Читать книгу Сгустки света - Сергей Варварин - Страница 4

– С ноля до четырёх часов в наряд по патрулированию селения заступает сержант Колобов и рядовой Зуев! Старший наряда – сержант Колобов! Сейчас времени двадцать один ноль-ноль, отдыхать! Я в штаб батальона, буду утром! – командир роты внутренних войск закончил разбор событий сегодняшнего дня назначением бойцов по местам несения службы на ближайшую ночь.

– Есть, – отозвался Андрюха Зуев.

– Есть, – ответил Виктор, не испытывая никакой радости оттого, что услышал свою фамилию.

Идти в наряд сегодня ему особенно не хотелось. Солдаты только вернулись в расположение после довольно-таки напряжённой работы. С раннего утра они мотались по горам, и теперь вместо сна придется ночью тащить службу. Но приказ есть приказ, ничего не поделаешь. Уже больше года Виктор находился на Кавказе в так называемой горячей точке. До дембеля ещё шесть месяцев, по его прикидкам дома он окажется где-то к декабрю. Сейчас только начал жарить июнь, и чем дальше, тем медленнее тянулось время.

Село Октябрьское, где базировалась рота, представляло собой довольно крупный поселок со своим отделением милиции, зданием администрации, рынком, а также магазинами и парочкой кафешек. Федеральная власть обосновалась в этом населённом пункте давно, и на сегодняшний день здесь наблюдалось относительное спокойствие. Жили бойцы в здании местной школы. Окна, на всякий случай заложенные мешками с песком, и толстые стены давали ощущение безопасности. Во дворе замер бэтээр, на чердаке солдаты обустроили несколько огневых точек, ощетинившихся пулемётами. Вокруг расположения на постоянной основе выставлялось четыре наряда, называемых заслонами, в каждом по два человека.

Правопорядок в посёлке охранялся пешими патрулями. Днём на дежурство отправлялось четыре наряда, патрулирование длилось восемь часов. А ночью, чтобы солдаты в темноте случайно не перестреляли друг друга, наряд выделялся всего один, правда, усиленный сотрудниками местной милиции. И смены менялись в два раза чаще, чем днём. Впрочем, как, например, сегодня, обходились и без местных, которые постоянно страдали от нехватки людей.

На въезде в Октябрьское, примерно в километре от школы, из бывшего поста ГАИ был оборудован блокпост, для охраны которого раз в сутки командование выделяло отделение из взводов роты. Перед одноэтажным зданием из красного кирпича, где в советское время сотрудники автоинспекции несли свою службу, нынче в шахматном порядке стояли бетонные блоки, заставляющие водителей сбрасывать скорость и не позволяющие транспорту без задержек прошмыгнуть мимо. Дорогу перекрывал символический шлагбаум, возле которого притулилась бетонная будка с дежурившими в ней двумя-тремя бойцами. В их обязанности входил круглосуточный досмотр въезжающих в селение машин и проверка документов у водителей и пассажиров. Основные силы отделения контролировали процесс досмотра из окон здания поста.

В Октябрьском уже давно не случалось серьезных происшествий. Иногда граждане нарушали запрет появляться на улице в комендантский час, но подобные вопросы всегда решались мирно. Кроме выполнения задач по обеспечению правопорядка солдат время от времени отправляли по окрестным аулам для задержания разрозненных боевиков и бандитов, если начальству поступала информация о появлении «бородатых» в том или ином месте. Обычно использовалась лишь часть личного состава, а остальные, свободные от нарядов бойцы, отдыхали в здании школы. По сравнению с прошлыми передрягами, где довелось за последний год побывать Колобову, курорт, конечно. Война заканчивалась, и операции теперь носили характер зачисток, патрулирований, а не прямых боестолкновений.

Но всё-таки нет-нет да происходили из ряда вон выходящие случаи, когда для нейтрализации крупных бандформирований привлекались практически все имеющиеся в роте бойцы. Главными действующими лицами в таких мероприятиях являлись подразделения специального назначения, а солдаты внутренних войск работали у них на подхвате. Вот и сегодня рано утром недобитая банда навела шороху в одном из соседних аулов, захватив его и перебив при этом местную милицию. Отряд боевиков был многочисленным, хорошо вооруженным, и работа по его обезвреживанию предназначалась как раз для спецназа.

Колобов в составе роты внутренних войск тоже участвовал в этом мероприятии. Вэвэшники прикрывали спецам спину, а затем проводили зачистку освобождённого аула. К вечеру солдаты вернулись в Октябрьское сильно усталые в надежде как следует отдохнуть. Но выспаться выпало не всем: кому-то вскоре придётся заступать на ночное патрулирование. И сейчас Виктор собрался хоть немного подремать перед дежурством.

Его напарник Андрей Зуев, коренастый шатен с огромными широкими плечами, ростом в сто семьдесят сантиметров, спать мог только ночью, несмотря на любую усталость. Так уж был устроен его организм. Виктор знал, что, пока он будет отдыхать, Зуев десять раз соберет-разберёт автомат, всё тщательно подготовит и перепроверит, но своих внимательных зелёных глаз не сомкнёт.

Колобов плюхнулся на свою койку и попросил:

– Андрюх, я полежу чуток, может, засну. Ты разбуди меня перед выходом, хорошо? Чего-то я подустал сегодня, а ещё полночи бродить.

– Без проблем, отдыхай, – ответил Зуев, в душе завидуя товарищу.

Сам он заснуть не сможет однозначно. Отдохнуть не получится, наоборот, только раскиснет от лежания на матрасе. Лучше уж перетерпеть. Пока время есть, можно неспешно подготовиться к дежурству, проверить оружие. Все окружающие отмечали, что Андрей отличался какой-то неторопливостью и основательностью, не характерной для парней их возраста. До армии он несколько лет ходил в качалку, серьёзно занимался бодибилдингом, в результате чего его фигура приобрела практически квадратную форму. Он обладал недюжинной силищей, поэтому желающих подшучивать над его медлительностью, как правило, не находилось. Андрюха казался старше своих лет, хотя и попал в армию сразу после окончания школы. Родом он был откуда-то из Сибири, и иногда Колобов размышлял, все ли там такие спокойные и степенные.

В противоположность товарищу сам Витька обладал взрывным темпераментом, был почти на две головы выше, худощавее, намного стремительнее и резче. Чаще всего для принятия решений ему требовались считанные доли секунды. Как только он попал на Кавказ, практически в первых боях на его глазах погибли несколько пацанов, некоторые по собственной глупости. Обычная мальчишеская бравада слетела с него, словно пожелтевшая листва с осенних деревьев при резком дуновении ветра. Трагические события на время выбили почву у него из-под ног, но ему быстро удалось взять себя в руки. Знакомство с Зуевым пришлось как нельзя кстати. Когда именно Колобов разглядел в крепком сибиряке родственную душу, сейчас он уже не помнил. Призывались они примерно в одно время и ладили между собой с самого начала службы, стараясь держаться вместе. А в последнее время и вовсе сдружились. Они будто бы дополняли друг друга. Витька верховодил, а Андрюха работал вторым номером, который, хоть и соглашался с порывами товарища, но личное мнение всегда имел и мог «задним числом», разобравшись в скорострельных поступках Колобова, вставить своё веское слово.

Вот за это слово Витька, которому самому частенько не хватало терпения и опыта для принятия взвешенного решения, очень Зуева ценил. А ещё за надёжность и безотказность. И сам платил Андрюхе той же монетой: никогда не подводил и был готов в любой момент подставить своё плечо.

Лёжа на продавленном матрасе, Колобов думал о доме, матери, пытаясь сбросить напряжение прошедшего дня и задремать. Сознание возвращало его в реальность, не давая расслабиться. Он вспоминал, каким зелёным юнцом попал сюда. Ещё и года не прошло с тех пор, а как он изменился! До армии Витька и автомат-то в руках держал пару раз всего на недельных военных сборах, когда учился в ПТУ. Стреляли они тогда и вовсе однажды. Три патрона, одиночный режим, мишень – грудная фигура. Следующий! Что тут можно почувствовать, кроме звона в ушах?

Здесь же Колобов настрелялся от души, особенно поначалу, когда военные действия носили более интенсивный характер. Убивал ли? Достоверного ответа на этот вопрос он не знал. Такого, чтоб прямо видеть, что попал в кого-то, нет, не было. А там, кто знает… Все стреляли, и он стрелял. Но ощутить, какую силу и власть даёт человеку оружие, Витька сумел сполна.

Случилось это в самые первые месяцы службы. При проведении зачистки их подразделение нарвалось на засаду в предгорном селе. Они приняли бой, сумели вытеснить противника на окраину. Витька в сопровождении такого же ещё не опытного Зуева зашёл в дом, из которого пять минут назад по ним лупил автоматчик, замолчавший после брошенной в оконный проём кем-то гранаты.

Перешагнув через обезображенный труп боевика возле входной двери, они осторожно обследовали помещение. В одной из дальних комнат, чудом не пострадавшей, солдаты нос к носу столкнулись с нестарой ещё женщиной. Она держала на руках маленькую девочку, которая из-за пережитого кошмара даже не плакала, а только хватала ртом воздух, словно задыхалась. От неожиданности Колобов едва не выстрелил. Но за короткую долю секунды он как-то сумел распознать, что реальной опасности нет. В глазах женщины Виктор прочёл целую гамму разных чувств, главными из которых были ненависть и покорность. Точнее, покорность и ненависть. Случись прочитать наоборот, то, возможно, он нажал бы на спусковой крючок. Инстинкт самосохранения, ничего не поделаешь. К счастью, он этого не сделал, и получилось так, как получилось.

Колобов на всю жизнь запомнил выражение глаз женщины. Хозяйка смотрела на направленные на неё автоматы, боясь сказать что-либо, и только крепко прижимала девочку к своей груди. Солдаты тоже молчали. Они, хоть и пришли сюда с целью зачистки, всё равно по неопытности были застигнуты врасплох внезапной встречей и не знали, что им делать дальше.

В зависшей над комнатой тишине Андрюха слегка шевельнул огромными плечами, тяжело переминаясь с ноги на ногу. Женщина испугалась, не понимая намерений военных, чужих, в общем-то, для неё людей. Она с мольбой в голосе что-то заговорила на непонятном языке. Смысл слов парни уловили без труда: она просила сохранить жизнь дочке и себе. Не поворачиваясь к ней спиной, не сговариваясь и не произнеся ни слова, Колобов и Зуев осторожно вышли из комнаты. Они покинули полуразрушенное жилище, ещё раз перешагнув на пороге через тело убитого боевика, может быть, мужа той женщины с девочкой на руках.