Читать книгу Улыбка Пеликена - Сергей Тюленев - Страница 6

Все началось как обычно – подул ветер. В течение часа термометр опустился до нуля, и началась пляска мокрого снега, несущегося со скоростью автомобиля на хайвэе.

Глеб как обычно сидел на работе, писал бумажки, разговаривал по телефону, поглядывал в окно и жалел тех, кого нужда заставила выйти на улицу.

В три часа дня в его дверь постучали, на пороге стояла Валентина с ежегодником в руках.

– Глеб Михайлович, у вас сегодня по плану посещение урока истории. Выбирайте, куда бы вы хотели пойти?

– Валя, какие уроки! Метет на улице, школьники дома все, судя по ветру. – Он выглянул в окно и увидел одиноко стоящего посреди улицы человека. – Метров двадцать в секунду дует.

– Нет, старшие классы учатся. Предлагаю сходить в школу, которая рядышком с нами. Хотите, конечно, я и машину вызову, но тут всего пять минут идти.

– Валя, кто это придумал – посещать уроки истории в школе?

– Вы и придумали! – Секретарша кокетливо улыбнулась. – Это входит в план мероприятий, разработанных вами в целях выполнения постановления Магаданского обкома партии.

– Валя, но я тогда не знал, что мне придется бегать по пурге!

Он снова выглянул в окно: улица была пуста. Театрально вздохнув и всем своим видом показывая, что ему никуда идти не хочется, Глеб все-таки поднялся и стал одевать пуховик.

– Ну, так что? Звоню в школу, которая рядом? – снова спросила Валя.

– Звони!

Выйдя на улицу, он опустил уши у шапки, потуже завязал веревочки бантиком и, выбрав правильный угол наклона к ветру, пошел в школу.

Директор, маленькая круглая женщина с прической «тугой барашек» встретила его в вестибюле и, испытывая явное волнение, пригласила следовать за собой, так как урок уже начался, и нужно было спешить.

Зайдя в класс, Глеб обомлел. Прямо перед ним, у доски, с указкой в руках стояла Виктория. Ее глаза тоже расширились от удивления и неожиданности. Хитрющая директриса, придав своему голосу официальности, представила Глеба девятиклассникам и учительнице. Выходя из класса, она улыбалась, точно зная, в каких отношения находятся секретарь и педагог.

Глеб, понимая, что обратной дороги не будет, прошел на заднюю парту и, удобно устроившись, попросил Викторию продолжать.

Тема урока была та, что надо. Героические дальневосточные коммунисты, Лазо, японские захватчики, тяжелые бои с белыми и подвиги Красной Армии. Дети сидели не дыша. Их глаза горели интересом, мальчики открыли рты чуть больше положенного, спины у девочек были прямыми.

И в тот самый момент, когда знаменитый матрос Железняк повел свой бронетранспортер прямо по рельсам, раздался звонок, спасший Глеба от рвущегося наружу приступа смеха.

– Ты чего ржешь? – сказала Виктория, когда последний ученик покинул класс. – Вижу: сидишь, корчишься весь… Только попробуй сказать, что я плохо вела урок и неинтересно рассказывала детям о гражданской войне!

– Нет, урок отличный..! – Новый приступ смеха не дал договорить.

– Ну, а что ты тогда надо мной издеваешься?! – Виктория оттопырила губки, сморщила носик и придала лицу выражение детской обиды.

– Ладно-ладно, товарищ учитель. – Глеб перестал смеяться.

– На самом деле ты молодец. Дети слушали тебя, как завороженные, и тему ты хорошо раскрыла, правильно, с большевицких позиций. Поэтому выражаю вам благодарность! – Глеб подошел к Виктории и игриво пожал ей руку. – У меня нет сомнений – молодая смена находиться в надежных руках педагога-новатора.

– Почему новатора? – удивленно произнесла Виктория.

– А как же! Трактовка боевых действий матроса Железняка удивляет новизной и смелостью. – Глеб снова засмеялся.

– Ерничаешь? Давай уже, говори, чего я не так сказала? – Виктория угрожающе выставила вперед ногти, откровенно намекая на угрозу броска пантеры, ожившей в ней в этот момент.

– Товарищ педагог, вы в школе, держите себя в руках! Тут кругом дети, а за увечья секретаря при исполнении вам грозит еще одна ночная повинность.

Виктория сощурила глаза, сделала губы тонкими и тут же попалась в объятия Глеба, без сопротивления перейдя к долгому поцелую.

Дверь класса немного отворилась без скрипа и закрылась снова. Директриса растаяла в собственной улыбке – таких проверяющих у нее еще никогда не было.

– Ну, что? – сказала Виктория, поправляя прическу и немного отстраняясь от мужа. – Теперь, агрессор… – Она демонстративно вытерла губы рукой. – Ты скажешь, над чем так смеялся?

– Да, придется раскрыть тебе большую государственную тайну. Матрос Железняк руководил бронепоездом, а на бронетранспортере по рельсам никогда не ездил!

– Что? И всего-то! Да это никто кроме тебя даже и не понял. Только зря целовала!

Они улыбнулись друг другу, оделись и вышли из школы.

Пурга чуть убавила оборотов, но стала холодной и колючей. Снег превратился в маленькие комочки льда и неприятно бил по лицу.

– Глеб, пойдем домой пешком, – сказала Виктория, туго застегиваясь на все крючки. – Целый день в школе просидела, хочется глоточек свежего воздуха.

– Пойдем. – Идея прогуляться перед сном ему понравилась.

– Да и ветер, похоже, будет дуть нам в спину.

Но он ошибся.

Завернув за угол школы и пройдя сто метров, они поняли, что холод пробивает одежду, а тяжелый снег больно бьет по лицу и коленям. Глеб остановился, наклонился к Виктории и громко, перекрикивая ветер, сказал:

– Вставай за мной и держись за пояс! Поняла?

Виктория кивнула головой, и они, приняв позицию танца летка-енка, гуськом пошли в пургу.

Дорога уходила от города, свет фонарей, словно в сказке, напоминал светящиеся шары с летящим в них снегом. Закрыв рукавицей нос и рот, Глеб, сохраняя тепло дыхания, периодически чувствовал, как Виктория дергает его за пояс.

Подойдя к дому, они почти на ощупь сориентировались в поисках крыльца, преодолели сугроб и сказали «спасибо» северной мудрости, позволившей людям строить так, чтобы входные двери тамбуров открывались вовнутрь.

Включив свет, Глеб свернул губы трубочкой и с силой выдохнул. Струйка теплого воздуха тут же стала белесой.

– Вот так, учительница моя! Пар изо рта идет, а это значит, что в помещении меньше четырнадцати градусов. А ты знаешь, как называют этот ледяной ветер оленеводы?

Виктория не ответила. Она тихо прошла к батарее в большой комнате и, присев рядом, положила на нее заиндевелые от мороза пальцы.

– Сейчас-сейчас! – Засуетился Глеб у старой печки. – Мы эту штуковину раскочегарим, и злой ветер Хиуз уберется к себе обратно в Канчалан.

Он быстро сунул в топку газету, щепки, сломал неуклюжими, озябшими пальцами несколько спичек и наконец-то развел огонь. Языки пламени, съев бумагу, немного ослабли, подбираясь к поленьям, но вскоре освоились и окрепли, отражаясь бликами на лице Глеба.

Растирая руки, Виктория поглядывала на него и тихонечко бубнила:

– Замерзла вся! Ты что, не знаешь, что умный муж выслушает свою жену и сделает все наоборот? Холод такой, пурга, а ты молодую, талантливую учительницу, маму твоих детей заставил идти пешком целый километр. Хорошо, я в ледяную снегурочку не превратилась. Хотя… – Она сбросила с себя шубу, сняла шерстяные рейтузы, колготки и в недоумении посмотрела на мужа. Колени были белые.