Читать книгу 90 000 Лет до Нашей Эры - Сергей Васильевич Язев-Кондулуков - Страница 3

– Больше племя всё равно не пройдёт, – решил Нам-Ур и отдал команду остановиться.

Усталые измученные люди без сил повалились на траву.

Тихо сидели они, не плакали даже дети.

– Нам-Ур, – кто-то тронул его за руку, – совсем недалеко от нас кружатся стервятники. Может быть кусок кабана или зайчатины достанется и людям Нам-Ура.

– Сходи Блум посмотри, – сказал Нам-Ур.

Через некоторое время прибежал радостный и взволнованный Блум.

– У нас будет пища. Племя Нам-Ура не останется без еды. Блум нашёл почти целую тушку молодого олененка, но надо торопиться, а то Блум видел волков.

Быстро вскочив на ноги, и взяв в руки копья, несколько мужчин торопливо побежали к тому месту, где кружили стервятники.

Но их опередила волчья стая.

Жадно урча, они набросились на ещё тёплого оленёнка.

– Прочь-прочь! – Закричал Блум, – самый сильный из них, – племя Нам-Ура не останется без еды.

В ответ на эти слова волки лишь только злобно щёлкнули зубами.

Тогда Блум метнул копьё.

Бросок был настолько сильным, что передний и самый наглый волк, пронзённый им, высоко подпрыгнул, перевернулся в воздухе, да так и остался лежать на земле.

Остальные, поджав хвосты, поспешно отступили.

Но они не убежали далеко. Блестя своими зелёными глазами, в начинавшей сгущаться темноте, они, сев на задние лапы, громко завыли.

– Так просто они от нас не отстанут, – подумал Блум.

– Волки оставили племени совсем мало оленя, – с горечью подумал Нам-Ур – хватит только женщинам и детям, – и он сглотнул голодную слюну, – мужчинам придётся довольствоваться только убитым волком. И он поскорее отвернулся от остатков туши убитого оленёнка.

Захватив с собой Блума и ещё несколько мужчин, он отправился к трём чахлым березам, растущим неподалеку, чтобы нарубить веток для костра.

– А хорошо, что Ки помог Тлуму, – думал Нам-Ур, быстро срезая кремневым ножом ветки. – Смышлёный мальчишка, надо будет сказать Тлуму, чтобы присмотрел за ним, да заодно и обучил своему мастерству.

Нарезав ветки, Нам-Ур вместе с товарищами понесли их к стойбищу.

Ка – хранитель огня достал из своего мешка сделанного из кожи зайца небольшую чурку из липы выдолбленную изнутри. В ней хранилось самое ценное, что пожалуй было у племени Нам-Ура.

В ней хранился Огонь. Два невзрачных камешка серного колчедана, несшие в себе и тепло и защиту от диких зверей и вкусный запах горячего свежего мяса лежали сейчас в ладони Ка.

Из этого же мешка он достал несколько сухих грибов трутовиков и низко наклонившись над ними, защищая будущий Огонь от порывов ветра, которые могли убить его в самом начале, сильно ударил камень о камень.

От сильного удара Ка в трут прыгнула сначала одна искра, затем вторая, но Ка продолжал трудиться.

Наконец трут затлел, а затем появился ещё маленький, только зародившийся Огонь.

Тридцать пар глаз внимательно следили за ним.

Осторожно, чтобы не погубить его, Ка начал подкладывать маленькие кусочки березовой коры.

Через некоторое время Огонь окреп, пламя его взметнулось выше и всё племя собралось около него.

Огонь подарил людям тепло и покой, кроме того на огне сейчас они будут готовить еду.

Но сначала надо было хорошо накормить огонь.

Ка осторожно положил в огонь толстую березовую ветку.

Словно обрадовавшись новой порции пищи огонь весело загудел и языки его пламени принялись жадно лизать чуть влажную березу.

Пора было свежевать оленёнка, обычно это делал Крук, но рука его так и не зажила, поэтому Нам-Ур сам взялся за эту операцию.

Сильным движением кремниевого ножа он отрезал у оленёнка голову. В ней находился и это Нам-Ур хорошо знал вкусный и питательный мозг.

Нам-Ур, как вождь племени, мог бы съесть его один и никто бы его в этом не упрекнул. Но Крук спас ему жизнь и Нам-Ур помнил об этом.

Затем он взял острый осколок известняка, захваченный предусмотрительным Тлумом и быстрым движением разрезал кожу на груди и брюхе оленёнка.

– Шкура пригодится, для защиты от непогоды, сколько нам придётся ещё идти в поисках просторной и сухой пещеры, – подумал Нам-Ур.

Содрав шкуру с олененка он кинул её женщинам племени.

Быстро прибив шкуру к земле острыми берёзовыми палочками, они тотчас же начали сдирать с неё остатки красноватого мяса острыми каменными пластинками.

Затем он вспорол брюхо олененку и вынул оттуда кишки.

Сердце и печень он тоже решил отдать Круку, – пусть он будет таким же быстрым и благородным как олень, – подумал Нам-Ур.

Костёр в степи весело горел, далеко отбрасывая языки пламени.

Мужчины племени торопливо вбили по его обеим сторонам толстые разветвлённые ветви березы и проткнули олененка толстой березовой веткой предварительно сняв с неё кору и заострив.

– Эх сейчас бы рыбы, – подумал Нам-Ур и вспомнил жаркое лето на берегу Большой Реки, когда груды рыбы лежали у лёгкого жилища племени Нам-Ура и с их голов и хвостов капал янтарный жир.

– Эх сейчас бы нам рыбы, – вновь подумал Нам-Ур.

Но это уже было в прошлом, в далёком прошлом, нужно было привыкать к новой жизни.

Нам-Ур с сожалением вздохнул и, проглотив голодную слюну, принялся свежевать убитого волка.

От всего его тела исходил острый неприятный запах и Нам-Уру стоило большого труда разделать его.

Мужчины его племени внимательно следили за всеми его действиям, а на, приятно щекочущий ноздри, запах оленьего мяса, они старались не обращать внимания.

Однако, он был настолько нежен и ароматен, что они невольно косили глаза в ту сторону, где жарился оленёнок.

Поджарив на костре волка, пожевав его невкусное жёсткое мясо, Нам-Ур попытался забыться в коротком тревожном сне.

Отложив копьё, с которым он за последние дни почти не расставался, в сторону и расстелив шкуру только что освежёванного волка, он лёг на спину и закрыл глаза.

Но волки не забыли людей. Голодные и злые, окружив тесным кольцом становище, они постепенно сжимали его.

Волков было больше, значительно больше чем людей, но их пугал костёр. Волки хорошо знали губительную силу Огня. Не раз застигнутые скоротечным лесным пожаром, они стремительно убегали от него, но голод брал своё…

Крук и ещё несколько мужчин предварительно выставленные Нам-Уром для охраны племени, сжимая копья, напряжённо вглядывались в темноту.

Волки вели себя тихо.

Большая матёрая волчица, блестя в темноте своими умными зелёными глазами, медленно и осторожно подползала к стойбищу людей.

Она ползла с той стороны, где пламя костра было не особенно ярким, вкусный ароматный запах людей бил ей в ноздри, как и остальные волки, она тоже боялась людей, боялась огня, но совсем недалеко в логове у ней осталось шестеро голодных крутолобых волчат…

Волчица подползла к становищу людей и, совсем дурея от этого вкусного запаха, сделала длинный стремительный прыжок.

Её острая хищная морда ткнулась во что-то мягкое.

Стремительно ухватив это мягкое нежное существо своими клыками, она, одним сильным рывком закинула его себе на плечи и прыгнула в сторону.

В серых предрассветных сумерках Блум только успел заметить её тень и наугад кинул копьё, но он промахнулся и сразу становище людей огласилось громким пронзительным криком.

– Волки украли мою девочку! – Голосила Кру и заламывала руки.

Блум между тем гнался за волчицей. Пятилетняя девочка была легка как пёрышко и поэтому волчица быстро уходила от погони.

Мужчины, бежавшие с Блумом, потихоньку начали отставать, их копья со свистом разрезав воздух воткнулись в землю далеко от волчицы не причинив ей никакого вреда.

Один только Блум преследовал её. Впереди начинался холм и волчица побежала медленнее.

Крепко сжимая в руке копьё и чувствуя, как ноги наливаются непреодолимой свинцовой тяжестью, Блум старался не отставать.

Втягивая широко открытым ртом утренний холодный воздух и хрипло дыша, он напряжённо вглядывался вперёд.

Волчица была по прежнему далеко, хотя и ей подъём давался нелегко.

– Она уходит, – и в порыве отчаяния Блум метнул копьё.

Он вложил в бросок все силы, но всё равно копьё не долетело до волчицы несколько шагов.

К тому же в предрассветных сумерках Блум не заметил выступавший из земли камень, споткнулся об него и упал.

Волчица взбежала на холм.

В свете начинающей бледнеть луны Блум отчетливо увидел её зловещий силуэт с маленьким ребенком на спине.

Через минуту она скрылась из виду.

Ногу Блум ушиб не больно, гораздо больнее Блума жгла досада, что упустил волчицу.

Проклиная плохих духов, что навлекли на его племя такую беду, Блум повернул назад.

Ещё издали он увидел бегущую к нему Кру. Заламывая руки и громко голося она кинулась к нему на шею.

– Волки украли нашу дочь! Волки украли нашу дочь! – Причитала она.

Блум без сил опустился на землю.

Блум был сильным и здоровым мужчиной. Сильной и здоровой была Кру. Но духи не дали им детей.

Много раз всходила холодная и коварная Мун, пока Олле – жена предводителя клана ухаживала за Кру.

Много красивых серебристых шкур маленького неведомого зверька подарил ей Блум.

И вот когда Блум совсем уж потерял надежду Кру родила ему девочку.

Огонь жизни вновь вспыхнул в груди Блума. Не было более быстрого, более смелого охотника в племени Нам-Ура чем Блум.

Ранним, ранним утром, когда могучий Ву ещё только начинал свой путь, Блум выскользнув из под навеса спускался к Большой Реке и искал на её берегах красивые блестящие камешки, которыми любила играть маленькая Ли. А однажды, после большого ветра, когда волны Большой Реки стихли и не были такими большими Блум нашёл на берегу Большой Реки красивую раковину.

Она была значительно больше тех раковин, из которых женщины его племени добывали вкусных моллюсков, которых затем жарили на костре.

Блум осторожно вскрыл её острым куском гальки, и с удивлением заметил в мясистом теле моллюска небольшой светлый камешек величиной с горошину. Стараясь не повредить его, Блум осторожно своим корявым пальцем выковырял камешек из раковины. Камешек засветился мягким нежным светом.

– Уйё! – Воскликнул удивлённый Блум. Таких камешков Блум раньше никогда не встречал.

Долго рассматривал Блум этот маленький камешек. Про себя он назвал его маленьким осколком Мун.

С благоговением понёс он его своей верной Кру.

– Могучие духи защищают нашу девочку, именно они и послали нам это, – сказала Кру, рассматривая камень.

Тогда сам Нам-Ур вождь могущественного племени острой деревянной палочкой, посыпая раковину прибрежным песком, просверлил в ней отверстие и скрепив её створки янтарной смолой взятой им у красной сосны, продев в неё тонкое сухожилие зайца одел её на шею Ли.

До сих пор помнил Блум её звонкий детский смех, который сейчас болью отдавался в его груди.

– Наверное, дочь Блума будет хорошей целительницей, такой же хорошей, как и Олле, – почтительно говорили женщины племени, – не зря духи послали ей этот маленький светлый камень.

И вот теперь Ли нет.

Поддерживая за руки вконец ослабевшую Кру, Блум побрёл с ней в становище.

Яркий свет больших костров, разожжённых кругом, ослепил его.

Никто уже не спал.

Женщины племени, окружив плотным кольцом полусонных детей, сдержанно переговаривались, обсуждая случившееся.

Мужчины, молча до боли в руках сжимая копья, напряжённо ходили вокруг становища.

Нам-Ур хорошо понимал, что девочку уже не вернешь, что лишняя задержка в пути только повредит племени – надвигались осенние дожди, но как отец он сочувствовал Блуму и отдал приказ готовиться к охоте на волчицу.

Медленно наступало утро. Серый туман стлался над степью.

Толстый жирный колдун Пру тоже готовился к охоте.

Пру чувствовал, что люди племени недовольны им, не раз он ловил на себе их косые, а иногда и откровенно злобные взгляды.

– Пру не смог усмирить пляшущую гору, – слышал он отовсюду тихий шёпот, – старый жирный Пру не мог договориться с духами.

Поэтому от успешной охоты Блума на волчицу зависело многое, может быть, даже жизнь Пру.

В чашу совсем недавно, сделанную из челюсти молодого оленя, он насыпал порошка из сушёных красных мухоморов, который он всегда носил у пояса в небольшом кожаном мешке из шкуры зайца.

На этот раз он насыпал его значительно больше чем всегда, – так будет легче договориться с духами, – подумал он и налил в неё немного воды.

Затем он кинул в костёр несколько небольших камней. И когда камни накалились, Пру осторожно поддев их раздвоенной веткой березы опустил их в воду. Вода зашипела и от неё пошёл пар.

Так Пру проделал несколько раз пока вода не нагрелась.

Выпив этот отвар с отвратительно горьким вкусом Пру посидел немного, а затем одел на себя амулеты сделанные из черепов молодых лисиц.

Отвар начинал действовать и Пру почувствовал сильное сердцебиение.

Солнце медленно поднималось над степью.

Пру вышел на середину становища и сильно запрокинув назад свою короткую толстую шею громко прокричал: «Слушайте люди могучего племени Нам-Ура, слушайте о чем Пру будет говорить с духами».

Широко раскинув руки, он, бормоча какие-то несвязные слова, закружился в неистовом танце.

Люди племени Нам-Ура почтительно смотрели на него.

Полуприкрыв глаза за ним наблюдал и Нам-Ур. После событий на пляшущей горе вера в могущество колдуна у него сильно упала.

– Старая жирная свинья, – наблюдая за дикими прыжками Пру, думал Нам-Ур, – что-то ты плохо разговариваешь с духами. Духи могут и не услышать тебя. Блум потерял девочку, а что может быть для отца дороже его ребёнка. Блум сейчас разъярён, как пещерный медведь, в его груди горит огонь мести и Нам-Ур поможет ему. Мы с Блумом и лучшими охотниками отыщем следы серой волчицы и принесем её шкуру в становище даже если ты и не договоришься с духами.

На глазах Нам-Ура показались невольные слёзы.

Пру всё беспорядочней размахивал руками, его и так бессвязные слова становились ещё бессвязнее, а беспорядочные прыжки всё более отвратительными.

Наконец, он и вовсе забормотал что-то нечленораздельное, его глаза округлились, на мгновение Пру показалось, что могучий Ву, подмигнув ему своим глазом, стремительно спускается с неба, и он без сил упал на землю, на его губах показалась белая пена.

– Раньше с Пру такого не было, – озадаченно подумал Нам-Ур и глядя на встревоженные лица людей племени громко произнёс: «Могучие духи сказали Пру, что они помогут племени, можно готовиться к охоте на волчицу».

Одобрительно кивая головами, мужчины разошлись по становищу и начали подготовку.

Зажав копья между колен, они каменными скребками с треугольной выбоиной, взятыми у запасливого Тлума, тщательно заостряли конец копья, а затем обжигали его на огне. Некоторые делали себе новые копья.

Но тщательнее всех к охоте готовился Блум.

Он выпросил у Тлума острый каменный наконечник и теперь прилаживал его к своему копью.

Отпилив небольшим камнем с зубчатыми краями конец копья, он острой кремневой пластинкой сделал в копье желобок, вставил в него наконечник и начал прикреплять его к копью тонкими, но прочными красными сухожилиями зайца, которые дала ему вся зареванная Кру. От напряжения у него вздулись на лбу вены.

Закончив работу, Блум поднял копьё к небу и мрачно произнёс: «Старая, злобная волчица, ты не уйдёшь от Блума. Блум проткнёт тебя вот этим копьём и принесёт твою вонючую шкуру в племя прежде чем могучий Ву закончит свой путь».

Солнце было уже высоко, когда охотники вышла из стойбища.

Впереди всех шёл Блум.

Его острое зрение, ещё более обострённое внезапным горем, без труда улавливало все следы, которые оставила волчица.

Вот клок её шерсти, вот примятые ею стебельки травы.

Внезапно в траве что-то блеснуло.

Блум быстро нагнулся и у него опять чуть не подкосились ноги.

Эта была раковина, которую Нам-Ур одевал на шею Ли, очевидно от тряски она слетела, а может быть девочка сама сорвала её с себя, чтобы дать знак своим спасителям…

Огромным усилием воли он взял себя в руки.

Спустившись с холма, охотники остановились. Дальше след волчицы терялся в траве.

Блум жадно втянул в ноздри воздух, но тщетно, очевидно, волчица побежала в другом направлении.

– Блум всё равно найдёт тебя, старая коварная волчица, – прорычал Блум.

Накормив волчат, и лёжа у своей норы, под лучами жаркого солнца, волчица смотрела как весело и беззаботно они играют.

Внезапно её чуткие ноздри уловили знакомый ей запах людей, но к этому запаху примешивался какой-то другой, настороживший её.

Подняв свою лобастую голову, она посмотрела в сторону, откуда исходила опасность.

Запах усиливался.

Волчица взяла за загривок самого старшего и потащила его в нору.

– Пак нашёл волчицу, Блум! – К тяжело дышащему Блуму подбежал один из охотников племени. – Нора волчицы находится совсем недалеко.

Блум с благодарностью кивнул головой и побежал за ним.

Немного не добежав до норы, охотники остановились. Важно было прежде времени не спугнуть волчицу.

Охотники тихо подходили к норе. Затаилась и волчица.

Внезапно один из самых маленьких волчат жалобно и тонко тявкнул.

– Ага! Так ты здесь, старая злобная волчица! – торжествующе произнёс Блум и начал остервенело тыкать копьём в нору.

Но она была достаточно глубокая, и копьё Блума не причинило волчице никакого вреда.

Забившись к самому её краю и прикрывая дрожащих, жалобно скулящих, волчат своим телом, она злобно смотрела на наконечники копий мелькающие перед самым её носом.

В горячке охоты Блум попытался было пролезть в широкую переднюю часть норы.

Но волчица, подняв на загривке шерсть, бросилась на Блума.

Спасла его такая же звериная реакция, как и у волчицы.

Он успел отпрянуть и когтистая лапа волчицы прошла всего лишь в сантиметре от его лица.

Поняв, что быстро волчицу взять не удастся, охотники отошли от норы на несколько шагов и принялись громко обсуждать ситуацию.

Волчица сидела в норе со своим выводком и скорее бы умерла, чем покинула её, это охотники хорошо поняли. Но если у норы есть запасной выход, то волчица легко через него могла уйти от погони.

Тщательно исследовав ближайшую к норе местность, охотники не обнаружили его. Это облегчало задачу.

Но как добраться до волчицы.

Разъяренный Блум, горя жаждой мести, попробовал было попасть в нору сверху.

Но вскоре оставил эту затею. Холм, в котором была прорыта нора был довольно большой и Блуму с остальными охотниками пришлось бы долго рыть его.

Тогда они разожгли костёр и стали бросать в неё горящие головни, но и это не помогало.

Головни, ударяясь об извилистые стенки норы не долетали до её конца.

Волчата кашляли и чихали, волчица мотала головой от едкого дыма, но выходить не собиралась.

И тогда люди придумали следующее.

Выбрав молодую осину, Блум достал из-за пояса большой каменный нож.

Держа его в правой руке, он сильно размахнулся и сделал первый удар.

Нож тяжело вгрызался в дерево, но спешить Блуму было некуда…

Подрубив дерево с одной стороны, Блум перешёл на другую.

Наконец, осина была срублена.

Очистив её от веток и обрубив тяжёлое корневище, Блум начал заострять тонкий конец осины. Заострив его Блум положил осину в пламя костра.

– Могучие духи, помогите мне, – глядя на конец осины, шептал он, – расправиться с волчицей и отомстить за Ли.

Тонкий конец осины почернел и обуглился.

Блум удовлетворенно потрогал его пальцем и злорадно произнёс: «Ну теперь то ты от меня не уйдёшь старая коварная волчица».

Обхватив толстый конец осины мужчины как тараном стали бить ей в нору.

– Ух-Ух! – сосредоточенно хрипели они.

Теперь дело продвигалось быстрее.

Острый конец осины, к тому же закалённый на костре, без труда пробивал мягкую почву норы, с каждым ударом входя туда глубже и глубже.

Поняв, что теперь ей не уйти, волчица глухо зарычала и оскалила клыки.

Но она вовсе не собиралась бежать.

Стремительно вылетев из норы, разъярённый зверь вцепился в горло одного из охотников.

Короткое мгновение, сухой лязг зубов и вот уже один из них с прокушенным горлом падает на землю.

Стремительно отскочив от него и немного присев на лапы волчица приготовилась к новой атаке.

Но копьё Блума опередило её.

Удар был настолько сильным, что копьё, пробив волчицу насквозь, буквально пригвоздило её к земле.

Волчица судорожно дёрнулась и громко завыла.

– Ага! Старая коварная волчица, – торжествующе сказал Блум, – вот ты и попалась. Теперь Блум отомстит тебе за смерть Ли.

Он взял тяжелое каменное рубило и глядя прямо в начинающие тускнеть глаза волчицы, нанес ей первый удар.

Он бил и бил ненавистного зверя, пока голова волчицы не превратилась в кровавую кашу.

– Где дети волчицы! – Хриплым каким-то звериным голосом прокричал Блум. – Блум убьёт их также, как она убила Ли.

Маленькие серые комочки оставшись без матери, жалобно скуля, начали выползать из норы.

Блум вряд ли сейчас понимал, что волчата ни в чём не повинны в смерти его дочери, ярость, боль и отчаяние переполняли его и искали себе выход.

– Вот тебе! – прокричал он и сильно размахнувшись ударил волчонка об осину.

Маленький комочек, слабо пискнув, затих.

То же самое Блум проделал со вторым волчонком, с третьим, четвёртым, пятым.

Внезапно, будто мутная пелена спала с глаз Блума.

– Что же Блум делает! – ужаснулся он. – Ведь они же ещё дети, такие же дети как и Ли, только звериные и ни в чём неповинны в её смерти.

Обессиленный Блум прислонился к осине.

Из норы выполз шестой последний волчонок.

Он был самый маленький из своих братьев, к тому же у него была повреждена передняя лапка и он хотел есть.

Жалобно скуля, волчонок тыкался в бок своей матери.

Затем, он обнюхал своих братьев и сестер.

Видно поняв, что они уже никогда не будут с ним весело играть на солнце, волчонок повернулся и, немного прихрамывая, побежал к небольшой осиновой рощице находившейся неподалёку.

Охотники молча проводили его взглядом.

Солнце уже садилось, когда они достигли своего стойбища.

Вокруг ярко горели костры. Никто не спал.

Навстречу Блуму выбежала Кру.

Внезапное горе опалило её.

В глубине души она понимала, что вряд ли Ли останется живой.

Волки не люди, но искорка надежды всё же жила в ней.

И вот теперь она погасла.

Ли не было рядом с Блумом не было и её останков.

– Блум сдержал своё слово! – Торжественно проговорил Блум. – Старая коварная волчица мертва. – И с этими словами он бросил мёртвую волчицу к ногам Кру.

– Но Ли нет, – прошептала Кру и её руки безвольно опустились.

Круто повернувшись, Блум быстрыми шагами пошёл в степь.

Некоторое время Ли стояла в оцепенении.

Блум продолжал уходить.

– Я люблю тебя! – Отчаянно прокричала Кру. – Я люблю тебя Блум, – повторила она. – Не уходи!

Услышав эти слова, Блум вздрогнул, на секунду остановился, но затем снова прибавил шаг.

– Я люблю тебя Блум! – Отчаянно прокричала Кру и бросилась вслед за ним.

Блум остановился, а затем повернувшись, медленно, медленно пошёл в становище.

Навстречу ему бежала Кру.

********************************************************************

Молча обнявшись, они до утра просидели у ярко пылающего костра.