Читать книгу Смена караула - Сергей Владимирович Виноградов - Страница 5

Пенсионер Иван Фёдорович Спицын проснулся в тревожном расположении духа. С чётким осознанием того, что ни сегодня-завтра он умрёт. И если это случится дома, то вероятно, его найдут не сразу, а как показывают в криминальных передачах, только когда соседи почувствуют характерный запах. От этого ему стало ещё тоскливей. Противно было даже думать об этом! И он в сердцах сплюнул. И что ещё хуже – хоронить его будет некому. Родных у него не осталось. Ну есть, конечно, родственнички…но живут они в другом городе. Да и отношений он с ними не поддерживал. Может, они о его существовании и не помнят вовсе. Друзей Иван Фёдорович тоже не нажил. Были пара-тройка старых знакомых, но те вряд ли всё бросят и примчатся проводить его в последний путь. Так что перспектива, мягко скажем, его ожидала не завидная.

Да что и говорить – даже болезней, по праву положенных ему в силу возраста, и тех не нажил. Ни на что особо не жаловался, ничего не ныло, не болело, и отсутствием аппетита не страдал. Увлёкся вот на старости лет чтением. Добрая половина пенсии уходила на книги. Закупался он на книжных развалах, ибо выбор там был на много шире, нежели в книжных магазинах. Предпочитал всё больше научно-популярную литературу. Он оглядел стопки книг, стоящие прямо на полу вдоль стен. Они были расположены не абы как, а согласно тематике, в алфавитном порядке. Не всё успел прочитать, – подумал он с сожалением, – кому это всё достанется? Ведь на помойку снесут…

Иван Фёдорович выглянул в окно. День обещал быть просто сказочным. Начало октября, а небо ясное, ярко светит солнышко, и ветра нет. Он быстро собрался, взял с собой немного белого хлеба и отправился в парк кормить на пруду уток. В последнее время он часто так делал, когда на душе было неспокойно. Покормит-покормит уточек, и жизнь сама собой налаживается.

На обратном пути Иван Фёдорович зашёл в магазин и купил пару сочных апельсинов. Ну вот захотелось ему вдруг апельсинчиков…

Вот идёт Иван Фёдорович в своём светлом бежевом плаще, в руке пакетик с двумя ярко-оранжевыми апельсинами, под ногами шуршат жёлтые листья, солнце слепит глаза, и где-то скрипят качели… Заходит он в свой старый двор, а фасады-то тоже под цвет осени – грязно-жёлтые, и деревья такие же… И тут воздух становится прозрачным-прозрачным, лёгким-прелёгким. Иван Фёдорович в нерешительности останавливается. Его пугает эта чудовищная ясность и очевидность. Его тело слабеет и становится всё более прозрачным. Он прижимается спиной к стене дома, делает несколько глубоких вдохов, но это не помогает. Тело продолжает слабеть, а голова напротив – всё более тяжелеет, наливается. Он больше не может под её тяжестью держаться на ногах и медленно начинает оседать по стене на асфальт. Неужели инсульт…но боли-то нет…как же так? Иван Фёдорович сидит на асфальте и беспомощно озирается по сторонам, ища помощи. Чуть в стороне валяется пакет с апельсинами. Один из фруктов медленно выкатывается на асфальт. Страха нет. Скорее какое-то щемяще-унылое чувство досады: ну как же так? В двух шагах от дома…очень не хочется на виду у всех…во дворе…унизительно-то как…

Он пытается встать, но тут же опять садится. Становится на четвереньки и пытается ползти, но голова стала такой тяжёлой, что руки уже не держат. Он чувствует, что в ней что-то растёт. Ну точно, инсульт, – проносится мысль. Ему кажется, что его лоб удлиняется вперёд и загибается под своей тяжестью к земле. Он закатывает глаза кверху и видит его. Видит, как растёт его собственный лоб и будто стекает на асфальт. Кто-то останавливается рядом с ним.

– Эй, любезный! Что с тобой? Перепил что ли? Ох, ни хрена себе! – слышит он испуганный голос незнакомца, – да у тебя же опухоль прямо на глазах растёт!

– Скорую…вызови…те… – еле слышно шепчет Иван Фёдорович. Руки его слабеют окончательно, и он прижимается щекой к холодному асфальту.

Рядом появляется кто-то ещё.

– Да скорая ему уже не поможет! Гляди-ка: у него сейчас эта штука лопнет и всё. Эй, мужик, кажется, тебе хана! Ты сейчас кони двинешь!

– Да заткнись ты, Саня. Выпил, так иди своей дорогой! Тут тебе не цирк! Тут человек умирает!

– Мне же интересно! Никогда такого не видел. Первый раз кто-то на моих глазах подыхает! Прикольно же…

– В комнате с белым потолком, с правом на надежду… – пробуя голос, пропел Иван Фёдорович, когда открыл глаза.

– Виктор Степанович! Спицын очнулся! – закричала женщина в белом халате. Она стояла возле мониторов и с удивлением смотрела на пациента. Спицын попробовал пошевелить руками. Получилось. Значит, не умер. – заключил Иван Фёдорович.

– Что случилось, Людочка? – входя в палату спросил доктор.

– Я пришла показания с приборов снимать, а он вдруг как запоёт! – с укоризной в голосе кивнула медсестра на Спицына.

– Ну надо же. Вот те-на! – склоняясь над Иваном Фёдоровичем проговорил врач, – Иван Фёдорович, вы меня видите? – поводил он руками над лицом Спицына.

– А вы меня? – съехидничал лежащий.

– Ну… Раз есть чувство юмора, то всё не так безнадёжно. Ох, и напугали вы нас, да что нас – всю медицинскую общественность на уши поставили! Вы у нас – феномен! Вы что-нибудь помните?

Спицын попытался приподняться, но не смог оторвать голову от подушки и беспомощно рухнул обратно.

– Ой! Что вы, что вы! Лежите, не шевелитесь. Вы ещё очень слабы. Как бы вам сказать… С вами произошли некоторые физические и физиологические метаморфозы. Подождите, я сейчас. – сказал доктор и выбежал из палаты. Через мгновение прибежал с видеокамерой и небольшим зеркалом. – Людочка, снимайте, – протянул он камеру медсестре, а сам поднёс зеркало к лицу пациента, – сами зеркало сможете удержать? Ну вот и славно.

Иван Фёдорович поднёс зеркальце к лицу и надолго замолчал, разглядывая себя с разных ракурсов.

– Доктор, что это со мной такое? Что у меня с головой? Это что, опухоль? – сглотнул Спицын.

– Ах, если бы опухоль… То всё бы было понятно. Это никакая не опухоль! В том-то всё и дело! А ведь мы до последнего надеялись…на опухоль. Но увы! – печально вздохнул Виктор Степанович. И повеселев начал:

– Просто произошло, как бы это сказать… Несанкционированное и внезапное увеличение головного мозга! Особенно лобных его долей! И как следствие, рост и вытягивание черепной коробки. У вас внезапно увеличился мозг более чем в два с половиной раза! Такого ещё никто не видел! Случай просто уникальный! Нигде не описанный! Я уже оповестил министерство здравоохранения, вы уж извините. Скоро состоится расширенный консилиум. К нам съезжаются светила медицинской науки со всего мира, а раз вы в сознании, то сможете сами принять в нём участие. И не трогайте, пожалуйста, датчики. Скоро вам их снимут.

– Не понял. Какого лешего! Меня что, как лягушку будут прилюдно препарировать? – возмущённо зашевелился Спицын.

– Успокойтесь. Никто вас препарировать не собирается. Все материалы и снимки у нас уже есть. Просто ответите на ряд вопросов и всё. В историю медицины вы уже и так вошли. И не просто вошли, а въехали, так сказать, со всей дури на танке! Кстати, как вы себя чувствуете?

– Никогда так хорошо себя не чувствовал! Голова ясная. Очень даже, я бы сказал, ясная. Как заново родился. Давно я здесь?

– Седьмой день. Вы были без сознания всё это время. Мы не знали: выйдете ли вы из этого состояния? А если и выйдете, то каким? А с вами, Иван Фёдорович, кажется, всё в порядке. Ну отдыхайте пока…

– Всё – да не всё, – сказал в сторону Спицын и уже громче добавил, – раз уж я уже вошёл в историю, можно мне в палату поставить хотя бы телевизор? А то неделю ведь в неведении пролежал. Что в мире там без меня делается? На вопросы ведь отвечать придётся…

– Для вас, Иван Фёдорович, – что угодно! Я распоряжусь. Людочка, идёмте! Пациенту надо отдохнуть.

– Спасибо, – улыбнулся Спицын доктору, а про себя отметил, – что угодно, говорите…что ж – учту.

Когда палату все покинули, Спицын вдруг осознал, что помнит решительно всё. Помнит всё, что когда-либо читал, видел или слышал за шестьдесят четыре года жизни, начиная с пятилетнего возраста. Но если захочет, то вспомнит и то, что было до. И даже далее. Он мог процитировать любую книгу на любой странице, которую когда-то открывал или просто пролистывал. Вплоть до того, какая в это время была погода на улице, помнил ход своих мыслей в тот момент, события, происходящие с ним в это время. И эти колоссальные знания не доставляли ему совершенно никакого неудобства. Более того, этих знаний ему было мало! Ему требовалось ещё. Он чувствовал сквозняк от незаполненных пустот, которые во что бы то ни стало должны быть заполнены. Та лёгкость, с которой он мог оперировать полученными знаниями веселила его. Он, Спицын, одинокий пенсионер ещё неделю назад и представить себе не мог, что бывает такое. Грех не воспользоваться новым качеством! Да, выглядел он теперь не лучшим образом: огромная голова в форме полумесяца в профиль, тонкая и бледная с голубоватым отливом кожа, но содержимое этой уродливой головы и её возможности открывали перед ним все двери!

На следующий день принесли специально изготовленный для Спицына поддерживающий корсет. Теперь он мог сидеть прямо, не опасаясь, что под тяжестью головы сломаются шейные позвонки. Кроме того, с ним стали заниматься лучшие специалисты по лечебной физкультуре. А после консилиума с мировыми светилами, где он произвёл такой фурор, что некоторых академиков выносили с конференции с нервным истощением, его вообще перевели в отдельную двухкомнатную палату с оснащённым по последнему слову техники санузлом. Повесили напротив кровати огромную панель телевизора. Предоставили компьютер с подключённым интернетом и личными консультантами для обучения всем компьютерным премудростям. Надо ли говорить, что Иван Фёдорович, который до этого мог лишь напечатать коротенький текст, буквально за четыре дня почти свободно освоил навыки программирования. Более того, через неделю он уже вовсю читал иностранную прессу без всякого переводчика. Проводил онлайн-конференции, общался с прессой, опубликовал ряд статей в ведущих научных журналах. В общем пошёл Иван Фёдорович в гору!

Молва о колоссальном интеллекте Спицына быстро разлетелась по всем инстанциям. А его лечащий врач Виктор Степанович засел за написание докторской диссертации. Спицын ему в этом очень помогал. Появились и первые посетители. Сначала из местной администрации пожаловали с пакетом предложений по благоустройству района, принесли на рассмотрение, так сказать, и для правки. Апельсинчиков принесли. Учительница – с предложением выступить перед учениками. На что Спицын дал своё согласие: ему было бы интересно пообщаться с подрастающим поколением в режиме онлайн. Так мало-помалу Иван Фёдорович обрастал в глазах как простых смертных, так и не очень простых и даже не совсем смертных, непререкаемым авторитетом. И ведь что характерно – всё пёрлись к нему непременно с фруктами. Преимущественно с апельсинами! Но и с этой, непосильной для заурядного обывателя проблемой, справился мощный аналитический ум Ивана Фёдоровича. Под склад была приспособлена подсобка на цокольном этаже лечебного учреждения. Были наняты складские работники. Стараниями Спицына была организована постоянная торговая точка возле больницы. Место продавца заняла родственница Виктора Степановича. Всю бухгалтерию на первых порах вёл сам Спицын, но по мере роста оборота, он был вынужден нанять штатного бухгалтера со всей инфраструктурой. Помимо фруктов продавалась также букинистическая продукция. Иван Фёдорович предоставил торговые места букинистам, у которых сам когда-то покупал старые книги. С разрешительной документацией на торговлю проблем, естественно, не возникло. Более того за счёт города был построен небольшой торговый центр с кафе и кинотеатром. Открылась брендовая торговля. Но вся эта суета быстро надоела Спицыну, и он нанял управляющего, чтоб не отвлекаться от своих научных изысканий.

В очередь к нему на приём записывались загодя. В коридоре возле палаты можно было встретить известных общественных деятелей, депутатов и политиков всех мастей, артистов, писателей, не говоря уже о журналистах и прочей шушере. Даже духовные лица заглядывали! Но их Иван Фёдорович не особо жаловал. Так незаметно пролетели три с половиной месяца. Но всё рано или поздно заканчивается.

Иван Фёдорович как обычно возлежал на своём шикарном диване-кресле и пролистывал список посетителей, который составила для него секретарша (её тоже пришлось завести).

– Наташенька, милая, а кто такой Кузнецов? Он у меня на сегодня назначен.

– Ах, этот? Замминистра какой-то, кажется… Очень просил принять. Он в приёмной дожидается.

– Пусть заходит.

В дверь робко постучали. Спицын нажал на кнопку и в коридоре над его дверью зажглась лампочка, что означало «Входите». В палату бочком протискнулся мужчина в строгом костюме, попутно натягивая на плечи белый халат. Следом за ним вошли два лба, тоже в накинутых на плечи белых халатах.

– Антон Сергеевич Кузнецов, – представился мужчина и потупив взор продолжил, – руководитель департамента…

– Все трое – Кузнецовы Антоны Сергеевичи?

– Н-нет, это мои помощники. Они…

– Они подождут за дверью. Вы у меня в одном естестве записаны. Ипостаси пусть подождут снаружи! – строго сказал Спицын.

Кузнецов обернулся к помощникам и забрав у одного из них холщовую сумку, кивнул им на дверь. Лбы моча переглянулись, но спорить не стали и не без протеста на лицах покинули помещение.

– Ну что у вас? Выкладывайте, любезнейший, – ласково обратился Спицын к сконфуженному Кузнецову, – что стряслось?

– Иван Фёдорович, тут такое дело… У нас в департаменте проверка грядёт… Как бы это сказать… В общем могут нецелевое расходование средств пришить. Посадить могут. Я прямо место себе не нахожу. Извёлся весь: не сплю, не ем. Глаз вот постоянно дёргается и сердце ноет. Что делать ума не приложу. Вы же можете посоветовать…найти выход… – переминаясь с ноги на ногу тараторил Кузнецов. Он явно был не в своей тарелке, переминался с ноги на ногу и не знал куда девать холщовую сумку, всё время перекладывая её из руки в руку.

– Я вижу вам сумка мешает, давайте-ка её сюда, любезный. Что у вас там?

Кузнецов сразу оживился и подошёл вплотную к Ивану Фёдоровичу:

– Да у меня тут это…фрукты и небольшой подарок, – сказал Кузнецов, доставая из мешка пачки с деньгами.

– Так! Деньги – в тумбочку, на верхнюю полочку, а фрукты оставите секретарю на выходе. – сказал Спицын.

Кузнецов открыл тумбочку и понял, что сегодня он далеко не первый посетитель: там уже подобных подарков было несколько пачек.

– Ну что я могу сказать, – начал Спицын по-отечески ласково, – во-первых, вам надо успокоиться. Все болезни от нервов! Не надо переживать. Пустяки! Дело-то житейское! – заразительно засмеялся Спицын. Кузнецов, поддаваясь обаянию и авторитету Спицына, тоже сначала неловко, а потом и по-настоящему заулыбался. Доверчиво так заулыбался – по-детски.

– Посадят, думаете? Ха-ха-ха! Боитесь, наверное? Коленки дрожат? – смеялся Спицын. Кузнецов в ответ тоже засмеялся:

– Конечно боюсь, Иван Фёдорович! Гы-гы-гы! Как не бояться-то? – хохотал Кузнецов.

– Голубчик! Антон Сергеевич! Ха-ха-ха! Поднимите-ка правую руку. Вот так! А теперь опустите со всего маху, типа «а пошло оно всё!». Ха-ха-ха! Полегчало? Ну вот видите! Посадят… Конечно посадят, Антон Сергеевич! Ха-ха-ха! Даже не сомневайтесь! Непременно посадят! Посадят, как пить дать! Подумаешь ерунда какая: не вы первый, не вы последний! Ха-ха-ха! Стоит ли из-за этого нервы тратить? Правильно, мой дорогой, не стоит. Идите же и живите в своё удовольствие пока на свободе – чего переживать-то? Ха-ха-ха!

– И правда, чего это я нюни распустил? Спасибо вам, Иван Фёдорович! Гы-гы-гы! Ф-фуу! Прямо гора с плеч! Ну, я пошёл?

– Конечно идите, дорогой Антон Сергеевич! Ха-ха-ха! – заливался Спицын. Кузнецов вышел и закрыл за собой дверь.

В коридоре раскрасневшегося от смеха Кузнецова обступили помощники:

– Ну как прошло? Взял? Посодействует? Что сказал-то? – наперебой спрашивали они.

– Взял! Гы-гы-гы! Сказал, что посадят! Гы-гы-гы! Гуляем! В ресторан! – хлопал Кузнецов помощников по плечам, – ну что носы-то повесили? Жизнь продолжается!

Помощники, пожимая плечами, недоумённо смотрели то на своего босса, то на друг друга. Шумная компания стала спускаться по лестнице.

После этого случая Спицын дал распоряжение прекратить дальнейшую запись на аудиенции. Принял оставшихся, а после объявил в прессе о временном прекращении общественной деятельности.

Через два дня, отдохнув и набравшись сил, он вызвал к себе Виктора Степановича, без пяти минут доктора медицинских наук, секретаршу и управляющего. Он грустно посмотрел на них и сказал:

– Друзья мои, пришло время прощаться. Подустал я, знаете ли, от внимания к своей персоне. Да и нехорошо это всё. Не больница, а проходной двор! Я тут под шумок обустроил себе резиденцию за городом. Там всё готово, мне позвонили утром. По этому случаю через неделю у меня будет приём, жду вас в качестве почётных гостей! Наташенька, вы не против ко мне присоединиться? Мне нужен руководитель аппарата, начальник и координатор офисного персонала? Ну вот и хорошо! А вам, Виктор Степанович, отдельное спасибо и благодарность. Ну как это за что? За гостеприимство, за лечение. Как видите, никакой корсет мне уже не нужен. Я строю за городом новый медицинский центр с современным оборудованием, так вот – я хотел бы вас видеть его руководителем! Что значит, не справитесь? Успокойтесь, вам помогут. Учёная степень у вас скоро будет, так за чем же дело встало? Так что готовьтесь возглавить коллектив.

Оставив подробные распоряжения управляющему торговыми сетями, Иван Фёдорович Спицын отбыл в свою новую резиденцию. Через полгода в свет вышел трёхтомник И.Ф. Спицына, посвящённый тенденциям развития современной науки, в стихах! Надо ли говорить, что его труд сразу же стал бестселлером!

Сейчас некогда скромный пенсионер с мировым именем Иван Фёдорович Спицын пишет книги, иногда выступает с лекциями, ведёт свой блог. Частенько его можно увидеть на телевидении в качестве эксперта. И никто уже не обращает внимания на некоторые дефекты его внешности. Он принимает живейшее участие в строительстве своего медицинского центра, часто приезжая с инспекциями, даёт указания. А когда устаёт, уединяется в своём имении и кормит уток на персональном пруду. Да! И главное – он по-прежнему обожает апельсины.

10 октября 2021 г.