Читать книгу Малахов курган - Сергей Тимофеевич Григорьев - Страница 3

Веня стоял, держась за трубу, на красной черепичной крыше отцовского дома и смотрел в сторону моря.

Сизовато-черное облако левее мыса Улукул, на норд-норд-ост[2] от входа в Севастопольский залив[3] двигалось вправо, рассеивалось и пропадало. Больше ничего на море не было. О том, что появилось дымное облако над морем, Веня доложил сестре Наташе, спрыгнув с крыши.

Наташа даже не ахнула и не подняла взгляда от кружевной подушки. Перебирая ловкими пальцами коклюшки[4], она только кивнула, а потом сказала:

– А еще что? Погляди еще.

Наташу ничем не удивишь, не рассердишь. Вот если бы дома была Маринка, она сейчас же полезла бы с Веней на крышу и заспорила с ним до драки. Она, наверное, увидит в дымной туче на краю неба паруса и трубы пароходов и скажет, пожалуй, сколько в эскадре[5] вымпелов[6]. А если первым парус увидит Веня, то Маринка начнет смеяться и скажет, что эта черная туча – даже и не туча, а «просто так», осенняя темень, быть крепкому ветру. В сентябре бывает: вот сейчас жарко и солнце палит жестоко с ясного неба, а с ветром, откуда ни возьмись, польет холодный дождь. Маринки нет дома: ранее раннего в парусную[7] ушла. Все сегодня и спали плохо, и проснулись раньше, чем всегда. Батенька из своего бокала чаю не допил, накрыл крышкой, вздохнул: «Что-то будет?…» – и ушел в штаб на службу. Почему он нынче при медалях? Маменька с сестрицей Хоней ни свет ни заря затеяли такую стирку, какая бывает только раз в году, перед светлым праздником[8]. Настирали кучу и унесли двуручную корзину полоскать. И, поднимая тяжесть, тоже вздохнули:

– Что-то будет?…

– Ох, что будет-то, милые! – ответила на ходу сестрице и матери Ольга, убегая вслед за Маринкой с куском хлеба, завернутым в платочек.

Веня побежал было за ней, спрашивая:

– Что будет, Ольга, скажи?

– Что будет, то и будет.

– Да ты куда?

– Куда надо.

– А куда надо?

– Тебе надо дома сидеть!

– А тебе?

– Мне?! – Только хвостом вильнула.

Веня остался дома с Наташей. Ее не допросишься, ей самой только подавай новости: «А еще что?!»

И товарищи все убежали на Графскую пристань, на бульвар, на рейд[9]: узнать, что там на флоте делается. Вот там все известно! А отсюда, с крыши, Веня видит только верхушки мачт с ленивыми змеями длинных вымпелов. Веня пытается найти мачты корабля «Три святителя»: на нем держит свой вымпел командующий эскадрой вице-адмирал[10] Нахимов[11]. Вот уж этот все знает: и что было, и что есть, и что будет. А если он знает, значит, и брат Миша знает. «У Нахимова, братишка, матросы все и каждый должны знать, что и как», – говорил Вене, прощаясь, брат Михаил. Только теперь долго Мишу на берег не пустят.

Веня, пригорюнясь, сидел на коньке[12] крыши, обняв коленки. Внизу скрипнула дверь. На двор вышла Наташа, глянула из-под руки на море, потом на крышу и негромко спросила:

– Еще что видно, Веня? Видишь что?

– Вижу, да не скажу! – ответил мальчик.

Наташа усмехнулась и ушла в дом.

Веня не солгал. Он, и верно, кое-что увидел. В большой бухте на одной из мачт – сигнал «приготовительный старшего на рейде», требующий внимания всех кораблей: «Сейчас подам команду!»

Мачту заволокло клубами черного дыма. У Вени ёкнуло сердце: пароходы поднимают пары. Наверное, сейчас флагман[13] подаст сигнал выйти в море навстречу неприятелю. И, уж конечно, пароход «Владимир» возьмет на буксир флагманский корабль и первый выйдет из бухты. На «Владимире» машинным юнгой – Трифон. Он все увидит раньше Вени, а много ли он старше?! Вечор за ужином Трифон важничал, разговаривая с батенькой, словно большой:

– Мы антрацит[14] приняли. Вот беда!

– А что же?

– Да антрацитом очень долго пары поднимать. С ним намаешься!