Читать книгу Танцующий на граблях - Сергей Владимирович Беликов - Страница 3

Все мы родом из детства. И если вы думаете, что оно у вас было счастливым, то сходите к психологу. Он вам расскажет, как все было ужасно, что родители вас любили мало и неправильно и, вообще, удивительно что вы выросли психически здоровым человеком (да и то, относительно). Возможно, это правильная стратегия для большинства людей. Ведь обычно люди склонны идеализировать своих родителей и подавлять свои негативные чувства к ним. Но я думаю, что истина где-то посередине. Родители не идеальны, вы не идеальны и ваше детство тоже не было идеальным. Как пишет известный психолог Фриц Перлз: «Ты, конечно, знаешь – родители никогда не бывают хорошими, родители всегда не такие, как надо». Но и плохими они тоже бывают редко. У всех из нас в детстве были свои перекосы в ту или другую сторону, которые могли вылиться в проблемы во взрослой жизни. И о своих я постараюсь рассказать.

Хотя само понимание этих ниточек, тянущихся из детства, мало что мне дало. Да, я вижу корни многих убеждений и чувств, которые мешают мне жить сейчас. Но что дальше? Как будто в голове должно что-то щелкнуть: «О! Так вот почему я к себе так отношусь! Теперь я буду относиться по-другому!». Или же я должен был почувствовать злость и на этой энергии отвергнуть какие-то старые установки? Или проиграть с психологом то, что произошло или не произошло в детстве? Я ничего из перечисленного так и не испытал в полной мере.

Компенсировать же во взрослой жизни то, чего не хватило в детстве, тоже непросто. Как говорится, если в детстве у тебя не было велосипеда, а сейчас у тебя Бентли, то в детстве у тебя все равно велосипеда не было. Но поскольку Бентли у меня нет, я не могу подтвердить или опровергнуть это утверждение своим опытом.

И последнее, если вы сами родитель, расслабьтесь. Вы неидеальны и все равно накосячите. Но возможно мой опыт поможет вам накосячить немного меньше. И если какой-то другой мальчик (или девочка) вырастет немного счастливее, значит я не зря все это писал. Но довольно предисловий, пора переходить к фактам.

Я родился в мае 1980 года в сильную грозу. Возможно, именно тогда, я решил, что мир – это страшное и небезопасное место. И молоко дают по расписанию, а не когда захочется (у моей мамы его почему-то не было). Все детство я рос нервным и пугливым ребенком: боялся грозы, громко пищащих игрушек и даже салюта. Как я узнал позже из книг про интровертов, это является признаками слишком чувствительной нервной системы. И у этого есть свои плюсы, например, любопытство и творческие способности.

Родился я на месяц раньше срока, слабым и болезненным. И хотя врачи регулярно пугали маму страшными прогнозами, я все-таки выжил. Ее все эти проблемы и страхи, естественно, удручали, а меня огорчало, что она расстраивается из-за меня и ей приходится со мной возиться. В результате, я стал стыдиться своих болезней. Например, я был астматиком, но никогда не пользовался ингалятором на людях.

Как сейчас помню один случай. Я возвращался из института в одном трамвае с моим другом. Была весна, все цвело, а я задыхался. Но все же смог дотерпеть до дома, не подать виду и принять лекарство уже в подъезде. Каминг-аут произошел уже после окончания института, когда я отдыхал с институтскими друзьями на даче. Одному из них стало плохо, а у меня был ингалятор. Сейчас астма меня практически не беспокоит, но я все равно очень болезненно воспринимаю любые ограничения и дефекты своего тела, даже временные. Попытки доказать, что я не хуже других и достоин жить, красной нитью проходят через всю мою жизнь.

С другой стороны, плюсов в моей жизни было тоже немало. Я родился в Москве, в семье интеллигентных людей, с бабушками и дедушками рядом. Несмотря на мои болячки, мама не скатилась в гиперопеку, как это часто бывает. И я за это ей очень благодарен. Может быть это просто было не в ее характере, но думаю большую роль в этом сыграл пример моего дяди, которого сильно опекала бабушка.

В 3 года я серьезно заболел и меня положили в больницу. Как рассказывала мама, другой ребенок моего возраста в соседней палате не выжил, а я – смог. Естественно, мама переживала из-за меня, но все обошлось без особых последствий, по крайней мере, физических. Вспоминается только то, что я так ослаб что не мог ходить и меня это очень удивило. Что же касается психологических последствий, видимо на меня сильно повлиял тот факт, что в больнице я был один. Тогда родителей не особо пускали к детям, тем более что в моем случае это было что-то инфекционное.

Когда мне было 4 года, мы всей семьей поехали отдыхать в Ялту. Это было одно из самых незабываемых впечатлений моего детства! Я плавал на надувном круге в виде камбалы, загорал, катался на аттракционах, ел пломбир с шоколадной крошкой, видел Поляну сказок, утопил несколько машинок в фонтане и посмотрел все серии «Ну, погоди!» в кинотеатре (с тех пор моя мама этот мультик ненавидит). А еще мы познакомились в автобусе с туристами и вместе с ними поднялись на гору Ай-Петри. Что еще нужно для счастья?

Когда мне исполнилось 5, родилась моя сестра. Родители долго выбирали имя. Думали назвать ее Кирой или еще как-нибудь необычно. Но я сказал, что раз она родилась в июле, то ее нужно назвать Юля. Хотя возможно я хотел назвать ее в честь девочки с фигурного катания, которая мне нравилась. Как бы то ни было, к моему мнению прислушались. И сестра своим именем довольна. Когда она родилась, я притащил ей все свои игрушки и объявил, что буду о ней заботиться. Интересно, откуда у меня возникла такая идея в 5 лет.

В 7 лет, перед школой, мы опять поехали в Ялту. Плавал я уже хорошо, так как все детство каждое лето купался в реке, но тогда на море чуть не утонул. Я далеко уплыл и начал уставать, а когда поплыл обратно никак не мог коснуться ногами дна. Доплыл до большого валуна, встал на него, но начал съезжать так как он был весь покрыт водорослями. Мне пришлось плыть дальше и только тогда я смог выбраться на берег. Интересно, что мысли позвать кого-то на помощь у меня не возникло, хотя люди там были. К счастью, этот случай хоть и врезался мне в память, но не отбил у меня охоту к плаванию и плавать я люблю до сих пор.

В целом детство у меня было интересное. Я не ходил в садик, так как тут же подхватывал какой-нибудь грипп и оставался дома. И в итоге, родители бросили эту затею. Я читал про исследование, что отсутствие садика положительно влияет на независимость суждений. Так что, думаю, это был скорее плюс, чем минус. Навыки социализации, конечно, тоже важны, но я бы не променял на них ту внутреннюю свободу, которая у меня есть сейчас. Да и возможности для социализации у меня тоже были. Родители активно таскали меня по разным развивающим секциям: фигурное катание, рисование, музыка и так далее.  Я смутно помню куда именно я ходил, но помню внушительное здание с колоннами и большими лестницами и ощущение какого-то волшебства от того, что там происходило. Это было практически как попасть в Хогвартс.

Из физических активностей, кроме плавания и фигурного катания я очень любил лазать. По деревьям, по заборам и даже по небольшой скалолазной стенке, которая стояла на стадионе рядом с моим домом. Если подумать, то мне сильно повезло, что я ни откуда не свалился, учитывая, что забирался я на самые верхушки очень высоких деревьев. Но дедушка Саша, который со мной гулял, никогда меня не останавливал. И я очень благодарен ему за это. Незадолго до своей смерти, он рассказал мне что на самом деле он очень боялся за меня, но не останавливал меня, чтобы я вырос смелым.

Дедушка был крутой! Он был моряком и еще в Советские времена, повидал разные страны. Плюс у него были татуировки на руках, которые приводили меня в восторг. Но при всей своей крутизне, он в молодости побоялся сам познакомиться с бабушкой и попросил своего друга чтобы он их познакомил. Так что как знакомиться с девушками, к сожалению, он не мог меня научить. Зато научил пользоваться инструментами. Папа тоже внес свой вклад и подарил мне набор для работы с деревом (с ручной дрелью, молотком и маленькими тисками), набор юного электрика и несколько конструкторов. И научил меня паять.

В результате пользоваться инструментами я научился раньше, чем писать. И пока в первом классе другие дети собирали машинки из конструктора по инструкции, моя самодельная машинка с электромотором уже ездила по коридору школы. Еще был глиссер из пенопластовой коробки, подводная лодка, машина на воздушной подушке (которая, правда, перемещалась скорее за счет вибрации) и четырехлапый робот по схеме из журнала Юный Техник. А позже у меня появился конструктор LEGO. Самый простой, но даже из него я умудрился сделать боевого робота из сериала Robotech, который тогда крутили по телевизору. Пожалуй, моя любовь к программированию выросла именно из любви к конструкторам. Ведь язык программирования, по сути, такой же конструктор, только виртуальный.

Еще один интересный факт из моего детства. Думаю, я легко бы прошел знаменитый зефирный тест – когда детям предлагают выбрать между одной зефиркой сейчас или двумя, если они подождут. Когда нам с сестрой в детстве давали конфеты, сестра тут же съедала конфету, а я прятал свою в вазу на шкафу, чтобы съесть потом. Если верить исследователям, то стратегия отложенного удовольствия хорошо помогает во взрослой жизни. И те, кто научился этому в детстве, выросли более успешными людьми чем те, кто сразу съедал зефирку. Но позже этот эксперимент многие критиковали за неточность. Да и счастливы ли были эти успешные люди? Без зефирок-то? Лично мне эта стратегия плохо помогала как в детстве, так и во взрослой жизни. В детстве конфеты либо засыхали (они могли лежать в вазе очень долго), либо их находила и съедала сестра. А во взрослой жизни мне сильно не хватает навыка получать удовольствие здесь и сейчас.

Я вообще не сильно верил в то, что кто-то обо мне будет заботиться. Или же просто не умел принимать заботу, ведь по факту она была. Например, я помню несколько моментов, когда мама где-то задерживалась и я думал, что она вообще не вернется. И хотя я оставался с бабушкой, в такие моменты я фантазировал о том, куда бы я в таком возрасте мог пойти работать, где я достану еду и как я буду справляться со своей жизнью. Если говорить психологическим языком, то у меня явно было нарушение привязанности. С одной стороны, я очень долго держался за маму и боялся даже просто потерять ее из вида, а с другой – достаточно рано усвоил, что ни на кого полагаться нельзя и я со всем должен справляться сам. И как я сейчас понимаю, первое – следствие второго.

Очень показателен в этом плане один случай. Как-то раз мы с мамой поехали на уколы и на обратном пути маме что-то нужно было купить в палатке. Когда мы подошли, я принялся разглядывать витрину, а она зашла за угол, чтобы что-то рассмотреть с другой стороны. Я повернулся, смотрю, а мамы нет. Я расплакался и пошел в метро, чтобы как-то самому доехать до дома (хотя не уверен, что я тогда знал как называется наша станция). Мама поймала меня уже на подходе к турникетам. Тогда у меня не возникло идеи что она где-то рядом и будет меня искать. Я сразу стал действовать исходя из того, что я теперь сам по себе.

Вот такое у меня было детство. Меня не слишком сильно ограждали от жизни, и я достаточно много бегал, плавал, лазал и набивал шишек. С другими детьми тоже общался относительно легко, хотя больше времени проводил один, возившись с конструктором. Благодаря тому, что воспитание было очень демократичным я привык всегда думать своей головой и получил не очень большой багаж вредных установок. Что же до нарушения привязанности, то перекос в сторону самостоятельности, по-моему, лучше, чем наоборот. В мире и так слишком много инфантильных людей.