Читать книгу Сон, про сон, про не сон - Сергей Трусов - Страница 1

31 января. Все люди весело вприпрыжку скачут в сторону дома с апельсинами и шампанским. А я, словно на работу, в очередной раз тащусь на «Почту».

– С Новым Вас Годом!

– Бу-бу-бу-бу-бу…

На почте надо быть обходительным. А то возьмут и не отдадут мне столь долгожданный перевод.

– Посмотрите, если можно, – я протянул извещение.

– Бу-бу-бу-бу-бу…

Взяла. Пошла. Скрылась за мрачными огромными дверями. Жду. Так собака, привязанная на крыльце, ждет хозяина, ушедшего за покупками в магазин. Реагирую на каждый шорох, движение и даже запах. Где-то в недрах «Почты» жарят картошку. Значит, здесь работают люди. Злые ведьмы, Бабки-Ёжки и кикиморы питаются, как известно, людьми, а не жареной картошкой. Сейчас она выйдет. Сейчас она выйдет. Сейчас она выйдет.

Стипешка потрачена давно. И моя, и Танькина. Ждем перевода. Из-за этого перевода мы с ней и поженились. Из-за долгожданного перевода. Из-за очень долгожданного перевода. Свадьбу сыграли 12 сентября, а сейчас 31 декабря. А перевода всё нет. Хожу сюда, как на службу. Тук-тук-тук. Нет, я не правильно передаю стук каблуков женщины, подходящей к двери со стороны склада. Какой тук-тук-тук? Бум-бум-бум! Это не моя. Не ей я отдал извещение. У моей каблуки вообще не стучат. У неё: сще-сще-сще. Тапочки по полу шаркают. Куда деньги деваются? Я уже не про перевод. Я получаю 46 рублей стипендии. Жена столько же. Для советского студента – это огромные деньги! Деньжищи! В день её выдачи. А через неделю – это уже пайка, расписанная по дням до следующей стипендии. А в извещении на перевод написано: 2238 рублей 28 копеек. Это сколько стипендий? То-то же. Поэтому мы с Таней и решили пожениться. Чего тянуть со свадьбой, когда такие деньжищи? Можно спокойно квартиру снимать. Да и вообще жить припеваючи до следующей моей практики. Этот перевод – моя зарплата. Я целых три вахты этим летом отпахал на Харасавее. Харасавей – это мыс. Мыс на южном берегу Карского моря. Карское море – это часть Северо-Ледовитого океана. Нас туда вертолетом забрасывали. А в конторе, которая от Харасавея в 500 км, мы были только в первый день практики. Я студент-геолог. Поэтому моя практика так высоко оплачивается. За каждую вахту, 15 дней по 12 часов, мне заплатили по 746 рублей и 9 копеек. Эти цифры я выучил уже на зубок за месяцы ожидания. Когда заканчивалась последняя вахта, встал вопрос. А как нам вообще зарплату получать? Бухгалтерша по телефону заверила, что всё до копеечки она вышлет по указанному мной адресу. Почтой. Вот хожу теперь с самого октября. 3 октября пришло извещение. А деньги так и не получил. Сто раз писал запросы. Звонил в Салехард в бухгалтерию. Тоже, кстати, не дешево звонить по межгороду. Всё выясняют. Выясняют кто прав: почта или бухгалтерия. У кого деньги застряли.

Так, тихо! Мои идут. Ноги, говорю, мои идут. Дверь распахнулась и на пороге появилась моя красавица. Сще-сще-сще – продефилировала она от дверей к моему окошку. Или не красавица?

– Пришли ваши деньги.

Красавица!!!

– Получать будете?

Что за вопрос? Что за вопрос???

– Да, если можно.

– Сейчас узнаю, есть ли такая сумма.

Мои «собачьи» глаза сейчас не выдержат нервного напряжения. Она орёт куда-то в пространство:

– Клава!

– Что?

– У тебя 2238 рублей 28 копеек наберётся?

– Сейчас посмотрю.

Да смотри ты уже быстрей!

– Нет. Нету!

– Да как же так??? – я не ору. Я скулю:

– Как? У меня де-е-ети дома голодные. Ма-а-ать престарелая.

Она только поморщилась на моё нытьё. Я продолжаю:

– У меня де-е-едушка после инсульта недвижимый дома лежит. Может хоть частями?

– Клав? Может, наскребешь? А то тут у клиента проблемы большие.

– Ну, если он рублевками возьмет.

Я даже не могу сообразить, о чем они кричат друг другу. Ступор. Полный ступор.

– Рублевками брать будете?

– Это как?

– Также. Но вся сумма рублями. Купюры по рублю.

– Но это же деньги?

– Во даёт! А чем ты ещё перевод получать хотел?

– Деньгами.

– Ну!

– Беру, конечно.

Пришел домой. Счастливый! 22 пачки ДЕНЕГ были упакованы в серую бумагу и перевязаны бечевой. На вид – это довольно внушительная коробка. Счастье есть! Его не может не быть!

Что теперь делать? Скоро Танька вернется с последнего зачета. О! Уже третий час. Сейчас она придет и спросит:

– Ну! Получил?

А я ей:

– Получил! А ты получила?

Это я про её зачет. Да какой ещё зачет? Причём здесь зачет? Не было никогда такого зачета, про который бы мы с ней думали четыре месяца подряд. И днем и ночью. Круглые сутки. А я её про зачет буду спрашивать. Не-е-ет. Надо так! Я сделаю грустный вид. Она купится на него. А потом я легким движением руки… Так, стоп! Ещё раз. Я взял в руки коробку и приготовился потянуть за бантик веревки. Итак, «лёгким движением руки этот невнятный ящик превращается, ящик превращается, ящик превращается…» Ящик отказывается превращаться, потому что бантик не распускается. Бечёвка слишком шершавая, чтобы от «легкого движения руки» развязаться. Ну, нет! Мне так не нравится. Это не эффектно. А что, если я сейчас разорву все пачки и разложу все 2238 купюр по комнате. Мне кажется, что это будет самое шикарное счастье! Танька такая заходит. И надежда на счастье в её глазах сразу же превращается в него. А я такой сижу посреди комнаты в кресле… нет, на полу. А кругом богатство. Мы будем купаться в деньгах. Водить хороводы и подбрасывать деньги над вентилятором. Не знаю. Не знаю. Но мне кажется, что этот процесс вполне может поглотить нас вплоть до начала экзаменов. Первый экзамен уже 2 января. Да, уж. Как мало времени для настоящего полноценного счастья!

Сказано – сделано. Я распаковал пакет. Разорвал все упаковки с деньгами и разложил купюры. Везде разложил: на столе, кресле, стульях, серванте, подоконнике. Для того чтобы видно было подоконник пришлось полностью распахнуть шторы. На люстру я повесил порезанную на куски бечевку. А к бечевке прикрепил бельевыми прищепками деньги. Потом побежал к входным дверям и прорепетировал приход супруги. Получилось шикарно. В это время раздался звонок. Пришла!

В распахнутом проеме стоял мужик:

– Привет, сосед!

– И вам не хворать. Я вас не узнал. Долго жить будете.

– Надеюсь. С наступающим тебя!

– Аналогично.

– У тебя крестовая отвертка найдется?

– Сейчас поищу, – и я пошел в кладовку за отверткой.

Он шагнул в прихожую и заглянул в комнату. Я это всё видел. Сами понимаете – нельзя мне оставлять без надзора свое богатство.

– Что это у тебя?

– Что? – я моментально выскочил из кладовки с отверткой.

– Вот это, – он обвел рукой комнату.

– Ах, это? – я небрежно махнул рукой. – Маленький бизнес. Вот напечатал. Теперь сушу. Когда высохнут, потопчу немножко. Как настоящие будут. Не отличишь!

– А-а-а, – понимающе протянул сосед.

Я уже буквально выталкивал его из квартиры.

– Спасибо за отвертку.

– И вам не хворать.

Дверь захлопнулась.

Минуты тянутся в ожидании очень медленно. Татьяны всё не было. Вот сопроматчик измывается! Зверь! Он до полдвенадцатого может людей мурыжить. Нет, пришла! Побежал открывать.

– Стоять! К стене! Ноги на ширину плеч, руки за голову!

В квартиру ворвался ОМОН. К моему уху наклонился старший и прошептал:

– Где станок?

– Какой станок? – не понял я.

– Не придуривайся! Нам всё известно, – он произносил заученные выражения хлестко и четко. – Чистосердечное признание смягчает вину.

– Понял! Станок у соседа. Квартира 45.

– Если не врешь, то пару годков ты себе уже скостил. Так! Ты и ты – здесь! Остальные – за мной!

Станок у соседа не нашли. Зато нашли самогонный аппарат и две молочных фляги с брагой. Два года условно, как минимум.

Да, запомнился мне тот Новый Год. Ох, как запомнился! А жене как запомнился! Что ты, что ты! Она пришла в самый разгар шмона. Кругом деньги, автоматы, каски, сапоги.

Думаю, что и соседу запомнился. Да ну его! Не будем всякое «г» лишний раз вспоминать. Чтобы оно нас не вспоминало.

Я сладко потянулся и по запаху созревающей яичницы двинулся на кухню.

– О! Проснулся уже, – Таня стояла у плиты.

– Ты опять готовишь? Сегодня же 1 января. Полный балкон и холодильник всего, чего пожелаешь.

– А! Захотелось просто глазуньи. Ты чего такой счастливый?

– Сон такой приснился.

– Какой такой?

– Сча! Стли! Вый!

– И что тебе снилось? – она шагнула ко мне, и мы словно два идеально подходящих пазла слились в картину под названием «счастливая семья».

– Молодость. Помнишь, мы не могли получить тот злосчастный перевод?

– Счастливый перевод.

– Да, счастливый.

– Какие времена были!

– Да.

– 35 лет прошло.

– Да.

– Всё поменялось.

Я перестал обниматься и с серьезным видом посмотрел ей в глаза:

– Нет! Не всё!

– А что не поменялось? – пропела в предвкушении приятных слов Таня.

– «Почта» осталась прежней.

– Вот балда! – она незлобно стукнула меня согнутым пальцем по лбу. – Я думала, он скажет, что наша любовь осталась неизменной.

– А я что сказал?

– Да ты старый дурак!

– Да, дурак. А ты жена дурака – значит, дурочка… Моя дурочка.

И два пазла вновь сложились в счастливую картину.