Читать книгу Реставраторы миров (сборник) - Сергей Трищенко - Страница 3

– Развалины, опять развалины, – Хельга опёрлась на остатки забора и подняла голову, озирая ползучие растения, обвивающие полуразрушенную башню. Остальные здания в городе выглядели не лучше.

– Не развалины, а поле деятельности археолога, – поправил её Власт.

– Ну, действуй, – кивнула Хельга и устало присела на тёплую каменную ступеньку, спугнув с неё маленькую коричневую ящерицу. – Может, тебе удастся разгадать эту загадку. С моей точки зрения всё чисто: ни микробов, ни ядов.

– Они не воевали, – покачал головой Власт.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – Власт чуть заметно усмехнулся. – Я не обнаружил ни одного предмета, который мог бы служить оружием.

– Неужели? – хитро прищурилась Хельга. – Не ты ли учил меня, что первоначально люди воевали теми предметами, которые всегда находились под рукой: топорами, вилами, кухонными тесаками. А уже потом начали изобретать специализированные орудия убийства. Может быть, здешние жители не успели выйти из первоначальной стадии? Уничтожили себя раньше?

– Теория перерастания бытовой ссоры в войну, – кивнул Власт. – Но ты забыла, что ещё раньше, до топоров и вил, были копья и луки, используемые для охоты. Всё это здесь имелось. Но они не применяли оружие друг против друга.

– Почему? – удивилась Хельга. – Такие миролюбивые?

– А разве ты не отыскала в их останках ген миролюбия? – притворно удивился Власт.

– И не искала, – подтвердила Хельга. – Даже если он у них и был. Ген агрессивности может способствовать исчезновению разумных существ, а ген миролюбия…

Она задумалась. Власт с улыбкой смотрел на неё.

Ящерка, спугнутая Хельгой, увидев, что люди не желают её съесть, осторожно высунула голову из щели между камнями, потом потихоньку выползла вся и пристроилась на той же самой тёплой ступеньке, рядом с Хельгой.

– Вот видишь, – Хельга взглядом показала на ящерку. – Миролюбие продляет жизнь.

Власт рассмеялся. Тихонько, чтобы опять не спугнуть ящерку.

– А не ты ли рассказывала мне, что в животном мире царит жестокая конкуренция?

– Там есть всё, что угодно, – Хельга махнула дальней от ящерки рукой. – В том числе и симбиоз. Одной причиной нельзя объяснить полное разнообразие отношений.

– Так может, и тут имеется много причин исчезновения аборигенов? – предположил Власт.

– Я пока не вижу ни одной, – отрезала Хельга.

Она поднялась. Ящерка судорожно вцепилась всеми шестью лапками в шершавый камень и приготовилась юркнуть в спасительную щель. Но не двинулась с места.

Власт искоса посмотрел на Хельгу и сказал:

– Хельга, не думай, что тебя одну занимает загадка планеты. Ты же знаешь, на всех загадочных планетах мы решаем задачи совместно. Но эта… Это поразительная планета! Абсолютно миролюбивые существа. Может быть… может быть не в последнюю очередь потому, что… Пойдем, я покажу тебе ещё три строения. Они сохранились лучше всего. Не знаю, помогут ли они решить загадку исчезновения жителей, но загадку миролюбия – может быть.

Они пошли рядом, обходя выкатившиеся на затянутую мохом мостовую крупные камни. Поросшие деревьями развалины выглядели, словно холмы. Природа уже принялась отвоевывать у человека временно утерянные рубежи.

На других развалинах растительности оставалось меньше, они светили голым камнем. На отдельных стенах удавалось рассмотреть остатки разноцветного орнамента.

– Всё уже известно, – произнесла Хельга, по своему обыкновению размышляя вслух. – И ничего не ясно. Ни массовых захоронений, ни следов битв, ни эпидемий. Да им попросту неоткуда взяться! Тут нет вредоносных бактерий.

– А если эпидемии убили всех, а потом бациллы исчезли сами? – предположил Власт. – Перекусали друг друга?

Хельга помотала головой:

– Исключено. Бактериологической войны на планете не велось. Ты же не нашёл ни скелетов на улицах, ни крупных госпиталей.

– Трупоеды прибрали.

– А почему развалины разного размера? – вдруг спросила Хельга, проигнорировав последнее предположение Власта.

Тот не обиделся. Ему самому надоела игра в вопросы и ответы. И ответил:

– Как обычно. Те, что побогаче, могли построить хоромы побольше. Что победнее – поменьше. В центре города постройки самые большие. Это понятно: здесь селиться было престижнее.

– Нет, – прервала его Хельга, – на окраине постройки вообще миниатюрные. Тут и потолки ниже, и окна меньше. Кажется, что на окраине жили лилипутики.

– Но строить маленькие дома дешевле, – Власт старался растолковать, как маленькой.

– А двери? – спросила Хельга.

– Что – двери? – не понял Власт.

– Я была в хижинах на Земле и на других планетах. И, какими бы низкими ни были потолки, двери всегда делали нормального размера. Чтобы входить, не нагибаясь.

– А тут, может, специально, чтобы кланяться хозяевам, – Власт попытался обратить всё в шутку.

– Ага, – отпарировала Хельга, – Вошли на четвереньках, поклонились, а потом ещё и сели на корточки. Посмотри, вон через улицу два дома напротив друг друга. И один чуть не в два раза больше другого!

Власт задумался.

– Может быть, рабы или слуги? – предположил он. – Одна раса, высокорослая, поработила низкорослых.

– А третья – совсем лилипуты? – Хельга указала на очередной полуразвалившийся дом, отделённый от остальных неширокой улицей, который выглядел едва ли не вдвое меньше предыдущего.

– Три расы? – растерянно пробормотал Власт.

– Та-ак, – зловещим голосом произнесла Хельга, – кто больше?

Власт молчал.

– Пока ты раскапывал курганы, я посещала здешние кладбища. Больше неоткуда брать генетический материал, – пояснила она.

– А животные? – тупо спросил Власт. В его мозгах совершался какой-то переворот, и потому реакция на внешние события была замедленной.

– Они находятся в полном генетическом родстве с покойниками, – отмахнулась Хельга. – То есть последние не прилетели со звёзд – если тебе это интересно. Но зато, – она подняла палец, – все вскрытые могилы – из разных кладбищ – показали полную аутентичность обитавших здесь разумных существ. Другими словами, они все были сделаны из одного теста: и гиганты, и карлики. Различий чрезвычайно мало.

– Клоны? – недоумевающе спросил Власт.

– Нет. Но сходства больше, чем у людей. Меньше различий. Одна раса, или одна нация – не знаю, как лучше определить – жила на всей планете.

– Почему же они различались в размерах?

– Вот то-то и оно, – Хельга щёлкнула пальцами. – Загадка. Вторая после причины их исчезновения.

Вдруг глаза её округлились, и она прошептала:

– А может, это одна и та же загадка?

Она замолчала, потом задумчиво повторила:

– А может, это одна и та же загадка?

– Мы пришли, – Власт повёл рукой.

– Что это? – удивилась Хельга. – Церковь? Христианская?

– Да, – подтвердил Власт, указывая на характерные развалины колокольни, обломком каменного пальца указывающие в небо. Треснувший колокол лежал у стены.

– Мне даже кажется, что откуда-то доносится колокольный звон, – призналась Хельга.

– Ты знаешь, по-моему, я тоже его слышу, – Власт поднёс ладонь к уху.

– Коллективная галлюцинация, – засмеялась Хельга.

Они в задумчивости обошли вокруг развалин.

– Её время почти не тронуло, – заметила Хельга. – За исключением колокольни, почему-то. Не значит ли это, что церковь возведена позже всех строений?

– Вполне возможно, – пробормотал Власт. – Но церкви обычно и строились прочнее прочих зданий…

– Что ты хочешь сделать? – удивилась Хельга, увидев, как Власт схватился за браслет коммуникатора и принялся набирать какие-то знаки.

– Посылаю запрос в центр церквей.

– Думаешь, они тебе ответят? Это мог быть бродячий проповедник.

– Фанатик? – скривил губы Власт. – В одиночку, на одноместной ракете…

– Надо же чем-то заниматься, – примирительно сказала Хельга, – мы раскрываем загадки, он их маскирует.

– Тогда уж распространяет. А чем занимается твой знаменитый лаборант?

– Петя? Кормит животных, – рассеянно произнесла Хельга. – Но придётся сказать, чтобы он их отпустил. А то ещё разбалуются… на казённых харчах. Они ничем не смогли нам помочь.

– Да, это не Слетта, где люди превращались в животных.

– Не люди, – неожиданно жёстко произнесла Хельга, – а обрубки людей.

– Зачем ты так? – тихо спросил Власт. – Они же не виноваты. Такова особенность их жизни.

– Они виноваты в том, что воспользовались своей особенностью… не лучшим образом.

– Люди тоже всегда стараются использовать человеческие слабости.

– А какие особенности здесь? – Хельга медленно развела руками, словно поочередно указывая на развалины. – Что поможет решить загадку этой планеты? Церковь?

Она горько усмехнулась:

– Они напрасно молились о спасении: бог им не помог.

– Может, всё-таки бактерии? – осторожно спросил Власт.

Но Хельга не слушала его. А может быть, слушала, но не отвечала?

– Никаких следов, никаких подсказок, – прошептала она и подняла голову.

По небу плыли облака. И облака были похожи на людей.

Власт озвучил эти слова.

Хельга криво усмехнулась:

– Ты хочешь сказать, что они стали столь ревностными христианами, что их живыми взяли на небо?

– Зачем ты так? – с досадой произнёс Власт. – Помнится, в одном фантастическом рассказе я читал об одном учёном, который уменьшил силы межмолекулярного взаимодействия и в результате превратился в облако.

– Тогда нам придётся взять пробы облаков, – задумчиво произнесла Хельга. – Но непохоже, чтобы здешняя наука достигла заоблачных высот.

– Может быть, эпидемия? – снова предположил Власт. – Заболевая, люди истаивали облачками.

– Забавная гипотеза, – покивала Хельга. – А кладбища откуда? Сгустились из туч? Ты ведь говорил, что возраст захоронений сравним с возрастом развалин.

– Ну-у… эпидемия могла протекать очень быстро.

– Тогда это не эпидемия, а оружие. Но следов космических захватчиков опять-таки нет. Скажи, зачем уничтожать жителей планеты, если не собираешься ею воспользоваться.

– Исходя из общей кровожадности…

– Ерунда! – отмахнулась Хельга, – Войны ведутся из-за какой-то конкретной цели: территории, ресурсов… Твои слова?

– Мои, – покорно кивнул Власт.

– Что ж, будем считать, что мы ни на шаг не придвинулись к разгадке, – резюмировала Хельга. И добавила: – Но гипотеза с облаками интересная. Попрошу Павла послать туда пару зондов. Небо – его вотчина.

Власт приободрился. Но Хельга продолжала:

– Жаль, что изначально эту гипотезу можно применить к любой планете, на которой мы побывали. А потом находится истинное объяснение.

– Главное, чтобы нашлось, – пробормотал Власт.

Они вернулись к базе. У лаборатории стояли Гор и Павел.

– Что новово? – поинтересовался Павел, по своему обыкновению коверкая слова.

– Дома абсолютно одинаковые, – задумчиво произнёс Власт. – Только размером различаются. Это не могут быть три различные расы.

– Может быть, вроде как у ракообразных, линька? – предположил Гор.

– После линьки должен сохраниться панцирь, – возразила Хельга.

– Но я же сказал «вроде», – Гору не хотелось отказываться от своей гипотезы. – А старые панцири они сжигали…

Хельга не удостоила его ответом, и Гор замолчал. Не обиженно, но недовольно.

– А что у тебя? – спросил Павел у Хельги, желая разрядить ситуацию.

– Обнаружила какой-то особенный ген. Такого не встречалось ни у одного вида живых существ. А здесь он имеется у всех. Как визитная карточка планеты.

– Интересно, какая карточка у Земли? – спросил Павел.

Хельга не успела ответить: из-за корпуса лаборатории показался запыхавшийся лаборант, тащивший целую охапку растений. Вид у него был обескураженный.

– Как? Ты ещё не накормил зверей? – обрушилась на него Хельга.

– Чудеса творятся, Хельга Витольдовна, – едва не развёл руками Петя, и лишь охапка травы помешала ему.

– Какие ещё чудеса? – нахмурилась Хельга.

– Я кинул «кроликам» по охапке сена, – начал рассказывать лаборант. – Они сожрали и легли спать. Все, кроме одного. Ему, вроде, показалось мало, и он продолжал метаться. Я кинул ему ещё. Он сожрал. Я добавил. Он опять сожрал.

– Ну? – нетерпеливо перебила его Хельга.

– Он вырос! – недоуменно произнёс Петр.

– Как вырос? – не поняла Хельга.

– Как на дрожжах! Стал раза в два больше!

– Пойдём, посмотрим.

– М-да, – только и смогла произнести Хельга, глядя на вдвое увеличившегося в размерах «кролика» – вдвое, по сравнению с собратьями.

Несколько минут она молча наблюдала беспокойно суетящегося зверька, потом скомандовала лаборанту:

– Брось ему ещё!

Петя швырнул едва ли не половину принесённой охапки.

Зверек набросился на траву. Охапка стремительно уменьшалась. А «кролик», как ни странно, увеличивался в размерах. Не столь стремительно, но вполне заметно.