Читать книгу Поток - Сергей Терёхин - Страница 8

Тони швырнул рюкзак к стене, освобождая затекшие плечи. Ничего ценного внутри все равно не имелось, да и сам он был весь обтрепанный, потерявший форму и зашитый в дюжине мест. Вспомнив, как мама много раз штопала лямки, щурясь в слабом мигающем свете самодельных свечей, он почувствовал себя виноватым, подобрал брошенный рюкзак и сложил его в углу вместе с остальным немногочисленным скарбом, который у них еще остался. Нужно было встать и развести крошечный огонек в очаге, но Тони чувствовал себя таким уставшим и голодным, что хотелось лечь и не двигаться, пока не придет отец.

За прошедшие четыре года он почти привык к тому, что голод и страх не покидают его ни на секунду. И если голод и приходящую вместе с ним слабость еще как-то можно было терпеть, то страх буквально выжимал из людей последние соки. Больше всего пугало будущее. В тот год, который все звали Годом, Когда Умерла Наука, в первую же зиму погибли миллионы. Большинство просто умерло от голода, когда вдруг почти все запасы еды и воды оказались непригодны к употреблению, а поставки свежих продуктов прекратились. Тех, кто смог пережить продовольственный кризис, убил холод. Люди замерзали в погасших городах, не зная, что им делать и куда идти. Вся страна была буквально парализована паникой и бессилием, которые только усугубляли ситуацию. И вот теперь те, кто чудом пережил эти страшные времена, обречены были жить в страхе, не зная, удастся ли раздобыть еды еще на неделю или найти надежный сухой кров на ночь, боясь, что они или кто-то из их близких заболеют или сильно поранятся. Но страшнее всего было каждый год ждать зимы и гадать, сколько людей унесут морозы. Тони почувствовал себя еще более несчастным, когда накатили воспоминания о матери, и к глазам подступили непрошеные слезы. А он было подумал, что уже выплакал все, что мог.

Разозлившись на самого себя за слабость, он тяжело поднялся с кучи грязного тряпья, которое служило им с отцом постелью, и занялся давно остывшим очагом. Когда, с трудом открыв скрипучую дверь, в подвале появился отец, очаг был вычищен дочиста, в нем горел маленький уютный огонек, вещи были аккуратно разложены, и даже их убежище удалось немного проветрить, избавившись хотя бы на время от затхлого запаха.

– Я смотрю, кто-то перестал хандрить и наконец-то взялся за ум. – Отец ласково потрепал его по голове, как делал всякий раз, когда хотел похвалить за что-нибудь или утешить. – У меня тоже хорошие новости. К нашей общине присоединились еще почти двадцать человек. Говорят, что жили где-то на севере, чуть ли не в самой Шотландии и все это время медленно двигались на юг, нигде надолго не задерживаясь. Ума не приложу, как им удалось выжить в горах, но вместе с ними нас уже, считай, триста человек, целая большая деревня!

Тони скривился, не разделяя оптимизма отца. Тот почему-то верил, что, если достаточно людей соберется в подходящем месте, то можно будет заново основать поселение или даже целый город. На взгляд Тони, даже сто человек в одном месте было слишком много, а триста и подавно обречены голодать, и в конце концов сильные начнут отнимать у слабых ту скудную еду, что удастся найти. Он уже видел такое, пока они перебирались с места на место в первые два года. Люди могут быть пострашнее самых жутких зверей, если их загнать в угол.

– Ты голоден? – Вопрос звучал глупо, но люди продолжали задавать его по привычке. – Я проверил и пересчитал все, что у нас есть, и можно сказать, что мы скопили неплохой запас. – Тони достал из рюкзака пару банок с консервами и показал отцу. – Вот эти староваты, и их лучше съесть поскорее. Устроим себе настоящий пир?

Отец понимающе улыбнулся, не мешая ему перевести тему.

– Тогда отпразднуем наш четвертый день рожденья! – Тони с удивлением посмотрел на него. – Ты разве забыл? Именно сегодня, четыре года назад, все и произошло. Мир так сильно изменился, что, можно считать, мы все начали жить заново.

– Не все, – пробубнил Тони себе под нос и сразу же пожалел о том, что сказал, увидев лицо отца. – Прости, пап. Я просто очень тоскую по ней.

– Мне тоже ее не хватает, малыш. – Отец подтянул его к себе и крепко сжал в объятиях.

Они посидели так несколько минут, не проронив ни слова, только Тони иногда шмыгал носом.

– Знаешь, – Тони первый нарушил молчание, – может, нам стоит покинуть это место? Все эти люди, эта община и приближающаяся зима пугают меня. Помнишь, как было в Йорке? Я думал, нас тогда просто убьют.

– Тони, люди тогда были перепуганы, на их глазах умирали тысячи, сотни тысяч, и многим казалось, что мы все обречены и никакой надежды нет. Сейчас уже все не так. Сегодня на Совете мы обсуждали возможность в конце весны засеять ближайшие поля, представляешь? Среди членов общины найдется десяток фермеров, которые хорошо знают, как это делать. Если осенью мы снимем урожай, то этой зимой никто не будет голодать и никого не заберут холода. Разве не здорово?

– Здорово, пап. Но что, если найдутся те, кто захотят отобрать то, что мы вырастим?

– Тогда мы будем защищаться. – Что-то, не знакомое Тони, мелькнуло в глазах его отца. – Стоя плечом к плечу на стенах наших новых городов.

* * *

Уинстон проснулся в своей скромной палатке и долго лежал, глядя, как низкий серый навес слегка покачивается на ветру. Он открыл глаза еще до общего подъема в лагере, что происходило почти каждый день по непонятным для него причинам. Впрочем, сегодня он даже рад был тому, что проснулся пораньше, учитывая события вчерашнего дня.

Трудно было поверить в правдивость того, что они услышали от Мелони, когда Ричард и остальные, словно заправские дознаватели, принялись за нее всерьез. А он-то думал, что повидал худшее, когда в одиночку пробирался через заброшенные и полуразрушенные древние города, пустые и безжизненные.

Ричард рассказал ему, что лорды Анклавов и раньше предполагали, что на заброшенных землях могли остаться люди, собирающиеся в небольшие группы и нигде надолго не задерживающиеся, чтобы не попасть в лапы тварей Потока. Кроме того, к пограничным анклавам, вроде того, которым правил Джозеф, время от времени выходили беженцы, давно потерявшие надежду и напуганные видом человеческих городов не меньше, чем перспективой вернуться обратно в Пустошь; но случалось это так редко, что никто всерьез не задумывался о том, что таких несчастных может быть много. Лорды и их командиры не понаслышке знали, насколько безжалостен Поток. И вдруг, в каких-то двух-трех неделях езды, они столкнулись не просто с большой группой людей, живущих вне Анклавов, но с группой организованной, со своей социальной иерархией и даже пусть и извращенной, но вполне оформившейся за пятьдесят лет религией.

Уинстона передернуло, когда на ум пришли отдельные ритуалы, которые описывала Мелони. Не зря говорят, что люди могут быть страшнее самых свирепых зверей! В попытке прогнать жуткие образы он решительно поднялся и выбрался наружу. На улице было по-осеннему свежо, холодный ветерок приятно пощипывал кожу после спертой духоты палатки. Вокруг, сколько хватало глаз, простирались зеленые луга и давно заброшенные поля. Обитатели лагеря по большей части продолжали спать, стараясь использовать каждую свободную минуту между дозорами, чтобы отдохнуть. Уинстон сомневался в необходимости таких мер предосторожности, но Димитрий был непреклонен.

Молодой человек оглянулся и заметил у костра Деврода, беседующего с одним из дозорных. Самый молодой из офицеров, он был и самым общительным, часто составлял Уинстону компанию во время дневных переходов и успел стать ему хорошим… если не другом, то, по крайней мере, товарищем. Видимо, сегодня он командует ночной стражей и скоро отправится на доклад к Димитрию. Уинстон осторожно пробрался через лабиринт палаток, стараясь не потревожить раньше времени никого из обитателей, и молча присел погреться у огня, дожидаясь, пока Деврод освободится.

– Привет, дружище. Как всегда, встал раньше всех? – Слова вернули Уинстона, успевшего погрузиться в свои мысли и воспоминания, к реальности. – Когда-нибудь из тебя выйдет неплохой дозорный, который по крайней мере не проспит приход Потока.

– Мало окажется от меня толку, если я от бессонницы буду валиться из седла от усталости. – За прошедшие недели он почти полностью освоился с тем странным диалектом, на котором говорили жители Анклавов, и если и делал ошибки, то почти незаметные. – Что у нас нового?

– Кроме того, что у нас в лагере оказалась девушка для ритуального жертвоприношения, которая к тому же ненавидит нас и считает виноватыми во всех бедах своего, даже не знаю, как его назвать…

– Народа?

– Скорее, племени, которое, кстати, и приговорило ее к жуткой смерти. Ах да, еще нас, возможно, уже окружают сотни фанатиков, а может, и людоедов или еще кого похуже. Это считается? Если нет, то все по-прежнему тихо и спокойно.

Уинстон улыбнулся в ответ на эмоциональную тираду Деврода, хотя тема разговора была ему явно не по душе. Из всего, что Мелони наговорила вчера, больше всего поражало то, как сильно она боялась жителей Анклавов. Джозеф и Ричард как могли старались успокоить ее, и им даже удалось в какой-то степени убедить девушку в том, что Анклавы никак не связаны с нашествием демонов, но потом он умудрился упомянуть о цели их похода, и поток суеверного ужаса, захлестнувшего ее, свел все труды на нет. Уинстон тяжело вздохнул, вспоминая, как Ричард посмотрел на него после этой глупой оплошности, и заговорил о другом.

– Как думаешь, долго мы еще сможем двигаться вот так, без каких-либо проблем? Если верить старым картам, мы все еще в Германии, но проделали уже примерно полпути, ни разу не встретив демонов.

Деврод озадаченно посмотрел на него, немного удивленный такой резкой сменой темы, и пожал плечами.

– Почти четыре месяца назад Объединенная Армия Анклавов остановила Поток в Восточной Германии, после чего он повернул на север. Именно поэтому мы проложили свой путь гораздо южнее, чем могли бы, сделав небольшой крюк. Трудно сказать, где именно он сейчас, но, если нам повезет, мы проскочим до того, как он успеет вернуться. Может статься, что этот поход в итоге окажется просто увеселительной прогулкой, пусть и довольно длительной. – Он усмехнулся, хлопнул Уинстона по плечу и, поднявшись, отправился совершать обход караулов.

Уинстон оглянулся на большой шатер, где спала Мелони, и снова тяжело вздохнул:

– Что-то я сомневаюсь.

Оставшись один, он еще некоторое время посидел у огня, после чего решил прогуляться до ручья, любуясь открывающимися видами. Поляна, на которой они остановились, находилась на небольшой возвышенности, что позволяло видеть далеко окрест. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, окрашивая в желто-красные оттенки восточную часть междуречья и подсвечивая поверхность воды сотнями мерцающих огоньков.

Вода в ручье, как всегда, была ледяной и почти сладкой на вкус. Приведя себя в порядок и вдоволь напившись, Уинстон вновь посмотрел на тяжелый серый полог, за которым скрывалось то, что манило и пугало его одновременно. На самом деле все утро он просто убивал время, пытаясь хоть чем-то себя занять и постоянно поглядывая, не проснулась ли Мелони. Проблема была в том, что Уинстон и сам не знал, зачем ему это. Конечно, в его голове крутился целый ворох вопросов, которые не давали ему покоя, но, с другой стороны, он очень сомневался, что сможет задать их, и даже если задаст, не был уверен, что так уж хочет услышать ответы.

Лагерь вокруг него понемногу оживал и приходил в движение. В котле начали готовить завтрак, кто-то складывал навесы и палатки, кто-то занимался лошадьми. Уинстон понимал, что теперь его шансы поговорить с Мелони наедине тают с каждой минутой и ему нужно или решиться на что-то или затолкать свои вопросы поглубже и пойти помогать готовиться к отправлению. Его мучительные размышления прервал стук копыт, кто-то явно скакал во весь опор. Оглянувшись, он увидел, как один из дозорных почти на скаку спрыгнул с лошади и нырнул в палатку Димитрия. Следом за ним в палатку зашел Деврод, скорее с озадаченным, чем с разгневанным выражением лица – дозорный явно проигнорировал его, для чего должна была быть веская причина.

Уинстон, не теряя более ни секунды, стал проталкиваться к большому шатру в центре лагеря. Шум прибытия всадника и поднявшаяся суматоха разбудили всех, и заспанные мужчины, спешно натягивая одежду, пытались разобраться, что же произошло. Откинув в сторону тяжелый полог, который еще несколько минут назад вызывал у него такие противоречивые чувства, он увидел, что девушка, полностью одетая, стоит посреди шатра и смотрит как будто бы в никуда.

– Мелони, я… – Она никак не отреагировала на обращение, продолжая смотреть в одну точку. – С тобой все в порядке? – Он приблизился и осторожно тронул ее за локоть.

Мелони вздрогнула, как от боли, и медленно обернулась к нему. В ее глазах застыл ужас, а на лице читалось отчаяние.

– Они уже здесь. Они пришли за мной, как и должно было случиться.

– Кто пришел? О чем ты вообще говор…

– Подъем! Срочный сбор! – Голос Димитрия, когда он отдавал приказы, всегда звучал громко и властно. – Снимаемся немедленно!

Уинстон оглянулся, как будто хотел сквозь толстую ткань шатра увидеть говорившего, как вдруг что-то ударило его в спину и сбило с ног. Ощутимо приложившись головой о землю, он в последний момент смог заметить, как Мелони выскользнула из палатки. Шум снаружи на мгновение проник внутрь и вновь стих, приглушенный плотными стенками. Уинстон зарычал, превозмогая боль и поднимаясь на ноги. Вот теперь он не на шутку разозлился. Так поступить после того, как он оказался чуть ли не единственным, кто видел в ней не просто опасную дикарку и источник сведений об окружающем мире, но девушку, попавшую в беду! Он выскочил наружу, переполненный праведным гневом, но лишь для того, чтобы увидеть Ричарда, держащего извивающуюся и брыкающуюся девушку мертвой хваткой.

– Так вот от чего бедняжка убегала как ошпаренная. Не представляю, чем ты мог так ее напугать, дружище. – Насмешка Ричарда, пусть и довольно безобидная, обожгла Уинстона как огнем, он живо представил, как все это могло выглядеть для стороннего наблюдателя. Конечно, если бы этим наблюдателем был кто-нибудь другой, но не Ричард. – В любом случае, что бы вы там ни затеяли, сейчас для этого нет времени. – Улыбка исчезла с его лица. – Сюда идет Поток.

При этих словах Мелони мгновенно обмякла, и Ричарду пришлось придержать ее, чтобы она не сползла на землю. Уинстон стоял словно громом пораженный.

– Что значит «Поток»? Разве он не должен быть далеко на севере?

– Дозорные заметили демонов – не много, тварей двадцать, но двигаются они прямо на нас.

– А разве они вот так бродят, сами по себе? – Что-то тревожное шевельнулось в памяти Уинстона, но он не смог ухватиться за ускользающее воспоминание.

– Дозорные говорят, что такое бывает. Когда Поток движется куда-либо, вокруг него иногда шныряют отдельные стаи.

– То есть это значит…

– Где-то поблизости целые полчища этих тварей, – Ричард перебил его и, не давая вставить слово, продолжил: – Этот шатер слишком долго разбирать, мы его бросим. Все припасы из него надо быстро погрузить на вьючных лошадей. И боюсь, если мы с тобой не поторопимся, Димитрий и нас с тобой может оставить здесь.

Несмотря на вновь появившуюся ухмылку Ричарда, Уинстон не был уверен, что он шутит.

– Хорошо, я найду Димитрия и буду делать то, что он скажет.

– Ему и так сейчас хватает забот, дружище. Мне нужно, чтобы ты, пока я найду пару крепких парней для погрузки припасов, привел в чувство нашу барышню, собрал для нее все необходимое и усадил на коня. Да так, чтобы она больше не сбегала. Справишься?

– Сделаю. – Уинстон подхватил Мелони и уже собрался идти к своей палатке, как вдруг вспомнил кое-что и обернулся. – А что с пленником? Он ведь рассказал нам много интересного и сделал это куда охотнее.

– Прямо перед тем, как началась вся эта кутерьма, он словно взбесился. – Уинстону показалось, что Ричард на мгновение запнулся, чего никогда с ним не бывало. – Разорвал связывающие его веревки, едва не оторвав себе руки, набросился на караульного, разбив ему голову о подвернувшийся камень, и при этом все время рычал, словно дикий зверь. Подоспевшим ребятам пришлось его прикончить.

Уинстон просто кивнул, не зная, что ответить, а Ричард уже занялся другими делами. Мелони тем временем немного пришла в себя и теперь затравленно смотрела на него снизу вверх.

– Я не сержусь на тебя за то, что ты меня ударила. – Он старался говорить с ней как можно спокойнее, но при этом достаточно твердо, подражая в этом Димитрию. – Но мне нужна твоя помощь, и я должен быть уверен, что могу повернуться к тебе спиной. В противном случае мне придется связать тебя и водрузить поперек седла. Что ты выбираешь?

– А что вы… – Она проглотила комок, подступивший к горлу. – Вы будете сражаться с …?

– Потоком? Конечно нет. Димитрий хочет поскорее убраться с его пути, после чего продолжить наш поход.

– Прости за… Я просто испугалась тогда и запаниковала. Я помогу тебе, что нужно делать?

Уинстон кивнул, несколько озадаченной такой переменой, но решил, что для разговоров сейчас не лучшее время. Лагерь вокруг бурлил, половина людей уже была верхом, полностью или почти полностью готовая отправиться, вторая половина еще грузила на вьючных лошадей только самое необходимое под чутким руководством Ричарда, который, как обычно, поспевал везде и всюду. Димитрий, Герард и Хорос, самые опытные дозорные в отряде, склонились над разложенной на камнях картой и что-то тихо обсуждали. На окрестных холмиках уже маячили разведчики, высматривающие приближающуюся опасность.

Вдвоем они быстро собрали нехитрые пожитки Уинстона, сложили палатку и погрузили все на запасную лошадь. Попутно собрали небольшой мешок и для Мелони, бросив туда сменную одежду, одеяло и все остальное, что могло пригодиться в пути и подвернулось под руку.

Когда Уинстон забрался в седло и усадил впереди себя девушку, все остальные уже были верхом и Димитрий с нетерпением поглядывал на него.

– Как вы уже все знаете, где-то неподалеку скоро пройдет Поток. Чтобы не встретиться с ним, мы повернем на юг и, если старые карты не врут, спокойно обойдем его вдоль гор. Ближайшие несколько переходов будут подлиннее, чем обычно. Я хочу увеличить расстояние между нами и этими тварями как можно скорее, так что отправляемся!

Уинстон вместе со всеми тронул поводья и оглянулся назад, на поляну, на которой возвышался большой белый шатер, а вокруг было раскидано то, что пришлось в спешке бросить. Ему вспомнились слова Деврода, сказанные утром.

– Ну вот и конец нашей увеселительной прогулке…