Читать книгу Багатели - Сергей Тюленев - Страница 36

Тюлень

Тюлень любил крутить на носу разноцветный мяч. Его забавлял сам процесс – смесь технической задачи (удержать на носу все время норовящий соскочить мяч) и развлечения в перерывах между ловлей рыбы. А чем еще было заниматься здесь, в Хаут Бэй! Но вот у него стало получаться, и на него стали обращать внимание гуляющие по набережной туристы. Ему стали аплодировать и бросать рыбу; наконец ему стали прочить цирковую карьеру. Постепенно тюлень стал привыкать к знакам внимания и огорчался, когда его не замечали. В какой-то момент он понял, что пристрастился к желанию славы и утратил чистоту наслаждения, с которым раньше крутил на носу мяч. «Но ведь это просто глупо: я кручу мяч не потому, что мне аплодируют или потому что меня подбадривают, и уж точно не потому, что мне бросают дохлую рыбу, я поймаю рыбу получше сам. Я просто люблю крутить на носу этот мяч!»

Эпимифии:

Басня учит заниматься любимым делом независимо от реакции праздной публики.

Горе тому, у кого единственный стимул заниматься чем-то – похвала и аплодисменты.

Ослица

Ослица была самой обыкновенной, серой – ничего примечательного. Стоять бы ей всю ее жизнь со всеми остальными ослами, но судьба распорядилась так, что ее перевели в конюшню, к благородным лошадям; перевели ее туда только потому, что там она была ближе к огородам, из которых на скрипучей повозке, в которую ее впрягали, привозили овощи в усадьбу. Ослица же сочла перемещение ее к лошадям знаком отличия ее от других ослов и стала подражать аллюру лошадей, таща повозку с овощами, и пыталась вместо ослиного крика научиться ржать. Но все вокруг все равно относились к ней как ослице. Она старалась быть, если уж и ослицей, то хотя бы «необыкновенной», а ее называли «странной». Она решила, что лошадиная сбруя точно сделает ее неотличимой от лошади. И она потребовала сбрую у своего извозчика, сказав, чтобы для большего сходства он аккуратно свернул ее длинные уши в трубочки наподобие буклей. «Глупая, ты думаешь, что, стоя рядом с лошадьми и подражая им во всем, ты и сама стала лошадью?» – лишь воскликнул извозчик.

Эпимифии:

Высмеивая подражателей и эпигонов, басня намекает на то, что между Санчо Пансой и Дон Кихотом разница не меньше, чем между ослом и Росинантом. «Но разве нельзя тебя обвинить в том же, басня? Разве ты не подражаешь басням Эзопа?» И басня согласилась, что критика зачастую может быть направлена против самих же критиков.

Слизняк и жаворонок

Жаворонок не мог дождаться рассвета, и когда тьму ночи пробили первые лучи еще даже не появившегося из-за горизонта солнца, не позавтракав, пулей взлетел в высь и несмотря на прохладу воздуха, залился песней, приветствуя солнце. Слизняк, наевшись ночью падали, нашел черную и вонючую дыру и стал залезать в нее, подальше от ненавистного ему света встающего солнца. Не позавтракавший еще жаворонок кинулся было, чтобы проглотить потенциальную добычу, но, увидев, что это слизняк, побрезговал. «Слизняк, и не противно тебе питаться падалью и жить в вонючих дырах?» «Жаворонок, посмотри, я сыт и в тепле, а ты голодный и холодный, но в своем чистоплюйстве не можешь пересилить себя и склевать меня, жирного и сочного! К тому же ты глуп: ведь если есть падаль, кто-то будет питаться и ею; если есть черные и вонючие дыры, кто-то будет жить и в них. Природа боится пустоты. Так устроен мир».