджером с дипломом, и ответил, а что у тебя есть? Мне не нужны были бусы и ракушки в качестве платы…

Он после минутного раздумья выгреб из кармана рюкзака гость крупных ярко-красных кристаллов, и судя по их граням, это были алмазы. «Хорошо» – ответил я, и, показав на переводчик, сказал, что «мне надо еще этот аппарат».

Мы договорились об оплате, потом я ему сказал, что после того, как я ему покажу, где много металла, он мне заплатит и вернет на это же самое место. Мне еще было интересно, на чем он меня повезет. Но действительность превзошла мои ожидания. Оказалось, что его летательный аппарат был на орбите, и он его вызвал. Через полминуты его корабль стоял на просеке, и мы залезли в аппарат в форме шара. У него были прозрачные стенки и мне, как в мыльном пузыре, было видно, куда мы летим. По моей просьбе шар летел медленно, – так я боялся пропустить линию электропередач, заброшенную много лет назад.

Эту линию, состоящую из алюминиевой проволоки я обнаружил еще в институте, но добыть из нее алюминий я не мог – там, в середине толстого алюминиевого каната находилась стальная проволока, которая мешала достать алюминий, и ее никак нельзя было убрать. Линия лежала на земле, безо всяких столбов и я был твердо уверен, что она до сих пор на месте.

Мне было хорошо видно, где мы летим, и я командовал пилоту, куда. Вскоре шар застыл над просекой, в которой змеился алюминиевый жгут. «Все, приехали» – сказал и показал на линию электропередач. «А теперь назад»…

Шар висел в полуметре от дороги, рядом с кучей хлама. Пилот насыпал мне во все мои карманы ярко-красных кристаллов, потом снял переводчик, отдал мне и я выпрыгнул из аппарата. Шар растаял, а я приземлился на ствол осины, закурил и вытащил из кармана один из ярко-красных кристаллов. Потряс его в ладони и сказал себе, – « прощай, охотник за алюминием». Этих кристаллов алмаза мне хватило бы на то, чтобы скупить алюминиевый завод со всеми алюминиевыми слитками, и еще бы осталось, чтобы купить крупное месторождение бокситов.

Потом я потрогал тонкий черный обруч на своей шее, и мне сразу захотелось отправиться в путешествие по всему миру,– с этим аппаратом я везде буду как свой, – словно местный житель.

Вот значит владеть информацией, где и что лежит. Это что-то было никому не нужно, а я обменял это на целую кучу крупных ярко-красных алмазов и переводчик на все, известные в нашем мире и галактике, языки.