Читать книгу Крестоносцы - Сергей Викторович Пилипенко - Страница 8

Еще долго шли путники по давно не хоженой дороге, и только тогда, когда погасла звезда и на небе осталась одна луна, они остановились на отдых, подобрав для этого более-менее подходящее место.

Заночевав в неглубоком овраге, наутро с восходом солнца, они двинулись дальше в путь.

По дороге природа немного преображала свой

вид, и хотя слева оставалась пустыня, справа – деревья приобретали более увесистые формы, кусты становились больше, их численность росла, а трава еще ярче блистала зеленью.

Где-то впереди показалось какое-то селение. Жалкие древние лачуги едва скрывали тех, кто там жил от солнечного света и наступающего порой дождя. Но, наверное, люди привыкли к этому и не жаловались на свою избитую горечью судьбу.

Их вид и одеяния были несколько ветхими, что Христу даже показалось, что это не люди, а какие-то высохшие фигуры в обычном тряпье.

– Что стало здесь, – спросил он, подойдя ближе к небольшой группе людей.

– Мор, сынок, – ответил какой-то старец с палкой в руке, – много люду погибло. Остались искалеченные, да вот мы, старики. Дети тоже не выжили. Только одна девочка очень больная пока еще дышит.

– Где же она? – спросил Иисус.

– Там, – указал рукой старец, – но, кто вы будете и зачем она вам?

– Мы путники, – ответил Христос, – и путь держим к морю. Там наше племя.

– А знаю, знаю, – покивал головой старик, – давно это было. Помню это. Большое племя. Много люду, – вспоминал человек и качал головой снова, – но и их беда коснулась. Слышал я от таких же, как вы, что и у

них мор прошел. Не знаю дальше, выжили ли они в этом.

– А что за мор такой? – уточнил Иисус.

– Люди слепнут и гибнут, покрываясь какими-то пятнами, растущими во дни, – пояснил старик, – страшно глядеть. Мы их потом хороним отдельно, чтобы самим не заболеть.

– Проведи меня к ней, старик, – попросил Иисус, – я хочу посмотреть на нее.

– Как знаешь, – сказал тот, – только смотри, – предупредил он, – болезнь страшная и уже много от нее погибло.

Развернувшись, они пошли вглубь селения.

Мать последовала за ними чуть позади. Все же она немного боялась и за сына, и за себя.

Если болезнь так косит людей, то это страшно любому, не знающему, как с ней совладать.

Они подошли к одной разбитой хижине, где внутри под небольшим покрывалом лежала худенькая девочка, дрожавшая вся от холода, хотя было уже довольно тепло.

Иисус подошел к ней и посмотрел прямо в глаза.

Вмиг что-то блеснуло из его глаз и перенеслось внутрь больной девочки. Она сразу немного ожила и перестала трястись, так и не отрывая своего взгляда от него самого.

– Встань, – приказал Иисус, – и отбрось покрывало в сторону.

Девочка поднялась и, на ощупь, найдя покрывало, бросила его в сторону. Жалкие одежды уже почти истлели на ней и мало прикрывали ее тело.

– Сбрось с себя все, – приказал Иисус, – а вы, – обратился он к людям, – принесите сюда чистой воды.

Девочка повиновалась и осталась совсем нагая. Ей было лет двенадцать, но худоба снизила этот возраст еще немного, и оставалось совсем непонятно, как она еще до сих пор жива.

Тело покрывали какие-то язвы, из которых что-то сочилось, и только часть тела была свободной от этого.

– Присядь, – сказал Иисус, – и омочись, а после смажь свои раны этим.

Девочка так и сделала. Спустя немного времени принесли воду, но Иисус не стал торопиться с этим.

– Отойдите все чуть дальше, – сказал он, – и надо сжечь ее одежду и покрывало. Возьмите палкой и бросьте все в костер.

Никто не решался этого сделать, и тогда наперед выступил старик, их повстречавший.

– Я сделаю это, – сказал он, качая головой в стороны, – я уже стар и почти немощь. Можно и умереть.

– Не бойтесь, – сказал Иисус, – здесь нет ничего страшного. Огонь сожжет все.

Пока старик собирал ветхие части одежд, Иисус подошел ближе к девочке и, усадив ее словом на пол, сам расположился напротив.

Он долго смотрел в ее открытые глаза, и даже со стороны было видно, как они наполняются жизнью.

Так продолжалось достаточно долго, и люди уже устали ждать какого-либо результата, но Иисус упорно продолжал делать то же самое, лишь иногда переводя взгляд в сторону и медленно закрывая глаза для небольшого отдыха.

Послышались недовольные голоса. Кто-то говорил о том, что он мучит девочку напрасно.

Боги сами знают, что им нужно от них. И лучше оставить ее в покое.

Христос не слушал это. Он понимал, что их неверие в свою исцеляемость и губит, а потому, упорно продолжал смотреть дальше.

Наконец, он встал и, немного походив, чтобы размять ноги, приказал поднести воду и омыть девочку сверху.

И снова никто не захотел этого делать.

Лишь старик, в очередной раз набравшись смелости, предложил свою помощь.

Спустя минуту девочку окатили водой с головы до ног. Ниспадая, вода образовывала какие-то радужные пятна, которые быстро исчезали на солнце.

– Хорошо, – сказал Иисус, – теперь, девочка, возьми омочись снова и помажь свои раны.

И опять послышалось какое-то недовольство позади него, но Христос не уходил от своего.

Девочка исполнила его указание, и Иисус опять усадил ее на пол, продолжая смотреть ей в глаза.

Мария тревожно наблюдала за сыном, и ей становилось немного страшно. Она боялась за него.

Люди, стоявшие позади, были способны на все. Но все же, она молчала и претерпевала их укоризненные взгляды и тщедушный ропот в сторону сына.

Шло время, люди недовольно переговаривались, а Иисус все сидел и сидел напротив девочки, которая так же, как и он, смотрела на него.

Солнце уже поднялось высоко и даже сюда в эту жалкую хижину заглянули его лучи, освещая внутреннюю темноту и убирая немного сырость.

Иисус, в очередной раз оторвавшись, сказал снова помыть девочку. И старик исполнил его указание.

После этого Христос вывел больную наружу и подверг открытому солнечному теплу. Спустя время, он опять завел ее внутрь и усадил на пол, где, как и прежде, продолжал смотреть ей в глаза.

Прошло еще время, и солнце немного село. Люди снова недовольно зашумели, но тот же старший успокоил их, сказав, что иноходец знает секрет болезни.

Люди еще пошептались, а потом потихоньку начали расходиться, в то время как Иисус продолжал исцеление больной.

Когда солнце почти село, он снова вывел девочку наружу и уже здесь сказал, чтобы она омочилась и помазала свои раны рукой. Та подчинилась его воле и сделала то, что сказал Христос.

И о, чудо!!! В вечернем сиянии солнца раны начали немного заживляться.

Жидкость, сочащаяся из них, исчезла, и они обрели суховатость. Иисус видел это, но ничего не сказал больной, а опять завел внутрь и усадил на пол.

Начинало темнеть. Девочку покормили, затем напоили теплым молоком и уложили на чистую постель.

Она уснула.

Всю ночь Иисус находился в ее хижине, без устали всматриваясь в лицо девочки и только иногда отдыхая возле стены.

Наутро, вместе с первыми лучами солнца, он вышел на улицу и вывел девочку. Раны стали еще меньше. Наверное, это чувствовала даже она, так как сказала:

– Мне сегодня лучше. Спасибо тебе, мой хранитель.

Иисус, подойдя ближе, направил в ее сторону руки и произнес:

– Верь мне и исповедуйся вслед за мной.

– Верю и исповедуюсь, – говорила девочка.

– Имя мое.., – начал Иисус исповедальную молитву, а больная за ним повторяла.

К этому времени начали подходить и люди, вслушиваясь в их разговор и наблюдая за движениями.

Вскоре их стало больше, и они плотным кольцом окружили Иисуса и девочку.

Исповедь закончилась, и Христос, став на колени, протянул руки к небу и заговорил:

– Стань, как и я, и говори то же.

Девочка подчинилась, и они вдвоем протянули руки к небу.

– Отче наш великий.., – опять начал Иисус другую молитву, а больная за ним повторяла.

– Иже еси на небеси.., – продолжал он, глубоко осознавая свою веру в торжество добра и любви к благому.

То же повторяла и девочка.

– Дай нам выздоровление и освободи от скверны веков. Дай, усмотреть на тебя, Отче наш великий, – и вместе с этими словами Иисус направил одну руку прямо девочке в глаза.

Вмиг возникла какая-то желто-белая полоса, исходящая из тонких пальцев рук и упивающаяся в лицо больной.