Читать книгу Соседи. Записки квартиранта - Сергей Владимирович Новиков - Страница 3

Билет купить не удалось. Проводники под свою ответственность везти не решились и послали в штабной вагон.

Начальник поезда – мощная, властная женщина – попросила паспорт. Открыла страницу с пропиской и неожиданно поинтересовалась моей профессией.

– Пишу в газету про налоги.

– И про что только теперь в газету не пишут, – удовлетворённо сказала начальник. – Впрочем, вы нам подходите. Как тронемся, входите и садитесь в третье купе.

Поезд тронулся, я пошёл на место.

Вагон был переполнен. Однако в третьем купе находился всего один пассажир. На нижней полке манерно сидела длинноногая девица. Судя по причудливости позы, спина барышни обладала невероятной гибкостью. Белый окрас тонких брюк немного подтаивал там, где они плотно прилегали к загорелым ногам. Крохотная белоснежная майка на фоне вызывающе роскошного красного лифчика выглядела необязательным аксессуаром. Лицо барышни не желало подчиняться зрительной памяти. А память вербальная после мимолетного знакомства сохранила бы о лице не больше трёх слов: неправильное, привлекательное, ускользающее. Барышня смотрела на меня в упор.

«Шикарная француженка», – подумал я, но «добрый вечер» сказал по-русски. Ответа не последовало. Сопровождаемый пристальным взглядом, я присел на краешек противоположной от барышни полки и с интересом уставился в окно, наглухо закрытое пыльной дерматиновой шторой. Купе подавляло сумраком и духотой.

Прошло несколько минут. Поясницу лизнула струйка пота.

– Вы буфетчик? – вдруг произнесла девица на чистейшем русском. Интонация могла убить смесью снисходительности и презрения. Повеяло бывшими крепостными, Серебряным веком, сумасбродными декадентками дворянских кровей и накрахмаленной салфеткой через предплечье.

– Нет, – ответил я, и достал фляжку:

– Выпить хотите?

Барышня капризно помотала головой, продолжая меня гипнотизировать. Я выпил. Возникло желание пошутить.

– Раз уж вы приняли меня за буфетчика, позвольте предложить вам орехов.

(В рюкзаке очень кстати оказался кулёк со смесью кешью, фундука и миндаля).

– Хорошо. Пожалуйста, дайте жареных солёных фисташек, – она привстала с полки. Поворошила кулёк, поморщилась из-за отсутствия фисташек и выбрала миндаль. – А что это вы пьёте? – спросила она, принюхавшись.

– Дешёвый виски, – отвечаю.

Прошло минуты три. Барышня элегантно сгрызла миндаль и вновь обратилась ко мне.

– Значит, вы заяц?

– Как вам сказать. Вообще-то я домой еду.

Она начала грызть еще один миндальный орех. Взгляд девушки фокусировался на мне так долго, что я бы не рискнул назвать ее воспитанной. Проще сказать, она не сводила с меня глаз. Конечно, с одной стороны, ноги у нас в роду – весьма выразительная часть тела, а я в шортах. Но в лице, особенно в третьем подбородке, я в последние годы уверен не был, да и насчёт изящества талии сильно сомневался, хотя в сочетании с размахом плеч…. Я выпрямил спину, задрал подбородок, расправил грудь, втянул живот. Чуть подумав, слегка напряг обе голени – и изрядно приложился к фляжке.

– А зачем вы пьёте? Вы ведь сейчас выпили, нет?

– Да.

– А зачем?

– Потому что хочу выпить.

От светской беседы, напоминающей театр абсурда, я стал потеть интенсивнее.

– А вы знаете, что пить вредно? От этого люди умирают (она произнесла «умивают»), я знаю.

– Догадываюсь, что вредно.

– Поэтому пейте лучше морковный сок.

Совет пугал исключительной серьёзностью.

– Хорошо, – пообещал я. И – выпил.

Следующие минут десять глаза барышни сосредоточенно расстреливали меня то короткими, то длинными очередями. Я смотрел в угол купе, и время от времени пытался приветливо улыбнуться. Несмотря на ударные порции алкоголя, улыбка выходила кривоватой.

– О чём вы думаете? – вдруг кокетливо прощебетала она, после чего уселась на полке на корточки, прислонилась спиной к стене и чуть-чуть сползла вниз, расставив ступни для устойчивости.

Стало очевидно, что цвет трусов под белыми полупрозрачными брюками отличается от цвета лифчика – красное не просвечивало. Тёмное, впрочем, тоже. Брюки в том месте были идеально белыми. Скорее всего, и трусы на ней белые. А, может, дело вовсе не в белых трусах, а в ткани брюк, которая в районе шагового шва плотнее, чем на штанинах. Если же барышня не носит трусов (а почему бы и нет, собственно говоря, вон какая она странная), значит, она делает специальные стрижки, гм, в зоне бикини. Ну, а если она ни стрижек таких не делает, ни белых трусов не носит, то выходит что она – натуральная блондинка.

Переваривая то ли очаровательную естественность, то ли пренебрежительную бесстыдность, с которой мне было позволено устремиться к этим вроде как интимным открытиям, я расплывчато кивнул и выпил.

– А мне сказали, что это купе для работников ресторана, – барышня протянула ногу, положила ее на мою полку и стала непринуждённо помахивать ухоженной стопой. Стопа покачивалась в опасной близости от моей руки. Хотя будь барышня чуть более предсказуемой, я наверняка бы порадовался такому соседству.

– Раз вы не буфетчик, значит, вы заяц? Ведь правда? – а вот это уже прозвучало вкрадчиво.

– Ну, вы-то явно не буфетчица, – нашёлся я.

– Но обо мне договаривались. Насчёт меня замгубернатора по туризму звонил!

– Я сам о себе договаривался.

– А это можно?

В вопросе чувствовалась тревога.

– Я часто так делаю, – успокоил я барышню.

– Ага, – заметила она с не слишком уверенной улыбкой. – Ну что ж.

Несколько минут девушка стелила белье на верхнюю полку и хранила молчание. Я сидел под застилаемой полкой, старался не смотреть на её обнажённый живот и часто пользовался фляжкой.

– Вот вы опять выпили, – донеслось сверху. – А я пойду в ресторан. Съем что-нибудь.

– Только не ешьте мяса.

– Как? Оно же вкусное. Надо есть мясо. Я знаю людей, которые не едят мяса. Они очень странные.

– А я покурю. Сигареты вкусные. Знал я людей, которые не курят и они…

– Они странные, да? Скажите, правда, они ведь странные? Вот видите, можно же найти общую тему. Давайте я не пойду в ресторан. А вы не ходите курить. Я – генеральный директор туристической компании.

Руку она протянула так, что уместными оказались бы и галантный поцелуй, и деловитое рукопожатие.

– У вас ЗАО? Большой оборот? Или вы на упрощёнке? – я с энтузиазмом пожал её руку.

В ответ на мои предположения барышня кивнула.

– «Организации, перешедшие на упрощённую систему налогообложения, освобождаются от обязанности ведения бухгалтерского учёта». Как известно, эта норма содержится в пункте 3 статьи 4 федерального закона «О бухгалтерском учете» №129-ФЗ от 21 ноября 1996 года. При этом такие организации ведут бухучет в отношении основных средств и нематериальных активов по общим правилам. Вы знаете об этом?

– Да.

– А о том, что это прямо противоречит пункту 1 статьи 88 федерального закона «Об акционерных обществах»?

– Разве? Ну, может быть. И что же, по вашему, из этого следует?

– Ну, это не по-моему. Вчера Минфин в Высшем арбитражном суде требовал устранить это противоречие. В Минфине считают, что вы освобождаетесь от обязанности сдавать бухгалтерскую отчетность в налоговые органы на общих основаниях, но не освобождаетесь от обязанности вести бухучёт в полном объеме. Однако вам повезло: председатель Высшего арбитражного суда, кажется, не разделяет это мнение. А в случаях, когда из-за отсутствия данных бухучёта нарушаются права акционеров, он предлагает судам назначать экспертизу за счет компании.

Конец тирады застал девушку полулежащей на полке в позе одалиски. Она меня больше не разглядывала. Она на меня смотрела. Я перестал потеть, впервые за последние полчаса выпил с удовольствием, и развил успех:

– Каких писателей предпочитаете?

Всплыли, разумеется, Донцова и Робски. После некоторых размышлений нарисовался Коэльо. На этот раз кривоватую улыбку я изобразил нарочно: «Хотите, я вам прочту что-нибудь настоящее?» Прочёл из Бродского. Барышня вздохнула: «Целая история. Но как можно все это запомнить?» – (Пожимая плечами): «А разве можно не запомнить стихотворение, которое нравится?» – «А это было стихотворение?!»

Сдержаться я не успел.

– Могу рекомендовать регулярное прослушивание джазовых пьес. Это должно подготовить ухо – принципы ритмической организации стиха Бродского весьма схожи с законами, по которым строится ритмическая основа джазовой пьесы.

Она перестала на меня смотреть и начала разглядывать. Я снова почувствовал себя буфетчиком. Вспотел, неловко отсалютовал ей фляжкой, выпил и вышел из поезда, на ходу подумав: «Шикарная француженка».

2006.